Договор о космосе 1967 г. и Соглашение о спасании космонавтов 1968 г. обязывают государства оказывать космонавтам всемерную помощь в случае аварии, бедствия или вынужденной посадки на территории, находящейся под их юрисдикцией, или в открытом море. В таких случаях государства должны принять все возможные меры по поиску и спасанию космонавтов. Им должна быть обеспечена безопасность. Они незамедлительно возвращаются государству, осуществившему запуск. Причем в отличие от случаев с космическими объектами поиск и возвращение космонавтов не обусловлены просьбой государства запуска и обязательством возместить расходы.
Находясь в космическом пространстве или на небесных телах, космонавты различных государств должны оказывать друг другу возможную помощь. Государства обязались информировать международное сообщество об установленных ими явлениях в космосе, которые могли бы представлять опасность для жизни или здоровья космонавтов.
14.5. Международное сотрудничество в освоении космоса
Высокая стоимость космических проектов, с одной стороны, и заинтересованность всех стран мира в практических результатах освоения космоса - с другой, обусловили необходимость тесного сотрудничества государств в области космонавтики. Согласно Договору по космосу при исследовании и использовании космического пространства его участники должны руководствоваться принципом сотрудничества и взаимной помощи и осуществлять космическую деятельность с должным учетом соответствующих интересов всех других государств. Государствам рекомендуется содействовать и поощрять сотрудничество в этой области.
Сотрудничество в освоении и использовании космического пространства осуществляется в двух основных формах: в рамках международных организаций, занимающихся космической деятельностью, и посредством совместных международных космических проектов и программ. Такое сотрудничество регламентируется многосторонними и двусторонними международными договорами.
Среди международных организаций, цели и задачи которых непосредственно связаны с космической деятельностью, можно указать Европейское космическое агентство (ЕКА), Международную организацию морской спутниковой связи, Европейскую организацию по использованию метеорологических спутников, Арабскую корпорацию спутниковой связи и др. Определенные вопросы космического сотрудничества находятся в сфере деятельности специализированных учреждений ООН, в том числе Международного союза электросвязи, Всемирной метеорологической организации, Международной организации гражданской авиации, Международной морской организации.
Совместные международные космические проекты и программы сотрудничества в исследовании и использовании космического пространства охватывают самые разные сферы космической деятельности. Это создание образцов космической техники, совместные пилотируемые полеты, проведение научных исследований, использование результатов космической деятельности и др.
Наиболее ярким примером такого сотрудничества является программа создания и использования международной космической станции, осуществляемая в соответствии с Соглашением 1998 г. между правительствами России, США, государств - членов ЕКА, Канады и Японии. Заслуживает внимания также Международная программа КОСПАС-САРСАТ, предназначенная для оказания содействия поиску и спасанию людей путем предоставления получаемых с помощью спутников данных о бедствии (и его местоположении) судов или самолетов. Участниками программы являются Канада, Россия, США и Франция, а пользователем может быть любое государство.
Обширное международное сотрудничество по вопросам космоса осуществляется на основе двусторонних соглашений. Россия такие соглашения имеет со многими государствами, в частности, по вопросам запусков космических объектов российскими ракетами-носителями, а также по вопросам использования космодрома Байконур (с Казахстаном).
14.6. Ответственность в международном космическом праве
Как отмечалось выше, международно-правовую ответственность за национальную космическую деятельность несут соответствующие государства. Это отличает вопросы ответственности в космическом праве от общего международного права, где государства не несут ответственности за действия своих юридических и физических лиц, если такие лица не действуют от их имени или по их поручению. При этом космическая деятельность связана с высоким техническим риском и, как следствие, с возможностью причинения материального ущерба другим государствам, их юридическим и физическим лицам. Поэтому материальная ответственность по международному космическому праву может иметь место вне зависимости от вины (так называемая абсолютная ответственность) запускающего государства, а вследствие лишь самого факта нанесения ущерба космическим объектом. Вопросы ответственности подробно регламентированы источниками международного космического права - Договором о космосе 1967 г. и Конвенцией об ответственности за ущерб 1972 г.
