--------------------------------
<1> БВС РФ. 2006. N 5. С. 5 - 6.
В юридической литературе мы нашли поддержку этому предложению <1>.
--------------------------------
<1> См.: Уголовное право Российской Федерации: Общая часть / Под ред. Б.В. Здравомыслова. С. 262.
Если умысел соучастников был направлен на совершение грабежа, а исполнитель совершил разбойное нападение, то действия соучастников должны расцениваться как покушение на грабеж.
Сабиров и Алексеенков в целях хищения чужого имущества проникли в дом потерпевшего С. Вернувшийся домой С. стал препятствовать действиям Сабирова и Алексеенкова. Стараясь удержать похищенное, Алексеенков нанес потерпевшему удары кулаком и ножом в различные части тела. От полученных ранений потерпевший скончался на месте. Суд первой инстанции осудил Сабирова по п. "з" ч. 3 ст. 162 УК РФ. Суд кассационной инстанции изменил приговор и определил считать Сабирова осужденным по п. "в" ч. 3 ст. 162 УК РФ. Президиум Верховного Суда РФ изменил судебные решения по следующим основаниям. Вердиктом коллегии присяжных заседателей признано установленным, что все действия, связанные с причинением тяжкого вреда здоровью потерпевшего, совершил один Алексеенков. Сабиров же непосредственно насилия, повлекшего тяжкий вред здоровью, к потерпевшему не применял, а реализуя предварительный сговор на кражу, после возвращения потерпевшего вместе с Алексеенковым, участвовал в грабеже. Конкретно действия Сабирова выразились в том, что он разбил стекло в окне, проник в дом, нашел телевизор, пульт управления, завернул телевизор в простыню и, после того как в его присутствии Алексеенков причинил потерпевшему телесные повреждения, унес телевизор из дома. Поэтому действия Сабирова Президиум переквалифицировал с п. "в" ч. 3 ст. 162 УК РФ на п. "в" ч. 2 ст. 161 УК РФ <1>. В данном случае квалификация действий Сабирова в окончательном виде нам представляется все же неправильной. Ведь Алексеенков виновным в совершении грабежа не признан и к ответственности за совершение грабежа не привлечен. Могут возразить, что Алексеенков привлечен к ответственности за более тяжкое преступление, поэтому грабеж ему и не вменяется. С этим можно было бы согласиться, но почему же тогда Президиум признал, что Сабиров участвовал вместе с Алексеенковым в грабеже? Кстати, и почему тогда Сабирову не вменен квалифицирующий признак "группа лиц по предварительному сговору"? На самом деле Сабиров не довел преступление (грабеж) до конца по не зависящим от него обстоятельствам в силу того, что Алексеенков начал совершать более тяжкое преступление. Мы полагаем, что действия Сабирова поэтому должны квалифицироваться как покушение на грабеж чужого имущества с незаконным проникновением в жилище группой лиц по предварительному сговору. Кроме того, непонятно, чем действия тех же Ширяева и Королева отличаются от действий Алексеенкова? Похоже, что в действиях последнего тоже имеет место покушение на кражу, а не на грабеж.
--------------------------------
<1> БВС РФ. 2005. N 4. С. 18.
Наконец, пример из собственной адвокатской практики. Приговором Замоскворецкого суда ЦАО г. Москвы от 26 февраля 2004 г. Межавитин признан виновным в совершении разбоя, т.е. нападении в целях хищения чужого имущества, совершенном с угрозой применения насилия, опасного для жизни и здоровья, по предварительному сговору группой лиц, с применением предметов, используемых в качестве оружия.
Тем же приговором Чернов признан виновным в совершении грабежа, т.е. открытом хищении чужого имущества по предварительному сговору группой лиц, с применением насилия, не опасного для жизни и здоровья.
