НЕЛЮДИМО НАШЕ МОРЕ
Или
КОРАБЛЬ ДУРАКОВ
Трагикомическая притча в двух действиях.
Действующие лица:
НИНА НИКОЛАЕВНА, или МАНЕФА пенсионерка, 65 лет
ВЛАДИМИР НИКОЛАЕВИЧ, или ВОВКА слесарь, 33 лет
ФАИНА ВАСИЛЬЕВНА, или ФАЙКА его жена, 35 лет
ДИНАРА ВАСИЛЬЕВНА, или ДИНКА продавщица, 28 лет
АНВАР, или ВАНЯ ее муж, таксист, 24 лет
НИКОЛАЙ ВЛАДИМИРОВИЧ учитель, 40 лет
ОЛЬГА НИКОЛАЕВНА его жена, учительница, 40 лет
Действие этой пьесы, а вернее - грустной комедии - происходит однажды осенью, в наши дни, а все действующие лица являются соседями в неблагоустроенном доме...
ПЕРВОЕ ДЕЙСТВИЕ
Для начала очень важна партитура звуков. Каких? Наверное, шум дождя, наверное, скрип берез... Вспомните, какие звуки присущи раннему-раннему утру осенью?
Утро только-только началось. Вернее, его еще и нет, а так, какое-то светлое пятно появилось на горизонте, осветило дом. На кирпичном полуподвале громоздится что-то деревянное, большое, с огромными окнами. И крыльцо: оно широкое, с перилами, со ступеньками.
На поломанной березе начали чирикать воробьи. Первый лучик солнца принялся ползать по выбеленному туалету с черными буквами «М» и «Ж». Потом по налепленным сараюшкам (их подпирают поленицы неаккуратно порубленных дров). Потом по клену, стоящему у самого крыльца. Клен вздрагивает и роняет на крыльцо «вертолетики». Внутри ржавой водосточной трубы пролетел камешек и плюхнулся в воду...
А теперь - самое главное.
Когда становятся различимы многие предметы, мы видим: дом стоит в луже: ни подхода, ни выхода. Даже и не лужа это, а озерцо небольшое и посредине него стоит дом.
Последние капли дождя стукнули по крыше. Видно, что в коридоре пять дверей. Вот в одном из окон загорелся свет и ближняя к крыльцу дверь начала, скрипя, открываться. На крыльцо вышла старуха. Зевает, крестится. Боком спускается с крыльца. Хлюпнула вода.
Старуха эта - НИНА НИКОЛАЕВНА. Для краткости будем звать ее так, как зовут все: МАНЕФА.
МАНЕФА. (ойкнула.) Батюшко... Íто же ето?.. Опеть затопило-о? Опеть што ли? Да будь ты неладна... Да язви ж твою маховку! Опеть, а? (Вылила из сапога воду.) А?! Да будь ты неладна... Опеть, а?! (Долго молчит, оглядывается то на воду у крыльца, то на двери в коридоре. Вытирает уголки губ, приводит в порядок юбку, платок. Взяла с крыльца палку. Проверила воду.. Радостно, но тихо.) Глубоко.... Опеть, стало быть... Ну вот вам, дорогие соседи.... Вот вам... Дождалися... Та-ак... Полшестого где-то на часах... Та-ак... Та-ак...
Вдруг Манефа начинает блажить, кричать, что есть мочи, во всю глотку.
Ай, иже еси на небеси! Господи, спаси и помилуй меня, грешную-уюу! Господи! Отче наш, иже еси на небеси! Да светится имя твое-о-о-о! Да приидет царствие твое! Господи-и-и-и!!!!...
Пауза. Манефа молчит. В окнах зажигается свет. По комнатам принялись бегать, заскрипели половицы. Распахнулась та дверь, что напротив Манефиной. На крыльцо в трусах и майке выскочил Анвар, подбежал к Манефе.
АНВАР. Слушай, с ума сошла, да? Слушай, зачем кричишь, да? Убивают тебя, да, слушай?!
МАНЕФА. (не глядя на него, задрав подбородок.) А-у-у-у.... Да что же ето, Господи-и-и.... Да за что же ето, Господи-и-и?! Ай, ежи еси на небеси...
АНВАР. Слушай, я тебе говорю: с ума сошла, да?! Убивают тебя, да?! Зачем кричишь, да?!
МАНЕФА. (вытерла слезы.) Ваня-а-а-а... Ваня-а-а... Глянь-ко, нас ить опеть затопило-о-о... Ай-яй-яшеньки-и-и... Отче наш, иже еси на небеси... Ваня-а-а-а...
Анвар что-то пробормотал, ругнулся, опрокинул ведро в коридоре, зажег свет.
(тихо.) У-у, чернозадый убивец... (Громко.) Ай-яй-яшеньки-и-и... Ваня-а-а...
Анвар встал рядом, сунул замерзшие руки под мышки. Молча смотрит в даль. Открылась дверь его комнаты, высунулась заспанная Динкина голова в бигудях.
ДИНКА. Че там, Анварчик?
МАНЕФА. (еще сильнее запричитала.) Ай-яй-яшень-ки-и-и...
ДИНКА. Че, говорю?
АНВАР. Да вот...
Динка не двигается.
(Зло.) Слушай, что ты на меня так смотришь, будто в первый раз в трусах увидела? Не знаешь, что, да?
МАНЕФА. Динощькя-я-я-я-а-а... Нас ить опеть затопило-о-о... Ай иже еси на небеси-и-и...
Открылась дверь в центре коридора, обитая черным дермантином. Выглянули сразу, вместе, Ольга и Николай Кудрявцевы. Глаза у них по юбилейному рублю: что, мол, тут такое? Манефа завыла еще страшнее.
