Зан Дар очень удивился, увидев нас так скоро в камере.
– Право, я уж не надеялся увидеть вас, – сказал он. – В чем дело?
Вкратце я рассказал, что произошло в аудиенц-зале, прибавив: «Меня вернули в тюрьму ждать смерти».
– А ты, У Дан? – спросил саватор.
– Не знаю, зачем они беспокоились и водили меня туда. Вандолиан просто не заметил меня, – ответил У Дан.
– Будь уверен, у него были на то свои причины. Скорее всего, он пытался сломить тебя, дав повидаться с твоей возлюбленной. Вандолиан уверен, что ты станешь уговаривать Джона Картера уступить его требованиям. Картер жив лишь потому, что Вандолиан в конце концов надеется сломить его сопротивление.
Время едва ползло в подземной темнице города моргоров. И не потому, что мы находились под землей: просто на Юпитере нет ночи, только день. Хотя вся планета лежит в лучах светила, центра нашей вселенной, с расстояния четыреста восемьдесят три миллиона миль. Солнце шлет совсем немного света. И это немногое поглощает плотный облачный полог, который окутал этот отдаленный мир. Скудный свет, пробившийся сквозь атмосферу, окончательно затмевают факелы гигантских вулканов, которые немеркнущим светом заливают всю планету. И хотя Юпитер совершает свой оборот вокруг оси всего за десять часов, день его длится вечно.
Мы многое узнали о планете. Зан Дар рассказал о безбрежных теплых морях, что кипят валами отливов и приливов. (Пока Юпитер, вращаясь, совершает полный оборот за девять часов пятьдесят пять минут, его четыре самые большие луны, обходя планету за сорок два, восемьдесят пять, сто семьдесят два и за четыреста часов, соответственно непрерывно сменяют друг друга). Говорил об огромных островах и необъятных континентах, и я вполне допускал их существование – грубый подсчет показывал, что поверхность планеты превышает двадцать три миллиона квадратных миль.
Ось Юпитера, отклоняясь не более чем на три градуса, почти перпендикулярна к плоскости вращения, поэтому здесь не существует времен года, и на всей огромной поверхности, постоянно освещаемой и согреваемой бессчетным количеством вулканов, существует одинаковый климат – теплый и влажный.
И вот я, искатель приключений, который исследовал целых два мира, брошен в подземную тюрьму на самой загадочной и таинственной из планет. Это сводит с ума!
Зан Дар сообщил, что континент, где мы находимся, самый большой. Это исконные земли моргоров. Отсюда в течение долгого времени они устремлялись на завоевание планеты. Покоренные страны, каждая из которых управляется кем-то вроде генерал-губернатора из моргоров, платят дань продуктами, промышленными товарами и рабами. Однако есть отдельные районы, очень незначительные и не имеющие для моргоров большой цены, которые сохраняют свою независимость. Вот из такого района, далекого острога Занор, и происходит Зан Дар.
– Это край огромных гор и дремучих лесов с высокими раскидистыми деревьями, – сказал он. – Благодаря горам и лесам нашу землю легко защищать от нападений с воздуха.
Когда он назвал высоту некоторых вершин, я с большим трудом поверил ему: на двадцать миль над уровнем моря вздымается величаво король заморских гор.
– Не раз посылали моргоры к нам войска, – проговорил Зан Дар. – Они закрепились в небольшой долине, а здесь, в горных теснинах, так знакомых нам и неведомых им, они оказались в наших руках. Мы вылавливали их буквально одного за другим, пока их число не уменьшилось настолько, что они просто не смели дальше оставаться. Разумеется, много наших убили. Многих взяли в плен. Я сам попался в одной из таких стычек. Думаю, если бы они прислали достаточно воинов и кораблей, то смогли бы покорить нас. Но наш остров вряд ли стоит таких усилий. Мне кажется, моргоры предпочитают оставить все как есть, чтобы мы давали их новобранцам возможность по-настоящему поупражняться в военном деле.
Не знаю, как долго длилась наша беседа, когда отряд моргоров ввел к нам в камеру Мультуса Пара. Он пришел убедить меня сотрудничать с Вандолианом.
– Захват Барсума неизбежен! – говорил он. – Помогая Вандолиану, ты можешь смягчить ужас войны для жителей Барсума. Этим ты принесешь нашей планете куда больше пользы, чем будешь глупо отказываться пойти навстречу моргорам.
– Зря тратишь время! – отрезал я.
– Но от этого зависит наша жизнь! – крикнул Мультус Пар. – И ты, и У Дан, и Вайя, и я умрем, если ты откажешься. Терпение Вандолиана почти иссякло!
Он умоляюще взглянул на У Дана.
– Нам вряд ли представится возможность погибнуть лучше, к моему большому удивлению, заявил У Дан. – Рад буду умереть, чтобы искупить то зло, которое причинил Картеру.