Принимая во внимание, что в тот момент, когда Межавитиным совершалось преступление в отношении Левченко и Кузнецова, Чернов с другим соучастником совершал преступление в отношении Пинчука, не содействовал Межавитину и не наблюдал за ним, суд признал, что в действиях Межавитина имеет место эксцесс исполнителя, поскольку доказательств того, что у Чернова и Межавитина изначально имелся умысел на совершение разбоя с применением оружия, не добыто <1>. Нам представляется, что суд правильно признал эксцесс исполнителя в действиях Межавитина, но ошибочно вменил ему квалифицирующий признак "группа лиц по предварительному сговору", потому что у последнего не было ни с кем предварительного сговора на совершение разбойного нападения.
--------------------------------
<1> См.: Архив Замоскворецкого суда ЦАО г. Москвы. Дело N 1-739/9. 2004.
3. Случаи, когда выполненное исполнителем преступление представляет менее тяжкое однородное преступление, чем то, что было задумано соучастниками. Например, соучастники договорились совершить грабеж, а исполнитель нашел возможным обойтись без открытого похищения имущества и совершил кражу. В этом случае умыслом соучастников совершение исполнителем кражи (эксцесс) не охватывалось. Следовательно, за кражу другие соучастники уголовной ответственности не подлежат. Интересно отметить, что еще в XIX в. русские ученые полагали: "Если подстрекательство было направлено на более тяжкий вид преступления, а физический виновник совершил преступление меньшей важности, то виновность подстрекателя определяется исключительно по виновности физического виновника" <1>. Объяснялось, что подстрекавший к грабежу отвечает за кражу в пределах совершенного, потому что оставшийся невыполненным излишек подговора может быть рассматриваем лишь как обнаружение умысла, которое не подлежит по общим правилам наказанию <2>.
--------------------------------
<1> Конспект по уголовному праву и процессу, составленный по лекциям профессоров Фойницкого, Случевского, Сергеевского и др. С. 7.
<2> См.: Хейфец И.Я. Указ. соч. С. 81.
Очевидно, что в этих случаях исполнитель должен нести ответственность только за совершение кражи, поскольку в отношении грабежа имеет место добровольный отказ. Остальные соучастники несут ответственность за грабеж по правилам, предусмотренным для неоконченного преступления. Это связано с тем, что приискание соучастников преступления, сговор на совершение преступления (ч. 1 ст. 30 УК РФ) признаются приготовлением к преступлению, а не рассматриваются как простое обнаружение умысла.
4. Случаи, когда исполнитель наряду с задуманным преступлением совершает иное, не охватываемое умыслом соучастников преступление.
Остальные соучастники должны нести ответственность за преступление, которое охватывалось их умыслом. С.В. Бородин, анализируя судебную практику по делам об убийстве, отмечал: "Случаи, когда исполнитель выходит за пределы предварительного сговора и совершает действия, о которых не знали и не знают соучастники, нередко встречаются в делах об убийстве.
Соучастники при таких обстоятельствах должны нести ответственность лишь в пределах предварительной договоренности" <1>.
--------------------------------
<1> Бородин С.В. Указ. соч. С. 287.
Так, по приговору областного суда Г., С. и В. были осуждены за бандитизм и убийство при налете на квартиру Ш. Проникнув в квартиру, бандиты положили членов семьи Ш. на пол, но в этот момент в квартиру вошла соседка Г., которая стала кричать и звать на помощь. Тогда В. нанес ножом несколько ударов в грудь Г. и убил ее. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ исключила из приговора обвинение других участников в убийстве Г., сославшись на то, что имел место эксцесс исполнителя. Квалификация действий В. по п. "е" ст. 102 УК РСФСР (п. "к" ст. 105 УК РФ) была оставлена без изменений <1>.
--------------------------------
<1> БВС РФ. 1995. N 5. С. 10 - 11.
5. Случаи, когда исполнитель вместо задуманного преступления совершает это же преступление, но при других квалифицирующих обстоятельствах.
Остальные соучастники несут ответственность за преступление, которое охватывалось их умыслом, без квалифицирующих обстоятельств.
