Сложно передать словами то чувство, которое охватывает тебя, когда понимаешь, что война неизбежна. Несмотря на все законы, на весёлые заголовки в газетах, на полное отрицание Министерства, на уверения, что всё будет хорошо, ты просто знаешь – скоро будет война. И не просто война, а кровавая бойня, которая унесёт множество жизней невиновных и виноватых. Ведь иначе не может быть, если в небе появилась Чёрная метка – знак того, чьё имя до сих пор бояться произносить вслух.
Люпин впервые за долгие годы испугался. И страх этот, казалось бы, начал переходить в паранойю. Снова, как и тринадцать лет назад, мужчина стал оборачиваться на каждый звук, запечатывать заклинаниями дверь и окна, приобрел новый вредноскоп, ибо лишним не будет. К тому же, Сириуса всё ещё искали, пусть не так рьяно, без дементоров, но довольно фанатично, объявляя цену за его голову. Это заставляло оборотня быть ещё более осмотрительным и осторожным, а на доме с каждым днём появлялось всё больше и больше защитных чар, чар от взлома, и прочих подобных.
Ещё сильнее подпортил нервы Турнир Трёх Волшебников, ставший последней каплей для нервного срыва как Люпина, так и Сириуса. Тем более Сириуса, едва нашедшего своего крестника и получившего какую-никакую свободу. И Лунатик не мог винить друга в том, что он хочет быть к Гарри ближе. Мало ли что может случиться с четырнадцатилетним мальчишкой на таком опасном мероприятии.
И оборотень рад бы сказать бывшему мародёру, да и самому Гарри, что всё хорошо, но и Сириус, и Римус прекрасно понимали – ничего хорошего уже не будет. Во всяком случае, не для них.
Люпин вообще старался сейчас быть за кадром. Он помогал Бродяге с письмами для Гарри, так как приятель слишком давно ничего и никому не писал, выискивал средства победить дракона, пряча дрожь в руках. Но сам Римус очень просил ничего не упоминать о нём. Пусть Блэк злился и не раз упрекал товарища, Люпин знал – первый, кто подозревается в укрывательстве сбежавшего преступника – друг этого самого преступника. Если перехватят птицу с письмом от Блэка – ничего страшного не будет, ведь адрес нигде не указан, а сова вряд ли покажет, откуда её отправили. Но если там будет знакомая Министерству фамилия, придётся Лунатику отвечать под сывороткой правды, и тогда, ни ему, ни Сириусу никто помочь не сможет.
Объяснять это Бродяге – всё равно, что рассказывать первокурснику о протеевых чарах. Только зря время потеряешь, а толку не будет. Должно быть именно поэтому, Люпин быстро сдался и позволил Блэку, на свой страх и риск, снова отправиться в Хогвартс. Конечно, с Бродяги было взято около сотни обещаний, что он будет осторожен, осмотрителен, не станет показываться людям. Но когда Сириус прислушивался к советам и просьбам? Особенно, если дело касалось осторожности. Жизнь ведь скучна без риска!
Римус при таком раскладе тоже не мог сидеть дома и ежедневно думать, а не прибили ли там где-нибудь Гарри, или не поймали ли горе-узника с его-то тягой к приключениям. Нет, Люпин считал себя довольно сильным волшебником, но не до такой степени, чтобы вытаскивать кого-то из Азкабана, поэтому он и сам решил быть недалеко. Поселившись в домике на окраине Хогсмида, борясь с желанием перебраться в Воющую Хижину, он издали наблюдал за турниром, передавал Блэку провизию и старался быть предельно незаметным, что оказалось не так уж сложно, учитывая всеобщую заинтересованность Турниром и только Турниром. А статьи Риты Скитер! Это ведь какую нужно иметь фантазию, чтобы придумать такое?
А события, притом не самые лучшие, продолжали набирать обороты. Люпину совсем не нравилось то, что происходит, и, судя по нервозности Блэка, тот разделял точку зрения оборотня.
Все с содроганием ждали последнего испытания. Римус и Сириус не находили себе места, искренне надеясь, что всё пройдёт хорошо. Во всяком случае, без смертей. Но, как известно, то, чего ты больше всего боишься, непременно произойдёт.
Записка для Сириуса, с просьбой срочно явиться в замок, была совсем нехорошим знаком. В голову лезли совершенно логичные мысли – неужели что-то случилось с Гарри? Подгоняемый такими предположениями, Блэк немедля рванул в Хогвартс, оставив Лунатика в одиночестве ждать хоть каких-нибудь вестей.
Ожидание было долгим. Даже слишком долгим. Время, казалось, вообще остановилось. Римус видел в окно удручённых жителей деревушки, слышал, как настырно тикают часы и ничего не мог сейчас сделать. Он вынужден был просто ждать, а это самая страшная пытка.