– Глупцы! – сердито воскликнул Мультус Пар.
– Но не предатели, – парировал я.
– Ты умрешь, Джон Картер! – взревел он. – Но перед смертью увидишь свою подружку во власти Вандолиана! За ней уже послали. Так вот, если передумаешь, дай знать с одним из тех, кто носит вам еду.
Я бросился вперед и сбил с ног эту тварь. Я бы убил его тогда, если бы моргоры не утащили его из камеры.
Итак, за Деей Торис послали, а я бессилен... Ее завлекут. И я понимаю, как: уверят, что лишь ее помощь может предотвратить мою неизбежную смерть. Хотел бы я знать, добьются ли они успеха. Неужели в последнем испытании я смогу пожертвовать своей любимой принцессой, которая дала мне приют? Честно сказать, не знаю, но у меня перед глазами пример У Дана. Он поставил патриотизм выше любви. А я?
В мрачной темнице, где времени просто нет, оно едва тащилось. Наша троица составила бесчисленное количество тщетных планов побега. Мы придумывали игры, чтобы скрасить монотонность нашего существования. И что куда полезней, мы с У Даном узнали многое об этой огромной планете. Зан Дар, в свою очередь, узнал о том, что находится за плотной облачной оболочкой, которая скрывает от жителей Юпитера и солнце, и звезды, другие планеты, даже собственные спутники. Зан Дар знал лишь то немногое, что удавалось извлечь из отрывистых замечаний моргоров о том, что довелось им видеть с межпланетных кораблей. Познания моргоров в астрономии были ниже их заинтересованности, а ее практически не было. Войны, кровопролития и захваты – вот единственный их интерес.
Наконец в мрачном однообразии настал перелом – в камеру бросили нового узника. Моргора! Положение, прямо сказать, затруднительное... Когда бы наоборот, случись здесь три моргора и окажись один из нас, нет сомнений, какой бы ждал его прием.
Несомненно, он стал бы изгоем, его постоянно бы угнетали и, весьма вероятно, всячески оскорбляли. На такую вот участь и рассчитывал наш моргор. Он забрался в дальний угол и ждал того, на что имел все основания надеяться. У Дан, Зан Дар и я шепотом обсуждали положение. Трудное это было время для моргора. В результате мы решили относиться к нему как к товарищу по несчастью, пока его поведение не подскажет, как поступить дальше. Зан Дар сломал лед. Он дружелюбно спросил у новичка, что привело его сюда.
– Убил одного, а у него во дворце Вандолиана влиятельная родня, – начал он отвечать и подошел к нам поближе. – За это мне придется умереть, вероятно, во время испытаний. Скорее всего, мы должны умереть вместе, – с глухим хохотом добавил он. Помолчал и закончил: – Если не сбежим.
– Значит, мы умрем, – сказал Зан Дар.
– Может быть, – подтвердил моргор.
– Из тюрьмы моргоров не убежать, – резюмировал Зан Дар.
Это «может быть» меня заинтересовало. Казалось, в нем таился определенный смысл. Я решил приласкать этот живой скелет. Вреда в этом нет, а вот польза может быть. Я назвал себя и имена своих товарищей, потом спросил его имя.
– Борион, – ответил он. – Только нет мне необходимости представляться, Джон Картер. Мы давно знакомы! Ты не узнал меня?
Пришлось признаться, что не узнал. Борион захохотал.
– Я ударил тебя по лицу, а ты меня так хватил, что я отлетел в дальний конец рубки. Славный удар! Думали, что я уже убит.
– О, так ты один из моих инструкторов, – заметил я. – Может, тебя утешит, что я должен умереть за эту затрещину...
– А может быть, и нет, – повторил Борион.
Опять «может быть». Что он имеет в виду, этот парень?
К нашему удивлению, Борион оказался неплохим компаньоном. Он люто ненавидел Вандолиана и тех, кто, приговорив к смерти, бросил его в тюрьму. От него я узнал, что выказываемые всеми моргорами любовь и преданность Вандолиану на деле лишь результат воинской дисциплины. Борион от всей души честил правителя тираном и жестоким чудовищем.
– Только страх и муштра, из поколения в поколение, поддерживают видимость преданности Вандолиану.
Пожив с нами некоторое время, Борион заговорил со мной:
– Все вы вели себя очень благородно. Вы могли отравить мне жизнь, и случись это, я не мог бы упрекнуть вас, вы должны ненавидеть нас, моргоров.
– Мы в общей упряжке, – заметил я. – И ничего не добьемся, если станем враждовать друг с другом. А если действовать заодно, то, может быть...
Я воспользовался его собственным «может быть». Борион кивнул.
– Я подумал, что мы могли бы действовать заодно, – проговорил он.
– А цель? – спросил я.
– Побег.
– Возможно?
– Может быть...
У Дан с Зан Даром слушали нас с огромным интересом. Борион повернулся к ним.