Приведем несколько примеров из судебной практики. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ в Обзоре надзорной практики по этому поводу отмечает: "Иногда суды при квалификации действий осужденных, совершивших преступление группой лиц, оставляли без внимания вопрос о согласованности действий участников преступления и при наличии эксцесса исполнителя квалифицировали одинаково действия всех осужденных.
Преображенский межмуниципальный (районный) суд Восточного административного округа г. Москвы квалифицировал по ч. 3 ст. 206, п. "а", "б" ч. 2 ст. 146 УК РСФСР действия А., М., Р., признав их виновными в том, что они, находясь в состоянии опьянения, из хулиганских побуждений избили И., при этом А. нанес ему удар ножом. В процессе совершения хулиганских действий, вступив в сговор на завладение имуществом потерпевшего, осужденные похитили у него вещи на сумму 1320 тыс. руб. (в ценах 1997 г.).
Приговор в отношении А., М., и Р. был изменен сначала президиумом Московского городского суда, а затем и Судебной коллегией по уголовным делам Верховного Суда РФ, которые указали, что применение А. ножа в процессе совершения хулиганских действий в отношении И. умыслом других осужденных не охватывалось и являлось эксцессом исполнителя, наличие у осужденных предварительного сговора и умысла на завладение имуществом потерпевшего не подтверждено, фактически имущество у потерпевшего похитил только М., что также являлось эксцессом исполнителя.
Приговор в части осуждения Р. и А. за разбой отменен с прекращением производства по делу, а действия М. переквалифицированы на ч. 1 ст. 161 УК РФ. Кроме того, действия Р. и М. переквалифицированы с ч. 3 на ч. 2 ст. 206 УК РСФСР" <1>.
--------------------------------
<1> БВС РФ. 2000. N 10. С. 21.
В приведенном примере соисполнитель А. совершил хулиганские действия с применением ножа, что не охватывалось умыслом М. и Р. и являлось эксцессом, т.е. А. совершил это же преступление, но при квалифицирующих обстоятельствах. Действия М. по открытому хищению имущества потерпевшего не охватывались в свою очередь умыслом Р. и А. и являлись эксцессом, т.е. М. наряду с совместно совершенным хулиганством совершил грабеж, не охватываемый умыслом Р. и А.
По делу Антипина и Гареева суд признал, что хулиганские действия в отношении Каримова были совершены ими без предварительного сговора, однако использование Гареевым при совершении хулиганских действий ножа было "зачтено" и Антипину в качестве квалифицирующего признака хулиганства "с применением ножа, используемого в качестве оружия". Тем самым приговор суда содержал противоречие, заключающееся в том, что если у Антипина и Гареева не было предварительного сговора на совершение хулиганских действий, то не могло быть и договоренности о применении ножа, а следовательно, не было оснований вменять Антипину указанный квалифицирующий признак. Президиум Верховного суда Республики Башкортостан по протесту заместителя Председателя Верховного Суда РФ состоявшиеся по делу решения изменил, исключил из обвинения Антипина квалифицирующий признак "с применением ножа, используемого в качестве оружия" и переквалифицировал его действия с ч. 3 ст. 213 на п. "а" ч. 2 ст. 213 УК РФ <1>.
--------------------------------
<1> БВС РФ. 2003. N 11. С. 22 - 23.