В какой-то момент Люпину даже показалось, что друг про него забыл вовсе, решил остаться в школе, отправился по какому-нибудь поручению, а сообщить об этом оборотню просто не посчитал нужным. Да, подобные мысли, безусловно, были глупыми, но что только не ударит в голову, когда находишься в полнейшей неизвестности, в то время как где-то совсем рядом происходят, судя по всему, страшные вещи. Мужчина с трудом боролся с желанием выйти на улицу и узнать, что, в конце концов, произошло?
Но, к счастью, Сириус вернулся как раз вовремя, встревоженный и недовольный. Не успел Люпин и рта раскрыть, как Блэк жестом заставил его умолкнуть, выпалив:
– Орден Феникса снова в игре, Лунатик! И позволь мне сразу ответить, – Сириус, не замолкая, начал быстро собирать те немногие вещи, что стояли на столах или полках, явно призывая Римуса помочь в столь непростом деле. – С Гарри всё хорошо, правда, его дважды попытались убить. Седрик Диггори мёртв. И это никаким боком не несчастный случай, как ты понимаешь. А теперь самое главное! – Сириус швырнул в сумку вредноскоп. – Волан-де-морт вернулся. И теперь он живее всех живых. Дамблдор сказал, собрать тех наших, что остались, и временно переждать у тебя.
Люпин честно пытался переварить информацию, которую Сириус выдал с завидной скоростью. Хотя, с другой стороны, а чему он удивляется? Разве не было таких предположений после метки на Чемпионате мира по квиддчичу? Разве не стоило насторожиться, когда имя Гарри Поттера попало в кубок огня? А все исчезновения, что произошли за последние месяцы? И всё же, мужчина не нашёл, что ответить, лишь кивнул другу и зачерпнул немного летучего пороха, дабы они смогли вернуться к нему домой.
«Собрать тех наших, что остались…». А ведь оставшихся было так ничтожно мало. А ещё меньше было тех, кто пожелает вновь ввязываться в войну под треклятым лозунгом – «Ради общего блага».
***
Оказалось, собрать старую команду не так уж просто. Те, кто в прошлом был в рядах Ордена Феникса, во всяком случае, большинство из них, или не горели желанием вновь идти на верную смерть, или сразу после войны сменили адрес, а то и уехали из страны.
Конечно, винить людей, проживших столько лет в тишине и покое, успевших обзавестись семьёй, не стоило. Они слишком привыкли к простому счастью, чтобы вновь чем-то жертвовать, и Орден – совсем не то, в чём они нуждаются.
Да, приходили и новые люди. Кто-то приходил сам, и одному Мерлину известно, каким образом они узнавали об этой организации, кого-то приводили уже вступившие. Люпин, надо признаться, относился к новоприбывшим не очень доверительно. Большинство из них он или не знал, или знал очень плохо, что не позволяло сделать выводы. Но были и те, в чьей надёжности невозможно усомниться. Кингсли Брустверу, например, сразу удалось заполучить расположение большинства членов Ордена, которых успели собрать. А семейство Уизли своей готовностью бороться порадовали, как никто другой. И это несмотря на ужасную смерть Фабиана и Гидеона Пруэттов – родных братьев Молли.
– А как на счёт Гестии? – спросил Бродяга, разбирая старые фотографии и письма. Прошло около двух недель с тех пор, как они начали извещать старых коллег по Ордену о мобилизации, и бывшие мародёры совместными усилиями пытались никого не забыть.
– Я написал ей, – кивнул в ответ Римус, разглядывая групповую фотографию орденовцев. – Сказала, что она с нами, как и всегда. Даже обещала привести новые кадры.
– Хм… А обо мне ты ей сказал?
– Бродяга, - измученно обратился к нему Римус, хмурясь, – Как ты себе это представляешь? О тебе все узнают тогда, когда мы соберём Орден.
– Чтобы меня кто-нибудь сдал Министерству… У нас появилось слишком много работников этого прескверного места, – поморщился анимаг, придвигая к себе другую стопку писем, – А Дингл?
– Дедалусу уже сообщил Дамблдор, да, он с нами. И Эммелина Вэнс – тоже.
– Места для сборов так и нет? – осведомился Блэк, отбрасывая от себя конверты. Римус только покачал головой, тяжело вздохнув.
Как ни странно, проблема сейчас была вовсе не в людях, а в месте, где сможет собираться Орден Феникса. В прошлый раз таким местом был дом Поттеров, что неудивительно, учитывая его защиту. Теперь дом Джеймса разрушен, да и появляться там было бы слишком предсказуемо и опасно.