Согласно Договору о космосе в случае международного правонарушения государства несут международную ответственность за всю национальную деятельность в космическом пространстве независимо от того, кто осуществляет космическую деятельность - правительственные органы или неправительственные юридические лица государства. Порядок реализации материальной ответственности установлен Конвенцией об ответственности за ущерб.
Конвенция, определяя понятие "запускающее государство", включает в него не только государство, которое осуществляет или организует запуск космического объекта, но и государство, с территории или установок которого осуществляется запуск. В случае, когда имеется несколько запускающих государств, они должны нести солидарную ответственность за любой причиненный ущерб. В свою очередь, формально для определения того, какое же государство является в каждом случае "запускающим", следует обратиться к Конвенции о регистрации 1975 г., которая уточняет, что запускающее государство - это государство, в регистр которого занесен соответствующий космический объект ("государство регистрации"). В понятие ущерба включаются лишение жизни, повреждение здоровья, уничтожение или повреждение имущества государств, международных организаций, юридических и физических лиц.
Конвенция определяет, что запускающее государство несет абсолютную ответственность за выплату компенсации за ущерб, причиненный его космическим объектом на поверхности Земли или воздушному судну в полете. Причем Конвенция не устанавливает верхнего предела выплачиваемой компенсации, что характерно для абсолютной ответственности в других отраслях международного права. Отступление от принципа абсолютной ответственности допускается Конвенцией в том случае, когда космическому объекту одного государства причинен ущерб космическим объектом другого государства при их нахождении вне поверхности Земли. В этом случае ответственность основана на принципе вины.
Положения Конвенции не применяются к случаям ущерба гражданам запускающего государства и иностранцам, когда иностранцы участвуют в операциях, связанных с этим космическим объектом. Конвенция подробно определяет порядок предъявления и рассмотрения претензий о компенсации за ущерб, причиненный космическими объектами.
В истории космических запусков неоднократно отмечались случаи, когда стечение обстоятельств (в основном связанных с нештатной работой космических объектов и их падением на Землю) приводило к предпосылкам для применения положений Конвенции об ответственности за ущерб 1972 г. Но до настоящего времени все подобного рода случаи решались дипломатическим путем, без применения международных судебных процедур. Так, при разрушении над территорией Канады (и произошедшем вследствие этого радиоактивном заражении местности) в январе 1978 г. советского искусственного спутника Земли с ядерной энергетической установкой "Космос-954" Правительство Канады, основываясь на положениях Конвенции, предъявило СССР соответствующие требования о возмещении ущерба, однако в ходе переговоров вопрос о выплате согласованной суммы компенсации был решен без обращения к каким-либо формальным процессуальным мерам. В 1991 г. произошел нештатный спуск на Землю советской орбитальной станции "Салют-7", несгоревшие в атмосфере обломки которой упали на территорию Аргентины рядом с чилийской границей. Однако в этом случае каких-либо претензий по Конвенции об ответственности за ущерб не предъявлялось вообще вследствие отсутствия реального ущерба при падении частей космического объекта в малонаселенной горной местности.
14.7. Перспективные вопросы международного
космического права
Современная космонавтика носит преимущественно прикладной характер, обслуживая практические интересы различных отраслей народного хозяйства многих стран мира. В этой связи в меньшей степени предметами дискуссий юристов-международников, специалистов в области космического права, остаются вопросы освоения "дальнего космоса", планет Солнечной системы или подобного рода проблемы, решение которых отодвигается на более поздние десятилетия XXI в. Однако в освоении околоземного пространства (а также Луны) все активнее участвуют так называемые новые космические державы (такие как Индия и Китай), продолжает оставаться актуальной проблема эффективного использования геостационарного пространства.
Представляется, что помимо указанных выше "традиционных" аспектов космического права (к которым может быть добавлена разве что обостряющаяся проблема так называемого космического мусора - фрагментов запущенных в космос объектов, которые выведены из активной эксплуатации, но остаются на своих орбитах, угрожая безопасности космических полетов) можно ожидать дальнейшего развития международно-правового регулирования по следующим двум аспектам.
Во-первых, к большому сожалению, космическое пространство продолжает рассматриваться отдельными странами как потенциальный театр военных действий. Это требует применения адекватных международно-правовых средств для недопущения военного противостояния в космосе, особенно с учетом планов Соединенных Штатов Америки по выводу в космос компонентов стратегической противоракетной обороны. Видимо, должны быть продолжены усилия по юридической и фактической демилитаризации космоса, результатом чего могут стать императивные запреты на вывод в космическое пространство любых видов вооружений, включая противоракетное и противоспутниковое оружие.
