— Но мы же дойдем до дела?
Он кладет руки на мои бедра и медленно гладит.
— Возможно. Если мы побудем парой какое-то время, и ты не захочешь меня убить.
— Да, но рискну предположить, что даже если мне захочется убить тебя, я все еще буду хотеть и секса с тобой. Ты уверен, что не хочешь сделать это сегодня? У Руби где-то тысяча презервативов в ее прикроватном столике. Она не заметит пропажи одного. Или четырех.
Он откидывает голову назад и издает не то стон, не то смех, а я тем временем целую его в шею. Я знаю, как сильно он любит, когда я покусываю и посасываю. Пытаюсь ли я заставить забыть его обо всех благородных причинах, по которым нам стоит подождать? Возможно. Я знаю лишь, что чем дольше целую его, тем больше хочу. Он думает, что я в итоге пожалею, если пересплю с ним. Сомневаюсь. Но в одном я уверена: если я дам ему уйти сегодня, не занявшись со мной любовью, то об этом я точно пожалею.
Я покрываю все его тело поцелуями, пытаясь сломить сопротивление.
Его грудь теплая, я ласкаю его мягкими движениями губ и нежными движениями пальцев. Когда я поднимаю взгляд, вижу, что он наблюдает за мной. По мере того, как я спускаюсь ниже и исследую мышцы его живота, он откидывает назад голову и выдыхает.
Я шепчу нежные слова, касаясь губами его кожи. Говорю ему, как он прекрасен, как необычен, как сильно я нуждаюсь в нем. В ответ он хмурится. Не думаю, что он верит мне, но я намерена изменить это.
Когда я возвращаюсь к его губам, он чуть больше приоткрывает мне завесу своего желания и целует меня так настойчиво, что у меня начинает кружиться голова.
Когда я тянусь к ширинке его брюк, он задыхаясь отстраняется.
— Я думал, мы договорились не заниматься сегодня сексом?
|
|
— Нет. Ты сказал, что мы должны подождать. Я не согласилась.
— Но ты сказала, что понимаешь. Подумала, что это мило.
— Я понимаю, и твоя забота умиляет. Просто я думаю, что это совершенно необязательно. — Легкими касаниями я провожу пальцами вдоль его груди и наблюдаю, как выступаю мурашки. — Если ты правда не хочешь заходить сегодня слишком далеко, не проблема. Просто скажи мне остановиться. — Я целую его в шею. Пробую на вкус его кожу. Она соленая и теплая, несмотря на внешнюю прохладу. — Я сделаю все, что ты захочешь.
Он хватает меня за бедра, когда я начинаю тереться об него, но возражений не следует.
— Ты хочешь, чтобы я остановилась, Итан? — Я целую его в ключицу и затем в мускул прямо над соском. Он плотно закрывает глаза. — Или ты хочешь, чтобы я продолжала прикасаться к тебе?
Когда он открывает глаза, в них горит пламя. Глубинное и полное желания.
— Ты думаешь, я не смогу остановить тебя?
— Я знаю, что сможешь. Просто очень надеюсь, что не станешь.
Он смотрит на меня несколько секунд, прежде чем притянуть в объятия опаляющего поцелуя.
Губы. Язык. О, боже. Его язык.
Его вкус подобен страсти. Как и запах. И хотя я чувствую, как он старается сопротивляться, я знаю его эрогенные зоны столь же хорошо, сколь он знает мои, и использую это против него.
После еще нескольких минут убеждения, его руки начинают блуждать повсюду, пробираясь под одежду и потягивая за бретельки. Когда я чувствую, каким неуправляемым он становится, я отстраняюсь. Его взгляд прожигает мою кожу, пока он наблюдает за тем, как я снимаю лифчик. И вот в мановение ока от его бережного обращения не остается и следа. Он издает стон и, клянусь, это отзвук того, как поддалась последняя частичка его силы воли. Он встает, подхватывая меня на руки, и создается ощущение, что я нахожусь внутри его кокона. Руки и рот, темнота и стоны желания.
|
|
Потом все происходит будто в тумане. Он прижимает меня спиной к стенам и дверям, пока мы идем в спальню. Я тяну его за волосы. Погружаю свои зубы в его плечо. Одной рукой он придерживает меня, а другой – стягивает с себя одежду.
Мы оба полны желания. Спешными движениями рук он пробирается под мою одежду и прикасается ко мне, удовлетворяясь лишь обнаженной кожей. Для меня же, каждый слой одежды, что падает на пол словно победа. Каждый низкий стон, который он издает становится моим новым гимном.