– Если побег удастся, – сказал он, – у вас есть место, где вы найдете надежный приют, а меня всюду ждет смерть. Вот если бы ты обещал мне убежище в твоей стране...
Он смолк, явно ожидая ответа Зан Дара.
– Могу обещать только сделать все, что в моих силах, – ответил саватор. – Однако я убежден, если ты поможешь мне обрести свободу и достигнуть Замора, тебе предоставят убежище.
Прибытие отряда моргоров прервало наше совещание. Командир, указав на меня, приказал выйти из камеры. Если меня разлучат с моими товарищами, то мне придется увидеть, как превращается в прах мечта о побеге.
Из здания меня отвели через площадь ко дворцу Вандолиана, и после некоторой проволочки я вновь очутился в аудиенц-зале.
Из-за стола на меня с оскаленного черепа уставились глубоко запавшие глаза тирана.
– Даю тебе последнюю возможность, – сказал Вандолиан и обратился к одному из офицеров: – Приведите второго, – приказал он.
Краткая пауза, затем дверь справа отворилась и воины ввели «второго». Дея Торис! Моя несравненная Дея Торис!
Как восхитительна она была, когда в окружении ужасных моргоров шла через зал. Какое величавое достоинство и ее осанка! Какое бесстрашие в поведении! И такая должна погибнуть, хотя и ради целой планеты?! Ее остановили чуть не в двух шагах от меня. Она ободряюще улыбнулась и прошептала:
– Мужайся! Я знаю, для чего я здесь... Но только не сдавайся... Лучше смерть, чем позор!
– Что она говорит? – спросил Вандолиан.
Я лихорадочно соображал. Возможно, никто из моргоров не знает языка Барсума? В своем дурацком высокомерии они не считали нужным овладеть языком существа низшего порядка.
– Просто она умаляет спасти ее, – отвечал я.
Я заметил улыбку Деи Торис. Очевидно, во время перелета с Марса ее выучили языку моргоров.
– Так тебе придется быть благоразумным и спасти ее, – сказал Вандолиан, – иначе она достанется Мультусу Пару, а потом ее будут долго пытать, прежде чем дадут умереть.
Я содрогнулся, представив участь моей принцессы, и в этот миг я снова утратил мужество.
– Если я помогу тебе, вернется ли она невредимой в Гелиум? – спросил я.
– Вернетесь оба... после того как я завоюю Геробус, – ответил Вандолиан.
– Нет! Нет! – зашептала Дея Торис. – Я лучше умру, чем вернусь в Гелиум с предателем... Нет, Джон Картер, ты не будешь предателем даже ради спасения моей жизни!
– А пытки?! Я стану тысячу раз предателем, чтобы спасти тебя от мук. И обещаю: позор тебя не коснется, я не вернусь на Барсум.
– Пыток не будет, – промолвила она. – В мою одежду зашито длинное тонкое лезвие.
Я понял. Теперь я был спокоен.
– Ладно, – сказал я. – Если придется умирать за Барсум, это не более того, что совершали в прошлом тысячи его отважных воинов. Но мы пока живы. Помни об этом, моя принцесса, и не вздумай воспользоваться этим длинным тонким лезвием, пока совсем не угаснет надежда.
– Пока ты жив, надежда живет, – отвечала принцесса.
– Ну, – сказал Вандолиан, – достаточно я наслушался вашей глупой болтовни. Ты принимаешь мое предложение?
– Я думаю, – проговорил я, – однако я должен сказать моей подруге еще несколько слов.
– Позаботься, чтобы их действительно было несколько, – бросил моргор.
Я обратился к Дее Торис:
– Где тебя поместили?
– На самом верху башни, в дальнем конце здания, на углу, ближайшем к большому вулкану. Со мной еще одна девушка с Барсума, из Зора. Ее зовут Вайя.
Вандолиан терял терпение. Костяшками пальцев он нервно барабанил по столу и щелкал челюстями, как кастаньетами.
– Хватит! – рявкнул он. – Твое решение?
– Это слишком важно, – отвечал я. – Решить так сразу я не могу. Верни меня в камеру, чтобы я мог подумать и обсудить все с У Даном. От него тоже многое зависит.
– Отведите его в камеру! – приказал Вандолиан, а затем обратился ко мне: – Будет тебе время, только немного. Мое терпение на исходе.
Глава 6
Побег
У меня не было плана. Практически я ни на что не надеялся, однако мне удалось добиться краткой отсрочки для Деи Торис. А вдруг подвернется возможность бежать... Такими фантазиями я поддерживал ту искорку надежды, за которую цеплялся.
Мои товарищи удивились и обрадовались, когда я вернулся. Я кратко рассказал им, что произошло у Вандолиана. У Дан не мог скрыть искреннего горя, когда узнал, что Дея Торис в плену у моргоров. Он проклинал себя за участие в том, что мы с Деей Торис стояли теперь перед выбором – позор или смерть.
