Логика новой повестки дня

Отношения России со странами ЦВЕ: новые возможности для развития

Отношения России со странами Центральной и Восточной Европы на фоне современных глобальных мировых проблем на первый взгляд выглядят в определенной степени второстепенными. Однако за кажущейся их периферийностью и «малой политической значимостью» скрываются значительные ресурсы европейской и мировой стабильности.

Проблемы отношений России со странами Центральной и Восточной Европы приобретают особую актуальность на ближайшую перспективу, как с точки зрения двусторонних отношений, так и в общеевропейском контексте, с учетом следующих факторов:

– предстоящие председательства Венгрии в ЕС с января 2011 г. и Польши с июля 2011г. объективно повышают возможности данных стран, а также стран Вышеградской четверки в целом, внести свой вклад в политику ЕС в отношении России и стран СНГ (включая «Восточное партнёрство»);

– приход к власти правоцентристских правительств во всех странах ВГ вносит новые моменты в тему отношений с Россией;

– вступление в решающую стадию разработки ряда проектов, напрямую затрагивающих как двусторонние отношения с отдельными странами региона, так и выходящих далеко за его пределы и имеющих кумулятивный эффект- трубопроводы «Северный поток», «Южный поток», проекты в атомной энергетике и т.п. Тем самым отношения со странами ЦВЕ все больше вписываются в общеевропейский контекст.

Пространство между Балтийским и Черным и Адриатическим морями существенна для участия России в решении проблем общеевропейского масштаба. Развитие отношений со странами региона позволит:

– гармонизировать общеевропейское пространство,

– минимизировать зоны конфликтности по линии отношений Россия-ЕС -политика соседства, внешняя безопасность, энергетика, проблемы торговли;

– способствовать снятию исторических антагонизмов и предубеждений в отношении России;

– понизить степенно критицизма в отношении внутренней и внешней политики России;

Данные обстоятельства свидетельствуют о наличии объективной необходимости углубления сотрудничества России со странами Центральной и Восточной Европы.

К странам Центральной и Восточной Европы принято относить страны, исходя как из географических представлений, так и сугубо политических, имея в виду страны, ранее принадлежавшие к т.н. «восточному блоку», а теперь присоединившиеся к ЕС и НАТО. При этом большинством аналитиков и политиков отмечается, что регион не представляет собой «гомогенное», единое образование, и страны заметно различаются между собой по целому ряду черт: экономического и политического развития, приверженности проевропейской или проатлантистской линии во внешней политике, активности на региональном уровне, и наконец по отношению к России.

За последние двадцать лет отношения между Россией и странами ЦВЕ прошли достаточно противоречивый путь: от минимизации этих отношений в начале-середине 90-годов ХХ века до существенного оживления, стабильно наметившегося в конце последнего десятилетия ХХ – начале XXI века.

В «Концепции внешней политики Российской Федерации» заявлено: «Россия открыта для дальнейшего расширения прагматичного, взаимоуважительного сотрудничества с государствами Центральной, Восточной и Юго-Восточной Европы с учетом реальной готовности к этому каждого из них*».

В 1990-х – 2000-х гг. страны региона прошли форсированный процесс «вестернизации», т.е. социально-политических и экономических реформ, добившись разной степени успеха. Культурно-цивилизационные, исторические, политические и социально-экономические национальные особенности, приглушенные в активной фазе процесса «вестернизации», на нынешнем этапе оказывают все большее влияние на политику государств ЦВЕ, а, следовательно – на «европейский» и «евро-атлантический» проекты в целом. Примерами тому служат трудности с принятием Лиссабонского договора, отношение к размещению элементов американской ПРО, «восточная политика», национальная политика ряда стран.

Отсутствие общего подхода стран региона в отношении России западные наблюдатели рассматривают как существенный недостаток, мешающий выработке общей политики ЕС, как в отношении России, так и общей энергетической политики союза.

Американский исследователи отмечают раскол в подходах стран ЦВЕ в политике относительно российского энергетического присутствия в регионе.

