Последствия перестройки
Избрание М.С. Горбачева Генеральным секретарем ЦК КПСС было воспринято значительной частью общества как сигнал к переменам. Первые выступления, поездки по стране нового лидера, его непривычный для советского политика имидж укрепляли эти надежды. Однако по мере развертывания преобразований в обществе нарастала их критика и недовольство самими реформаторами. Какие результаты горбачевских новаций приводили к этому?
Уже первые горбачевские реформы столкнулись с некорреспондентностью для успешного проведения реформ имеющейся социальной среды. Прежние диспропорции в экономике не только сохранялись, но в чём-то даже усиливались. Так, в рамках ускорения социально-экономического развития был взят курс на приоритетное развитие машиностроения. Легкая промышленность и сфера услуг остались вне поля зрения реформаторов.
Сохранялось стремление решать проблемы путем администрирования. Созданное для совершенствования управления сельским хозяйством суперминистерство – Госагропром – ничего не дало для улучшения ситуации в этой сфере. Урон делу преобразований нанесла борьба с т.н. «нетрудовыми доходами», под которую попали граждане, своим трудом зарабатывающие на жизнь, но не вписавшиеся в рамки идеологии и юридических норм прежней
эпохи. Стремление повысить качество продукции путем введения госприемки не привело к ожидаемым результатам.
Серьезный удар по бюджету был нанесен самой известной из кампаний периода перестройки – кампанией по борьбе с пьянством и алкоголизмом, 1985-88 гг. В этой кампании были и положительные моменты: улучшение демографических показателей, снижение числа разводов, сокращение травматизма, преступности на почве пьянства и т.д. Но те средства, с помощью которых проводилась кампания, были встречены в обществе с осуждением. Увеличилось самогоноварение, стали нередкими случаи отравления суррогатами, из продажи исчез сахар. Репутации (и бюджету) перестройки был нанесен значительный ущерб.
Принятие комплекса мер по борьбе с пьянством и алкоголизмом стало первым шагом горбачевского реформирования. Антиалкогольная кампания провозглашается уже в мае 1985 г., т.е. через два месяца после избрания М.С. Горбачева генеральным секретарем ЦК КПСС. Предполагалось ежегодно сокращать производство водки на 10 %, через пять лет уменьшить его вдвое. Усилиями партийных органов эту задачу выполнили уже в 1986 г. Советская практика перевыполнения обязательство имела в данном случае самые негативные последствия для экономики. Вместо относительно сбалансированной программы реорганизации вино-водочной отрасли было проведено ее уничтожение. Антиалкогольная кампания стала символом всей политики «ускорения».
Поход на пьянство осуществлялся в рамках борьбы за повышение трудовой дисциплины. Руководство всей кампанией было поручено Е. Лигачеву и М. Соломенцеву. Подготовленное ими постановление включало один пункт, не подлежащий обнародованию. Согласно ему, предполагалось добиться сокращения производства алкогольных напитков до минимума. Постановление распространялось и на виноградное вино, и на пиво. В первый же год антиалкогольной кампании производство водки и ликеро-водочных изделий снизилось в 2 раза, виноградного вина – в 3 раза, пива – в 1,7 – 1,8 раза. По оценке Н.И. Рыжкова, доходы государственного бюджета «по питейной статье» сократились на 67 млрд. рублей. Ликвидировался ряд ликеро-водочных заводов[1].
Множество действующих контрактов на поставку из-за рубежа алкогольной продукции было разорвано. Заворачивались назад поезда с винами из Венгрии, коньяком из Болгарии, танкеры с сухим вином из Алжира. Из-за нарушения контрактов СССР нес многомиллиардные убытки.[2]
Системе советской торговли был нанесен чувствительный удар. Закрытию подлежали все спиртные бары. Иногда бывшие бары переоборудовались под кафе «мороженное». Эта трансформация должна была наглядно демонстрировать успехи антиалкогольной кампании: место, где прежде собирались пьяницы, отдавалось детям.
Даже отдельные социальные решения власти (увеличение продолжительности отпуска по беременности и родам, расширение категории лиц, имеющих право на бесплатные лекарства и др.) ненадолго укрепили доверие населения к реформам, т.к., не будучи обеспечены соответствующим ростом производства, ложились дополнительным бременем на бюджет. То же можно сказать о громко продекларированной программе «Жилье – 2000», по которой каждой семье государство обещало к концу века отдельное жилье. Команда реформаторов не определила ключевое направление реформ, ту «ниточку», потянув за которую можно было бы постепенно вытянуть всё народное хозяйство. Средства распылялись по многим направлениям одновременно, но не давали желаемых результатов.