– Пустые сожаления нигде и никому не приносили пользы, – заметил я. – Они не выведут нас из тюрьмы, не спасут Вайю и Дею Торис из башни Вандолиана. Брось! У нас есть еще о чем подумать. – Я обратился к Бориону: – Ты говорил о возможности бежать. Пожалуйста, объяснись.
Борион, как любой моргор, не привык, чтобы существо низшего порядка так бесцеремонно обращалось к нему, однако он принял все добродушно и расхохотался. Моргоры не могут улыбаться. От рождения до смерти с их лиц не сходит неподвижный, застывший оскал черепа.
– Случайность, – сказал он. – Всего-навсего счастливый случай. Это выглядит почти безнадежным, но если мы провалимся, хуже, чем теперь, не будет.
– Говори же, в чем дело, – настаивал я.
– Я могу открыть замок нашей камеры, – начал объяснять он. – Если нам повезет, мы можем выбраться из здания. Я знаю ход, которым редко пользуются: долгое время я был охранником в этой тюрьме.
– Что будет, когда мы окажемся на улице? – спросил У Дан. По меньшей мере нас троих тут же схватят.
– Не обязательно, – ответил Борион. – На улицах много рабов, которые выглядят совсем как Зан Дар. Конечно, цвет вашей кожи может привлечь внимание, но для нас это единственная возможность, которой мы должны воспользоваться.
– Предположим, мы окажемся на улице, – произнес Зан Дар. – А что тогда?
– Я сделаю вид, что веду вас, и обходиться я с вами буду, как обычно обращаются с рабами. Это не вызовет возмущения и не привлечет досужего любопытства. Вы должны понять – я поневоле буду груб с вами. Я отведу вас на летное поле. Там скажу охране, что получил приказ сделать уборку на одном из кораблей. Все корабли на этом поле принадлежат знати и богачам, а я хорошо знаю корабль, владелец которого редко им пользуется. Если мы доберемся до него и взойдем на борт, никто не помещает нам бежать. Если все пойдет хорошо, уже через час мы будем на пути к Замор.
– И если мы сможем взять с собой Вайю и Дею Торис, – добавил я.
– Я и забыл, – пробормотал Борион. – Неужели вы хотите рисковать своей жизнью ради них?
– Разумеется, отвечал У Дан. Борион пожал плечами.
– Странные вы создания, – сказал он. – Моргор и за две дюжины самок пальцем не рискнет... Единственная причина, по которой мы их терпим: без них невозможно пополнить число наших воинов. Попытка спасти вашу парочку легко может привести всех нас к гибели.
– И все же попробуем, – сказал я. – Зан Дар, ты с нами? – спросил я саватора.
– До конца! – отвечал он. – Каким бы он ни был... Борион снова пожал плечами.
– Как хотите, – согласился он, правда, без особого энтузиазма. Потом он принялся за замок, дверь вскоре распахнулась, мы вышли в коридор, Борион закрыл дверь и опять замкнул ее. – Это даст им пищу для размышлений, – заметил он.
И повел нас по коридору в сторону, противоположную той, откуда нас привели и откуда всегда приходили к нам. Чем дальше мы шли, тем более пыльным и темным становился коридор. Явно им реже пользовались. В самом конце коридора оказалась дверь, замок которой быстро открыл Борион. Миг спустя мы вышли в узкую аллею.
До сих пор наш побег шел так гладко, что я стал ожидать самого худшего – такое везенье долго продлиться не может. Однако аллея была пустынна: никто не заметил, как мы выбрались из тюрьмы. Но, когда, достигнув конца аллеи, мы свернули на широкую улицу, положение изменилось. Моргоры на тротуарах, рабы на обочинах, на мостовой несущие своих пассажиров невиданные животные.
Теперь Борион шагал по тротуару, а нас, шпыняя, гнал по обочине. Наконец он увел нас с главной площади в более пустынные улицы, и все же мы встречали больше моргоров, чем бы мне хотелось. Каждую минуту любой мог обратить внимание на необычный цвет нашей с У Даном кожи. Я взглянул на Зан Дара, чтобы проверить, насколько заметна эта разница, и был потрясен. У Зан Дара кожа голубая – теперь же он был пурпурным! Тут я понял, что это розовый цвет вспышек вулкана превратил голубой цвет в пурпурный.
Мы уже прошли какое-то расстояние, когда встречный моргор подозрительно посмотрел на нас. Он прошел мимо, затем повернулся и окликнул Бориона.
– Кто это двое? – спросил он. – Это не саваторы!
– Они болели, – сказал Борион, – и их цвет изменился.
Я удивился, что он может так быстро соображать.
– Ну, а ты кто? – продолжал допросчик. – О чем ты думаешь, сопровождая рабов без оружия?
