Летом 1994-го года в Ювентус пришел новый тренер, Марчелло Липпи. Он перебрался из Наполи, где в прошлом сезоне привлек внимание, выведя команду на шестое место.
Цель на очередную кампанию была ясна с самого начала: это должен был быть год прорыва. В руководстве клуба произошли серьезные изменения: вице-президентом стал Роберто Беттега, генеральным директором Лучано Моджи, исполнительным директором – Антонио Джираудо. Доктор Умберто Аньелли, как и раньше, следил за всем происходящим очень внимательно, вежливо и любезно убеждал в том, что именно его идеи – самые правильные. Он очень часто приходит на стадион Комунале со своим сыном Андреа.
Мое знакомство с Липпи вышло не самым приятным. За несколько дней до его назначения он позвонил мне: "Антонио, ты должен раньше вернуться из отпуска".
Я провел в сборной два месяца, отыграл на чемпионате мира в США и собирал себя по кусочкам. Так что начал упорствовать.
"А Баджо тоже вернется?" - спросил я, намекая на то, что Роберто, как и я, принимал участие в мундиале.
"Нет, но какое это имеет значение?".
"Тогда извините, но и я приеду позже. Мне нужно восстановиться".
В конце концов, я убедил его, хотя и почувствовал, что мистер воспринял мой отказ не лучшим образом. Он был молодым тренером с большим энтузиазмом, понимал, что ему предстоит очень хорошо поработать, чтобы вернуть скудетто в Турин, где его не было уже девять лет. В его распоряжении имелись игроки, которые горели желанием переписать историю, но еще толком не знали вкуса побед. Я был одним из них.
Из Наполи Липпи позвал с собой Чиро Феррару. Между нами уже давно было что-то вроде спортивной ненависти. Чиро воплощал собой истинный неаполитанский дух, а я стал его ювентийским аналогом. Когда мы встречались на поле, то не обменивались комплиментами. Я даже не мог представить, что однажды он станет моим одноклубником, да еще и тем, с кем у меня сложатся очень близкие отношения. Нас роднила одна черта: Чиро, как и я, никогда не хотел проигрывать.
В ходе трансферной кампании игроками Ювентуса также стали Дешам, великолепный плеймейкер Паулу Соуза и юный Таккинарди из Аталанты. В команде остались Перуцци, Ди Ливио, Раванелли, Марокки, Торричелли… И Виалли. Липпи сразу дал понять, что хочет сделать на него ставку, перезапустить его карьеру. Лука – сильный футболист, неутомимый труженик, но провел неудачный сезон, в котором мало забивал. Он все еще не мог адаптироваться в Юве после перехода из Сампдории, где был абсолютным лидером. Виалли – классический пример игрока, которому необходимо ощущать себя важным. Он обладает харизмой, показывает пример для всех вокруг. А еще он – перфекционист. Как-то он решил, что должен стать быстрее. Начал интересоваться техниками бега, использовать их на тренировках, работал, как робот! Липпи понял, что Луке нужно чувствовать ответственность, чтобы выкладываться на полную, и сделал его ключевым нападающим команды. Виалли завершил сезон с 17 голами, некоторые из которых были незабываемыми.
Мы неплохо стартовали в чемпионате, но начало тому самому "прорыву" было положено в шестом туре, когда мы проиграли в Фодже 0:2. На следующей тренировке Липпи собрал нас и сказал: "С сегодняшнего дня, если мы проигрываем, то должны делать это, атакуя. Я хочу пропускать в контратаках. Никаких больше мук и страданий, никого ожидания действий соперника. Высокий прессинг, инициатива и атаки".