Свой дом, в качестве штаб-квартиры, предлагали Уизли, но в случае принятия данного предложения, пришлось бы очень долго возиться с защитой, так как на «Норе» её вообще не было. Не собираться же в Хогвартсе или Хогсмиде, где так много лишних ушей…
И эту проблему следовало бы решать как можно быстрее, ибо Министерство совсем озверело в последнее время. Нежелание принимать факты, рано или поздно, погубит и магическое правительство, и Магическую Британию. Но до того как это произойдёт, власти успеют подпортить жизнь нелегальной организации, перекрыв ей кислород. Министерство уже всеми силами старалось искоренить любую пропаганду правды.
Директора Хогвартса выставили старым маразматиком, на слово поверившим в бредни Гарри Поттера. Сам Гарри стал предметом насмешек, и в газетах не переставали рассказывать о его сумасшествии и мании величия. Всех, кто хоть как-то связан с данными нежелательными лицами ждала не самая радужная участь – стать изгоями в обществе. Некоторых понижали в должностях или вовсе увольняли, дабы показать, как плохо быть сторонником Альбуса Дамблдора.
Нельзя сказать, что эти методы были эффективными, так как народ всё равно прибывал. Находились ещё умные люди, способные отличить красивую ложь от жуткой правды. Но, чем больше было людей, тем сильнее Орден нуждался в штаб-квартире. Должно быть, именно безвыходность положения заставила Блэка пойти на огромные, по мнению Лунатика, жертвы. Сириус предложил использовать семейное гнездо Блэков на Площади Гриммо, 12. Дом, который сам Бродяга ненавидел всей душой.
Однако не было никаких сомнений, что лучшего места не найти. Защита на доме была почти нерушимой. Блэки, из поколения в поколение, делали всё, чтобы их дом не был обнаружен. Ордену оставалось только добавить заклинание доверия, хранителем коего стал сам Дамблдор. И всё, казалось бы, прекрасно, да только Сириусу этот дом отменно портил настроение, делая бывшего узника совершенно невыносимым. И это не считая доступа Бродяги к алкоголю.
У себя дома Люпин перестал бывать вовсе, почти переехав на Гриммо. Мужчине, в общем, было всё равно, где жить, но находясь в штабе, он всегда был готов отозваться на тот или иной сигнал, да и за Сириусом, как успел понять Римус, нужен был глаз да глаз. Хотя, если уж признаться честно, вовсе не в надзоре за другом, так и не повзрослевшим в тюрьме, было дело. Лунатик не хотел оставлять Блэка наедине с его кошмарами, в полном одиночестве. Пусть лучше срывается на оборотне, но, во всяком случае, не держит в себе. Так и с ума сойти недолго. Тем более, это всё, что Люпин мог сделать для друга сейчас.
С того рокового момента, как мародёры перебрались в дом Блэков, усмирить Сириуса могли лишь упоминания о Гарри. И хотя Люпин прекрасно понимал, что давить на самое больное нехорошо, иного способа заставить Бродягу думать головой не было.
– Я не намерен сутками сидеть здесь! – заявил Бродяга в первые же дни их жизни в родовом доме Блэков, – Я, в конце концов, состою в Ордене, они что, думали, просто запрут меня тут, и я лапки сложу!?
– Сириус, не будь идиотом, – недовольно буркнул Люпин, прислоняясь к косяку и глядя на нервные хождения друга из угла в угол, – Все пекутся о твоей безопасности. Тебя до сих пор ищут и считают убийцей.
– И поэтому я вынужден торчать в этом треклятом доме. Не кажется ли тебе, Лунатик, что это напоминает Азкабан? А ты ходишь тут как дементор! Сколько можно? Тебе заняться больше нечем!?
Римус только головой покачал, тяжело вздохнув. За последние несколько дней чего он только не наслушался. Нет, он всё понимал, конечно, но иногда желание треснуть Блэка чем-нибудь тяжёлым было слишком сильным. Тогда он уходил в библиотеку, по привычке закапываясь в книги, или на кухню, прихватив с собой газету с целью поиска работы. Поиск ни разу успехом не увенчался, но и попытки бросать было слишком глупо.
Если честно, Люпин с нетерпением ждал, когда часть Ордена переберётся на Гриммо. Во-первых, дом был в ужасном состоянии, и они с Сириусом не справлялись с уборкой комнат, даже тех, где бывали чаще всего. Здешний домовик нисколько не помогал, да и магия, зачастую – тоже. Слишком много чар было наложено на некоторые комнаты или предметы. Во-вторых, появление в штабе людей могло хотя бы немного расшевелить Бродягу, намеревающегося смыться при первом же удобном случае.
– Хочу тебе напомнить, что ты должен быть примером для Гарри, так как ты единственный, кто на него может хотя бы как-то повлиять. И я не думаю, что мальчику стоит ставить в пример побеги из дома и такое поведение, Сириус. Он совсем скоро приедет сюда, и что увидит? Как ты устраиваешь истерики? – спокойно продолжал оборотень, подходя к окну гостиной и раздвигая шторы. Теперь в гостиной, не особенно приветливой и довольно мрачной, стало чуть-чуть светлее.