Борион с притворным изумлением осмотрел себя.
– Должно быть, я забыл оружие, – сказал он.
– А мне сдается, ты лжешь. Следуйте все за мной!
Казалось, нашим надеждам на побег конец. Я быстро оглянулся по сторонам. Тихая улица, вокруг никого. Несколько летательных аппаратов у края дорожки перед унылыми коричневыми особняками, и больше ничего. Нас никто не видит. Я подошел поближе к этому типу, который так опрометчиво стал препятствием на моем пути к Дее Торис. Я ударил сразу. Изо всех сил. Он рухнул, как бревно.
– Ты убил его! – воскликнул Борион. – Он из тех, кому особенно доверяет Вандолиан. Теперь, если нас схватят, то непременно растерзают.
– Ни к чему это нам, – заметил я. – Давайте возьмем один из этих аппаратов. Зачем идти, рисковать и тратить время? Борион покачал головой.
– Эти не годятся. Они лишь для небольших перелетов. Для малой высоты. Такой корабль не преодолеет даже сравнительно невысокого горного хребта, и, что важнее, его не сделать невидимым. Мы должны, как намеревались, идти на летное поле.
– Если мы хотим избежать подобной неприятности, – сказал я, – нам лучше взять один из этих кораблей, чтобы добраться до поля.
– Добавив к убийству кражу, мы почти не повредим себе, – заметил Зан Дар.
Борион согласился, и вскоре мы очутились в небольшом корабле и на высоте нескольких ярдов поплыли над улицей.
Глубоко заинтересованный, я старательно примечал все, что делал Борион, включая двигатель и управляя кораблем. Мне пришлось лишь задать несколько вопросов, чтобы в совершенстве овладеть управлением, настолько я знаком с воздушными кораблями двух планет. Возможно, больше мне не представится случая управлять подобным кораблем, однако знание не повредит.
Неподалеку от летного поля мы оставили аппарат и пошли пешком. Как и предвидел Борион, часовой, остановив нас, стал задавать ему вопросы. Какой-то миг все висело на волоске. Казалось, часовой не доверяет, и причина недоверия, в основном, та же, что побудила убитого мной моргора усомниться в законности действий Бориона – отсутствие оружия. Часовой приказал подождать, пока он позовет офицера. Задержка могла стать роковой. Я чувствовал, что, возможно, мне придется убить часового, но не представлял, как смогу сделать это незаметно: хотя поблизости не было никого, на летном поле было полно моргоров.
Положение спас Борион.
– Вот еще! – воскликнул он нетерпеливо. – Не могу я весь день ждать, пока ты пошлешь за офицером, некогда. Давай я отведу рабов и дам им работу. Офицер может придти на корабль и с тем же успехом допросить меня там.
Часовой признал, что в этом есть смысл, и, уточнив местоположение корабля, который мы должны привести в порядок, пропустил нас. В душе я вздохнул с облегчением. Едва мы отошли подальше, Борион сказал, что назвал совсем другой корабль, который находится в ином месте. Наш моргор был отнюдь не дурак. Корабль, избранный Борионом, отличался изящными формами и, казалось, был создан для скорости. Не теряя времени, мы поднялись на борт, и снова я внимательно следил за каждым движением Бориона и расспрашивал его обо всем, что было мне не совсем понятно. Хотя я провел восемнадцать суток на таком корабле, я ничего не знал о его управлении, ведь в рубку меня не пускали и не давали задавать вопросы.
Прежде всего Борион намагнитил корпус и окутал его мелкими кристаллами «невидимости», потом включил двигатель и осторожно взлетел. Я изложил свой план, и Борион на малой высоте направился к дворцу Вандолиана. Через небольшие линзы, вмонтированные в корпус корабля на стеклянной матовой плите, совсем как в видоискателе фотоаппарата, отражалось окружающее. Линз было много, и вскоре через одну из них я увидел квадратную башню в дальнем конце дворца, башню, где томились Вайя и Дея Торис.
– Когда подойдем к окну, – произнес Борион, – придется тебе поторапливаться, так как едва мы откроем дверь, как станет видна внутренность корабля. Кто-нибудь внизу или во дворце заметит, и нас тут же окружит стража и патрульные корабли.
– Я мигом, – сказал я.
Должен признаться, когда Борион причалил к единственному распахнутому окну, на котором не было решетки, я волновался, как никогда. Зан Дар с У Даном стояли наготове открыть дверь, чтобы я мог вскочить в окно, и тотчас закрыть ее, когда я вернусь с девушками. Больше я не видел окна: борт корабля скрыл его. По команде Бориона Зан Дар и У Дан сдвинули панель. Передо мной было раскрытое окно, и я прыгнул в него.
К счастью Вайи и Деи Торис, к моему счастью, это была та самая комната. Обе девушки были здесь, но не одни. Какой-то мужчина держал в объятиях Дею Торис, его рот тянулся к ее губам. Дея Торис пыталась оттолкнуть его лицо. Вайя тщетно колотила его по спине.