Мы начали играть с тремя нападающими: Баджо, Раванелли и Баджо, на подстраховке был носивший десятый номер Дель Пьеро. Тактика оказалась выигрышной, ведь Виалли и Раванелли делали много "грязной" работы – отходили чуть ли не к своей штрафной, чтобы помочь, доказывали, что нападающие вовсе не ждут паса у чужих ворот, а много передвигаются по полю. В полузащите игру "фильтровали" Дешам и Паулу Соуза, сзади действовали два "цепных пса" - Каррера и Колер. Юргена было опасно злить! Когда на тренировках мы играли в квадрат, и он попадал в центр, то после восьмого паса шел в такие подкаты, как будто от этого зависела его жизнь!
Дель Пьеро тренировался с нами еще в прошлом году, но все еще играл за Примаверу – они победили на Турнире Вьяреджо и стали чемпионами страны. Дель Пьеро пророчили большое будущее, сразу было видно, насколько он одарен – ему нужно было только поработать над физикой. Этим занимался Джампьеро Вентроне, наш тренер по физподготовке. Мы делали упор на силовые упражнения, в этом плане опережали наших соперников на многие годы. Джампьеро за свои методы получил прозвище "Морпех" и будет работать в Юве еще десять лет, внеся огромный вклад в успехи команды. На тренировках он нас гонял до смерти! Был суровым, как солдат, не делал скидок никому – не важно, чемпион ты или начинающий игрок. Один из его любимых стимулов – "колокол позора". Огромный, позолоченный, он стоял в углу поля, и тот, кто не смог завершить упражнение, должен был бить в него на глазах у всей команды. Я редко слышал звук этого колокола – таким был Ювентус Липпи.
Когда Юве еще тренировал Трап, Дель Пьеро начал играть за первую команду и показывал отличный результаты, но выстрелил он именно при Липпи. В сезоне 1993/94 он забил великолепный гол Фиорентине, который все помнят, ударом с лета – пожалуй, после него все окончательно признали, что речь идет о футболисте с фантастическими перспективами.
Если я должен был бы выбрать всего одну черту Липпи, чтобы заполучить ее, став тренером, то у меня не было бы сомнений. Марчелло обладает удивительной способностью мотивировать, настраивать футболистов морально изо дня в день. Это непросто, когда целый год ты играешь по три раза в неделю. Еще сложнее не дать развиться самоуверенности, которая бессознательно появляется, когда команда начинает побеждать. Но Липпи в таких вещах был номером один: он умел сказать нужные слова в определенный момент, подбодрить, помочь в любой ситуации. Марчелло – мастер общения с командой, обращает внимание на самые мелкие детали, которые, тем не менее, имеют большое значение. Выбор аргументов, тон, умения удивить и таким образом привлечь внимание всех футболистов – все это работало безотказно.
Но путь к первому скудетто не был устлан исключительно цветами. По ходу сезона у меня возникли разногласия с тренером по поводу моей позиции на поле. Липпи видел во мне интерно в центре поля. Очень утомительная роль, приходилось буквально разрываться напополам, чтобы успевать действовать по всему флангу, опекать соперников в центре поля, помогать обороне… В общем, это было выше даже моих сил. Как-то, находясь на сборах национальной команды, я поделился своей проблемой с журналистом La Gazzetta dello Sport. Он оказался хорош и сразу нашел эффектный заголовок: Конте: "Мы побеждаем, но это не приносит мне удовольствие". Джираудо, Моджи и Липпи были в ярости. Мистер собрал футболистов и справедливо вычитал меня перед всеми, потому что я поставил свои интересы выше командных. Урок, который я никогда не забуду, идея, которую сейчас я стараюсь передать своим подопечным: "Есть "мы", а не "я". Те, кто не согласен с этим, никогда не будут полезны моей команде.
Липпи отругал меня, Моджи исключил из состава на следующий матч. Хорошее настроение мне вернул Ди Ливио – на шкафу я нашел записку от него: "Хочешь получать удовольствие? Ты бы посетил уна-парк (vai all’una park – прим. Ю.Ш.)". Я до сих пор смеюсь над ним, когда встречаю.