Причина неудач была найдена высшим руководством в нежелании руководящих кадров в Центре и особенно на местах «перестраиваться». Примечательно, что уже в мае 1985 г. (спустя всего два месяца после избрания) во время пребывания в Ленинграде Горбачев пригрозил подобным руководителям. Ни к тому времени, ни даже позднее номенклатура так и не поняла, в чём всё-таки состоит перестройка для каждого ее представителя.
Начатая с 1985 г. и продолжавшаяся практически весь период реформ кадровая революция результатов не дала, т.к. и новые кадры не понимали суть перестройки (реформа? революция? совершенствование социализма? отказ от социализма? и т.д.) и поэтому легко попадали под обвинения в консерватизме. Таким образом, реформаторы очень быстро лишились поддержки руководителей среднего звена, что подорвало организационную базу реформ.
Для борьбы с «нежелающими перестраиваться» были применены методы, обернувшиеся в итоге не только против перестройки, но и страны в целом. Один из таких способов – выдвижение авантюрных беспринципных политиков, стремящихся использовать реформы в карьерных целях. Так, Е.К. Лигачев настойчиво рекомендовал генсеку кандидатуру Б.Н. Ельцина на должность партийного руководителя Москвы («масштабный работник»!), вопреки рекомендациям близко знавших его ранее коллег. Другой способ – «огонь по штабам», предполагающий подключение рядовых граждан через гласность к давлению на номенклатуру «снизу».
Однако гласность оказалась обоюдоострым оружием, ударившим в итоге и по самой перестройке и по ее лидерам. Наряду с вполне обоснованной критикой гласность очень быстро становится способом реализации политических амбиций. Достаточно было популистски покритиковать «проклятых партократов» (а критиковать всегда есть за что), чтобы завоевать симпатии населения.
В рамках гласности начался масштабный пересмотр отечественной истории. Конечно, интерпретация ее в советской историографии уже тогда устарела. Но на смену старым мифам нередко приходили новые. При этом, в отличие от прежних мифов, новые носили разрушительный характер по отношению не только к официальной идеологии, но и к советской системе в целом. Развенчание практически всех советских руководителей (в меньшей степени «досталось» Н.С. Хрущеву) и практически всего, что осуществлялось под их началом – Октябрьской революции, военного коммунизма, индустриализации, коллективизации, якобы неумелого ведения Великой Отечественной войны, целинного проекта, гигантских строек и т.д. – подводило общество к выводу о тупиковости советского проекта и нереформируемости советской системы. Отдельные попытки противостоять огульному отрицанию как советской, так и отечественной истории вообще (статья Н. Андреевой «Не могу поступаться принципами»[3], 13 марта 1988 г. в «Советской России») наталкивались на жесткую реакцию горбачевской команды. В то же время критика отечественной истории преподносилась как нормальное развитие перестройки. Таким образом, гласность в ее перестроечном варианте стала как способом пробуждения общества к активной политической жизни, так и началом не прекращающейся и в постсоветской России тенденции сводить счеты со своим прошлым.
С 1987 г. начинается осуществление ряда серьезных решений в экономической сфере. Принятый в 1987 г. Закон «О государственном предприятии (объединении)» предоставлял последним значительные полномочия, сводя к минимуму их ответственность перед государством. Предоставление трудовым коллективам права выбирать директоров способствовало тому, что руководители постепенно освобождались от ведомственного контроля, что нарушало управляемость огосударствленной экономики. Закрепление за предприятиями права бесконтрольного выхода на внешний рынок создавало почву для получения неучтенных государством доходов и снижало заинтересованность менеджмента предприятий в плановой экономике. Еще более разрушительные последствия для хозяйства страны имело принятие в 1988 г. Закона «О кооперации». Под лозунгом возврата к идеям ленинского кооперативного плана фактически допускалось создание кооперативов при госпредприятиях. Эти кооперативы работали на государственном сырье с нанимаемой государством рабочей силой. Но при этом они получили полную свободу деятельности (выбор ассортимента продукции, установление цен и зарплат и т.д.) и практически освобождались от контроля со стороны государства. Как следствие, начинается обналичивание денег, перекачка активов госпредприятий в кооперативы, рост цен на их продукцию, усиление дефицита за счет вымывания дешевого ассортимента и усиление недовольства кооперативами в обществе. Росла теневая экономика, появлялись соответствующие ей новые формы преступности. В 1990 г. начинается острый кризис потребительского рынка –как в военные годы, страна была «посажена» на карточки и талоны.