– Да! Вспомни про Гарри, который сейчас мучается неизвестностью в месте, где не желает находиться! Дамблдор совсем из ума выжил, если считает, что это хороший выход. Вы ведь дождётесь, рано или поздно не выдержу или я, или сам Гарри. Что тогда будете делать? – развёл руками беглец, просверливая Римуса взглядом.
– Вытаскивать вас из передряг, разумеется… – едва слышно пробормотал Лунатик. – Прекрати же ты мельтешить!
– Я не смогу тут долго, Ремус! Не смогу, понимаешь? Этот дом ненавидит меня… Как и половина Ордена.
– Не говори ерунды, – Римус устало опустился в кресло, глядя на измученного друга, стоящего у камина, – Ты даже не видел большую часть нового Ордена…
– А ты видел? – грубо перебил его Блэк, устраиваясь напротив оборотня.
– И я не видел. Но знаю, что Кингсли Бруствер взял твоё дело на себя и водит за нос Министерство. Тебя ищут где-то в горах. Так что, никто тебя не ненавидит, Бродяга.
– Бруствер меня не ненавидит, – поправил анимаг, – Но это не значит, что остальные так же благосклонны. Видел бы ты реакцию Молли, когда она меня увидела.
– Она намного изменила отношение к тебе, после того, как ей всё рассказали.
– И теперь в Ордене... Нюниус! – последнее слово Блэк выплюнул с изрядной долей презрения.
– Вот уж не думал, что тебе когда-нибудь будет интересно мнение Снейпа, – хмыкнул Люпин, подпирая голову руками, – Разве тебе не плевать?
– На его мнение – плевать. А на его присутствие – нет. Я не доверяю ему, Римус. Пожиратель останется Пожирателем. Сейчас он передаёт нам информацию, но откуда же мы знаем, вдруг он и для них делает то же самое?
– Дамблдор доверяет ему.
– Дамблдор... Он тоже может ошибаться. Он ведь думал, что Снейп будет держать язык за зубами, а что получилось? Тебе пришлось увольняться... Чертов балабол! Он все еще варит тебе зелье?
– Нет, я ведь не работаю больше в школе.
– Гад…
– Сириус, я бы всё равно уволился. Мне не место там, где я могу кому-то навредить. И Северус не обязан варить мне зелье теперь. Он не нанимался в личные зельевары. К тому же, мне и самому не очень приятно находиться у него в неоплатном долгу.
– Это зелье ведь можно купить, так? – должно быть, Сириус серьёзно вознамерился продолжать эту тему до тех пор, пока не добьётся хотя бы чего-нибудь.
– Да, можно. Но цена… Я не представляю, кем я должен быть, чтобы позволить себе каждый месяц покупать его. Интересно, они всерьёз думают, что оборотни, которым так тяжело найти работу, смогут приобрести столь дорогостоящее лекарство?
– Спроси лучше, много ли они об оборотнях знают? И разве я не говорил, что ты всегда можешь взять…
– Нет, – резко оборвал друга Люпин, отрицательно качая головой, – Я не могу постоянно брать твои деньги на личные нужды.
– Потому что ты правильный до одури болван!
– Возможно. Но это ничего не меняет.
– Люпин, ты… ты… неисправим! – воскликнул Блэк, всплеснув руками, – Пойдёшь завтра на очередное собеседование?
– А у меня есть выбор? – устало осведомился Римус, прикрывая глаза, – Или мне продолжать бездельничать?
– Да, у тебя есть выбор! Со мной выпить, например. Тебя приставили ко мне в няньки, чем не работа?
Удержать весёлый смешок после подобного заявления было невозможно.
– Завтра собирается Орден, поэтому пить мы не будем, – Сириус открыл было рот, дабы возразить, но Римус вовремя продолжил свою мысль, – Во всяком случае, до вечера.
– А мне нравится твоя неопределённость!
На краткий миг Люпину показалось, что он видит перед собой того самого лукавого и весёлого Сириуса Блэка, затеявшего очередную авантюру. Именно такого друга юности он помнил. Но сразу стало невыносимо тоскливо от того, что Бродяга не может быть таким постоянно. Правда, тоску эту Римус постарался упрятать поглубже в себя – ни к чему Сириусу взваливать на себя ещё и чужие угрызения совести. Завтра тут будут люди. Завтра снова соберётся Орден Феникса. И вскоре должно что-то произойти, не факт, что хорошее, но, безусловно, важное. Может, хотя бы это сможет встряхнуть беглого узника.
***
С самого утра день красноречиво заявил, что он не желает быть удачным. Улицы Лондона неустанно поливал дождь, то переходя в противную мелкую морось, то снова обрушивая на головы людей, не успевших уйти с улицы, потоки воды. Ветер, благодаря которому от ливня не спасал никакой зонт, тоже не воодушевлял.