Сезон прошел под знаком противостояния с Пармой. В чемпионате мы одержали волевую победу на их поле со счетом 3:1, и это был определяющий момент. Но с джаллоблу мы встретились и в финале Кубка Италии (который выиграли) и в финале Кубка УЕФА (который проиграли).
Этот год был полон радостных событий, но случилась и трагедия – один из самых грустных эпизодов в моей жизни. Не стало Андреа Фортунато. Отличный парень, он пришел в Ювентус, чтобы пойти по следам Кабрини и Де Агостини – левых защитников, которые творили историю. При Трапе играл в основе, был близок тому, чтобы поехать на чемпионат мира. Но в конце мая Агрикола рассказал мне о его болезни. После товарищеского матча у Андреа начался жар, который никак не проходил, были сделаны анализы. Диагноз – лейкемия. Андреа сражался до последнего, зная, что рядом с ним партнеры по команде и весь клуб. Фабрицио Раванелли предоставил ему свой дом, пока Андреа лечился в Перудже. Я до сих пор жалею, что не смог попасть на его похороны, потому что был вызван в сборную на матч с Литвой. Первое скудетто эры Липпи мы, конечно, посвятили Фортунато.
Сила того Ювентуса была в стержне из игроков: Виалли, Феррара, Пессотто, Перуцци, Дель Пьеро, Таккинарди, я. Благодаря этому клуб мог позволить себе каждый год менять кого-то из важных исполнителей, а у тренера в распоряжении оказывался все более опытная команда. После победы в чемпионате Роберто Баджо был продан в Милан – ставку начали делать на Дель Пьеро.
Скудетто и успешное выступление в Кубке УЕФА позволили говорить о том, что цель на сезон 1995/96 – Лига чемпионов. Конечно, мы все надеялись, что сможем покорить ее с первого раза и тут же выиграть. Весь сезон был запланирован с расчетом на это, мы прошли невероятно сложную физическую подготовку. В первые месяцы команда была еще не в оптимальной форме, мы теряли очки в чемпионате и так не смогли позже догнать Милан Баджо и Веа. Но в Лиге чемпионов мы твердо шли вперед. Все хотели вписать свое имя в историю: и те, кто уже был в шаге от победы, как Лука Виалли, и те, кто снова хотел поднять трофей над головой, как Дешам и Югович, и те, кто, как большая часть команды, мечтал проявить себя на международной арене.
В групповом турнире я забил два гола: головой Боруссии в первом матче, который прошел в Дортмунде (3:1), и в гостях против Рейнджерс – в этой игре мы победили 4:1. В четвертьфинале нас ждал легендарный соперник – мадридский Реал. На Бернабеу, где публика, казалось, вот-вот выбежит на поле, мы уступили 0:1. На ответный матч я вышел с заплывшим глазом – получил по лицу локтем в товарищеской игры с Каррарезе. Но это меня не пугало, и мы сразу начали "обмениваться любезностями" с Луисом Энрике – таким же жестким футболистом, как я, ненавидящим проигрывать. Дель Пьеро и Падовано принесли нам путевку в полуфинал, где мы обыграли Нант.
22-го мая в Риме прошел финал, в котором нашим соперником был Аякс Ван Гаала. Напряжение, казалось, можно резать ножом. Когда мы пошли на полдник, около 17:30, в столовой отеля стояла гробовая тишина. Картина была сюрреалистичная: почти тридцать человек – футболисты, тренеры, руководство - и никто не говорит ни слова. Атмосферу решил разрядить Грациано Галлетти, водитель и помощник Моджи. Неожиданно он вошел в столовую с футбольной дудкой, протрубил и начал скандировать "Ю-ве! Ю-ве! Ю-ве!". Все отреагировали смехом, все без исключения. Его выходка отлично повлияла на настроение в команде.