Фактически плановая экономика была разрушена, но реальные шаги по переходу к рынку так и не предприняты. Распад единого экономического пространства во многом спровоцировал дезинтеграцию союзного государства. Тезис о якобы неизбежности распада СССР как империи опровергается тем, что в отличие от классических империй в Советском Союзе сложилась иная система отношений между «метрополией» и «колониями». Последние во многом развивались за счет Центра, поэтому СССР иногда называют «империей наоборот». Дезинтеграционные явления к середине 1980-х гг. были весьма слабыми. До масштаба общественно значимого процесса эти явления довели в первую очередь особенности политики перестройки. К их числу надо отнести следующие.
Начавшийся пересмотр истории привел в т.ч. к переоценке событий, имевших прямое отношение к судьбе государства. Для прибалтийских республик это был советско-германский договор о ненападении 1939 г. В Прибалтике распространялось убеждение в том, что в 1940 г. Советский Союз оккупировал государства этого региона. Из этого делался вывод о необходимости «восстановления исторической справедливости» и освобождения от «оккупации».
Столь же поверхностно были рассмотрены в тот период вопросы, связанные с восстановлением прав ранее репрессированных народов Северного Кавказа, крымских татар и др. Объяснение событий 1940-х гг. лишь с позиции произвола тоталитарного режима, «преступлений сталинизма» ставило под сомнение легитимность всего государственного строя СССР. И если еще в 1987 г. даже в Прибалтике сепаратисты не доминировали, то с 1988 г. идея выхода из состава Союза становится в республиках региона определяющей. Причина столь быстрых изменений кроется в первую очередь в политике союзных властей, фактически поощрявших сепаратистские тенденции как способствующие целям радикальной перестройки советского общества. Известны случаи, когда руководители партийных комитетов сами организовывали антикоммунистические и антигосударственные акции (в частности, шахтерские забастовки 1989 г.). Децентрализация, таким образом, стала средством решения задач реформирования системы, но привела в итоге к ее слому.
Заявленная М.С. Горбачевым приверженность ненасильственным методам политики сковывала его деятельность по разрешению межнациональных конфликтов. Сохранение целостности государства, как показывает исторический опыт разных стран, требует в ряде случаев применения главой государства насилия по отношению к нарушителям Конституции. Однако высшее руководство в таких ситуациях либо избегало применения силовых средств, либо уходило от ответственности за их использование. Последнее особенно проявилось в событиях в Тбилиси в апреле 1989 г. и в Вильнюсе в январе 1991 г. В этих и других подобных ситуациях виновниками кровопролития объявлялись армия и правоохранительные органы. Это подрывало их авторитет в глазах всего населения и способствовало тому, что в момент, когда для сохранения Союза потребовалось их вмешательство, эти структуры, наученные горьким опытом, отказались от выполнения своих прямых обязанностей. В состав ГКЧП вошли все силовики, и ни один из них не решился на применение силы для решения поставленных Комитетом задач по сохранению СССР.
Одним из инструментов развала Советского Союза стала политическая реформа в том виде, в котором она начала проводиться с 1988 г. Сама идея освобождения партии от несвойственных ей функций и передачи власти Советам (как того требовала Конституция) казалась очевидной в условиях объявленной демократизации. Но Советы не были готовы к изменению своего фактического статуса. Ставший высшим органом государственной власти СССР Съезд народных депутатов был слишком громоздким для законотворческой деятельности в условиях быстрых изменений настроения в обществе. Съезд стал дополнительной возможностью заявить о себе на всю страну силам антикоммунистического и сепаратистского толка. В результате позиции КПСС и ее авторитет в обществе ослабевали, но и Советы не стали реальным институтом государственной власти. Попытки Горбачева найти выход в учреждении должности Президента СССР лишь дали новый импульс республиканскому сепаратизму, т.к. республики вводили аналогичные посты, а занявшие их лица, как правило, брали курс на суверенизацию.