Во-вторых, активное вовлечение в космическую деятельность негосударственных организаций (организующих запуски космических объектов, ведущих деятельность по так называемому космическому туризму и т.п.) с неизбежностью ставит вопрос о дальнейшем уточнении сферы ответственности государств как субъектов международного публичного права за космическую деятельность, источником которой является территория соответствующих государств, а также об осуществлении эффективной юрисдикции таких государств в отношении космических объектов (сооружений, платформ, орбитальных станций, искусственных спутников Земли), принадлежащих частным компаниям и ими же фактически эксплуатируемым.
Наконец, не исключено, что начало непосредственной эксплуатации природных ресурсов Луны и иных небесных тел (например, астероидов и прочих малых планет, чьи траектории проходят в непосредственной близости от орбиты Земли) потребует более строгого контроля за соблюдением правового режима Луны и прочих небесных тел, де-юре зафиксированного в Соглашении о Луне 1979 г., но де-факто не являющегося обязательным для большинства космических держав, не участвующих в данном Соглашении.
В целом можно надеяться на то, что космическое пространство останется мирным, а содействие практическому освоению его неисчерпаемых возможностей - основной задачей прогрессивного развития международного космического права.
Вопросы для обсуждения
1. Определите роль и место международного космического права в системе международного права.
2. Укажите источники международного космического права.
3. В чем заключаются особенности правовых режимов космического пространства и небесных тел?
4. Охарактеризуйте правовой статус космонавтов и космических объектов.
5. В чем состоят ограничения военного использования космоса?
6. Каковы особенности международной ответственности по международному космическому праву?
Литература
Международное космическое право / Под ред. Г.П. Жукова, Ю.М. Колосова. М., 1999.
Международное право: Учебник / Отв. ред. В.И. Кузнецов, Б.Р. Тузмухамедов. 3-е изд., перераб. М., 2010.
Международное право: Учебник / Под ред. А.Н. Вылегжанина. М., 2011.
Словарь международного космического права. М., 1992.
Яковенко А.В. Прогрессивное развитие международного космического права. Актуальные проблемы. М., 1999.
Глава 15. МЕЖДУНАРОДНОЕ ЭКОНОМИЧЕСКОЕ ПРАВО
15.1. Истоки, понятие и система
международного экономического права
Международное экономическое право (далее - МЭП) в качестве особой правовой системы образовалось недавно - во второй половине XX в. Однако сами по себе регулируемые МЭП межгосударственные торговые и экономические отношения столь же древни, как, к сожалению, и войны между государствами, причем причинами войн очень часто были именно экономические, торговые интересы.
Зачатки международно-правового регулирования экономических и, прежде всего, торговых взаимоотношений государств относятся к глубокой древности. Изначально в международные договоры, а это были в первую очередь мирные или союзные договоры, включались обыкновенно и условия обеспечения торговли. При этом издревле и до наших дней внешнеторговая, а затем и внешнеэкономическая политика государств, находящая свое правовое выражение в международных договорах, слагается из двух концептуальных подходов, противостоящих друг другу и в то же время диалектически почти всегда сосуществующих в политике любого государства, а именно из протекционизма и либерализма.
Главный резон протекционизма - защита собственной экономики от иностранной конкуренции. Протекционизм свойствен отнюдь не только экономически слабым, стремящимся защитить свою экономику государствам. Протекционизм используется, когда выгодно, и самыми развитыми государствами, например, для ограждения от иностранной конкуренции собственного сельского хозяйства (США, Европейский союз и др.). Высшим выражением протекционизма является автаркия - политика самоизоляции и максимального самообеспечения государства продуктами собственного производства, ныне - аномалия.
Давно уже стали, однако, понятны преимущества свободной торговли. Одним из первых, кто четко выразил это понимание, был теолог Иоанн Златоуст (IV в., Византия), который, образно формулируя основы, по сути, либералистской торгово-политической концепции, как нельзя более актуальной в наше время, писал о том, что самим Богом предоставлена нам легкость взаимных торговых сношений, чтобы мы могли взирать на мир как на единое жилище, а также чтобы каждый, сообщая другому свои произведения, мог беспрепятственно получать в изобилии имеющееся у другого.