Отвратительная погода, должно быть, сказывалась и на людей. Все были неприветливыми, грубыми, ворчливыми этим утром, и Люпин какой-то частью сознания понимал, что работы ему не видать. Мало того, что он сам был не в лучшем расположении духа, так ещё и вымок до нитки, пока добрался до места встречи с потенциальным работодателем.
Предлагающий работу мужчина недовольно хмурился, глядя на потрёпанный вид Римуса, на мокрые волосы, предательски падающие на лицо, на шрамы, оставленные зубами оборотня, а затем на «личное дело», что было предоставлено Лунатиком. Конечно, он указал там, что болен ликантропией, и это явно было не по душе грузному лысеющему мужчине, сидевшему сейчас напротив Римуса. Да, если подумать, мародёр мог и не указывать свою «особенность», но это было бы совсем нечестно и, как оказалось, нарушало закон. Совсем недавно из под руки Долорес Амбридж вышло постановление, что каждый оборотень обязан уведомить будущего начальника о своей возможной опасности. И это на фоне почти повсеместного запрета принимать вервольфов на работу.
Реформа дала отличные результаты, которые, видимо, и ожидали министерские работники. А Люпин уже пятый или шестой раз подряд услышал одну и ту же фразу:
– Простите, мы не можем взять Вас по некоторым весьма понятным причинам.
Римус тяжело вздохнул, подёрнув плечами, мол, не привыкать, и вышел из небольшого кафе, где проходила встреча, снова попадая под сильнейший дождь. К огромному сожалению, встреча была назначена в магловском районе, должно быть тот человек думал, что при людях Люпин на него не набросится, и оборотень не мог применить водоотталкивающие чары. Мужчина, вокруг которого видна воздушная сфера, не пропускающая дождь… К этому маглы ещё не готовы.
Пришлось немного вымокнуть, так как зонт стал вовсе бесполезным, только руки занимал. Но мокрая одежда была не самым страшным. Хуже всего то, что Люпин из-за затянувшихся колебаний несостоявшегося начальника опаздывал на первое собрание Ордена. Часы уже показывали двадцать минут первого, следовательно, собрание начали двадцать минут назад. Оставалось надеяться, что его поймут и простят.
Свернув в первый же безлюдный проулок, мужчина трансгрессировал, радуясь, что Площадь Гриммо, как и обычно, пустовала. Вообще, именно в постоянной безлюдности был парадокс. Иногда у Люпина складывалось впечатление, что на этой улице вообще никто не живёт, хотя он прекрасно знал, что это не так. Но люди либо работали целыми днями напролёт, либо предпочитали не выходить из дома, что, безусловно, было огромным плюсом для нелегальной организации, которая теперь обосновалась по соседству.
В штаб Римус не вошёл – ворвался, захлопывая за собой дверь и скидывая с плеч мокрый дорожный плащ. На вешалке и крючках уже висели чьи-то мантии, куртки и прочие одежды, принадлежащие, по-видимому, пришедшим членам Ордена.
Но первое, что бросилось в глаза после кучи верхней одежды, перевёрнутая подставка для зонтов. Люпину никогда эта жуткая нога тролля не нравилась, да и стояла она в таком неудобном месте, что он сам не раз ударялся о неё ногой. Но никто и никогда её не переворачивал, а если такое случалось, то подставку, что логично, ставили на своё место. Но, наверное, некто очень нетерпеливый слишком сильно торопился на собрание и решил, что такая прозаичная деталь, как валяющаяся посередине коридора увесистая подставка для зонтов, может подождать.
– Люпин! Где тебя гриндилоу носят!? – громкий ворчливый голос раздался настолько внезапно и так близко, что Римус неосознанно дёрнулся и потянулся к волшебной палочке, – Или думаешь, что ты особенный и заслуживаешь отдельных привилегий?
– Так ведь и до сердечного приступа можно довести! – выдохнул Лунатик, убирая мокрые волосы со лба.
– Когда это мы стали такими нежными? Постоянная бдительность, Люпин! Будь на моём месте Пожиратель, ты был бы уже мёртв, – проворчал Аластор Грюм, опираясь на трость, которая всегда напоминало оборотню посох, впрочем, функции совпадали.
– Я рад видеть тебя, Аластор, – кивнул Римус, и совсем не слукавил. Он действительно был крайне рад, что Грюм оправился от долгого заточения в сундуке и не потерял свой узнаваемый везде и всюду характер.
– Оставь любезности дамам! Долго мы ещё будем ждать тебя?
Люпину оставалось только поспешно зайти в гостиную, где уже все собрались. За его спиной захлопнул дверь Грозный глаз, и Римус почувствовал себя пристыженным опоздавшим учеником. Люпин, под взглядом Дамблдора, что стоял во главе стола, опустился на единственное свободное место, стараясь не привлекать более к себе внимания.