Бандура, Жижимов, Николаенко и Резанов предварительно договорились совершить разбойное нападение на потерпевшую с целью хищения имущества. Выставив стекло в окне, они незаконно проникли в жилище потерпевшей. Жижимов нанес ей множественные удары кулаком в голову, после чего он сдавил шею потерпевшей руками, а затем веревкой задушил ее. Бандура, Николаенко и Резанов в это время искали в доме ценности. Позже к ним присоединился и Жижимов. Нападавшие похитили принадлежавшие потерпевшей деньги в сумме 14100 руб. и имущество, всего на сумму 14760 руб. Бандура признан виновным в разбойном нападении, совершенном группой лиц по предварительному сговору, с применением предметов, используемых в качестве оружия, с незаконным проникновением в жилище, с причинением тяжкого вреда здоровью потерпевшей, и его действия квалифицированы судом по п. "в" ч. 4 ст. 162 УК РФ. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ приговор в отношении Бандуры оставила без изменения. Заместитель Генерального прокурора РФ в надзорном представлении поставил вопрос об изменении состоявшихся в отношении осужденного Бандуры судебных решений вследствие неправильного применения уголовного закона и о переквалификации действий Бандуры с п. "в" ч. 4 ст. 162 УК РФ на ч. 3 ст. 162 УК РФ. Президиум Верховного Суда РФ удовлетворил представление по следующим основаниям. Судом установлено и отражено в приговоре, что предварительной договоренности у участников разбойного нападения о причинении потерпевшей тяжкого вреда здоровью или о ее убийстве не было. Никаких действий, направленных на причинение потерпевшей тяжкого вреда здоровью, Бандура не совершал, не оказывал он и содействия другим лицам при совершении ими таких действий. Данных, свидетельствующих о том, что умыслом осужденного Бандуры охватывалось причинение потерпевшей в ходе разбойного нападения тяжкого вреда здоровью или лишение ее жизни, судом не установлено и не приведено в приговоре. При таких обстоятельствах Президиум переквалифицировал действия Бандуры с п. "в" ч. 4 ст. 162 УК РФ на ч. 3 ст. 162 УК РФ как разбойное нападение, совершенное группой лиц по предварительному сговору, с применением предметов, используемых в качестве оружия, с незаконным проникновением в жилище <1>.
--------------------------------
<1> См.: Основания отмены и изменения судебных решений: Сборник определений и постановлений. М., 2008. С. 484 - 485.
По делу Кима и Де, осужденных Приморским краевым судом 8 мая 2002 г. по п. "в" ч. 3 ст. 162, п. п. "ж" и "з" ч. 2 ст. 105 УК РФ, Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ признала, что действия Кима следует расценивать как эксцесс исполнителя, указав следующее. Суд правильно признал Де соучастником разбойного нападения, однако из приговора не следует, что суд установил наличие предварительной договоренности Кима и Де на причинение здоровью Михальковой тяжкого вреда. Действия, связанные с лишением Михальковой жизни, Ким совершил вне сговора. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ переквалифицировала действия Де с п. "в" ч. 3 ст. 162 УК РФ на п. п. "а", "в" и "г" ч. 2 ст. 162 УК РФ, приговор в части осуждения Де по п. п. "ж" и "з" ч. 2 ст. 105 УК РФ отменила и дело в этой части прекратила на основании п. 2 ч. 1 ст. 24 УПК РФ за отсутствием в деянии состава преступления; исключила из приговора осуждение Кима по п. "ж" ч. 2 ст. 105 УК РФ <1>.
--------------------------------
<1> См.: Там же. С. 631 - 633.
6. Случаи, когда деятельность исполнителя, соответствующая умыслу соучастников, влечет за собой неосторожные последствия.
Например, исполнитель совершил задуманное соучастниками изнасилование, которое повлекло по неосторожности смерть потерпевшей.
М.И. Ковалев считал, что подстрекатель и пособник изнасилования будут отвечать за соучастие в квалифицированном преступлении, если потерпевшая покончила жизнь самоубийством. В этом случае, по мнению автора, тяжкое последствие хотя и не было проявлением воли соучастников, подобный исход преступления им должен был представляться возможным <1>.
--------------------------------
<1> См.: Ковалев М.И. Соучастие в преступлении. С. 90; а также: Толстопятова Н.В. Указ. соч. С. 9.
Заметим, что неосторожное причинение преступного результата находится за пределами соучастия, поскольку не охватывается умыслом других соучастников. Следовательно, имеет место эксцесс исполнителя, который и должен нести ответственность за наступившие по неосторожности последствия.