Я схватил его за горло и швырнул через всю комнату. Потом, показав на окно, велел девушкам как можно быстрее бежать на корабль. Второго приглашения им не потребовалось. Они еще бежали, когда человек поднялся и повернулся ко мне лицом. Это был Мультус Пар. Узнав меня, он почти что побелел, потом выхватил меч и закричал, сзывая стражу.
Видя, что я безоружен, он пошел на меня. Бежать к окну я не мог, Он догнал бы меня прежде, чем я достигну окна. Я сделал лучше – бросился прямо на него. Такое явное с моей стороны самоубийство смутило его, и он отступил. Но, когда мы сблизились, он взмахнул мечом. Предплечьем я парировал удар. Теперь я был недосягаем для острия, и миг спустя мои пальцы сошлись на горле Мальтуса Пара. Он, глупец, бросил меч и обеими руками попытался разжать мои пальцы. Конечно, он мог бы перехватить клинок и ударить меня прямо в сердце, но я должен был рискнуть.
Я бы тут же прикончил его, если бы не распахнулась дверь, чтобы впустить дюжину моргоров. Меня как громом ударило. Мы так старались, а тут такое!
Я крикнул У Дану:
– Закрывайте дверь и уходите! Это приказ!
У Дан медлил. С неизъяснимым выражением страдания на лице Дея Торис стояла подле него и протягивала мне руку. Она шагнула вперед, намереваясь прыгнуть обратно. У Дан преградил ей путь, и корабль медленно стал удаляться. Закрываясь, скользнула дверь, и корабль тотчас стал невидим.
Все это случилось в те несколько секунд, пока я сжимал горло Мальтуса Пара. Он уже хрипел. Его глаза стекленели. Еще миг, и он умрет. Но тут на меня набросились моргоры и оттащили от моей жертвы.
Они довольно грубо вцепились в меня и, может, не без оснований: прежде чем меня одолели, я уложил троих. Мне бы меч! Что бы я с ним сделал! Я был избит, побежден, и все-таки я улыбался, когда меня тащили из башни. Я был счастлив. Дея Торис избавлена от этих скелетов и хотя бы на время в безопасности. Причина для радости у меня была!
Меня отвели в темную каморку подземелья, надели наручники и приковали к стене. Мои тюремщики вышли, с шумом закрылась тяжелая дверь, и я услышал, как ключ повернулся в массивном замке.
Глава 7
Фо Лар
В одиночном заключении, которое не скрашивает даже крошечный лучик света, чтобы унять абсолютную тоску – такую тоску, что порой приводит к безумию тех, у кого слабая воля и хлипкие нервы – всецело зависишь только от изобретательности своего рассудка. Однако мысли мои были отрадны. В корабле-невидимке, которому не страшен плен, я видел в безопасности Дею Торис на пути в землю друзей; я знал, что трое спутников относятся к ней по-дружески, а один из них, У Дан, возможно, пожертвует жизнью, чтобы спасти ее. Что же до Бориона, то я просто не мог представить, как он относится к Дее Торис.
В моем положении было некоторое утешение. Я был готов признать, что все выглядит достаточно безнадежно, но я не раз попадал в переделки и все-таки умудрялся выжить и спастись. Я убежденный оптимист, и, думается, это дает мне тот духовный настрой, который скорее, чем богатство и власть, мы обычно считаем жизненной удачей.
К счастью, я недолго томился в темнице. Однажды я спал, не знаю, сколько времени, когда пришел отряд моргоров, чтобы забрать меня, голодного, измученного жаждой – мне не давали ни воды, ни еды.
На этот раз меня привели не к Вандолиану, а к одному из его офицеров – здоровенному скелету, который с лязгом и скрежетом то открывал, то закрывал свои челюсти. По манере задавать вопросы я решил, что он, должно быть, верховный инквизитор.
Прежде чем заговорить, моргор целую минуту разглядывал меня своими как бы пустыми глазницами, потом возопил.
– Тварь! – заорал он. – Даже за ничтожную часть сделанного тобой ты заслуживаешь смерти, смерти после пыток!
– Незачем на меня кричать, – ответил я. – Не глухой.
Это разозлило моргора, он застучал по столу.
– За дерзость и непочтительность твоя казнь будет еще ужасней!
– Я не умею оказывать почтение, если его не испытываю, – парировал я. – Я уважаю только тех, кто этого заслуживает. А уважать злобный мешок с костями я не способен.
Не знаю, зачем я старался нарочно разозлить его. Возможно, это моя слабость – доставить себе удовольствие, издеваясь над врагом, которого я презираю. Согласен, что такая привычка чревата опасностью, и, возможно, это дурацкая привычка, и все-таки я обнаружил: иногда это так приводит врага в замешательство, что дает мне некоторое преимущество. На этот раз я достиг цели лишь отчасти: скелет до того разозлился, что на какое-то время онемел, потом вскочил и выхватил меч.