Сторонники США в регионе также выступают с позиций истерической политизации или даже милитаризации проблематики энергетической безопасности (польская инициатива создания «энергетического НАТО», идея усиления профилирования НАТО по вопросам энергобезопасности). Польская дипломатия настойчиво добивалась включения пункта об энергетической солидарности, выработки единого подхода против энергетического доминирования в текст договора о реформах (Лиссабонский договор), что не было принято Брюсселем.

В последние месяцы «Газпром» демонстрирует взвешенный, прагматичный, неполитизированный подход к партнёрам, не давая возможности своим противникам «демонизировать» российский газовый гигант и обвинять Россию в использовании энергетического рычага.

Показательными в этом плане являются договоренности, достигнутые осенью 2009г. между ОАО «Газпром» и польским АО «PGNiG» об увеличении объемов поставки природного газа в Польшу, а также о продлении срока действующего контракта до 2037 г., с возможной пролонгацией до 2045 г. Объем поставок газа Польше с 2010 г. может быть увеличен до 11 миллиардов кубометров. Определенная задержка с подписанием данного соглашения связана с возражениями со стороны Еврокомиссии, однако ход последних консультаций вселяет надежду на скорейшее подписание данного соглашения в октябре с.г.

В целом, интересам России отвечает критическая оценка своих инвестиционных намерений и возможностей, оптимизация участия в энергетических проектах в ЦВЕ с учетом их долговременной экономической и политической эффективности.

Приоритетным направлением взаимодействия является сотрудничество в атомной энергетике. Участие российских фирм в модернизации старых АЭС и проектировании новых объектов в странах ЦВЕ позволит не только закрепиться на важном высокотехнологичном сегменте рынка, но и даст новый импульс развития отечественной промышленности и усилит конкурентные позиции России в мире в целом. В настоящее время российская корпорация ТВЭЛ поставляет топливо в Чехию, Словакию, Болгарию, Венгрию.

Кризис уменьшил объемы торговли, но вместе с тем выявил необходимость модернизации структуры экономических связей за счет развития кооперации, инвестиционного и инновационного сотрудничества.

В настоящее время крупнейшим восточноевропейским торгово-экономическим партнером России является Польша, а вторым – Венгрия. Однако современные отношения все еще носят во многом неустойчивый характер, остаются подверженными множеству конъюнктурных факторов. С одной стороны, их определяют внутренние политические и экономические обстоятельства, с другой – диктат более высокой мировой политики и ее главных на сегодняшний день игроков.

В настоящее время в странах ЦВЕ наблюдается очевидный рост понимания необходимости сотрудничества с Россией, однако уровень этого понимания различается в отдельных странах.

Перспективным представляется участие компаний из стран региона в осуществлении национальных проектов в России. Возможным видится также их участие в планах по модернизации российской экономики -формирование многосторонних альянсов с российским участием при кооперации с западноевропейскими партнерами.

Следует особо отметить активизацию за последнее время двусторонних российско-польских отношений, появление в них новых механизмов и структур. Возобновил работу Комитет по стратегии российско-польских отношений, который возглавляют министры иностранных дел. Активно работает Межправительственная комиссия по торгово-экономическому сотрудничеству. За первые шесть месяцев текущего года товарооборот между нашими странами составил около 10 млрд. долл., что в полтора раза больше, чем за аналогичный период предыдущего года. Работает двусторонняя Группа по сложным вопросам общей истории, которую возглавляют А.Ротфельд и А.В.Торкунов, действует общественный форум, который в скором времени будет расширен за счет широкого участия молодежи двух стран. По инициативе председателей высших палат наших парламентов создан Межрегиональный форум, который объединил регионы Российской Федерации и воеводства Республики Польша. Особо следует отметить подготовленный проект соглашения, которое существенно облегчит поездки между жителями Калининградской области и приграничными воеводствами Польши. Российская сторона рассматривает данное соглашение как важный шаг на пути заключения соглашения между Россией и Евросоюзом о безвизовым режиме.

Необходимо отметить, что внутри региона отсутствует общая политика в отношении России. Страны разнятся в своих подходах, не только исходя из исторических, социо-культурных предпосылок, но и избирая вполне прагматические обоснования. Страны региона различаются в отношении развития отношений по линии Россия-ЕС, Россия-НАТО, а также отношений со странами СНГ.

В политическом диалоге со странами региона России следует учитывать дифференцированный подход, усиливая во взаимодействии с ними стимулы общеевропейской направленности.