Эксцесс исполнителя возможен при совершении преступления группой лиц, группой лиц по предварительному сговору, организованной группой. Эксцесс исполнителя возможен и со стороны участника преступного сообщества. В п. 20 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 10 июня 2010 г. N 12 указано: "В случаях, когда участник преступного сообщества (преступной организации) совершает преступление, которое не охватывалось умыслом других участников преступного сообщества (преступной организации), его действия как эксцесс исполнителя подлежат квалификации по соответствующей статье Уголовного кодекса Российской Федерации без ссылки в этой части на статью 210 УК РФ, если содеянное таким лицом совершено не в связи с планами преступного сообщества (преступной организации)" <1>.
--------------------------------
<1> БВС РФ. 2008. N 8. С. 11.
Ситуация, когда руководитель преступного сообщества определяет участника преступного сообщества для совершения преступления и предоставляет ему свободу выбора средств для достижения цели, не должна расцениваться как эксцесс исполнителя. Преступление в этом случае вменяется в вину и руководителю, и участнику преступного сообщества.
§ 3. Анализ понятия "подстрекатель к преступлению"
В русских источниках первое упоминание об интеллектуальных виновниках можно найти в летописях. Так, Никоновская летопись говорит, что при Ярославе новгородцы наказали раба, оклеветавшего епископа Луку Жидяту: "...урезаша ему нос и обе руки отсекоша и побежа в немцы, сице и его лукавым советникам".
Воинский и Морской уставы Петра I подстрекателями считали лиц, которые склонили других к совершению преступления. Подстрекателем признавался тот, кто наймет, подкупит, упросит, склонит, прикажет и т.д.
Уложение о наказаниях уголовных и исправительных (по изданию 1866 г.) выделяло физических и интеллектуальных зачинщиков. Под вторыми понимались лица, которые, задумав совершить преступление, согласили на него других. Такие зачинщики или принимали какое-либо участие в совершении преступления, или просто находились при его совершении (ст. 118 Уложения), или же ограничивались одной интеллектуальной ролью, склоняя других к преступлению.
Кроме того, Уложение признавало подговорщиков или подстрекателей (ст. 13 Уложения). В отличие от зачинщика подстрекатель не должен был участвовать в совершении преступления.
Согласно ч. 4 ст. 33 УК РФ подстрекателем признается лицо, склонившее другое лицо к совершению преступления путем уговора, подкупа, угрозы или другим способом.
Исходя из этого определения обязательным условием подстрекательства в любой форме следует признать склонение другого лица к совершению преступления. Как верно указывает А. Бриллиантов, понятие склонения в законе не раскрывается, но практика относит к склонению любые действия, стимулирующие формирование у лица стремление участвовать в совершении преступления <1>.
--------------------------------
<1> См.: Бриллиантов А. Указ. соч. С. 26.
Подстрекатель, будучи, по выражению Н.С. Таганцева, душой преступления, сам остается в стороне и толкает другого на совершение преступления.
В русском языке склонить означает убедить в необходимости какого-нибудь поступка, решения <1>.
--------------------------------
<1> См.: Ожегов С.И. Указ. соч. С. 721.
Подстрекательство предполагает такое воздействие одного лица на другое, благодаря которому последнее соглашается на совершение конкретного преступления. Склонение должно состояться реально и быть успешным.
Классическим примером в этом смысле является дело Рансфорда (Англия). В 1974 г. Рансфорд был признан виновным в том, что написал письмо, в котором содержалось предложение совершить преступление, хотя это письмо не было получено адресатом. В своей известной книге "Введение в уголовное право" Кросс и Джонс, приводя пример такого преступного деяния, сделали следующий вывод: "Если подстрекательство или склонение не дошло до сведения лица, которому предназначалось действовать в соответствии с ним, подстрекатель будет виновен в покушении на подстрекательство" <1>.
--------------------------------
<1> Цит. по: Преступление и наказание в Англии, США, Франции, ФРГ, Японии. Общая часть уголовного права. С. 27.
В связи с этим необходимо отметить, что согласно ч. 5 ст. 34 УК РФ лицо, которому по не зависящим от него обстоятельствам не удалось склонить другое лицо к совершению преступления, несет уголовную ответственность за приготовление к преступлению.