Каждый раз, когда он прижимается ко мне, я чувствую его еще больше, и чем больше я чувствую, тем больше мне нужно.
Когда наконец, мы оба лежим голые в постели, ощущение его обнаженной кожи напротив моей заставляет меня резко остановиться и судорожно втянуть в себя воздух.
Когда я поднимаю на него взгляд, мое восхищение отражается в его глазах.
— Кэсси…
Я останавливаю его поцелуем.
— Скажи, что хочешь меня.
— Ты же знаешь, что хочу, но…
Он опускает голову и выдыхает.
— Ты заслуживаешь…
— Тебя. Я заслуживаю тебя. Прекрати сомневаться и займись со мной любовью. Ты сказал, что хочешь, чтобы мой первый раз был особенным. Ну так сделай его особенным. Я хочу, чтобы это был ты. Разве ты не понимаешь? Это самое необыкновенное, что ты можешь мне дать. Пожалуйста.
Он плотно закрывает глаза. Его тело скованно напряжением из стольких разных источников, что мне кажется, он сам не знает, как высвободиться. Я переворачиваю его на спину и сажусь на бедра, после чего наклоняюсь так, чтобы мои волосы щекотали его грудь. Я поглаживаю его руки, пытаясь распутать эмоциональные узлы.
|
|
— Перестань думать, — шепчу я и целую его в шею. Он вздыхает, когда я спускаюсь вниз по его груди и приподнимаю свои волосы, чтобы он мог наблюдать. — Лишь одну ночь позволь себе побыть со мной. Без страха. Без вины. Лишь только мы.
Я спускаюсь ниже и целую его в живот. Теплая кожа. Редкие волосы. Мышцы подрагивают под моими губами, когда он запускает руку в мои волосы.
— Не так-то легко просто взять и отключить мозг, — говорит он тихим голосом.
— Тогда позволь мне помочь тебе.
Я спускаюсь ниже к тому месту, где он напряжен больше всего и сначала легко касаюсь его пальцами, а потом губами и языком. Он издает протяжный, натянутый стон, который проходит вибрацией сквозь все его мышцы.
Боже, как же он звучит. Как ощущается. Как с каждым моим движением расслабляется все больше.
Я поднимаю взгляд и вижу, как он зачарованно наблюдает за мной. Сейчас он полностью здесь. Не потерян где-то в своей голове. Выражение его лица поразительно уязвимое, пока я доставляю ему удовольствие.
— Боже… Кэсси.
Он нежно поглаживает меня по лицу, выражая благоговение. Я двигаю губами вдоль него, вкладывая что-то в каждое прикосновение.
Когда он начинает ругаться себе под нос, я понимаю, что он близко. Но прежде чем он успевает кончить, он отстраняет меня и переворачивает на спину. Он целует меня, потом спускается вниз вдоль моего тела, чтобы исследовать все те места, что не видел раньше.
Вид изумления на его лице едва ли не вызывает во мне смех. Я не питаю иллюзий относительно того, что у меня идеальное тело или того, что я самая красивая девушка в мире. Но то, как он смотрит на меня, заставляет меня чувствовать себя такой.
Он скользит кончиками пальцев по моим соскам, вызывая во мне дрожь. Затем следует его рот.
Да.
Каждая ямочка моего тела исследована. Тронута и поцелована. Помечена. Он прикасается к моей коже так, словно боготворит ее, и издает тихие стоны, которые звучат громче сказанных им когда-либо слов.
Когда он такой, он мой. Всецело. Это так очевидно по тому, как он смотрит на меня. Словно он находится в поиске всех точек удовольствия, и одновременно убеждает все мои нервные окончания танцевать для него.
Мне отчаянно хочется спросить, нормально ли это. Случалось ли, что все другие женщины с кем он был, так обезоруживались перед ним. Но я решаю поверить, что этот момент исключителен для нас обоих. Что этот странный химический выплеск, который мы раскрываем друг в друге – уникален.
Мои мысли путаются, когда он просовывает руку между моими бедрами. Нежные пальцы. Настойчивые движения. Я крепко хватаюсь за него; шепчу его имя, чтобы подстегнуть. Желание, желание, желание.
Долгие минуты тянутся и отступают. Он натягивает во мне напряжение, нежно, но настойчиво и когда он наконец-то дает мне кончить, я вскрикиваю, пока все мои мышцы дрожат и сокращаются.
Я держусь за его плечи на протяжении всего оргазма, а он покрывает поцелуями мой лоб. По всей видимости, он дышит так же тяжело, как и я. Когда я прихожу в себя и открываю глаза, на его лице читается смятение. Словно он не может поверить в то, свидетелем чего только что стал.