Мое положение стало очень незавидным. Я безоружен, а мой противник не помнит себя от злобы. В довершение здесь было еще пять моргоров, и двое с обеих сторон держали меня за руки. Я был беспомощен, как ягненок на бойне. Но едва мой будущий убийца обогнул стол, чтобы ударить меня клинком, вошел новый моргор. Он с первого взгляда оценил положение и крикнул:
– Стой, Горгум!
Мой моргор заколебался, потом опустил меч.
– Эта тварь заслужила смерть, – мрачно заявил он. – Он отказался повиноваться и оскорбил меня – офицера великого Вандолиана!
– Месть принадлежит Вандолиану, – ответил новоприбывший, а у него другие планы относительно этого жалкого червя... Как продвигается допрос?
– Он был слишком занят тем, что кричал на меня, так что у него не было времени для вопросов.
– Молчать, ничтожный! – резко приказал новый моргор. – Я прекрасно понимаю, – обратился он к Горгуму, – что твое терпение крайне утомлено, но мы должны уважать делания Великого Вандолиана. Продолжай расследование.
Горгум вложил меч в ножны и вернулся на место.
– Как твое имя? – спросил он.
– Джон Картер, Принц Гелиумский, – ответил я.
Писец, который сидел возле Горгума, стал торопливо писать в большую книгу. Я решил, что он заносит туда вопросы и ответы. В течение всего допроса он не прерывал своего занятия.
– Каким образом ты и прочие заговорщики бежали из камеры? – спросил Горгум.
– Через дверь, – отвечал я.
– Невозможно! Когда вас привели в камеру, дверь была закрыта на замок. Она была закрыта, когда обнаружили ваше отсутствие.
– Раз ты знаешь так много, зачем тебе беспокоиться и расспрашивать меня?
Челюсти Горгума заскрипели, лязгая особенно свирепо.
– Видишь, Хорур, – сердито сказал он, обращаясь к второму офицеру, – дерзость этой твари?
– Отвечай на вопрос благородного Горгума! – приказал Хорур. – Как вы прошли через дверь, закрытую на замок?
– Она не была заперта.
– Была! – крикнул Горгум. Я пожал плечами.
– Ну, есть здесь смысл? – спросил я. – По-моему, это пустая трата времени отвечать на вопросы того, кто знает больше всех, хотя и не был при этом.
– Тогда расскажи своими словами, как вы бежали из камеры, – довольно спокойно предложил Хорур.
– Мы сумели открыть замок.
– Но это невозможно, – настаивал Горгум.
– Значит, мы все еще там, – резюмировал я. – Может, сходишь посмотришь?
– Так мы ничего не добьемся, – бросил Хорур.
– Еще бы! – согласился я.
– Я допрошу пленника, – сказал Хорур. – Мы допускаем, что вы бежали из камеры.
– Довольно проницательно с вашей стороны.
Он пренебрег моим замечанием.
– Я думаю, не столь важно, каким способом вы бежали. В действительности же мы очень хотели бы узнать, где теперь твои сообщники, а также обе пленницы. Мультус Пар говорит, что они бежали на корабле, скорее всего, на нашем собственном, который украли с летного поля.
– Где они – я не знаю.
– А куда они хотели направиться?
– И знал бы, так не сказал!
– Приказываю отвечать под страхом смерти.
Я рассмеялся.
– Ты все равно намерен убить меня, поэтому мне безразличны твои угрозы.
Хорур сдерживался дольше, чем Горгум., но я видел, что он уже раздражен.
– Ты сохранил бы жизнь, будь посговорчивей, – сказал он. – Великий Вандолиан хочет от тебя так мало: скажи лишь, куда намеревались отправиться заговорщики, и обещай помочь Великому Вандолиану завоевать Гелиум – и твоя жизнь спасена.
– Нет! – ответил я.
– Подумай, – настаивал Хорур. – Вандолиан готов сделать больше. После окончания войны он позволит тебе вернуться в Гелиум вместе с твоей подругой и даст высокий пост в новом правительстве, которое, намерен учредить там. Если откажешься – тебя уничтожат! Твою самку станут разыскивать и, уверяю, найдут. Участь ее будет куда хуже смерти. Подумай хорошенько.
– Не стоит думать над этим предложением. На все могу дать ответ окончательный и бесповоротный. Никогда!
Будь у Хорура губа, он бы, несомненно, закусил ее. Целую минуту он смотрел на меня, потом сказал:
– Глупец! – и обратился к Горгуму: – Поместить его, к тем, кто ждет испытаний, – и вышел из зала.
На этот раз меня отвели в здание, находившееся на некотором удалении от того, где я был заключен прежде, и поместили в камеру с двадцатью узниками. Все они были саваторами.