В широком международном контексте отголосками холодной войны следует признать попытки ряда стран ЦВЕ увязать проблемы улучшения отношений по линии Россия-США, Россия-НАТО, то, что получило название «перезагрузкв»(reset), с новым подтверждением гарантий безопасности и обязательств согласно ст.5 Вашингтонского договора в отношении стран региона (reassurance).

В интересах России выстраивать отношения со странами региона в рамках общеевропейского контекста, расширяя круг партнеров, бизнес-структур, представителей гражданского общества, и препятствуя попыткам снизить активное участие России в делах Европы, что наносит удар не только по позициям нашей страны, но и континенту в целом.

Логика новой повестки дня

России и ЕС впервые за все время их отношений надо готовиться к взаимодейст­вию, не ориентированному на выстраивание общего пространства. Такая модель исхо­дит из того, что Москва и Брюссель де-факто принадлежат к разным политико-эконо­мическим сообществам.

Преодоление тупика в отношениях России и Евросоюза в ближайшие несколько лет маловероятно: он проявился задолго до украинского кризиса, имеет глубокие кор­ни и сохранится даже в случае деэскалации конфликта в Донбассе и полной реализации Минских соглашений. При этом модели отношений, как в Большой Европе, так и в Евразии, продвигаемые каждой из сторон, принципиально несовместимы.

Евросоюз, в лице конструктивно настроенных в отношении России стран и ча­сти евробюрократии, выступает за ЕС-центричную модель Большой Европы и Евра­зии. В рамках такой конструкции все европейские страны, включая Россию, в той или иной степени ассоциируются с ЕС, они принимают (полностью или частично) его нормативную и регулятивную базу и становятся, по сути, частью международ­ного сообщества Евросоюза. Единственный диалог по стратегическим вопросам, который Брюссель и конструктивно настроенные государства-члены готовы вести с Москвой, касается времени, характера и темпа ее возвращения к этой модели. Бо­лее критически настроенные государства-члены не готовы даже к этому и настаи­вают на заморозке отношений до фундаментального изменения самой России и ее внешней политики в целом.

Россия к присоединению к ЕС-центричной модели не готова. На официальном уровне Москва говорит о выстраивании равноправного партнерства двух полюсов Большой Европы – ЕС и ЕАЭС. Причем, с учетом уже ведущегося диалога о сопря­жении ЕАЭС с Экономическим поясом «Шелкового пути» и с сохранением позитив­ных наработок предыдущего этапа отношений Россия-ЕС (визовый, секторальный, энергетический диалог с «механизмом раннего оповещения», недискриминация российских граждан в ЕС, и т.д.). Иными словами, вместо общего экономическо­го и гуманитарного пространства «от Лиссабона до Владивостока», основанного на правилах и стандартах ЕС, Москва предлагает вести разговор о равновеликой ин­теграции Евросоюза с тем пространством «от Шанхая до Калининграда», которое уже создается в рамках диалога о сопряжении ЕАЭС-ЭПШП и о новой роли Шанхай­ской организации сотрудничества. Данная постановка вопроса, в свою очередь, не­приемлема для ЕС.

При этом ни Россия, ни Евросоюз не намерены менять в обозримой перспективе свои стратегии. Для этого у них нет ни желания, ни, по большому счету, возможности. Для России обращение к ЕС-центричной модели в контексте формирования многопо­лярного мира, превращения АТР в центр мировой экономической и политической гра­витации и разворота к Азии в принципе невозможно.

Евросоюз же, вопреки истории отношений Россия-ЕС за последние 20 лет и меняющемуся глобальному ландшафту, исходит из того, что у Москвы просто нет иного пути, кроме интеграции в «международное сообщество Евросоюза» и фак­тическую ассоциацию с ним. В Брюсселе убеждены, что нынешняя политика Рос­сии для нее губительна, а потому возвращение к той модели отношений, которая рухнула в 2014 г., неизбежно. В Брюсселе также склонны повторять, что даже в пе­риод глубочайшего за последние десятилетия кризиса Евросоюз более привлека­телен для Украины, Грузии и Молдовы, чем Россия и ЕАЭС. Все это исключает ин­терес ЕС к серьезному диалогу с РФ о том, каким должен быть экономический и политический порядок в Большой Европе, чтобы он устраивал обе стороны, а не только одну из них.