Те, кто ожидал, что весь Олимпико будет поддерживать Ювентус, остались разочарованы, но, выйдя на разминку, я был впечатлен – помню этот момент до сих пор. Стадион был разделен на две равные части: бело-черную и бело-красную. Настоящее зрелище. Мы быстро повели в счете – забил Раванелли, но за пять минут до конца первого тайма Литманен сравнял счет. Вскоре я был вынужден покинуть поле. В центре поля я попытался опередить Давидса и в столкновении с ним сильно ударился бедром. Очень странная травма – от этого удара у меня разорвалась артериола, из нее ключом начала бить кровь и закупорила мускул. С каждой минутой бедро опухало все больше, в какой-то момент я уже не мог бегать. Я попросил замену еще до перерыва, остался у кромки поля с пакетом льда. Я первый оценил повреждение: "Просто ушиб". Врачи поначалу со мной согласились, но к началу второго тайма уже были не так уверены: "Антонио, лучше тебе остаться в раздевалке, под наблюдением".
"Ребята, не шутите так. Такие финалы случаются раз в жизни. Я должен быть у поля, чтобы поддержать команду".
Мне было жутко больно. Но пик пришелся на момент нашей победы – я попытался встать. С каждой минутой становилось все хуже и хуже, ведь я не отказался от круга почета с Кубком в руке. Кровь продолжала идти, а боль была такой сильной, что, вернувшись в раздевалку, я практически не узнавал своих родителей. Я никогда не испытывал ничего подобного за всю свою карьеру. Я отправился с командой в Турин, но лучше бы остался в больнице в Риме. Во время перелета нога надулась, как мяч. Болеутоляющее не действовало. Когда мы приземлились, меня уже ждал автомобиль скорой помощи. Я впервые выиграл Лигу чемпионов, мои одноклубники отправились праздновать с болельщиками, а я поехал в больницу, даже не помню какую. Меня осмотрели, и прогнозы были неутешительными: если кровоизлияние не остановится, потребуется операция. Кровь перестала идти, но без все-таки осложнений не обошлось – нога настолько опухла, что выкачать кровь с помощью шприца не получалось. Пришлось ждать, пока она впитается, и это были дни в настоящем аду. Я должен был постоянно лежать. Ночью пытался встать, чтобы сходить в туалет, и все снова становилось хуже. К тому же, я потерял шанс поехать на чемпионат Европы в Англию. Сакки ждал до последнего, но был вынужден оставить меня дома, когда врачи окончательно сказали, что я не смогу играть.
а трансферном рынке клуб продолжил следовать стратегии громких продаж. Ушли три лидера, которые блистали в Лиге чемпионов: Виалли, Раванелли и Паулу Соуза, но на их место пришли в числе других Зидан, Монтеро и Кристиан Виери. После ухода Луки Липпи доверил мне капитанскую повязку. Через несколько дней после начала чемпионата он пригласил меня в массажный зал стадионе Комунале и спросил: "Антонио, сколько лет ты уже в клубе?".
"Почти пять, мистер".
"Это много. Знаешь, я думаю сделать тебя капитаном".
Невероятная радость и огромная ответственность – носить повязку, которая до тебя принадлежала не только великим игрокам, но и великим людям.
Переезд Зинедина Зидана из Бордо в Турин не вызвал ажиотажа. О нем отзывались хорошо, в него верили, но толком не знали, чего ждать. На первых порах ему было непросто справиться с адаптацией, стать своим в новой команде, но день за днем Зизу начинал влюблять в себя, показывая невероятные вещи – сначала на тренировках, а в потом и в матчах. Иногда мы замирали с открытыми ртами, наблюдая за тем, как он танцует с мячом, как неестественно двигаются его ноги. А бывало, смотришь и думаешь: "Ок, это и я могу". Большая ошибка. Зизу делал так, что сложные приемы казались элементарными. Я помню его гол Реджине, спустя несколько лет – двумя финтами он оставил не у дел не только половину команды, но и тех, кто был на трибунах. Мы с поля видели, как болельщики действительно качаются на своих местах! Зидан и Дель Пьеро – мои самые сильные одноклубники. Зинедин – настоящий чемпион и отличный парень, серьезный и всегда готовый помочь за пределами поля, пример для партнеров. Когда я уже стал тренером, то некоторые мои подопечные в Ареццо, Бари, Сиене жаловались: "Хотелось бы знать, стал бы Зидан делать это упражнение". "Стал бы, - отвечал я. – И молчал бы при этом". Это главная черта чемпиона: покорность, смирение, готовность идти на жертвы. Быть лучшим, но внутри команды.