Решающая роль в процессах распада СССР принадлежала скрепляющей государство республике – РСФСР. Ключевым событием стало продвижение к высшей власти в России Б.Н. Ельцина. Его конфликт с руководством партии не только не стал концом его политической карьеры, но наоборот, превратился в трамплин для нового прыжка во власть. Большинство союзных республик окончательно определилось по своему участию в Союзе только после того, как стала очевидной позиция российского руководства. Союза без России быть не могло. Но даже и в ситуации, непосредственно предшествовавшей Беловежским соглашениям 8 декабря 1991 г. Президент СССР не нашел оснований и способов пресечь весьма сомнительное мероприятие. Кадровая революция привела к тому, что во всём высшем руководстве СССР не оказалось ни одного человека, способного встать на защиту государства.
Распад СССР и поражение перестройки имеет и международный аспект. В провозглашенной М.С. Горбачевым концепции нового политического мышления граждане СССР поддержали стремление к более безопасному миру и снижению обременительных для советской экономики военных расходов. Однако политическая элита Запада, несмотря на ожидания собственного населения, не спешила в вопросах разоружения. В условиях выбора между продолжением конфронтации при падении доходов союзного бюджета и уступками Западу, горбачевское руководство предпочло второй путь. Тем не менее, Запад требовал от СССР всё новых доказательств приверженности новому мышлению, не торопясь делать ответные шаги. Советский Союз предпринял меры по разоружению в одностороннем порядке (Договор по РСМД 1987 г.), отказу от своих позиций в Восточной Европе, безусловному согласию на объединение Германии и т.д. Но западные лидеры в 1991 г. уже перестали рассматривать Горбачева как реальную политическую силу, переключив свое внимание на Ельцина. Их вполне устраивало, что распад Союза осуществляется без их видимого участия (о
существенном финансировании сепаратизма в СССР западными спецслужбами тогда еще было известно немного) и носит управляемый характер. Неслучайно участники Беловежского сговора проинформировали о происшедшем в первую очередь американского, а не советского президента. Вместе с тем идеи нового мышления в международном плане стали еще более актуальными в условиях глобальных угроз XXI века.
Распад СССР стал финалом перестройки в горбачевском ее варианте. Опыт перестройки учит, что реформирование столь сложной системы, каковой являлся Советский Союз, должно было быть постепенным и осторожным, без слома несущих конструкций государства. Связь горбачевская политика – распад страны прослеживается по многим факторным параметрам существания государства на приводимой ниже схеме.
Таблицу перечертить.
Эту и ниже только просмотреть.
Эту таблицу (плюс на следующей странице) также в конспект.
Модель государственности – этот раздел только прочитать
Период перестройки завершился распадом советской государственности и формированием на ее основе суверенной государственности союзных республик. Начавшаяся с 1985 г. либерализация общественной жизни в том виде, в котором она была осуществлена, привела к упадку практически всех государствообразующих элементов России.
По мере развертывания перестройки утрачивалась управляемость страной. В условиях однопартийной системы всё недовольство реформами было направлено в адрес КПСС, руководство которой и де-юре (ст.6 Конституции СССР 1977 г.), и де-факто осуществляло высшую власть. Преобразования внутри партии были сведены к кадровым чисткам. Однако новые кадры, в целом отличавшиеся лояльностью по отношению к Горбачеву, не обладали политической волей для сопротивления проводимому курсу. Яркое тому свидетельство – история с ГКЧП. Исключение составлял Б.Н. Ельцин, но его деятельность разворачивалась в антигосударственном направлении.
Мифы, связанные с ГКЧП
История ГКЧП была короткой, но оставила после себя немало домыслов. Прежде всего, это квалификация событий 19-21 августа 1991 г. как «путча». Такое определение, данное в те же дни Президентом России Б.Н. Ельциным, не позволяет дать ясные ответы на вопросы о том, кто и против кого устроил «путч». С формально-юридической стороны путч – это тяжкое государственное преступление, а совершившие его подлежат суровой уголовной ответственности. Но суд по делу ГКЧП до конца вследствие объявленной амнистии доведен не был, а презумпция невиновности не позволяет называть преступниками лишь на основании факта участия в ГКЧП.