Ай-яй-я-шень-ки-и-и... Ай, Господи-и-и....
ДИНКА. Яп-п-понский бог!.. Ор-рет! Чеканулась совсем? Ну?!
МАНЕФА. (жалобно.) Динощькя-я-яа-а... Солнушка-а-а... Глянь-ко, нас ить опеть затопило-о-о... Опеть...
ДИНКА. (что-то бурчит, выкидывает Анвару штаны.) Накинься, застудишь.. Язви его в корень... (Сама скрылась за дверями, что-то накинула на себя, вышла.)
Появились Николай с Ольгой, маленький Васька, Фаина с Вовкой. Фаина в комбинации. (Мне почему-то кажется - в желтой.) Сверху накинула пальто. Ну, и остальные - в том же духе...
Первое появление героев очень важно. Пусть они постоят подольше, пусть их всех рассмотрят хорошенько.
Наши герои застыли, как на семейной фотографии.
Солнце осветило табличку на доме: «КРАСНОАРМЕЙСКАЯ, 80»
БОЛЬШАЯ ПАУЗА.
Манефа все так же потихоньку продолжает выть. Вдруг:
МАНЕФА. Вот, Динощькя-а, была бы жива твоя мамощькя-а, вот бы она поглядела, вот бы она увидела, твоя мамощькя-а... Ой-е! Ой-е!
Пауза.
ДИНКА. Ты бы еще и дедушку вспомнила бы! Что вот ты мелешь тут? Совсем уже, что ли? Гор-родит, язва! Будто моя мамочка ни разу не видела...
Манефа задавленно охнула. Тихо. Слышно, как с крыши капает вода.
КОЛЯ. (взял палку с крыльца, измерил воду до дна.) Мать честная! До дна не достаю! Вот так так! Весной, помните, меньше было...
МАНЕФА. (Коле.) Господи, Господи! Опеть, опеть! Уж десить годов живу тут, и кажный раз, кажный раз... Докель все это будет длиться, прямо и не знаю даже...
КОЛЯ. Да тихо! Чего орать-то? Каждый раз, каждый раз... Сейчас все, давайте, заплачем...
Пауза. Капает с крыши вода.
ДИНКА. (зло.) Ей бы лишь бы выть! Хоть суп пересолит, хоть таракана раздавит - ы-ы-ы-ы! - и все! Японский бог!!!
Пауза.
ВАСЬКА. Мама, я писить хочу.
ОЛЬГА. Иди в комнату, ведерко поставлю... (Пошла было в комнату.)
КОЛЯ. (сердито.) Еще чего. Еще не хватало мне в комнате! Пусть с крыльца...
Забулькала вода. Все долго, внимательно следят за Васькой. Пауза. Вздохи.
ДИНКА. Зараза, как же это я не слышала, а?
АНВАР. А?
ДИНКА. Да дождя, говорю, не слышала совсем, зараза...
ФАИНА. (громко, хрипло.) С молодым мужем - не мудрено...
Пауза.
ДИНКА. (ехидно.) Правильно. Вот уж правильно, Фаина Васильевна. Верно. Ты-то со своим муженьком только и делаешь по ночам, что прислушиваешься. К дождю ли, к тому ли, что за стенкой творится. Íтирлиц, итит твою мать! Это не про тебя в песне поется: «Каждый человек нам интересен, каждый человек нам дорог! «? Во-от! Только и знаешь, что слу-у-шаешь!
Пауза.
ФАИНА. (вдруг, громко.) К чему это я прислушиваюсь?! А?! К чем это я прислушиваюсь?! А?! А?!
Воробьи на березе перестали чирикать.
МАНЕФА. Ай, иже еси на небеси...
ФАИНА. Когда это я подслушивала?! Когда было такое?! А?! Нет, ты мне скажи, скажи?! Скажешь, нет?!
ДИНКА. (попятилась с крыльца, чуть не упала в воду.) Да ты чего, Фая, чего? Че к словам-то придираешься? Уж и сказать ничего нельзя, че ты, Фая?
ФАИНА. (снова встала на место, смотрит в даль.) Вот так вот с вами со всеми надо... А то взяли моду.... Ишь!
Пауза.
ВОВКА. (он в сапогах, трусах, провисшей под мышками майке.) Гадство, как же я теперь на работу-то, а? (Просипел так, что сам испугался своего голоса.)
ФАИНА. (злорадно.) Аа-а-а-а?! Похмелиться тебе?! Вот тебе, вот тебе все похмелье! Паразитина! Вот тебе! Хлебай, хлебай из лужи, паразитина, гадина, хлебай! Все! Все! Все! (Захохотала, пошла по коридору в комнату.)
Ведра и банки, в бесчисленном множестве стоящие на полу коридора, дружно заблямкали. Фаина с силой хлопнула дверью своей комнаты. Пауза. Капает вода.
ОЛЬГА. (вдруг начала говорить, как на собрании.) Товарищи! Сколько это может продолжаться? Мы все живем как на вулкане вот уже который год! Ведь каждую весну и каждую осень наш дом, товарищи, заливается водой! Мы даже не можем выйти на работу! Ну, когда, скажите мне, пожалуйста, когда мы все - понимаете? все! - пойдем на прием к председателю горисполкома и скажем... Нет, потребуем, чтобы нас выселили отсюда! Выселили бы в благоустроенные дома с ваннами, канализацией, мусоропроводом?!
Пауза. Все молчат.