– Это еще что? – спросил один из узников, когда мои конвоиры вышли и закрыли дверь на замок. – Краснокожий. Это не саватор! Парень, ты кто?
Мне не понравился его вид, тон – тоже. Я не искал ссоры с теми, с кем находился в одной камере и с кем, по-видимому, мне суждено было умереть, поэтому я отошел в сторону и сел на скамью в дальнем конце камеры, которая была достаточно большой.
Однако этот болван потащился следом и со свирепым видом встал передо мной.
– Я спросил, кто ты? – повторил он с угрозой. – Когда спрашивает Фо Лар, постарайся ответить, и поскорее. Здесь я самый главный! – Он оглядел остальных. – Правда? – переспросил он.
В подтверждение раздалось угрюмое ворчание. Я сразу понял, что всеобщей любовью этот малый не пользуется.
С виду это был человек с отлично развитой мускулатурой, а прием, оказанный им мне, новичку, показал, что он, задира. И он явно тиранил остальных заключенных.
– Похоже, Фо Лар, ты ищешь неприятностей, – сказал я. – Мне то они ни к чему. Своих хватает.
– Меня зовут Фо Лар, парень! – рявкнул он.
– Какая разница? Ты, как тебя ни назови, все равно останешься дрянью.
Остальные узники стали, с интересом наблюдать, за нами. Кое-кто ухмыльнулся.
– Вижу, придется мне поставить тебя на место, – сказал Фо Лар, сердито наступая на меня.
– Я не хочу ссориться с тобой, – заметил я. – В тюрьме плохо даже без ссор в камере.
– Раз ты такой трус, – сказал Фо Лар, – то, если ты на коленях попросишь у меня прощения, я тебя не трону.
Я рассмеялся в ответ, чем привел его в ярость, и все-таки он не решился напасть на меня. Я понял, что это типичный забияка с заячьей душонкой. Однако, если ему не удастся меня запугать, он, возможно, нападет, чтобы спасти положение.
– Не зли меня. Когда я зол, то не рассчитываю сил, могу и у бить!
– Посмотрим, не рассердит ли тебя это, – сказал я и дал ему пощечину. Ударил я так сильно, что Фо Лар едва не упал. Я мог бы ударить сильнее, но его и так задело за живое. Кровь бросилась ему и лицо, и голубая кожа стала пурпурной. Фо Лар влип в историю. Он затеял ссору, и если ему хочется сохранить свое положение главного, каким он мне себя представил, он должен будет довести дело до конца. К этому времени остальные, все как один, поднялись и окружили нас полукольцом. Поглядывая поочередно то на меня, то на Фо Лара, они с нетерпением ждали, Фо Лар был обязан сквитаться за пощечину. И вот он бросился на меня. Отражая неуклюжие удары, я понял, что мой противник необычайно силен, но ему не хватает школы, и я был уверен, что приемов он не знает. Я решил преподать ему урок, который не скоро забудется. С первых же секунд нашей схватки я мог нанести такой удар, что уложил бы его на месте, но я предпочел поиграть с ним, отвечая лишь пощечиной. Он же – сокрушительным ударом, от которого я увернулся. Я ударил снова, на этот раз сильнее.
– Славная работа! – воскликнул один из узников.
– Валяй, краснокожий! – подхватил другой.
– Убей его! – кричал третий.
Фо Лар попробовал обхватить меня, но я перехватил его запястье, повернулся, пригнулся и перебросил его через плечо. Он тяжело рухнул на каменный пол. Встал Фо Лар не сразу, а когда поднялся, то я захватом головы снова свалил его. Теперь он не стал подниматься, я сам поднял его и ударил в челюсть. Он упал, и надолго.
Покончив с ним, я пошел и сел на свое место. Узники столпились вокруг меня. Я видел, что все довольны исходом поединка.
– Фо Лад давно напрашивался, – сказал один.
– Теперь дождался.
– А все-таки кто ты такой?
– Меня зовут Джон Картер. Я с Геробуса.
– Я слышал о тебе, – оказал саватор. – Пожалуй, все слышали. Моргоры взбесились, что ты так легко их одурачил. Думаю, тебя прислали, чтобы ты умер вместе с нами. Мое имя Хан Ду.
Он протянул мне руку. Впервые с тех пор, как я покинул Землю, я видел этот дружеский жест. Марсиане кладут нам руку на плечо. Я пожал его руку.
– Я рад, что узнал тебя. Хан Ду, – сказал я. – Если здесь много таких, как Фо Лар, мне, конечно, понадобится друг.
– Таких, как он, немного, – ответил Хан Ду, – и с ним покончено.
– Ты сказал, что все вы должны умереть, – заговорил я. – Известно ли тебе, когда и как?
– Теперь скоро. Во время выпускных испытаний нас выставят против м