– Мог бы быть порасторопнее, – пихнул его в бок Блэк, выглядевший слишком уж хитро, будто придумал нечто, способное захватить, если не весь мир, то Британию точно, – Для тебя есть сюрприз, – и Блэк кивнул куда-то влево, явно предлагая обратить внимание на одного из пришедших. Или на одну.
Взгляд Люпина, миновав недовольного, как и всегда, Северуса, приветливо улыбающуюся Гестию и непривычно серьёзную Молли, наткнулся на совсем молодую девушку, бордовые волосы которой торчали во все стороны в творческом беспорядке. Она смотрела на Римуса так, словно боролась с желанием рассмеяться, и на губах Лунатика появилась лёгкая усмешка.
«Что же ты ожидал, Люпин? Ты ведь сам поспособствовал подобному развитию событий, отправив её к Грюму!».
И действительно, глупо было предположить, что Аластор не привёл бы своего ученика. Но это лишь подтверждало догадки оборотня, Тонкс действительно оказалась достойной быть под крылом у такого серьёзного наставника. Иначе и быть не могло. Если бы девушка не показала себя достаточно хорошо, Грозный Глаз не взял бы её к себе ни под каким предлогом, вне зависимости от чужих просьб.
От посторонних мыслей отвлёк голос Дамблдора, призывающего, должно быть, начать уже вступительное собрание Ордена Феникса, вновь раскрывшего крылья перед надвигающейся войной.
– Итак, если все собрались, мы, пожалуй, начнём. Как вы уже знаете, Волан-де-морт вернулся, – по кругу прошлась дрожь. Далеко не все привыкли слышать это имя, считая его проклятым. Никак не отреагировали лишь несколько человек, в число которых входили Сириус, Люпин, Грозный Глаз, Снейп и сам Дамблдор, – Не стоит бояться называть его по имени, ведь страх перед именем лишь усиливает страх перед тем, кто его носит, – мягко пожурил участников собрания директор Хогвартса, – Я напоминаю вам, что вы были собраны с целью защищать других от надвигающейся угрозы. Мы должны достойно встретить эту войну, должны попытаться убедить как можно больше людей принять страшную правду. Все вы прекрасно знаете, что Министерство Магии не желает оповещать магическое сообщество о том, что произошло, и нам всё труднее и труднее говорить об этом, оставаясь в глазах волшебников и волшебниц приличными людьми. История неумолимо повторяется, а люди совсем не желают учиться на ошибках, – печально молвил Альбус, выдержав паузу, за время которой успел пройтись взглядом по всем участникам собрания.
Римус удручённо опустил голову, чувствуя, что Сириусу, сидящему по левую руку от Лунатика, тоже не по себе. Они прекрасно помнили, что было в прошлый раз, как врали газеты, какие глупые и опрометчивые законы издавало Министерство. И чем всё закончилось? Магическое сообщество было застигнуто врасплох, когда прихвостни Тёмного Лорда начали творить не пойми что уже в открытую. Но даже на этом Министерство не останавливалось. Вместо того, чтобы проработать систему защиты населения, натренировать авроров, они лишь разрешили убивать и пытать, тем самым опускаясь до уровня противника. И это не дало никаких результатов. Если бы не смерть Поттеров, Том Реддл мог стать единственным победителем, и тогда даже от Министерства Магии вряд ли осталось бы хоть что-то.
– Я, конечно, не хочу пугать никого из вас, и каждый присутствующий сегодня здесь очень важен для общего дела, – продолжал вещать Дамблдор, – Уверен, все вы знаете, на что идёте, и мне не придётся напоминать, чем это может закончиться. Все мы взрослые разумные люди, ведь так? – некоторые задумчиво кивнули, явно начиная копаться в себе, стараясь понять, а готовы ли они к тому, во что ввязались? – Несмотря на то, что Орден Феникса – нелегальная организация, тут всё работает примерно так же, как и в любом отделе Министерства Магии. Любой человек будет на своём месте, занят определённой работой. Но главное, вы должны помнить, что работать стоит сообща и, по возможности, без конфликтов, – на этих словах Альбус удостоил весьма красноречивым взглядом Сириуса и Северуса. Оба при этом скривились так, будто мысленно пожелали друг другу долгой мучительной смерти, после чего заели данное пожелание лимоном.
– Если всем всё понятно и вопросов нет, – снова глава Ордена обвёл взглядом своих, теперь уже, последователей, – Перейдём к знакомству, так как многие из вас совсем недавно попали в наши ряды.
По кругу был пущен пергаментный свиток, на котором каждый член Ордена Феникса, после того, как представился, писал своё имя и ставил подпись, обязуясь не разглашать тайны организации. Эта процедура некоторым была уже знакома. Но порадовало то, что большинство поставили подпись не мешкая.