(Ольга продолжает все в том же патетическом тоне.) Не может же, действительно, товарищи, мой Николай один что-то сделать? Он ходил, да, он ходил на прием, но ему отказали! Вернее, ему пообещали в скором будущем! Но когда же, товарищи, оно наступит - светлое будущее? А?!
ДИНКА. Ой, да слышали мы уже эту историю тыщу раз... Надоела! Мой Николай да мой Николай...
ОЛЬГА. Динара Васильевна, вы неправы! Неправы! Разве мы не достойны лучших условий? Ведь из подвала (она топнула ногой) людей выселили еще два года назад, вода потому что бежала, не было житья....
ДИНКА. Ты-ры-пы-ры-на-ша-ты-ры...
ОЛЬГА. (сбилась с патетики.) Хорошо вам говорить, торгашам! Вам ваш торг все сделает! Вы уж, торгаши, все купите! А вот нам, работникам народного образования...
ДИНКА. Уй! Народное образование... Видели мы в гробу такое образование... Торгашам, торгашам... Пристала! Сама ты... (Пошла к себе, хлопнула дверью.)
Анвар постоял немного, пробурчал что-то, ушел за ней.
ОЛЬГА. (кричит им вслед.) Вот так вот всегда! Нет, чтобы взять и решить все сообща! Не-ет! Живут, как звери друг с дружкой! Как нéлюди! Как изверги! Из-за того, чья очередь мыть пол в коридоре, готовы глотку друг дружке перегрызть, милые соседи! Бесстыдники!..
КОЛЯ. Ну, хватит тебе, разошлась...
ОЛЬГА. А ты вообще молчи! Размазня! Тюфяк! Никогда слова не скажет! Так вот и молчи! И в школе всю жизнь молчит! Так вот и проторчим тут всю жизнь, как не знаю где... (Ваське.) А ну быстро в комнату! Кому сказала?
ВАСЬКА. Я хочу кораблики пускать!
ОЛЬГА. Как дам сейчас в лоб, так будут тебе кораблики! Змей! (Пошла с Васькой в комнату.)
Коля вздохнул, тоже ушел. Пауза.
На крыльце остались двое - Манефа и Вовка.
МАНЕФА. (Вовке, тихо.) А ишшо - учительша... Какая она к черту учительша? Как робенка воспитыват? А? Дам в лоб, да дам в лоб! Вот и выйдет из него опосля убивец вроде ентого Анвара, армянина Динкиного...
Пауза.
ВОВКА. (что-то такое издал горлом, что должно означать: «Ух, как же я хвораю-то, а?!») Ы-ы-ы-ы-ы-ы-ы-хххх!!!!
МАНЕФА. Че вчера опеть делал, помнишь, нет ли?
ВОВКА. А чего?
МАНЕФА. Че, че! Ругалси, материлси... Вон, поленицу свою завалил... Кричал: «Мешшанства заела!».. Какая это тебя мешшанства заела? А?
ВОВКА. Не дрался хоть?
МАНЕФА. Бог миловал, ваще-то... Токо бранился шибко...
ВОВКА. Ну, это ерунда...
Пауза.
МАНЕФА. (поджала губы.) Хворашь?
ВОВКА. Вот тут у меня будто жаба сидит... Большая такая жаба, как в телевизоре...
МАНЕФА. Ну?
ВОВКА. И будто разевает эта вот жаба рот и все говорит: «Пи-и-и-ить!! Пии-и-ить!!! Пи-и-и-и-ть!!!...»
МАНЕФА. Птфу, Господи! Как че скажет, как че скажет... (Помолчала и снова завыла тихонечко.) Ай иже еси на небеси...
ВОВКА. Манефа Николаевна, чего вот ты воешь? От нечего делать, что ли? Ты ж бывшая стахановка, ты ж в Бога не веруешь, чего вот ты молишься? Лет сто ведь назад, поди, последний раз в церкви была...
МАНЕФА. Какая я тебе Манефа? Меня Ниной Николаевной зовут! Собирает тут разное..
ВОВКА. Зовут зовуткой, величают уткой... Это я так, любя, называю тебя Манефой... Имя старинное, красивое такое...
Пауза.
МАНЕФА. Воровка-то не подаст опохмелиться... Не подаст...
ВОВКА. У нее есть?
МАНЕФА. У нее все есть, да не подаст... У нее снега зимой не выпросишь. Как просила тогда ее, чтоб пачку маргарина принесла из своей лавки, как просила - даже и не подумала... Одно слово - шалашовка и воровка, а муж ее - чернозадый убивец...
ВОВКА. Кого он убил-то, чего болтаешь?
МАНЕФА. Ну, не убивал, так убьет. И рожа у него такая, как у убивцев, черная да лохматая... А она - воровка!
ВОВКА. Слышал сто раз! Ну, на всех ты, на всех зуб имеешь, а? Всех обсуждаешь, а? Надо же, а? И меня всяко по-разному выставляешь, Вовкой-опойкой называешь. Да мне-то что? У меня - во! (Показал на горло.) Старинный русский недуг!
В коридор вышла Динка, пробежала к умывальнику, подергала его за носик.
МАНЕФА. (жалобно.) Не-ету, не-ету, Динощькя-а, водички... Нечем тебе умыть свое белое личико, нечем, солнушка... Вчерась вот не дотумкали воды-то с колонки принести, не дотумкали... Я бы сама принесла, да не могу, хвораю-у-у-у... Не дотумкали, не дотумкали...
ДИНКА. (зло.) Не дотумкали, не дотумкали... Как чего скажет, как заведется... (Убежала к себе в комнату, хлопнула дверью.)