— Я никогда не устану это видеть, — говорит он и качает головой. — Это кажется таким нелепым, что чей-то оргазм способен доставить столько удовольствия.
Он ложится на спину, и я поцелуями сначала скольжу по его шее, потом по груди, потом прижимаюсь губами к месту поверх его сердца, чтобы почувствовать, как быстро оно бьется. Я замечаю, как оно ускоряется, когда я тянусь между нами и беру его в руки.
— Охххх, боже…
Ощущение его члена в своей руке заставляет меня захотеть его еще больше. Словно я держу в руках точное олицетворения своего желания. У меня возникает вопрос, доведется ли мне когда-нибудь увидеть что-то прекраснее, чем Итан в муках удовольствия. Очень сомневаюсь.
— Ты такой красивый, — шепчу я.
Он открывает глаза, и мне кажется, что на какой-то краткий миг он позволяет себе поверить в это.
Я целую его. Его ответ полон желания и отчаяния, никогда прежде я не хотела ничего сильнее, чем того, чтобы он оказался внутри меня. Он либо хочет этого тоже, либо наконец понимает мою непреклонную решимость, поскольку он хватает свои джинсы с пола, потом вытаскивает бумажник и достает презерватив.
Прежде я никогда не видела, как мужчина надевает презерватив, и хоть это и не является каким-то чувственным актом, зрелище того, как Итан делает это невероятно возбуждает. Он действует быстро, движения рук полны уверенности и смелости, и дрожь пробегает по моей спине.
Мы собираемся заняться сексом.
Я собираюсь лишиться девственности.
Впервые в жизни внутри моего тела будет другой человек… мужчина… Итан.
Меня накрывает волна нервозности. Я так долго клялась всем на свете, что моя девственность не более, чем просто барьер, но сейчас, когда Итан целует меня и ложится между моих ног, реальность того, что сейчас произойдет, обрушивается на меня.
Я напрягаюсь. Он так близок к тому, чего я хотела столько месяцев.
Он останавливается и хмурится.
— Что не так?
Я качаю головой.
— Ничего. Просто я…
— Мы можем остановиться. Нам наверно так и стоит…
— Нет! Боже, нет, пожалуйста. — Я касаюсь его лица. — Я просто… это вроде как большое событие, понимаешь? Я не думала, что так будет, но это так. После этого… все будет по-другому.
Выражение его лица омрачается.
— Я сделаю тебе больно.
— Знаю. Но так и должно быть, верно?
Он не отвечает. Сожаление уже одолевает его.
— Когда до этого дойдет, просто сделай это, хорошо? Быстро. Я бы предпочла сделать это быстро и со всем покончить, чем тянуть.
Он не двигается, страх в нем нарастает.
— Кэсси…
Я обвиваю его руками и притягиваю к себе. Он целует меня глубоко, но звук, который он издает кажется протестом. Словно он хочет остановиться, но не может.
— Со мной все будет хорошо, — шепчу я и глажу его по лицу. — Не волнуйся. — Он прижимается ко мне, и я чувствую какой он твердый и готовый. Я целую его еще один раз. — Итан?
— Да?
— Я правда рада, что это ты.
Он сглатывает и кивает, и когда он целует меня снова, я чувствую, как он просовывает руку между нами. Я задерживаю дыхание. Чувствуется намного большее давление чем то, которое исходило от его пальцев, и оно нарастает по мере того, как он проталкивается глубже. У него не получается проникнуть сильно глубоко. Мы стонем напротив губ друг друга, после чего застываем, прижавшись друг к другу лбами.
— Ты в порядке?
Киваю.
— Не останавливайся.
Он двигается снова, и давление начинает жечь. Когда я закрываю глаза из-за боли, он останавливается.
— Нет. Продолжай. Пожалуйста.
— Посмотри на меня.
Я открываю глаза и вижу на его лице напряжение и волнение.
— Просто смотри на меня, хорошо? Не думай о боли. Будь со мной. — Он снова толкается вперед настолько глубоко, как это пока возможно. Я издаю стон отчаяния. Он отстраняется и делает толчок с большей силой, и в этот раз мне становится действительно больно. Я испускаю стон, и он пытается меня отвлечь поцелуем.
— Ты ощущаешься потрясающе, — шепчет он напротив моих губ. — Я знал, что так будет, но…. Господи. — Он снова делает толчок, и я вскрикиваю, когда острая боль проходит сквозь меня. Когтями я впиваюсь в его плечи.