Но и с фактической стороны термин «путч» сомнителен. Его организаторы обладали полнотой государственной власти и не претендовали на большее; они не лишали полномочий Президента СССР М.С. Горбачева; их действия не только не несли угрозы СССР, но были направлены на его сохранение. Введенные по приказу ГКЧП в Москву войска не сделали ни одного выстрела, не захватили ни одно здание. Единственный конкретный шаг, на который осмелились члены Комитета, - решение о приостановлении выпуска ряда газет, так, впрочем, и не доведенное до реального исполнения. Еще один домысел связан с информацией о якобы готовившемся штурме Белого Дома, где находилось в те дни российское руководство.
Иллюзия реальности штурма поддерживается широко известными фактами массовых действий по организации обороны Белого Дома.
Однако сама по себе организация обороны еще не свидетельствует о неизбежности нападения. Уже вскоре после поражения ГКЧП стало ясно, что никаких приказов на штурм Белого Дома отдано не было. Выдвинутые Горбачевым члены ГКЧП сами действовали в русле горбачевской линии на ненасилие и не брали на себя ответственности. В ночь, когда ожидался штурм, российское руководство оставило своих защитников и укрылось в бункере Белого Дома, где имелось всё необходимое для жизни.
Российскому Президенту была предоставлена возможность укрыться на территории американского посольства, но он в последний момент отказался.
Еще один миф связан с представлением о заранее намеченном гэкачепистами аресте и изоляции Б.Н. Ельцина. Передвижения российского президента действительно отслеживались утром 19 августа, пока он из Архангельского не переместился в Белый Дом. Даже сторонники Ельцина признают, что задержать его в тех условиях не составляло особого труда. Однако никаких указаний на этот счет так и не поступило.
Следующий миф о ГКЧП, как о «кровавой хунте», возник по горячим следам событий после гибели трех человек из числа защитников Белого Дома. Погибших немедленно представили к званию Героев России и похоронили со всеми государственными почестями. Однако проводившееся весьма тщательное расследование уголовного дела по данному факту пришло к заключению, что вины военнослужащих в происшедшей трагедии нет. Такой исход был спровоцирован агрессивными действиями разгоряченной толпы, препятствующей отходу бронетехники с занимаемых позиций.
Попытки партийных реформаторов создать новые центры власти в лице Советов или института президентства оказались безуспешными. Во многом это было связано с ухудшением социально-экономической ситуации, вследствие чего подрывалось доверие к власти в целом.
Была разрушена еще одна скрепа государственности – союзные отношения советских республик. Вопреки возраставшим в последние годы полномочиям республик Советский Союз стал рассматриваться исключительно как унитарное государство с жесткой централизацией. Стремление Горбачева смоделировать государственность с «подлинным федерализмом» была воспринята окрепшими республиканскими элитами, с одной стороны, как признание Центром своей слабости, а, с другой стороны, как шанс на суверенизацию. Призывы генсека «попробовать пожить в настоящей федерации» всерьез не воспринимались.
Критические последствия для судеб советской государственности имела деидеологизация общественного сознания. Разочарование населения в идеях коммунизма началось задолго до перестройки. Но именно политика перестройки возвела антикоммунизм фактически на уровень новой сударственной идеологии. И если Горбачев постепенно эволюционировал к социал-демократии, то всё большая часть общества переходила на либерально-прозападные позиции. СССР как система, как общественно политический строй терял свою привлекательность в глазах населения в сравнении с Западом. Правда, последствия 1990-е гг. заставят многих бывших советских граждан сожалеть о таком повороте.
Предложенная на место коммунистической идеологии концепция приоритета общечеловеческих ценностей стала в скрытой форме признанием горбачевским руководством поражения в идеологической войне с Западом. Отдельные попытки власти применить силу для сохранения государтсвенности расценивались в радикальных кругах и западной элитой как возврат к тоталитаризму. Горбачев в подобных ситуациях, как правило, предпочитал выводить себя из-под удара, перекладывая ответственность на армию и правоохранительные органы. Но такая позиция подрывала доверие и к лидеру СССР, и к его силовым структурам. В результате к 1991 г., когда от силовиков требовалось предпринять действия по сохранению Союза, в т.ч. и с применением насилия, не оказалось ни структур, ни руководителей, способных и готовых выполнить эту задачу. Демократия оказалась беззащитной перед лицом экстремистов. Но и Запад, для которого Горбачев сделал немало уступок, не спешил на помощь генсеку-президенту. У Запада были свои, неизменные, геополитические цели в отношении российской цивилизации.