МАНЕФА. (Вовке, тихо.) Видал? Я к ней со всей душой, с радостью, а она? Ворюга! Одно слово - нету ума. Нету. На голове - шляпа, а под шляпой - голова. И эта тоже: «Товариш-ш-ши, давайте все в гори-сполком!».. Нужна ты тама, в гори-сполкоме...
Вовка тяжело вздыхает, трет замерзшие плечи руками, смотрит на лужу.
А я вот утром как встала, как пошла на крыльцо, как воды начерпнула, так вот меня страх-то, ка-ак вдарит, ну ка-ак...
ВОВКА. Не убил хоть?
МАНЕФА. А?
ВОВКА. Страх-то, говорю, не убил тебя, нет?
МАНЕФА. Дух от тебя чижолый какой... Че смурной?
ВОВКА. Угадай с трех раз.
МАНЕФА. Шибко хвораешь, что ли?
ВОВКА. Ну, сразу в точку! А?! Ну надо же, какая ты у меня сметливая и догадливая, а?
МАНЕФА. Опохмелить тебя, что ли?
БОЛЬШАЯ ПАУЗА.
ВОВКА. Ты чего это, Нина Николаевна? Íутки шутить вздумала? С такими вещами шутить? Ты смотри у меня, а то ведь я парень бедовый...
МАНЕФА. Ишь, Нина Николаевна сразу... Пошли ужо. Только смотри: вода спадет - перетаскаешь мои дрова в сараюшку. Понял?
ВОВКА. Ты чего это такое говоришь, Нина Николаевна? А? Ты чего это расшутилась-то? Ну?!
МАНЕФА. Пошли ужо... Вовушко, язви его в корень...
Ушли и они. Вовка идет за Манефой неуверенно, будто готовясь к прыжку.
Светлеет. Солнце встает над лужей: красное, большое. В чьей-то комнате глупо и оптимистично заиграло радио: «Доброе утро, товарищи! Сегодня четверг, 15 сентября! Передаем последние известия...»
Вышла из своей комнаты Динка, налила в умывальник воды, принялась дзинькать носиком умывальника.
Открывается дверь Манефы, выходит Вовка. О-о, это совсем другой человек! Он встал на крыльце твердо, хлопнул себя резинкой трусов по голому пузу.
ДИНКА. Ты чего это от Манефы вышел? Двери перепутал?
ВОВКА. (куражась.) В любовницы вот ее взял, не слыхала, что ли?
ДИНКА. (умывается.) Мели.
ВОВКА. (уверенно и радостно.) Опохмелила в честь праздника затопления бывшая стахановка, а ныне пенсионер местного значения Нина Николаевна С-с-с-семенова! Манефа дорогая, а?!
Радио заиграло гимнастику: «На месте бегом - марш! Раз-два, раз-два!...»
(Вовка в сапогах, бежит на месте.) Раз-два, раз-два, раз-два!
Вода хлюпнула под досками крылечка, облила его фонтанчиком грязи. Вовка отскочил в коридор, захихикал, принялся тереть коленки ладонями.
Щекотно, гадство! Вот теперь я - человек! Был - кто? Кусок мяса! А теперь я - человек!
ДИНКА. Алкаш ты, а не человек! Еще и пил у Манефы, у грязнули у этой... (Умывается.)
ВОВКА. Ты ладно! Ты давай траур из-под ногтей вымывай и не выступай! Я сегодня буду выступать! (Декламирует в позе.) Вы просите песен? Их есть у меня! (Что-то мурлычет.)
Из своей комнаты вышел Васька, ест кусок хлеба с маслом.
Смотрит снизу вверх на Вовку.
ВАСЬКА. Здрасьте, дядя Вова!
ВОВКА. Привет от старых штиблет! (Зажал Ваське нос.)
ВАСЬКА. (хвастается.) А я седня в школу не пойду!
ВОВКА. (хвастается.) А я седня на работу не пойду! Ну, Вассисуалий, соплей-то у тебя сколько! Прям как в песне: «След кровавый стелется по сырой земле!» А ну, давай, шкет, зарядку делать! Раз-два, раз-два...
Динка вышла на крыльцо. Лицо у нее мокрое. Встала рядом, смотрит на лужу.
Хочешь, Динара Васильевна, стишок тебе расскажу? «Вышел заяц на крыльцо! Почесать свое лицо! Сунул руку! Нет лица! Так и бухнулся с крыльца!»
ДИНКА. Дурак! Ребенок тут!
ВОВКА. А что я такого сказал-то? Ничего. Да этот ребенок, если хочешь знать, больше нашего с тобой знает. Не веришь? Смотри. (Ваське.) А ну-ка, Вася, расскажи-ка нам, как папка с мамкой детей делают?
ВАСЬКА. А я, дядя Вова, про это песню знаю!
ДИНКА и ВОВКА. (пораженно.) Да нуу-у?!
ВАСЬКА. Ага! (Поет.) «А пароход плывет, качается по вóлнам!
А пароход плывет все по волнáм!
А в трюме матросы, матросы!
Та-ри-ра-ри-ра-ра-ра-рам!»
А знаете, что такое «та-ри-ра-ри-ра-ра-ра-рам?» Это вот так как раз детей и делают!
Динка и Вовка хохочут. Васька доволен.
ВОВКА. Нда-а... Ребенка учителей сразу, из тысячи отличишь! Образование - одно слово!
ДИНКА. (отсмеявшись.) Вова, ну как же я на работу-то, а? У нас ревизия сегодня...
ВОВКА. (вдруг.) А вот дашь трояк - перенесу через лужу! А?
Пауза.
ДИНКА. Ну уж, трояк...