Он останавливается на секунду, но я понуждаю его продолжать.
Его толчки причиняют боль. Мышцы и ткани растягиваются и болят. Вспышка паники охватывает меня, когда мне вдруг приходит в голову, что он не вместится.
Боже, нет. Что если он не вместится?
Он двигается назад-вперед и с каждым разом ему удается проникнуть немного глубже. Его брови сосредоточено сведены вместе, и на протяжении всего времени он спрашивает в порядке ли я, не забывая целовать между вопросами.
— Прости, что это причиняет боль, — шепчет он. Я стискиваю зубы, когда он проникает глубже. — Я никогда не хотел сделать тебе больно. Никогда.
Еще один толчок. Потом еще. Я протяжно выдыхаю, он следует за мной. Потом его бедра прижимаются к внутренней стороне моих, и я понимаю, что… он внутри меня.
Полностью.
Его тело соединилось с моим.
Наконец-то.
Я поднимаю на него удивленный взгляд. Боль сменилась пульсирующим жжением, но мой разум все равно потрясен. Все его чувства отражены в его глазах. Радость, шок, страсть, любовь, сожаление, восторг. В такие моменты, он словно открытая книга. Ничто не сокрыто и не погребено.
Лишь мы одни. Единые в столь многих смыслах, а не только на физическом уровне.
Это самое невероятное, что мне приходилось чувствовать.
Я ощущаю такую наполненность им, что мне едва удается дышать. Это то, чего я ждала. Чего жаждала столько месяцев. Я понимаю, почему он прятался от этих чувств все это время. Они слишком сильны и опасны. Никогда не видевший Рая, не понимает, что упускает.
Но сейчас мы это видим. И он, и я. Он был слеп, отказываясь видеть это, и как бы сильно ему ни хотелось сейчас отвернуться, он не в силах это сделать.
Как и я.
— Кэсси…
— Я в порядке.
Он делает небольшой толчок, потом замирает. Все его мышцы напрягаются.
— Боже… Я не могу. Ты чувствуешься… невероятно.
Он прижимается головой к моей шее и просто дышит. Я обнимаю его и наслаждаюсь моментом. Глажу его по спине. Вкушаю все ощущения.
Я думала, что не хочу, чтобы это стало чем-то особенным, но вот они мы. Его лицо прижато к моей шее, и видно, как он пытается контролировать себя. Быть с ним вот так – это больше, чем нечто особенное. Это нечто важное. Представить себе не могу, что могла бы дать эту часть себя кому-то другому. Я пытаюсь запечатлеть этот момент в своей голове, потому что знаю, что в альбоме моей жизни он будет незаменимым.
Он приподнимается на локтях, и когда он двигается, он делает это медленно. Он наблюдает за мной взглядом, полным волнительной концентрации. Думаю, он пытается скрыть, насколько ему хорошо. Словно это неправильно, что он чувствует наслаждение, пока меня одолевает боль.
Ему не нужно волноваться. С каждым толчком, жжение уменьшается, и уже после пары минут, я задыхаюсь и выгибаюсь под давлением его глубоких толчков.
Толчки становятся более уверенными.
— Ты внутри меня, — говорю я.
Он целует меня в плечо и потом прижимается к нему лбом.
— Все по-честному. Ты была внутри меня все эти месяцы. Все нормально? — Его голос натянут.
— Хм-м-м. Ты ощущаешься потрясающе.
Он толкается глубже и стонет.
— Это я-то? Ты шутишь? Ты… — Он закрывает глаза и качает головой. — Кэсси, не существует слов, способных описать, как невероятно ты ощущаешься.
Он продолжает двигаться и, хотя никто из нас не способен больше говорить, звуки в комнате красноречивее всяких слов. Дыхание вперемешку со стонами. Прерывистые вздохи. Всевозможные бормотания, пока мы целуемся и держимся друг за друга.
Он приподнимается на руки, и мне непонятно, хочет ли он продержаться подольше или же отпустить. Его лицо прекрасно. Каждый нюанс его чувств выливается в замысловатую деталь. Он показывает мне все те частички себя, что были сокрыты внутри. Безусловно, страх еще есть, но есть и сила, и смелость, ранимость и глубокие эмоции. Я хочу сказать ему, как он поразителен, но у меня нет слов. Я слишком заворожена, чтобы даже просто попытаться подобрать их. Боюсь, что, если отвернусь, то он исчезнет.