"Отец" науки международного права Гуго Гроций (XVII в.), облекая либерализационные идеи в правовую форму, указывал, что "никто не вправе препятствовать взаимным торговым отношениям любого народа с любым другим народом". Именно этот принцип jus commercii - право свободы торговли, понимаемой в широком смысле, - становится, по сути, основополагающим в науке международного экономического права.
Однако и до настоящего времени баланс протекционистских и либерализационных, иначе - фритредерских слагаемых во внешнеэкономической политике продолжает оставаться результатом борьбы и сотрудничества в сфере международных экономических отношений, а международно-правовое воплощение этих результатов и есть, по существу, международное экономическое право. В XVIII - XIX вв. вектор равновесия политики протекционизма и либерализма склонялся в пользу последнего. С начала же XX в. и до его середины с утверждением государственно-национальной идеи и со становлением торгово-экономической многополярности мира на авансцену выходят национализм (в разных формах) и протекционизм. А с окончанием Второй мировой войны и до наших дней в условиях преобладающей мощи США на мировом рынке концепция фритрейда фактически безраздельно доминирует.
При этом исключительно важно, что торгово-экономические факторы либерализма или протекционизма всегда взаимодействуют с общецивилизационного и геополитического значения процессами национализма, регионализма (объединение государств обычно по географическому положению) и, наконец, глобализма. Политика и практика либерализма, т.е. свободы движения товаров, услуг и людей (согласно принципу laisserfaire laisserpasser - свобода делать, свобода провозить), естественно, прямо корреспондируют с глобализацией, понимаемой как планетарно ориентированная многообразная экспансия отдельных индивидов, коллективов, государств в сферах торговли, финансовых потоков, промышленности, коммуникаций, информатики, науки, техники, культуры, религии, преступности и т.д. с конвергенционным эффектом. Феномен глобализации далеко не нов, прослеживаем в истории от Римской империи (Pax Romana) и до наших дней. Но в территориальном, временном аспектах, по предметному охвату, а также по воздействию на отдельные страны, регионы и человеческие сообщества развитие глобализации шло крайне неравномерно, перемежаясь с периодами фрагментации.
Современная глобализация имеет ряд характерных особенностей. Во-первых, реальные глобализационные достижения сосредоточены почти исключительно в сфере торгово-экономического экспансионизма. До подлинной, всесторонней глобализации (включая политические, социальные, культурные, конфессионные, миграционные, цивилизационные и другие составляющие) еще весьма далеко.
Во-вторых, хотя глобализация - явление, объективно обусловливаемое развитием промышленности, коммуникационной революцией, активизацией трансграничных перетоков капитала и т.д., явление это управляемое, в различных сферах либо стимулируемое, либо подавляемое. Международно-правовые инструменты (международные договоры, организации и т.п.) служат важнейшими рычагами управления глобализацией. Не случайно поэтому формирование и становление особой отрасли права - МЭП наглядно совпало во времени с крутым подъемом развития торгово-финансовой глобализации.
В-третьих, хотя к концу XX в. в футурологических прогнозах глобализация превратилась чуть ли не в фетиш, перспективы развития глобализации неоднозначны, о чем сигнализирует и современный глобализационный спад, связанный с кризисным спадом деловой активности в мире. Не снимается с повестки дня продолжающаяся конкуренция глобальной и региональной (и даже узконационалистической) тенденций развития. Практика показывает, что такие интеграционно-ориентированные системы, как Евросоюз, НАФТА и даже ВТО, с трудом открывают двери для стран-абитуриентов и тем самым вряд ли служат интересам подлинной глобализации.
Как одна из важнейших глобализационных задач декларировалась постепенная ликвидация разрыва и противостояния между "богатым Севером" и "бедным Югом". Однако этот разрыв, измеряемый темпами экономического роста и соотношением цен (terms of trade) на сырьевые товары "Юга" и промышленные товары "Севера", отнюдь не сокращается. Именно это неравное положение по отношению к преимуществам либерализации представляется важной подспудной основой незатухающих антиглобалистских выступлений в наше время, не случайно обращаемых прежде всего против отдельных международных учреждений глобализационной ориентации.