ВОВКА. А ты чего дунала? Тут ведь, в луже-то, чуть ли не по пояс. А сегодня 15 сентября к тому же, на дворе плюс три...
ДИНКА. Ну скажи еще, что водка дорогая нынче стала...
ВОВКА. Правильно! И водка нынче стала дорогая к тому же! И холод собачий! А я вот тебя на загорбышек и - иди, торгуй, продажная душа...
ДИНКА. Ну, съюморил... Юмор у него такой, надо же..
ВОВКА. Наше дело - предложить, ваше - отказаться...
ДИНКА. Не, Вова, трояк - много...
ВОВКА. (сердито.) Ну надо же, до чего народ наглый пошел, а? Тебе загорелось на работу идти или мне? Или - что? Тебя ревизия сегодня ждет или нет? А то прям - расплескалось сине море в рукомойнике! Хочешь и рыбку съесть и задницу не ободрать, так, что ли? Дай трояк и все дела!
ДИНКА. Дай, дай. Дай уехал в Китай.
ВОВКА. (вдруг серьезно.) Вот вы все ругаетесь, а потом этими же самыми руками будете хлеб брать!
ДИНКА. Ну вот чего буровит, как поддаст - хрен поймешь...
ГОЛОС ФАИНЫ. Вовкя-а-а! Вовкя-а-а! Иди домой!! Домой, говорю! А то получишь у меня по репе-то, получишь! Вовкя-а-а! Слышишь?
ВОВКА. (громко.) Сейчас! (Что-то такое показал лицом Динке: мол, решай.)
ДИНКА. (через паузу.) Чего кривишься?
ВОВКА. (яростным шепотом.) Давай, говорю, перетащу через лужу тебя, пока меня маманхен в постель не убрала!
ГОЛОС ФАИНЫ. Вовкя-а! Вовка! По репе, говорю, по репе!
ВОВКА. Да подожди ты, я покурю! Ну, честное слово! Куда отсюда сбежишь? (Тихо.) Решай, Дина, решай!
ДИНКА. (неуверенно.) Я не накрасилась...
ВОВКА. Ну, язви твою маховку! Нашел на засранца обиход! Ну кто, кто на тебя смотрит там, в магазине-то? Кому ты, лахудра, нужна, кроме своего армянина? Покупатели на колбасу, на печенье, на водку, на конфеты, на пиво особенно смотрят, а не на тебя, ясно?
Пауза.
ДИНКА. (шепотом.) Ну, погоди, я оденусь...
Быстро ушла к себе. Вовка, глупо улыбаясь, стоит на крыльце.
ВОВКА. Я шáю, как шпала...
Вышла Манефа.
Тс-с-с-с, Нина Николаевна! Мы с тобой засекреченные разведчики в стане врага... Кругом враги, кругом опасность... Знаешь такую песню: «Кругом враги, кругом опасность! А нам нужна предельно ясность!»
МАНЕФА. (тихо.) Смотри ужо, Вовушко, дрова-то перетаскай! (Погрозила Вовке пальцем.)
ВОВКА. Об чем речь? Не уважаешь? Фирма веников не вяжет!
МАНЕФА. (шлепнула Ваську по заднице.) Чего вот ты тут блондаешься? Ну?
ВАСЬКА. У!
ВОВКА. Чего ты его шпыняешь?
МАНЕФА. Ничего! Люби, как душу, лупи, как грушу! Тогда и толк будет.
ГОЛОС ФАИНЫ. Вовкя-а-а! Где ты тама колобродишь?
ВОВКА. Да что ты как эта? Сейчас, говорю!
Выскочила Динка: в болоньевом пальто, на голове мохеровый шарфик повязан. Ну, одно слово - продавщица.
ДИНКА. (шепчет.) Пошли! Быстро пошли! Быстро!!!
ВОВКА. Вся в катоне ты, Динулечка, блин... Ну, прощай, разум, здравствуй, дурь... Садись! Быстро садись! Быстро!
Напробоску обутые сапоги Вовка сбросил на крыльцо, присел, Динка взгорбатилась на него. Манефа остолбенела.
(шепотом.) Дина-а-а... Ты деньги взяла? Трояк-то?
ДИНКА. (Вовке в ухо.) Взяла... Тут они, в сумочке...
ВОВКА. Ну, пошли тогда... Слушай, мы с тобой сейчас как «Дети, бегущие от грозы»... Картинка есть такая... (Медленно спускается с крыльца, идет, корчась от боли, натужно.) Слушай, Динка, анекдот...
ДИНКА. Да тихо ты...
ВОВКА. Нет, слушай! Приходит алкаш подзаборный в приемный пункт, где бутылки сдают.. Ай!
ДИНКА. Чего ты?
ВОВКА. Ох, холодно, Динка! Вот сколько, сколько всем говорил: не сыпьте золу из печки около крыльца, ведь одни же гвозди... Одни же гвозди кругом! Устроили тут мусоропровод «Дружба»...
ДИНКА. Да ты меня не урони, слышишь?
ВОВКА. Не боись, фирма веников не вяжет... (Медленно идет вперед.) Ну вот. Пришел он в приемный пункт и спрашивает: «Бутылки из-под шотландского виски принимаете?»
ДИНКА. Вова, я ноги замочу, вернемся!
ВОВКА. Да слушай ты! «Бутылки из-под шотландского виски берете, говорит или нет? «А приемщица ему в ответ орет: «Кончилась тара, сээ-э-э-э-ррр!!!» (Медленно двигается вперед.)
МАНЕФА. (зажала рот, кинулась к дверям Фаины, стучит.) Х-вайя!... Х-вайя!.. Ты глянь-ко, что делается-то, Х-вайя-а-а!!! Гляа-а-нь!!!..