Следует признать, что подстрекательство в форме бездействия невозможно. Понятно также, что подстрекательство невозможно после начала совершения преступления. И недаром законодатель использует в определении прошедшее время - "склонившее", что свидетельствует о временном первенстве подстрекательства.
Подстрекательство охватывает все случаи вовлечения кого-либо в совершение преступления безотносительно к виду соучастия.
Поэтому представляется возможным подстрекательство к организации преступления, подстрекательство к участию в непосредственном совершении преступления, подстрекательство к подстрекательству, подстрекательство к пособничеству. Причем в юридической литературе подстрекательство к подстрекательству предлагается квалифицировать как подстрекательство, а подстрекательство к пособничеству - как опосредованное пособничество <1>. Согласиться с предложением оценивать подстрекательство к пособничеству как опосредованное пособничество, нам кажется, нельзя. В противном случае по логике вещей придется подстрекательство к участию в непосредственном совершении преступления квалифицировать как опосредованное исполнение преступления.
--------------------------------
<1> См.: Уголовное право: Общая часть: Учебник для вузов / Отв. ред. И.Я. Козаченко, З.А. Незнамова. С. 242.
Подстрекательство к любому виду соучастия, исходя из смысла п. 4 ст. 33 УК РФ, должно рассматриваться именно как подстрекательство. Поэтому мы полагаем даже возможным подстрекательство к организации преступления, хотя ни один из криминалистов не называет такого случая вовлечения в преступление. У подстрекателя есть сходная черта с организатором, заключающаяся в том, что они оба побуждают к совершению преступления. В то же время круг функций организатора гораздо шире, что собственно и придает ему качественно иной статус.
Подстрекательство возможно только с прямым умыслом. "Подстрекательство предполагает исключительно прямой умысел на склонение другого лица к совершению преступления" <1>. Однако есть и другие, спорные, на наш взгляд, мнения. Например, С.В. Познышев считал, что подстрекатель может действовать как с прямым, так и с эвентуальным (косвенным) умыслом <2>.
--------------------------------
<1> Базунов А., Демидов Ю. Субъективная сторона подстрекательства // Советская юстиция. 1968. N 16. С. 4.
<2> См.: Познышев С.В. Основные начала науки уголовного права. С. 387, 390; а также: Гришаев П.И., Кригер Г.А. Указ. соч. С. 146 - 147; Тельнов П.Ф. Ответственность за соучастие в преступлении. С. 93; Уголовное право России: Общая часть: Учебник / Под ред. Н.М. Кропачева, Б.В. Волженкина, В.В. Орехова. С. 595, 597.
"...возбуждая желание совершить определенное преступление, подстрекатель может желать, а может сознательно допускать или безразлично относиться к тому, будет это преступление совершено или нет", - пишет Д.А. Безбородов <1>. Правильность такой позиции вызывает серьезные сомнения.
--------------------------------
<1> Безбородов Д.А. Уголовно-правовое регулирование ответственности за совместное совершение преступления. С. 201.
Волевой момент умысла при подстрекательстве заключается в желании наступления общественно опасных последствий, т.е. в желании видеть преступление совершенным. Признание возможности подстрекательства с косвенным умыслом означает, что подстрекатель не желал, но сознательно допускал общественно опасные последствия либо относился к ним безразлично. Можно признать, что подстрекатель в таком случае склонил (например, убедил) другое лицо к совершению преступления?
Тем более невозможно, по нашему мнению, неосторожное подстрекательство к умышленному деянию и умышленное подстрекательство к преступлению неосторожному, которые допускал Г.Е. Колоколов <1>. Из современных авторов неосторожное подстрекательство признает А.П. Козлов. В первой главе работы нами приводился пример с тремя охотниками, который, если мы правильно понимаем позицию автора, свидетельствует, в частности, об умышленном подстрекательстве к неосторожному преступлению. Однако разве можно признать, что А. (подстрекатель, по мнению А.П. Козлова), который обратился к В. с предложением показать свое искусство и попасть из ружья в трубку крестьянина, склонял тем самым последнего к совершению убийства (пусть даже неосторожного) крестьянина?