Международно-правовые формы экономического сотрудничества. До середины XX в. преобладающей международно-правовой формой были двусторонние договоры, а с окончанием Второй мировой войны и образованием ООН, в Уставе которой в качестве одной из целей создания Организации указывается осуществление международного сотрудничества в разрешении международных проблем экономического характера (ст. 1), происходит массированный переход к многосторонним формам сотрудничества. Создаются многочисленные международные экономические организации, появляются многие новые виды договоров. В это же время возникают экономические интеграционные международные объединения, в том числе и доныне здравствующие Европейские сообщества, и прекративший свое существование Совет Экономической Взаимопомощи (СЭВ). В 1947 г. был заключен первый в истории многосторонний торговый договор - Генеральное соглашение о тарифах и торговле, на базе которого в 1994 г. институализировалась Всемирная торговая организация (ВТО).
Львиная доля всех заключаемых международных договоров и существующих международных организаций приходится в наше время на экономические взаимоотношения государств. Поэтому не будет преувеличением сказать, что количественно нормативный корпус современного международного права на добрую половину является международным экономическим правом. С 50-х годов XX в. внешнеэкономическая политика и ее правовое воплощение в международно-правовых актах приобретают стратегическое значение и становятся на практике во многом доминирующей работой для дипломатов. Именно на этом фоне и на этой материально-правовой базе к 1970-м годам международное экономическое право (как и его наука) прочно утверждается как самостоятельная отрасль международного публичного права.
Предмет МЭП - международные экономические многосторонние и двусторонние отношения. Под международными отношениями в МЭП понимаются отношения между государствами, а также другими субъектами международного публичного права, а к экономическим относятся прежде всего торговые, коммерческие отношения в широком смысле слова, включая отношения производственные, научно-технические, валютно-финансовые, в области транспорта, связи, энергетики, интеллектуальной собственности, туризма и т.п. Критерием разграничения сфер применения МЭП и других отраслей международного публичного права служит наличие коммерческого элемента. Те нормы международных актов, которые касаются, например, морских или воздушных перевозок грузов и пассажиров и которые трактуют торгово-экономические, коммерческие отношения, оправданно относить к международному экономическому праву.
Определение МЭП: это отрасль международного публичного права, представляющая собой совокупность принципов и норм, регулирующих отношения между государствами и другими субъектами международного права в области международных экономических отношений.
Это определение МЭП соответствует его современному классическому пониманию как в отечественной (М.М. Богуславский, Г.Е. Бувайлик, Г.М. Вельяминов, Е.Т. Усенко, В.М. Шумилов и др.), так и в зарубежной доктрине (Я. Броунли, П. Верлорен ван Темаат, Г. Шварценбергер и др.). Но в настоящее время в западной литературе между тем широко распространена концепция, согласно которой источником норм МЭП является как международное право, так и внутригосударственное, а МЭП распространяет свое действие на всех субъектов права, участвующих в коммерческих отношениях, выходящих за пределы одного государства (В. Фикентшер - ФРГ, Е. Питерсман - Великобритания, П. Рейтер - Франция и др.). Эта вторая концепция смыкается и с выдвигаемыми на Западе теориями транснационального права (Ф. Джессен - США), используемыми и для того, чтобы уравнять в качестве субъектов международного права государства и так называемые транснациональные корпорации - ТНК (В. Фридман и др.).
В правовой литературе развивающихся стран получила распространение концепция "международного права развития", которая делает акцент на особом регулировании прав так называемых развивающихся и наиболее экономически бедных стран.
Существует также концепция так называемого lex mercatoria - "купеческого права", под которым понимается в теории либо весь массив национального и международного регулирования внешнеэкономических операций, либо автономный, обособленный от национальных правовых систем комплекс норм, регламентирующих международные торговые сделки, и определяемый как "транснациональное" (К. Шмитхоф), "вненациональное" (Ф. Фушар) право. К источникам lex mercatoria его сторонники относят международные конвенции и типовые законы, разрабатываемые на международном уровне, международные торговые обычаи, общие принципы права, рекомендательные решения международных организаций, арбитражные решения, даже условия контрактов и т.п. Сторонникам этой теории не удается, однако, представить lex mercatoria в виде упорядоченной и обшепризнаваемой системы правовых норм, и нет оснований рассматривать конгломерат разнородных форм, условно помещаемых в lex mercatoria, в качестве составной части МЭП - отрасли международного публичного права.