На крыльцо мгновенно выскочила Фаина. Она все в том же одеянии: комбинация и прочее.
ВОВКА. (тихо.) Ничего, ничего... Вот сейчас до берез дойдем и - лады... И все дела... И - лады...
МАНЕФА. Хвайя, да он сдурел ли, че ли?
ФАИНА. (рыкнула.) А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а!!!!!!!!!!!!!
Вовка поскользнулся, упал в лужу.
Дурак, кретин, гад, дебил! Что ты творишь? Все мозги уже пропил!???
В луже - барахтанье.
ВОВКА. Дина, Дина, сумку не мочи, Дина...
Пауза. Немая сцена.
ДИНКА. (встала, с нее течет.) У нас ревизия сегодня...
ВОВКА. (выдирая сумку из рук Динки.) Ну что же ты, Фая, кричишь так сильно? Намокнешь, Дина, пошли, что ли, на работу пора нам...
Пауза. Чирикают воробьи. Пролетела ворона, каркнула и уронила в воду помет.
Ну вот-те и (говорит одно слово): «Здравствуймамавозвратилисьмыневсе».
Пауза.
ДИНКА. У нас ревизия сегодня...
ФАИНА. (кричит.) Да будь ты проклят, придурок! Что творишь?! Что делаешь?! С кем ты связался, с ке-ем?! С этой лахудрой размалеванной?! Позоришь меня перед людьми?! Да чтоб вам обоим, гадам проклятым! Гады-ы-ы!!!!!!
Пауза. И вдруг Динка страшно заревела.
ДИНКА. Яп-п-п-пон-н-ск-ки-и-ийййй бог-к-к-к!!!! А-а-а-а-а-а-а-а!!!!!
Пошла было к крыльцу, по пояс в воде. Поплыла даже. Потом вернулась к Вовке, который стоит на сухом, стукнула его два раза кулаком по голове, вырвала сумку
Ах ты, гадина! Да чтоб тебе... И муж твой полудурок, такой же, как и ты... Алкаш подзаборный... Да чтоб вам всем провалиться!!!! Связалась с дураками!!! А-а-а-а-!!!! (Забирается на крыльцо.)
Фаина завизжала поросенком, бросилась к себе, захлопнула двери, продолжает вопить что-то. На крыльцо выскочили все. Вытащили плачущую Динку. Анвар увел ее. Вовка дрожит от холода на другом берегу. Все хмыкнули, ушли. Одна Манефа стоит.
МАНЕФА. (кричит.) У-ух, дурень! Вот и стой там! Думала, что ты нормальный, а ты - дурень! Свинья всегда грязи найдет! У-у-ух!...
ВОВКА. Поговори мне еще там! Я вот доберусь до тебя! Доберусь! Еще! После! Потом! Поговори мне!
МАНЕФА. Ага, ага! Вода льдом возьмется, так приходи в гости! У нас тут дураков не хватает! (Ушла к себе.)
Пауза. Вовка дрожит.
ВОВКА. Картина Репина «Приплыли»... (Пауза.) Не май месяц, однако. (Пауза. Фаина кричит в своей комнате, Динка в своей.) Ну, блин, расплескалось сине море в рукомойнике... (Пауза.) Я шáю, как шпала...
На крыльцо вышли Васька и Коля. Коля закурил. Васька незаметно от отца взял щепку в рот. Тоже «курит», по-мужски, как отец.
КОЛЯ. (кричит.) Ну, что? Как там в тревожном вашем мире?
ВОВКА. (дрожит.) Еще и учитель, блин...
КОЛЯ. Любопытный вопросик, Владимир, к тебе имею! Вот почему ты не переправляешься? Чьего гнева ты боишься больше? Гнева супруги своей или гнева представительницы торговой сети? А?
ВОВКА. Еще и учитель, блин, гад... Еще и издевается, блин, зараза... Кудрявсов Коля, блин, гад...
КОЛЯ. (декламирует.) Остров на море стоит! Кораблю пристать велит!
ВОВКА. (бормочет.) Погоди, погоди у меня... Вот я вернусь, поговорю с тобой, падла...
КОЛЯ. (дурачится.) Ой вы гости-господа, куд-куда вы, куд-куда?
Вырвалась из своей комнаты Динка.
ДИНКА. (ревет.) Только приди сюда, гад! Только приди сюда! Получишь вот у меня по репе! Так получишь, что и не втанешь! (Пошла к себе.) У нас ревизия сегодня, ревизия, блин...
КОЛЯ. (хохочет.) Ну так чьего гнева больше всего ты боишься? Скажи, ну, скажи, Владимир?
ВОВКА. Гад..
КОЛЯ. Переправа, переправа... Берег левый, берег правый...
Пауза. Вдруг Вовка разбежался, кинулся в лужу, идет по ней с поднятыми руками, кричит:
ВОВКА. Ах ты, колумбарий ты мой, дорогой и любимый! Да куда же я без тебя?! Иду сдаваться! Мама! Ох! Фая! Фаина Васильевна! Дорогая! Мама! Ай! Ох! Ах!
Коля хохочет, Васька тоже. Вовка влез на крыльцо, трусы и майка прилипли к телу. Погрозил Коле кулаком, подхватил сапоги, побежал по коридору, оставляя мутные следы. Фаина вдернула его в комнату и начались вопли. Вышла Манефа.
КОЛЯ. (хохочет.) Во-от! Как потом напишут в учебниках: «Третья мировая война началась 15 сентября!»...