Зизу быстро поладил с Дешамом, который был капитаном сборной Франции, и особенно с другим новичком – Монтеро. Оба – спокойные в жизни, но на поле в них зажигалось пламя.
Монтеро быстро заслужил репутацию "плохого парня". А ведь на самом деле Паоло – очень скромный и хороший. Есть две вещи, о которых нельзя говорить плохо в его присутствии: семья и его команда, особенно Зидан. На поле он практически был его телохранителем, к тому же, великолепным защитником. Паоло обладал такой харизмой и смелостью, что не тушевался даже перед Моджи. 25 сентября 1999 года, вместо Липпи уже пришел Анчелотти, мы играем на поле моего Лечче. Проигрываем 0:2. Я даю короткое интервью Rai и иду в раздевалку, чтобы попрощаться с ребятами – мне позволили на сутки остаться с семьей. В этот момент приходит Моджи: "Ты никуда не едешь. Завтра утром тренировка в Турине". Я не могу скрыть, что расстроен, но соглашаюсь. На следующий день Моджи собирает нас и начинает кричать: "Позор! Весь состав Лечче стоит меньше каждого из вас!". Моджи смотрит каждому в глаза и продолжает:. "Как можно так играть? Ты, Марк, - обращается он к Юлиано, – о чем ты думал, когда был на поле?". Молчание. "И ты, Паоло…".
"Вы хотите что-то мне сказать?" - зажигается Монтеро.
"Нет, я говорю с Марком. Марк, ты не можешь поступать так, как Паоло. Пить пиво, возвращаться поздно. Потому что Паоло – чемпион, а ты нет!". И все улыбаются и смеются над тем, как ловко директор разрядил обстановку.
Летом 1996 года я упорно работал над тем, чтобы скорее восстановиться после травмы, полученной в финале Лиги чемпионов и подготовиться к сезону наравне со всеми. Это оказалось ошибкой. Я начал играть, но опухоль все еще не сошла до конца – мне пришлось слишком нагружать другую ногу. В октябре Сакки вызвал меня в сборную – мы играли в отборе к чемпионату мира против Молдовы и Грузии. Между матчами было четыре дня. Физиотерапевт пытался вразумить меня: "Антонио, ты только после травмы. Возможно, не стоит играть в обоих матчах?".
"Нет, я должен".
Я был настроен решительно, никаких компромиссов.
Провал.
С Молдовой все сложилось хорошо – мы победили в гостях 3:1. Но с Грузией, в Перудже, я чувствовал, что устал, сознание начало затуманиваться. В какой-то момент я сделал неловкое движение, неосторожно поставил левую ногу. Результат: на ровном месте, без участия соперника, я порвал крестообразные связки.
Год победы в Лиге чемпионов завершился очередной очень серьезной травмой.
Я был в отчаянии. Мне не только пришлось отдать капитанскую повязку Анджело Перуцци – я еще и не мог сыграть на любимой позиции центрального полузащитника, где меня наконец-то собирался использовать Липпи после нескольких лет попыток приучить меня действовать на фланге.