Когда очередь дошла до Люпина, он, не задумываясь, поставил своё имя и подпись сразу под именем Сириуса, но, собираясь передавать пергамент дальше, заметил одну странную деталь, заставившую мужчину прикрыть рукой лицо и покачать головой. Напротив имени Снейпа красовалось красиво выведенное слово «кретин», а Сириус сидел с очень уж беззаботным и ангельским выражением лица, словно только что познал дзен. И Римус был бы рад исправить баловство друга, но остальные уже недовольно на него поглядывали, требуя продвижения пергамента дальше. Если бы оборотень ещё и колдовать над ним начал, его, наверное, просто прожгли бы взгляды орденовцев. Зато как подписывающие после мародёров пытались сдержать смех! Зрелище дорогого стоит. Как и лицо Дамблдора, озарившееся странной лукавой улыбкой.
Об обязанностях каждого участника собрания говорили долго и нудно. Люпин не узнал лично для себя ничего нового, но он прекрасно понимал, что это необходимо обговорить новичкам, дабы те понимали, куда попали и что здесь предстоит делать. И самое важное – не перечить приказам, если не всем, то большинству. Ведь не стоит забывать, что и в Ордене существовала иерархия, пусть не фиксированная документами, не ярко выраженная, но она была. Дамблдор – безусловный лидер, и его поручения никогда и ни при каких обстоятельствах не обсуждались и не оспаривались. Если подобное случалось – это совершенно безвыходная ситуация, в которой иного выбора не было.
Так же, следовало понимать, что, к примеру, спорить с Аластором не стоило, так как он стоял на порядок выше не то, что новеньких, но и многих бывалых орденовцев и авроров. И так всё шло по нарастающей, менее опытные должны были прислушиваться к более опытным и, по возможности, не перечить им, так как это могло повлечь за собой не лучшие последствия.
За всеми обсуждениями и разборами пролетел остаток дня. Даже ужин, приготовленный Молли на весь новоявленный Орден, прошёл в дискуссиях и спорах. Сириус, что неудивительно, не мог упустить возможность возмутиться по поводу своего заточения, Снейп под конец ужина выглядел так, будто хочет уничтожить всех, собравшихся в этом доме, и Римус, как ни странно, готов был его понять. Некоторые новички, судя по всему, вообще мало что понимали во всех этих перераспределениях работ и обязанностей, но была надежда, что позже им всё разъяснит Грозный Глаз. Нимфадора с Гестией, на другом конце стола, уже весело беседовали, и их, кажись, совершенно не волновала напряжённая обстановка. Римус, голова которого уже гудела от шума и новой информации, просто пялился в столешницу из тёмного дерева, изредка обмениваясь усталым взглядом с миссис Уизли. Всё было слишком сумбурно, быстро и непонятно, чтобы обо всём сейчас задумываться.
Вскоре после ужина их покинул Дамблдор, а сразу за ним, сославшись на срочные дела, умчался и Снейп, махнув на прощание чёрной мантией. Постепенно начали расходиться и остальные, кто по домам, кто на посты. Увы, не многие решили остаться на ночь в штабе. Уизли поспешили домой к детям, за которыми тоже нужно присматривать, а забрать их сюда пока не было возможности, учитывая полнейший кавардак в комнатах, Грозный Глаз обещал вернуться утром со своими жуткого вида устройствами, Стерджис Подмор, которого ранее Люпин не знал, как-то нервозно покинул штаб, окрестив всё, происходящее здесь, дурдомом.
Расстроенный и разозлённый Сириус, должно быть, не желавший больше разговаривать, ушёл к себе, не обращая внимания на гору грязной посуды, оставшейся после ужина. В общем, Римус иного и не ожидал. Раз уж Бродяга забыл о своём желании выпить (или не забыл, но решил сделать это в спальне), то какое ему дело до посуды? Поэтому Люпину пришлось самому наводить порядок на кухне.
Тарелки и чашки мужчина, почему-то, взялся мыть руками. Должно быть, просто для того, чтобы занять себя какой-нибудь неторопливой работой. Странно всё складывалось, а чем всё закончится – вообще непонятно. Столько молодых ребят, даже слишком молодых, и их жизнь могут быть вскоре искалечены войной.
«А сам-то ты старше был, когда вступил в Орден?» – напомнил противный внутренний голос, и Римус усмехнулся своим мыслям. Да, мародёры вступили в Орден Феникса в восемнадцать, что они могли тогда сделать?
– Так вот, куда вы сбежали, профессор Люпин!
Мужчина чуть не выронил из рук очередную тарелку, так неожиданно прозвучал за спиной девичий голос, весёлый и звонкий.