Большая пауза. Коля курит, слушает крики. Манефа тоже.
МАНЕФА. Так вот его, так, так... Давно пора... Вчера ведь только опеть нализалси... И что за человек такой, прости Господи...
КОЛЯ. Нда-а... Весело тут у нас! Ах, денек-то как хорош! Ну и хорош! (Мечтательно поет.) Раскинулось море широко! И волны бушуют вдали! Товарищ, мы едем далеко! Подальше от этой земли!..»
МАНЕФА. Ой, подальше бы от этой земли уехать бы, подальше! И что за люди такие, что за люди... Прямо зла на них не хватает...
Вопли смолкли. Коля сидит на табурете, курит. Большая пауза.
ВАСЬКА. («считается» с отцом.) «На златом крыльце сидели царь, царевич, король, королевич, сапожник, портной, кто ты будешь такой? Говори поскорей, не задерживай добрых и честных людей!» (Коля улыбается.) Ну, кто, папка? Ну, кто?
КОЛЯ. Как - кто? Царь!
ВАСЬКА. Ну какой ты царь?
Манефа вынесла на крыльцо самовар.
Тетя Нина, а че вы делалете?
МАНЕФА. (с готовностью.) А вот, Васенька, чайку хоть попить надо, что ли... Сходи, Васенька в мою комнатку, там должен быть на столике у меня заварной чайничек стоять... Только вот боюсь, как бы не распаялся самовар-то у меня, токо-токо на четвертинку воды у меня, вот боюсь... Вчерась вот не дотумкала сходить за водой на колонку, не дотумкала...
Пауза. Коля скрипнул табуретом, ушел в комнату. Вернулся с ведром воды, без разговоров влил его в самовар Манефы.
МАНЕФА. (опешила.) Вот спасибо, Коленька, вот спасибо... Выпьем, стало быть, вместе теперь чайку, попьем вместе.. стало быть, пошвыркаем...
Коля снова ушел в комнату, вынес на залитое солнцем крыльцо небольшой столик.
КОЛЯ. (смеется.) Как купцы будем.... Как купцы у своего пруда... Сначала искупались, а теперь чай будем пить..
Пришла с табуреткой Ольга. Постелила на стол салфетки.
Стукнула в комнату Динки.
ОЛЬГА. Дина, иди чай пить, простудишься... И Анвара давай, зови...
ДИНКА. (открыла двери.) Какой чай? У нас в ведре на донышке...
КОЛЯ. Иди, иди! Тоже ведь, поди, голодные!... У нас есть, иди!
Динка ушла. Несет тарелку конфет. Шоколадных, конечно же. Села, глупо улыбается. Она в шапке, валенках, длинном старом пальто. Манефа суетится. Фырчит самовар.
Ах, денек-то! Прелесть какая!
МАНЕФА. На мой самовар народ собирается, надо же! Попьем чайку! Попьем ладком, да посидим рядком!
ОЛЬГА. (тоже что-то принесла из комнаты, поставила на стол; Динке:) Замерзла?
ДИНКА. Ага. Немножко.
ОЛЬГА. Нет, ребята, вопрос с горисполкомом надо все-таки решать! Ну, что же это такое, скажите мне на милость?
КОЛЯ. А решай - не решай, пока вода не спадет - будем сидеть и куковать. Знаешь, есть такая поговорка: «Жить у воды». Про спортсменов-воднолыжников. Даже статью с таким названием я читал в городской газете, в «Вечерке»: «Жить у воды! «Мол, они постоянно должны жить у воды, постоянно тренироваться...
ОЛЬГА. Да при чем тут тренироваться? И кто тут у нас должен тренироваться?
ВАСЬКА. Я!
ОЛЬГА. Помолчи! Я говорю о нас, живущих...
КОЛЯ.... живущих у воды!
ОЛЬГА. Тогда уж лучше - в воде! Так вернее будет!
ДИНКА. (выпила чашку чаю.) Ух, хорошо! Малины бы вот сейчас - и никакая простуда не возьмет меня!
МАНЕФА. Сейчас, сейчас, сейчас! (Побежала в комнату, принесла банку с малиновым вареньем.)
Динка глупо улыбается. Ольга и Николай смеются.
ДИНКА. Где этот малгожар? (Оправдывается.) Тоже ведь простудиться может, паразит... Не смотри, что он весь насквозь проспиртованный... Помрет, а я потом реви на его похоронах... (Íаркая валенками, пошла в комнату Фаины, стукнула в дверь.)
Фаина встала на пороге в боевой стойке.
(Мирно.) Фая, пойдемте чай пить... Тоже ведь голодные...
Фаина захлопнула рот, глянула на компанию, расположившуюся на крыльце.
ФАИНА. Ну дык... Оденусь вот...
КОЛЯ. Иди, иди! И Владимира зови, ему покрепче нальем!
Все смеются. Вышел Вовка, одетый. Молча сел у стола. Вышла, одевшись, и Фаина. Все долго, молча, сосредоточенно пьют чай. Большая пауза.
ВОВКА. (вдруг сказал протяжно, потрогав синяк под глазом.) Нда-а-а-а!!!!
Общий хохот, оживление.
ДИНКА. (смеется.) Пей, дурень, чай, простудишься!
Вышел заспанный Анвар.
КОЛЯ. Анвар, иди к нам, чай будем пить! Давай, давай!
МАНЕФА. Ванечку-то, Ванечку в десятый раз уже сегодня будим, в десятый раз!..
Общий хохот, оживление, разговоры: «Наливайте! Берите! Угощайтесь! Ешьте!» Добрая семья, да и только...