Как будто этого было мало! Я с болью понял, что пропускаю матч за Межконтинентальный Кубок в Токио против Ривер Плейта. Доктор Пидзетти провел серию тестов и дал мне надежду: "Колено повреждено не так уж сильно. Если ты хорошо поработаешь, то можешь успеть восстановиться". У меня было полтора месяца, нельзя было терять ни минуты, и я принялся работать. Через четыре недели упорного труда казалось, что все складывается хорошо. Я даже начал тренироваться с командой. Но во время одного из занятий прыгнул, пытаясь пробить пяткой с лета, и, когда упал, почувствовал, что с коленом что-то случилось. На этот раз все действительно было очень серьезно. Я окончательно попрощался с финалом в Токио. Хотел полететь с командой в Японию, но операцию назначили как раз на эти дни. Восстановление после хирургического вмешательства проходило не очень хорошо. Опухоль с колена не спадала, мне было очень больно – как будто ногу кололи булавками, бил озноб. Я решил позвонить профессору, который меня оперировал: "Если я жалуюсь, то мне действительно плохо. Я не из тех, кто устраивает сцены без причины".
"Не переживай, боль после таких операций – это нормально", - заверил он.
"А то, что колено продолжает опухать – тоже нормально?" - в моем голосе явно звучало недоверие.
"Приезжай, посмотрим, что с тобой".
Мне выкачали из колена жидкость, но на следующий день все повторилось: телефонный разговор, заверения, снова визит к врачу. Однако в этот раз я даже не успел покинуть пределы стадиона и сесть в машину, как колено снова опухло. Я был вне себя от злости и позвонил доктору Агриколе, который следил за нашей командой. Чтобы понять, что же со мной происходит, он отправил меня на анализы, которые показали – у меня очень серьезная инфекция. Включили сигнал тревоги, ведь инфекция могла поразить прооперированные связки – это была бы катастрофа. Ко мне начали приезжать врачи, которых присылал Агрикола – инфекцию они пытались побороть с помощью антибиотиков. Кромешный ад. Для меня сезон, по сути, был завершен. С трибун я смотрел на победу над ПСЖ в матче за Суперкубок Европы, на поражение от Боруссии в финале Лиги чемпионов, на триумф в чемпионате – Ювентус взял второе скудетто эры Липпи. Частичным утешением были слова Анджело Перуцци, капитана Юве в мое отсутствие. После победы в Межконтинентальном Кубке над Ривер Плейтом он сказал: "Этот Кубок должен был поднять Антонио, наш капитан".
После такого сезона легко представить, с каким настроем я подошел к старту следующей кампании: я жутко хотел играть. Первый официальный матч мы провели дома против Виченцы, это был поединок за Суперкубок Италии. Мы выиграли 3:0, и я даже забил хорошим ударом из-за пределов штрафной. Чемпионат стартовал 31 августа. В Турин приехал Лечче, который тренировал Чезаре Пранделли – этот матч серьезно повлиял на мои отношения с тифози из родного города. Юве начал плохо: возможно, мы еще не набрали форму, возможно, не хватало мощных нападающих – летом ушли Бокшич и Виери. В общем, казалось, что все идет к нулевой ничьей. Но за несколько минут до конца матча Индзаги вывел нас вперед. В добавленное время я провел второй гол – ударом головой на ближней штанге после углового в исполнении Зидана. Я побежал к боковой линии с поднятыми руками, стал на колени, руки в боки – мол, я тут, я вернулся! Я кричал от радости, что худшее позади, от возмущения, что пришлось пропустить там много, от облегчения, что снова могу играть хотя рисковал своей карьерой.
Воспоминания об этом голе до сих пор выводят из себя болельщиков Лечче, но для меня он был очень важен. Никакого неуважения по отношению к ним. Я бы отпраздновал точно так же против любой другой команды.