Вскоре, я больше не могу держать глаза открытыми, поэтому я закрываю их и просто отдаюсь ощущениям. Ощущениям того как его пальцы держат меня. Бедра соприкасаются. Мышцы дрожат, а кожа горит. Напряжение натягивается внутри меня, и когда я открываю глаза, вижу, что он смотрит на меня, рот его приоткрыт, а глаза наполнены тяжестью.
— Кэсси…
Он шепчет мое имя в моменты, когда не целует меня. Оно звучит как мольба. Во имя чего, я не знаю. Что бы он ни хотел, это в его распоряжении. После того как он открылся мне с этой стороны, он уничтожил меня. Как я смогу быть с кем-то другим, после такого опыта с ним?
Он так глубоко внутри меня, что кажется словно он вытатуировал себя в каждом нервном окончании. Удовольствие, боль, совершенство вздохов.
— Кэсси, я не могу. Я сейчас… О, боже. О, боже.
Выражение его лица меняется. Толчки становятся лихорадочными, и каждый его выдох больше походит на стон. Он хватает меня руками и держит так близко, что создается ощущение словно у нас одно оглушительное сердцебиение на двоих. Удовольствие, что горит внутри меня, расцветает в пышный огонь. Все что я могу делать, это держать глаза открытыми и наблюдать за ним.
Гортанный звук вибрирует в его груди, прежде чем толчки прекращаются. Он наваливается на меня и шепчет несвязные слова, уткнувшись мне в грудь.
Я вздыхаю под его весом, чувствуя тяжесть и удовлетворение. Я не могу двигаться, да и не хочу. Мы дышим друг напротив друга, и я все ещё чувствую его внутри себя. По какой-то причине, слезинка скатывается по моей щеке.
Думаю, часть меня верила, что мы никогда не дойдем до этого. Что он никогда не согласится быть частью столь интимного акта. И все же вот они мы, лежим обнаженные и запыхавшиеся после того, как подарили друг другу те части себя, которыми не обладает никто другой.
Я пытаюсь подавить свои эмоции, но не могу, так что я просто даю волю слезам.
Вот как бывает, когда ты влюблен? Ты чувствуешь несметную благодарность к человеку, с которым делишь нечто столь удивительное? Ты знаешь, что самое удивительное, что он может дать тебе – это он сам?
— Спасибо, — говорю я, стараясь сдерживать дрожь в голосе.
Он сжимает меня в объятиях, и я удивляюсь, когда чувствую влажность на своем плече. Я пытаюсь посмотреть на него, но он уткнут лицом мне в шею.
— Итан?
Он ничего не отвечает и просто крепко держит меня. Его дыхание поверхностно. Сквозь грудную клетку мне слышны громкие звуки его сердца, и я глажу его по спине, давая время прийти в себя.
Наконец, он выдыхает. Глубоко и прерывисто. Он приподнимает бедра, чтобы медленно выйти из меня, и когда он полностью выходит, внутри меня возникает странное чувство пустоты. Сама того не осознавая, я усиливаю хватку вокруг него. Он целует меня, потом приподнимается и снимает презерватив.
— Пошли. — Он выбирается из постели и протягивает мне руку. — Надо помыть тебя.
Он наполняет ванну водой и дает мне немного понежиться в ней. Я закрываю глаза, пока он намыливает мне спину. Боль еще не отступила, но эта боль сродни той, что я чувствую, когда тренирую мышцы, которые не привыкли к работе.
Итан ведет себя тихо, но одной рукой всегда придерживает меня. Удостоверяется, что я в порядке.
Когда мы забираемся обратно в постель, я приникаю к его груди. Его сердцебиение звучит как-то странно. Словно звук отзывается в его ребрах чрезмерно громким эхо. Но он гладит меня по руке и вскоре, я слышу лишь тихое громыхание под ухом.
Когда я засыпаю, я вижу его во сне.
Итан стоит передо мной и одевается. Он натягивает на себя одежду слой за слоем, скрывая все части тела, которые только что занимались со мной любовью. Храбрые части. Любимые части.
Я пытаюсь остановить его, но он настроен решительно. В итоге, все снова скрыто. Прикрыто и защищено.
Нет. Мы же это уже проходили.
Он что-то шепчет. Я внимательно смотрю на его губы, пока они смыкаются и размыкаются.
Что он говорит?
В какой-то момент мне кажется, что он признается мне в любви. Говорит это так тихо, что мне едва слышно. Но потом я слышу…
— Прости…
Он повторяет это снова и снова. Тихо и с сожалением.
Когда я просыпаюсь, подступающая тошнота переполняет меня при осознании того, что это был вовсе не сон.
ПРОЗРЕНИЕ
Наши дни
Нью-Йорк