--------------------------------
<1> См.: Колоколов Г.Е. О соучастии в преступлении. С. 119.
Характерно, что § 26 УК ФРГ называет подстрекателем того, кто умышленно подстрекал другого к умышленному противоправному деянию <1>.
--------------------------------
<1> См.: Уголовный кодекс ФРГ. С. 18.
Таким образом, наличие прямого умысла является вторым условием для подстрекательства. При этом следует иметь в виду, что подстрекатель, склоняя другое лицо к совершению преступления, может преследовать собственные интересы, интересы других лиц или неадекватно понятые им интересы долга, службы. Личные цели, мотивы подстрекателя безразличны для его ответственности. Они могут совпадать, а могут расходиться с интересами других соучастников. Соответственно, личные цели и мотивы лица, склоненного к совершению преступления, также не имеют значения для ответственности подстрекателя. Оценка действий подстрекателя зависит от целей и мотивов исполнителя лишь тогда, когда они указаны в качестве признаков преступления и охватывались умыслом подстрекателя <1>.
--------------------------------
<1> См. подробно: Никулин С.И. Энциклопедия уголовного права. Т. 6: Соучастие в преступлении. С. 178.
Подстрекательство предполагает склонение к совершению конкретного преступления. Преступление может быть обрисовано в общих чертах, без отдельных деталей, которые не могли быть предусмотрены подстрекателем, но в любом случае оно должно быть конкретным с точки зрения квалификации по определенной статье Особенной части УК РФ.
Интересным в связи с этим представляется следующее дело. Приговор Верховного суда Республики Башкортостан отменен в части осуждения Звездиной за подстрекательство Зиновьева к совершению разбоя в отношении семьи Григоряна, а дело в этой части прекращено за недоказанностью.
Звездина осуждена на основании показаний Зиновьева о том, что она под угрозой его отравления требовала избить Григоряна. Как видно из материалов дела, Звездина, не признав себя виновной в подстрекательстве к разбойному нападению на Григоряна, утверждала, что с Зиновьевым у нее был разговор только о том, что ее зятя следовало "побить".
Зиновьев в своих показаниях не утверждал, что Звездина подстрекала его к хищению чужого имущества.
Других доказательств ее причастности к разбойному нападению в приговоре не приведено, не имеется их и в материалах дела. Таким образом, вывод суда о виновности Звездиной основан на предположении <1>.
--------------------------------
<1> БВС РФ. 2002. N 9. С. 14.
На подстрекательство к совершению конкретного преступления обращается внимание в п. 42 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 1 февраля 2011 г. N 1: "Действия взрослого лица по подстрекательству несовершеннолетнего к совершению преступления при наличии признаков состава указанного преступления должны квалифицироваться по статье 150 УК РФ, а также по закону, предусматривающему ответственность за соучастие (в виде подстрекательства) в совершении конкретного преступления".
Подстрекатель, как правило, указывает и путь, по которому может быть достигнут соответствующий преступный результат, поскольку простое изъявление желания, указание на цель недостаточны. С.И. Никулин приводит по этому поводу два примера. По мнению ученого, в одной ситуации просьба "достать приличный ствол" (со стороны лица, увлекающегося охотой, к своему знакомому - знатоку по части охотничьего оружия) не будет рассматриваться как подстрекательство к контрабанде, с помощью которой последний осуществит доставку импортного ружья из-за границы, а в другой (со стороны любого человека к знакомому военнослужащему, проходящему службу по контракту), безусловно, образует подстрекательство к незаконному деянию - хищению огнестрельного оружия (ст. 226 УК РФ) <1>. Нам представляется, что первая ситуация разрешена автором правильно, а во втором примере, похоже, имеет место лишь простое изъявление желания, а не склонение к совершению конкретного преступления. Во всяком случае, на практике доказывание подстрекательства к преступлению в подобном случае столкнется с серьезными трудностями.