Индзаги стал новым бомбардиром Юве. Пиппо – профессионал фантастического уровня, который каждую минуту проживает в боевой готовности к следующему матчу. Он маниакально заботится о своей форме, тщательно следит за питанием. Его диета? Белая паста, брезаола, картофель. Перед матчами – бесконечные бисквиты Plasmon. Добавьте к щепетильности за пределами поля невероятное голевое чутье, умение подкараулить любой рикошет во вратарской, воспользоваться ошибкой защитника или вратаря. В первом сезоне Пиппо и Дель Пьеро вместе забили 39 голов в чемпионате. Достойный ответ тем, кто на старте первенства говорил, что это "слишком легкий" дуэт нападающих.
В ком никто не сомневался, так это в Эдгаре Давидсе – неслучайно он носил прозвище Питбуль. Тот самый Давидс, в столкновении с которым в финале Лиги чемпионов, я получил повреждение. Главное оружие Эдгара – его агрессивность. Недостаточно пройти его один раз – даже если тебе это удастся, то через секунду он снова будет рядом, пытаясь отобрать мяч. Он невероятно силен – жмет от груди 130 кг! Без футболки он кажется в два раза больше Большого Джима (популярная игрушка – прим. Ю.Ш.), с ним лучше не связываться – это я говорю из собственного опыта. В общем, потрясающее приобретение. Он пришел из Милана с огромным желанием побеждать. Эдгар – из тех игроков, которые мотивируют остальных. И его советы и упреки лучше принимать с закрытым ртом. К счастью, я попал в "круг избранных".
В чемпионате мы шли нога в ногу с "Интером" Симони, за который великолепный первый сезон в Италии проводил Роналдо – сильнейший на тот момент футболист мира. Они лучше стартовали, затем мы вышли в лидеры. 26 апреля, за четыре тура до финиша, мы встретились в Турине: у Юве 65 очков, у Интера 64.
Матч за скудетто закончился со счетом 1:0 в нашу пользу – дорога к титулу была открыта. Но к большой радости присоединилась горечь от второго подряд поражения в финале Лиги чемпионов – на этот раз сильнее нас был Мадрид.
В конце этой игры, в которой я не попал в стартовый состав (такое начало случаться все чаще), мне в голову начали приходить разные мысли: "Возможно, мой цикл с Ювентусом завершен. Возможно, мне нужны новые стимулы". К тому же, я не был вызван в сборную на чемпионат мира во Франции – это было логичным продолжением концовки сезона, которую я провел не на первых ролях. Впервые за семь лет я серьезно думал над тем, чтобы сменить клуб. Но сомнения быстро рассеялись. Я поговорил с руководством – мне доверяли и даже не думали о том, чтобы выставить на трансфер. Недовольство осталось в прошлом – накануне нового сезона я был настроен решительно как никогда.
Чемпионат 1998/99 сложился для Юве неудачно. Все пошло под откос с самого начала. Дель Пьеро получил серьезную травму в восьмом туре, а к февралю мы отставали от лидирующего Лацио на 15 очков и даже не шли в зоне еврокубков. Поражение дома от Пармы 2:4 переполнило чашу терпения Липпи, который после жесткого разговора с командой подал в отставку. Впервые за долгое время Ювентус оказался в такой ситуации – это было что-то нереальное. Особенно шокирован был молодой Тьерри Анри, который пришел к нам в январе из Монако. Наблюдая за ним на тренировках, мы все сошлись во мнении, что у парня невероятный потенциал – с мячом он был в три раза быстрее всех остальных, обладал отличной техникой. Проблема Анри оказалась в том, что он попал в Юве по ходу провального сезона, ему не хватало опыта, было сложно адаптироваться. К тому же, его часто ставили на фланг полузащиты. Я был уверен, что надолго он с нами не задержится. Однажды в конце тренировки ко мне подошел Адвокат и спросил: "Конте, что думаешь об Анри?".
"Адвокат, он очень молод, но с большим будущим".
Я видел, что он настроен скептично. "А знаешь, что мне кажется? Когда ты смотришь на него, то в восторге. Какая техника! Но в конце матча спрашиваешь себя: "А что сделал Анри? Ничего…". И я понял, что Тьерри уйдет.