Выработка Россией и ЕС общего видения Большой Европы и Евразии и выстра­ивание на этой основе новых отношений затруднены в том числе и неясностью даль­нейших перспектив развития Евросоюза. Какие страны будут входить в ЕС, а какие нет? Какими станут его институционально-правовой формат, ценностное наполнение, со­отношение сил между странами-членами, а также странами-членами и институтами? Кому внутри ЕС будет принадлежать реальная власть? Не пойдет ли процесс интегра­ции вспять? Пока на эти и другие вопросы ответить трудно. До тех пор, пока Евросоюз не разберется с самим собой, ему будет сложно вести диалог по фундаментальным во­просам будущего Европы и Евразии, как с Россией, так и с другими внешними партне­рами. Нынешняя кризисная ситуация заставляет ЕС действовать по накатанной,толкая к еще большему сближению с США, правда, на правах младшего партнера.

Внешнеполитические перспективы России представляются более предсказуе­мыми. Москва пошла на болезненное, но оздоравливающее обновление отношений с Западом, разрушив не устраивавшую ее в течение двух десятилетий модель. Она начала борьбу за новые правила игры отношений с США и Евросоюзом и совершила давно назревший поворот в сторону Азии, выстраивая более сбалансированную си­стему внешнеполитических и внешнеэкономических связей и создавая новый полюс развития и безопасности в Евразии. Разумеется, борьба за новые правила игры с За­падом и работа по созданию «сообщества Большой Евразии» только началась. Однако глобальные тенденции и уже достигнутые в этих вопросах результаты не дают осно­ваний для того, чтобы Россия вернулась к западноцентричной, а по сути – европоцен­тричной политике.

Куда менее определенными выглядят перспективы российского экономиче­ского развития. Структурные реформы пока так и не начаты. Два года шоковых по своему воздействию внешних условий, которые, казалось бы, должны были подтол­кнуть национальную элиту к реальным реформам, потрачены впустую. Вместо них налицо или ожидание нового подъема цен на нефть, или надежда, что вскоре кон­фликт с Западом рассосется, и все вернется на круги своя. Ни того, ни другого не бу­дет. В результате, за небольшим исключением (ВПК и сельское хозяйство), несырье­вая экономика продолжает падение, и место страны в мировой экономике в целом продолжает понижаться. Это снижает и мотивацию западных партнеров России об­суждать с ней системные проблемы европейской и евразийской геополитики и ге­оэкономики и в целом заставляет рассматривать Москву как игрока, будущее кото­рого не определено.

Тем временем идея общего экономического и человеческого пространства, про­странства безопасности от Лиссабона до Владивостока, провозглашавшаяся Россией и ЕС с конца 1980-х гг., теряет политическую релевантность и с каждым днем становит­ся все менее реализуемой практически. Каждая из сторон вовлечена сегодня в процес­сы, исключающие возможность реализации этого проекта в том виде и в тех границах, как он виделся в течение предыдущих 20–25 лет.

Россия занята укреплением ЕАЭС, имплементацией его сопряжения с ЭПШП и в целом ориентирована на формирование евразийского полюса развития и без­опасности. Евросоюз ведет переговоры о Трансатлантическом торговом и инве­стиционном партнерстве с США, которое призвано отделить его от стран, не на­ходящихся с ним в режиме ассоциации, и вообще ориентирован на формирование тесного политико-экономического сообщества с Соединенными Штатами. Форми­рование ТТИП без участия России углубляет раскол в Большой Европе и ставит крест на ней как относительно целостном геополитическом и геоэкономическом про­странстве – точно также как создание ТТП без участия Китая углубляет раскол Ази­атско-тихоокеанского региона.