– Судя по всему, мой побег не удался, мисс Тонкс? – усмехнулся Люпин, отворачиваясь от раковины и оглядывая бывшую ученицу с ног до головы. Мужчина и хотел бы сказать, что та повзрослела или выросла. Но данное заявление было бы далеко от правды. Всё та же яркая шевелюра, от которой рябило в глазах, лукавая улыбка, навевающая мысли об очередном розыгрыше. Отличием служила, разве что, аврорская форма, которую девушка, должно быть, не успела сменить на что-то более привычное. – Я был приятно удивлён, увидев тебя здесь. Вы, я смотрю, спелись с Аластором?
– Так это он был тем самым подходящим наставником для меня? – рассмеялась Нимфадора, опускаясь на стул. Правда, Римусу показалось, что она просто на него случайно упала, споткнувшись о свои же ноги, но, не желая этого выдавать, осталась сидеть.
– Мне показалось, это как раз то, что тебе нужно. Я оказался прав?
– Да, он потрясающий аврор! Странный немного, но это даже лучше, – подёрнула плечами девушка, – И раз уж мы теперь коллеги, я могу называть тебя на «ты» и по имени, правда?
Римус весело хмыкнул и кивнул на просьбу, возвращаясь к мытью посуды.
– Я, кажется, уже говорил, что ты можешь называть меня просто Римус.
– И правда… Совсем вылетело из головы! Но это потому, что мы слишком давно не виделись! Мог бы сказать, куда исчез, – прозвучало это нарочито-обиженно, и мужчина, даже не поворачиваясь, был уверен, что эта несносная девчонка сейчас пытается скрыть улыбку.
– Будем считать, что я готовил тебе сюрприз. Разве я не эффектно появился сегодня? – Люпин глянул на ярковолосую через плечо.
– Ты имеешь в виду мокрый эффект или опоздание, за которое, как я думала, Грюм посадит тебя на кол? – смех Нимфадоры был слишком заразительным. Даже мрачная кухня Площади Гриммо показалась Римусу уютнее, а уголки губ мужчины невольно дрогнули, – И что заставило тебя так провиниться в первый же день?
– Неудачное собеседование, – подёрнул плечами оборотень, принимаясь за очередную чашку, – Кажется, работу мне придётся искать у маглов.
– Да, Сириус мне говорил, что у тебя некоторые… трудности. И всё из-за ликантропии? – грустно спросила метаморфиня, подпирая рукой голову.
– Этого недостатка хватает для отказа в работе.
– Расстроился? – девушка смешно нахмурилась, глядя снизу вверх на повернувшегося к ней Лунатика, который задумчиво покачал головой.
– Я давно привык к этому, Тонкс.
– Ага! – вдруг воскликнула она, и из рук Люпина чуть не выскользнула кружка, а сам он удивлённо посмотрел на новоприбывшую коллегу по Ордену, – Ты помнишь, что меня нужно звать именно Тонкс! – пояснила аврор, и мужчине оставалось только понимающе кивнуть.
– Почему ты моешь посуду? – вдруг спросила бывшая пуффендуйка. Должно быть, для девушки даже пять минут в тишине были невыносимы.
– Кто-то же должен её мыть, верно? Сириус этим заниматься не будет.
– А почему бы не использовать магию?
– Иногда хочется чем-то занять руки, – мягко улыбнулся Римус, печально посмотрев на постепенно уменьшающуюся гору посуды.
– Ты говоришь как моя мама! – воскликнула Нимфадора, закатывая глаза, – Может, лучше займёшь руки чаем, а посуда помоется сама?
Посмеиваясь, Люпин покачал головой, но, всё же, вытащил палочку и взмахом призвал посуду к самостоятельности, а сам занялся чаем.
– Я думал, что все разошлись по домам. Почему ты решила остаться на ночь в столь… неприветливом месте? – спросил оборотень через пару минут, протягивая Тонкс чашку с чаем, – Твои родители не будут переживать?
– Ри-имус, – протянула она в ответ, обхватывая чашку ладонями, будто пыталась согреть руки, – Я ведь не маленькая, и я предупредила их, что сегодня не приду ночевать домой. Просто мне показалось, что так будет удобнее, раз уж Грозный Глаз придёт сюда утром. С ним и пойду на работу. Тем более, вы с Блэком не будете скучать!
– О, да, нам с ним так скучно, – Энергично закивал Лунатик, отпив немного чая, – Особенно ночью, когда мы спим.
– Не вредничай, иначе я сюда перееду! – объявила метаморфиня, насыпая в чай четвёртую ложку сахара. Когда девушка поднесла горячий напиток к губам, у Римуса даже челюсть свело, стоило только представить, насколько же сладкий получился у девушки чай.
Сам оборотень всегда пил чай без сахара, несмотря на свою любовь к сладкому. Почему-то ему всегда нравилось чувствовать вкус непосредственно чая, без любых примесей, сиропов и прочих дополнений. Но о вкусах ведь не спорят, поэтому мужчина просто промолчал по этому поводу.
– Если ты сюда переедешь, мы с радостью уступим тебе уборку нескольких комнат, – х