Системно МЭП представляет собой отрасль особенной части международного публичного права в ряду таких же отраслей, как, в частности, морское право, космическое, экологическое, гуманитарное и т.д. Научная система МЭП складывается из его общей части (генезис, понятие, субъекты, источники, принципы) и из особенной части, состоящей из трех основных разделов: первый - институционные, иначе - организационно-правовые формы универсального и регионального регулирования международных экономических отношений; второй - международное торговое право (торговля товарами, торговля услугами, валютно-финансовые операции) и третий - международное имущественное право (межгосударственные имущественные отношения, международное право интеллектуальной собственности, международное инвестиционное право, международное налоговое право и др.). Кроме того, особо выделяется (Г.М. Вельяминов) международное экономическое процессуальное право (урегулирование межгосударственных экономических споров, международно-правовое обеспечение урегулирования частноправовых споров).
Соотношение МЭП и международного частного права (МЧП). Проблема осложнена тем, что существуют различные научные теории, касающиеся понятия и состава МЧП. Не вдаваясь в анализ этих теорий, отметим, что важнейшим отличием МЭП является, во-первых, то, что его субъекты - это только субъекты международного публичного права, а субъекты МЧП - это прежде всего субъекты национальных систем права. Во-вторых, МЭП как отрасль международного публичного права применяется к регулированию международных публично-правовых отношений, а международные частноправовые отношения, в том числе с участием в некоторых случаях государств и иных субъектов международного публичного права, регулируются тем или иным частным, национальным применимым правом, в том числе включающим в себя в ряде случаев опосредованно нормы тех или иных международных договоров и конвенций, т.е. нормы, рецепированные/трансформированные в национальные правовые системы (Е.Т. Усенко, Д.Б. Левин, С.Ю. Марочкин, Г.М. Вельяминов).
15.2. Субъекты, источники и принципы МЭП
Субъекты МЭП те же, что и вообще в международном праве, а именно государства и некоторые подобные им образования, а также правосубъектные межгосударственные организации.
Но государства обладают также гражданско-правовой правосубъектностью и вправе непосредственно участвовать во внешнеэкономической коммерческой деятельности в так называемых диагональных (Е.Т. Усенко) отношениях, т.е. в гражданско-правовых отношениях с иностранными физическими или юридическими лицами. В таких случаях в западной доктрине иногда говорят о так называемом "торгующем государстве", которое, вступая в диагональные отношения, якобы ipso facto теряет присущие ему иммунитеты, в том числе от иностранной юрисдикции, судебно-исполнительных мер и от предварительного обеспечения исковых требований. Такого рода доктринальные мнения об утрате "торгующим государством" автоматически всех своих иммунитетов не разделяются полностью отечественной наукой, не воспринимаются и в практике иностранных судов.
Международные организации. Их правоспособность, а также международные привилегии и иммунитеты строго функциональны и обычно определяются их учредительными документами. Соответственно, субъектами МЭП реально могут быть лишь те международные организации, которые наделены функциональной правоспособностью, позволяющей им вступать в международные экономические правоотношения с другими субъектами МЭП.
Не обладают международной правосубъектностью, в том числе и в рамках МЭП, выделяемые в науке так называемые международные параорганизации (Г.М. Вельяминов), т.е. международные формирования, близкие ("пара"), подобные действительным организациям, но принципиально отличающиеся от них тем, что юридически не наделяются правосубъектностью, обычно функционируют хотя и с определенным составом членов, но без полноценных учредительных актов, не имеют формализованной организационной структуры, не обладают правом принятия юридически квалифицированных, обязывающих государства-члены решений. В современном мире количество параорганизаций, однако, все увеличивается и практическое значение их решений может быть весьма велико. Примерами могут служить так называемая "Большая восьмерка", ГАТТ (1948 - 1993 гг.), Парижский клуб государств-кредиторов, межправительственные комиссии, образуемые часто на базе долгосрочных торгово-экономических и тому подобных, обычно двусторонних, соглашений.