Советский Союз к концу перестройки сталкивается с опасностью утраты экономического суверенитета. Быстрый рост дефицита бюджета, размера внешнего долга, сокращение золотовалютных резервов делали всё более актуальной экономическую помощь Запада. Но западную элиту устраивал вариант контролируемой деградации СССР.
Не менее тяжкие последствия для советской государственности имело разрушение исторической памяти, активно происходившее в годы перестройки. Подвергся остракизму весь советский период и многие эпизоды досоветской истории. Исторический нигилизм в острой форме привел к утрате ощущения национальной идентичности и резко ослабил позиции тех, кто выступал за сохранение государства.
Приход молодого по советским геронтократическим меркам лидера, декларированные намерения преобразований привели к подъему пассионарности. Повеяло ветром перемен. Население как бы очнулось от застойной спячки. Но возросшая энергия масс была направлена на разрушение государственности. Народ оказался обманут, цели реформ подменены. Проектанты перестройки бросили пассионариев на ломку казавшейся недавно незыблемой системы. Происходило абсурдное действо –разрушение своего собственного дома. Когда же политическая экзальтация спала, главным в народной саморефлексии стал вопрос – что же мы наделали. Многие искренне стремившиеся к свободам и демократии люди осознали, что нацеливались против КПСС в 6 статью советской конституции об ее ведущей роли, а попали и разрушили само государство.
Статистические данные по основным показателям развития народного хозяйства СССР четко фиксируют приходящийся на перестроечные годы надлом. Первые несколько лет пребывания М.С. Горбачева у власти продолжалась динамика всеобщего роста. Это принципиально важная фиксация. Из нее следует, что никакого системного обвала к моменту прихода М.С. Горбачева не было. Страна продолжала динамично развиваться. Кризис начался лишь по прошествии нескольких лет горбачевского пребывания у власти. Он, таким образом, являлся не проявлением нежизнеспособности социалистической системы, а следствием нового перестроечного курса. Первоначально еще сказывалась инерция запущенных прежде механизмов функционирования системы. Но как только затеянные М.С. Горбачевым системные преобразования дали о себе знать, экономика СССР «посыпалась».
Катализатором экономического упадка явился, прежде всего, отказ от
государственного регулирования внешнеторговой деятельностью.
Власть и политическая борьба
1985 – избрание М.С. Горбачева Генеральным секретарем ЦК КПСС
1985 г. – назначение Н.И. Рыжкова Председателем Совета Министров СССР
1985 г. - избрание Б.Н. Ельцина первым секретарем МГК КПСС
1985 г. – масштабная ротация партийных кадров.
1986 – XXVII съезд КПСС
1986 г.- начало «революций» в творческих союзах
1986 г. - массовые беспорядки в Алма-Ате
1986 г. - возвращение из ссылки А.Д. Сахарова
1987 г.- конфликт Б.Н. Ельцина с руководством партии
1987 г. – Пленум ЦК о перестройке и кадровой политике
1987 г. - манифестации в Прибалтике в связи с годовщиной пакта Молотова-Риббентропа
1988 – начало волнений в Нагорном Карабахе
1988 г. - XIX Всесоюзная конференция КПСС
1988 г. - изменения в Конституции СССР, связанные с реформой высших органов государственной власти СССР
1989 г.- столкновение войск и демонстрантов в Тбилиси, приведшее к человеческим жертвам
1989 г. - 1 и 2 Съезды народных депутатов СССР, избранных на альтернативной основе с участием антикоммунистической оппозиции
1990 г. – III Съезд народных депутатов СССР избирает М.С. Горбачева Президентом СССР
1990 г. - исключение из 6-й статьи Конституции СССР положения о руководящей роли КПСС
1990 г. - принятие 12 июня 1990 г. Декларации о государственном суверенитете РСФСР
1990 г. - начало работы над новым Союзным договором
1990 г. - XXVIII съезд КПСС
1991 г. – вооруженные столкновения в Вильнюсе в январе
1991 г. - референдум о сохранении СССР 17 марта
1991 г. - ново-огаревский процесс по подготовке Союзного договора
1991 г. - избрание Б.Н. Ельцина Президентом РСФСР
1991 г. - августовский военно-политический кризис, ГКЧП.
1991 г. - соглашение руководителей РСФСР, Украины и Беларуси о прекращении существования СССР и образовании СНГ (8 декабря)
1991 г. - Отставка М.С. Горбачева с поста Президента СССР