Основное отличие реалистического направления конфуцианства, основанного Сюнь-цзы, от идеалистического – это учение о природе человека. В то время как Мэн-цзы утверждал, что человек изначально добр, Сюнь-цзы говорил, что человеческая природа изначально зла и человеку в течение жизни приходится противостоять собственным низменным инстинктам и порокам.
Поэтому, как говорит Сюнь-цзы, мудрые правители древности и придумали ритуал, который делает возможным для человека удержание своей злой природы в рамках, воспитание себя и контроль своих желаний. Без ритуала все низменное, алчное в человеке выбралось бы наружу и «в Поднебесной воцарился бы хаос»[14].
Во-первых, это коснулось бы отношений между людьми. Ведь согласно конфуцианству к каждому человеку нужно обращаться в соответствии с его статусом. О том, как важно не забывать о статусе человека и, соответственно, обращаться с ним согласно ритуалу, можно понять из слов Конфуция о супруге государя[15]. Правитель называет свою жену супругой, потому как она ею является. Она сама по отношению к себе перед лицом другого государя использует скромное «девочка». Жители государства используют более уважительное обращение - «супруга правителя». Учитель делает упор на то, что эта женщина не прекращает быть самой собой, физически она остается одним и тем же человеком, не смотря на то, кто к ней обращается. Меняется лишь ее статус и, как следствие, должное к ней обращение. Все это регулируется ритуалом и в данном случае хорошо понятно, насколько было бы неуважительно не следовать его предписаниям. Здесь также следует упомянуть перевод Васильева, так как Переломов считает, что жители Поднебесной перед жителями других государств должны называть супругу государя «маленькой правительницей». Такое обращение, на мой взгляд, имеет добродушный окрас. Но в переводе Васильева обращение, которое используют в разговоре с иностранцами, звучит как «недостойный малый государь». Такое обращение уже имеет несколько уничижительный оттенок.
Во-вторых, это непременно повлияло бы на поддержание порядка в Поднебесной. В данном случае, порядок означает не только спокойствие народа, отсутствие бунтов или войн, но также и следование правилам в церемониях и обрядах. Ведь если каждый будет точно знать, как ему поступать, не будет людей, которые не нашли своего места. Каждый житель Поднебесной будет следовать своему пути (дао) и будет счастлив.
Конфуций всю жизнь боролся за то, чтобы церемонии проходили согласно ритуалу. Для него было очень важно, чтобы все обряды и праздники проходили так, как должно, до каждой мелочи. Так, например, он сказал о роде Цзи: «Восемь рядов танцуют в храме. Если такое можно вытерпеть, то что же вытерпеть нельзя?»[16].
Современному человеку, да к тому же не китайцу, такая дотошность в ритуале может показаться чрезмерной. Но дело в том, что такой танец в восемь рядов, согласно традиции, мог проводиться только на церемониях, устраиваемых ваном. А значит, этот человек, устроив у себя церемонию не по правилам своего ранга, фактически, приравнял себя к «сыну неба», оспорил его власть. Учитывая то, что ван может считаться легитимным, только получив Небесный мандат, этот человек из рода Цзи совершил не просто неправильный поступок, а самое настоящее кощунство, поставив под сомнение решение Неба.
Ситуация обострялась еще тем, что во времена Конфуция правители на местах стремились как можно сильнее и быстрее обособиться от главного правителя. Это были времена, как раз предшествующие периоду Чжаньго (периоду Сражающихся царств). Поэтому с нарушением ритуала в церемониях Конфуций сталкивался довольно часто.
Сюнь-цзы, для которого также крайне важно было сохранение внешнего вида ритуальных действий, воспринимает ритуал совершенно по-другому, нежели, например, Мэн-цзы. Для Сюнь-цзы совершение ритуала – это просто следование этикету, выполнение норм поведения. Сам ритуал для него становится просто символом и ничем больше[17]. И благородные мужи, считает Сюнь-цзы, очень хорошо это понимают и готовы принять, в то время как простой народ принимает ритуал за магию (например, жертвоприношения). В зависимости от того, как человек смотрит на ритуал, он счастлив или несчастен (благородный муж счастлив, а представитель простого народа – нет).
Конфуцианец говорит о том, что посредством ритуала люди просто выражают свои эмоции. Так, например, когда народ молится о дожде, он стремится выплеснуть свое беспокойство по поводу урожая. Если же человек начинает молиться богам с надеждой на то, что богу вслушаются в его мольбы и примут решение исходя из них, просто суеверие, что не должно и не хорошо.