ФАИНА. (ест.) Я вот в прошлый год в театр ходила... Ух, как здорово! Так вот мне этот артист понравился... Как его? Я вообще-то больше люблю артистов балетов. а тут этот был... Ну, как его? Не помню фамилии... Да Клеонта он еще играл, ну?
АНВАР. Клиента?
ФАИНА. Да это у вас, у таксистов, клиенты, а там - Клеонт был, герой такой, ну? Да к чему это я?
ВОВКА. (смело.) Да не мели ты! Интеллигенция! По театрам она, по клиентам шастает! Я что хочу сказать, робя! Хорошо сидим, а? Может, за бутылочкой сбегать?
ДИНКА. (вытерла под носом.) Сиди! Ты вон один раз уже сбегал сегодня!
Все хохочут.
ВОВКА. (перекрывая шум.) Не, братва! Хорошо сидим! А? Ну, давайте, споем, что ли? (Запел.)
«Нелюдимо наше море!
День и ночь шумит оно!
В роковом его просторе!
много бед погребено!
Буря, ветер, ураганы!
Ты не страшен, океан!
Молодые капитаны!» (стучит себя в грудь.)
«Поведут наш караван!
Лейся, песня, на просторе!
До свидания, жена!
Штурмовать далеко море!
Посылает нас страна!...»
Кто-то подхватил песню, кто-то смеется над молодым капитаном, который свалил в кучу две песни...
Стой, братцы! Стой! Стойте! Что я хочу сказать! Речь, робя! Речь, робя, хочу сказать! Слушайте! Вот вы помните, когда был потоп? Ну, то есть, всемирный потоп, да? И вот Ной собрал всех на плот! Ной - мужик был такой! Ну, Ной, ну, звали его так! Собрал он всех - каждой твари по паре! Вот как нас, соседей! Все мы такие разные!
ФАИНА. Ты кого это тварями называешь? Совсем уже, что ли?
АНВАР. Они еще все потом попали на Арарат!
ВОВКА. Не, братва, робя... Вы понимаете... Что вот, понимаете... Вот так и мы, как и они! На плоте! Или как на корабле!
КОЛЯ. Ну хватит, хватит, слушайте!
Все что-то кричат.
ВОВКА. (Динке на ухо.). Динка, ну, троячок я сегодня не заработал - это факт. Так хоть рупь пийсят дашь?
ДИНКА. (смеется.) Дам!
ВОВКА. (поет.) «Вспоминаю о любимой у послушного руля!..»
КОЛЯ. Да тихо вы все! Слушайте, а где наш Борис Анатольевич?
БОЛЬШАЯ ПАУЗА.
ДИНКА. (отмахнулась.) Да спит, наверное!
КОЛЯ. Ничего себе, спит... Ничего себе спит... Ничего себе... Тут такой бедлам стоит, что мертвый поднимется...
Пауза. Все поднялись.
ОЛЬГА. Мертвый???!!!
Все подошли к дверям Бориса Анатольевича. Коля стучит.
КОЛЯ. (тихо, но настойчиво.) Борис Анатольевич? Борис Анатольевич? Борис Анатольевич? Вы меня слышите? (Снова стучит.)
МОЛЧАНИЕ. ТИШИНА.
Все медленно отодвигаются от двери.
Коля вышел в центр.
Так он... стало быть... наверное... возможно... значит... того?! Умер!!??
Темнота
Занавес
Конец первого действия.
ВТОРОЕ ДЕЙСТВИЕ
Та же картина. Те же люди. Те же позы.
КОЛЯ. (Стучит в дверь.) Борис Анатольевич? Борис Анатольевич? Вы меня слышите? (Выходит в центр.) Так он... стало быть... возможно... значит... того?! Умер?!!!
БОЛЬШАЯ ПАУЗА
ОЛЬГА. Да постойте вы горячку пороть! Что это такое, в самом деле? Кто видел, что он вчера домой вечером проходил?
ДИНКА. Я видела...
КОЛЯ. И я видел... Уже часов в одиннадцать я покурить выходил... Вечером...
ОЛЬГА. Ну-ка, постучи, постучи еще раз! Посильнее!
Долго все вместе стучат в дверь. И вдруг вздрогнули от вопля Манефы.
МАНЕФА. Ай-яй-яй! Боренькя-а-а наш дорогой! Ай, Боренькя-а-а наш бедны-ы-ы-й!
Все зашикали на Манефу.
ДИНКА. Да что ты сегодня как с ума сошла? Воет и воет, честное слово!
МАНЕФА. Дык ведь помер... Помер наш дорогой... Помер наш единственный... Помер наш родненький...
ФАИНА. Нашла родненького! Какой он тебе родненький!
КОЛЯ. Надо дверь взломать!
ОЛЬГА. Не вздумай! Ты что? Тебя же потом и посадят! Обвинят Бог знает в чем!
КОЛЯ. Да что ты болтаешь? Кто? Что? В чем?
ОЛЬГА. У него же там вещи, всякое разное барахло, еще что-то! Ты что? Скажут - мы украли!
МАНЕФА. Надо, надо быстрее дверь-то взломать, сломать, пока не видел никто. У него ведь родственников нету, а мы бы все разделили по-суседски, все вещички... Разобрали бы. Надо, а то придет милиция...
КОЛЯ. Да что вы такое говорите? Глупости всякие.! Вещички! Человек умер! Ему помочь надо!
ВОВКА. (он молчал до сих пор, вдруг.) Мертвому припарки не помогут...
ИСПУГАННАЯ ПАУЗА.
ДИНКА. Дак все равно надо что-то делать...
ВОВКА. (грозно.) Сиди и кук