При этом сообщества, формируемые вокруг США и Евразии, в ближайшие де­сятилетия вряд ли возьмут курс на сопряжение или, тем более, конвергенцию. Пока преобладает противоположная тенденция. Происходит размежевание, как в АТР (Рос­сия и Китай воспринимают ТТП критически и продвигают в регионе альтернативную модель экономического порядка), так и в Европе (Россия повернулась в сторону Ев­разии и КНР, ЕС – в сторону США). Кроме того, сопряжению этих сообществ будет ме­шать сохранение и даже усиление конфронтационной составляющей в отношени­ях между их лидерами – США, Россией и Китаем. Системная конфронтация России и США вряд ли преодолима до конца следующих президентских циклов в обеих стра­нах, то есть, до 2024 года. Конфронтация же между США и Китаем будет, скорее всего, усиливаться и после этого срока, прежде всего, в военно-политической области. Эко­номическая же взаимозависимость между ними, видимо, начнет в ближайшие деся­тилетия ослабевать.

Какой в этих условиях может быть повестка дня российско-европейских от­ношений? Очевидно, она должна иметь практический и абстрагированный от стра­тегических вопросов и выстраивания Большой Европы характер. Сформулировать стратегическую цель отношений, которая бы разделялась обеими сторонами, сегод­ня и в ближайшие несколько лет невозможно. В то же время, Россия и ЕС сталкивают­ся с многочисленными вызовами внутри-и внеевропейского происхождения, которые, будучи пущены на самотек, чреваты резким ухудшением безопасности и экономиче­ского положения и требуют эффективного взаимодействия России с Евросоюзом и от­дельными странами-участниками ЕС.

Во-первых, это проблемы европейской безопасности и недопущение перераста­ния нынешней ограниченной конфронтации в полномасштабную холодную и тем бо­лее – горячую войну. Необходимо остановить эскалацию конфликта на Украине и со­действовать его урегулированию на основе Минских соглашений, усилить механизмы предотвращения конфликтов в Европе в целом, а также механизмы развития и ста­бильности стран «общего соседства». Нужно предотвратить полный распад системы контроля над вооружениями, в том числе ядерными, и ограничить наращивание воен­ной инфраструктуры НАТО в странах ЦВЕ и Балтии.

Во-вторых, это проблема комплексной и долгосрочной дестабилизации стран Ближнего и Среднего Востока и Северной Африки, которые в течение нескольких де­сятилетий будут являться и для России, и для ЕС источниками терроризма, исламского радикализма, потоков мигрантов, распространения ОМУ, оргпреступности, граждан­ских войн и нестабильности в целом. Захлестнувший ЕС миграционный кризис невоз­можно решить лишь с помощью миграционной политики. Его можно будет остано­вить, если ситуация в регионе относительно стабилизируется, а региональные игроки (в данном случае, прежде всего, Турция) начнут проводить более ответственную поли­тику. Этого невозможно добиться без более активного участия Евросоюза и сотрудни­чества Россия-ЕС.

В-третьих, это глобальный раскол мира на два политико-экономических сооб­щества и усиление стратегического соперничества России и Китая с США. Он чреват не только разделяющим мир новым занавесом (на сей раз не «железным», но не менее непроницаемым), но, в конечном итоге, маргинализацией России и тем более – ЕС. Их превращением в младших партнеров, соответственно, Китая и США. Для Евросоюза это уже наступающая реальность. Для России это может стать реальностью, если она так и не осуществит структурные реформы экономики и администрирования.

Предотвратить или сгладить этот раскол в АТР, скорее всего, не получится: ре­гион уверенно превращается в главную арену глобального противостояния XXI века. Единственный регион, где подобное сглаживание может иметь место – это Европа, что требует более активного взаимодействия России и ЕС.

Особенно важно, что для эффективного взаимодействия по этим вопросам Россия нуждается не в слабом и раздробленном, а, напротив, в сильном и целост­ном Евросоюзе. В условиях указанных выше вызовов Москва не заинтересована ни в дезинтеграции, ни, тем более, в развале ЕС. Подобное лишь усугубит дрейф евро­пейских стран в сторону США, будет толкать их к раздуванию конфликта с Россией и позиционированию последней в качестве угрозы для европейской безопасности, а также ослабит их способность содействовать снижению нестабильности на Ближ­нем Востоке. Напротив, сильный, уверенный в себе и дееспособный Евросоюз будет оказывать сдерживающее воздействие на США и более ответственно подходить как к внутренним проблемам европейской безопасности, так и к преодолению внеевро­пейских угроз и вызовов.