Точно также дело обстоит и с траурными церемониями. С точки зрения разума, траур не имеет никакого смысла. Но, несмотря на это, человек не может и не должен забывать о ритуале. Смерть человека – это логический конец его жизни, и траур делает цикл завершенным. Траурная церемония имеет к жизни человека такое же значение, как и все, проводимые при его жизни. Умирая, человек уходит навсегда, поэтому траур – дань уважения, последняя возможность выказать свое почтение уходящим навсегда родителям или государю. Не исполнить ритуал, касающийся траура, это все равно что не исполнить любой другой ритуал, которого приходилось придерживаться, пока человек был жив[18].
Стоит упомянуть, что в то время, как Мэн-цзы был категорически против закона (фа) легистов (придерживался традиционного конфуцианского понимания ритуала), пусть даже не особенно выступая против этой школы в открытую, Сюнь-цзы был поражен тем, чего представителям школы легизма удалось достичь в сфере управления государством. Тогда конфуцианец пошёл на компромисс, фактически приравняв ритуал (ли) закону (фа), то есть ритуал конфуцианства и закон легистов в философии Сюнь-цзы становились практически тождественными друг другу.
Но, все же, Сюнь-цзы утверждал, что именно ритуал является основой конфуцианства[19]. В каком-то смысле, ритуал даже важнее законов (фа), поскольку ли (禮) – тот же закон, только с сакральным подтекстом. Поэтому ритуал – важнейший аспект в управлении Поднебесной.
В конфуцианстве ритуал ли играл поистине огромную роль. Это стало одной из причин, почему именно его представители других философий (таких как легизм, моизм) избрали в качестве основного объекта критики. В частности, Мо-цзы, основатель моистской школы, критиковал конфуцианство за слишком сложный траурный обряд, а также за чрезмерное увлечение музыкой. По его мнению, такое отношение к ритуалу влекло за собой пустое растрачивание денег и сил.
Также были ещё и легисты, главные противники конфуцианства. Расцвет их школы пришелся как раз на жизнь Мэн-цзы и Сюнь-цзы. Точка зрения легистов, касательно государственного устройства, была прямо противоположна конфуцианской. В то время как представители конфуцианской школы настаивали на управлении при помощи ритуала и морали, легисты придерживались мнения, что наказания и законы действуют куда лучше и обвиняли конфуцианство в «педантизме и непрактичности»[20].
Заключение
Итак, подводя итог, можно сказать, что у ритуала есть два аспекта: внутренний и внешний. Каждый из этих аспектов является сердцевиной направления в конфуцианстве, соответственно: идеалистического и реалистического.
Под внутренним аспектом понимается внутреннее моральное качество человека. Согласно идеалистическому направлению, природа человека изначально добра, а основой этого направления в конфуцианстве учение о «не выносящем страданий сердце». Именно потому, что человек от природы добр, он будет стремиться следовать гуманности и в этом ему поможет ритуал. В таком понимании ритуал очень важен в воспитании людей. При чем это касается всех людей, даже государя. Основателем этого течения конфуцианства является Мэн-цзы.
Под внешним аспектом ритуала подразумевается налагаемая извне социальная форма. Приверженцы реалистического течения считали, что изначальная природа человека зла и нуждается в шлифовке, чтобы в Поднебесной не воцарился хаос. Именно ритуал и выполнял бы в этом случае функцию регулятора поведения. В такой философской системе ритуал практически утрачивал бы свое внутренне значение и человек, выполняющий ритуал, понимал бы, что то, что он совершает, не магия, а всего лишь должное поведение. Основателем реалистического течения является Сюнь-цзы. Он во многом учел точку зрения и опыт легистов, ярых противников конфуцианства, касательно закона. Фактически, между законом легистов и ритуалом, в том виде, в котором его понимал Сюнь-цзы, была не очень большая разница. Ритуал, хотя и имел, все-таки, сакральные истоки, также регулировал порядок в государстве, а также отношения между людьми.
Конфуций, который, несомненно, является самым главным авторитетом конфуцианства, много говорил о ритуале, но не устанавливал причины, подвигающие человека на исполнение ритуала. Его взгляды на это были слишком размыты, не достаточно четко выражены. Это позволило Мэн-цзы и Сюнь-цзы так радикально разойтись во мнениях. Также иероглиф ли (禮) можно по-разному трактовать: церемония, этикет, ритуал, благопристойность, этико-ритуальные нормы. Из-за таких разных (и даже противоположных) вариантов значения ритуал (禮) глубоко проник в философию конфуцианства, везде приходясь к месту и трактуясь философом в соответствии с той философской системой, которой он придерживался.