День, когда Взошло Солнце
Can you imagine an imaginary menagerie manager imagining managing an imaginary menagerie?
а мы туда, на лестницу, заходили, конечно, и не раз. когда ломался лифт. но никогда не были на четвертом этаже. видели кучу дверей, тьму кромешную между ними, и быстро закрывали дверь, идя обратно по лестнице вниз, еще на этаж ниже. и я взяла ее на руки и пошла сквозь эти двери и тьму. она уже совсем не пугала. просто знала, что за лабиринтом и тьмой будет нужная дверь и вновь станет светло.
я всегда боялась, что умру в 27 лет.
Пространства и времени нет. сказало подсознание за пару минут до начала этой книги.
День, когда взошло солнце. До Начала Времен.
Глава 1. Тело. Окончание
а пока... мне казалось, что я избавилась от всех эмоций. от тех, что хотелось бы избавиться, по крайней мере. от тех, что отрицались и были давно усыплены и замурованы в огромном шкафчике Подсознания. которые там дружно продолжали жить и шифровать реальность. какими-то кругами, какими-то не понятными не только зрителю, но и мне самой, образами. и в садик я за Евой шла, не боясь, что меня собьет машина, что люди увидят мое лицо при плохом освещении, что мой сапог испачкался в грязном снегу по самое-самое. "и все такое", как уже стало привычкой объединять все недосказанное. мы шли домой, попали в лифт, нажали нужный нам пятый этаж. и подошли к двери. и вдруг Ева встала у нее и отказалась идти дальше.
— что такое? — спросила я.
— мама, а что там?
— Там? а что там?
— Там — лестница.
— да, там лестница.
— и там есть еще лифт.
— да. хочешь пойти по лестнице?
— да.
— а что потом?
— а потом опять поедем на лифте домой.
а мы туда, на лестницу, заходили, конечно, и не раз. когда ломался лифт. но никогда не были на четвертом этаже. видели кучу дверей, тьму кромешную между ними, и быстро закрывали дверь, идя обратно по лестнице вниз, еще на этаж ниже. и я взяла ее на руки и пошла сквозь эти двери и тьму. она уже совсем не пугала. просто знала, что за лабиринтом и тьмой будет нужная дверь и вновь станет светло. и мы вышли на площадку четвертого этажа, посмотрели, что там все и так же, и не так же. там тот же принцип, но другие двери. более красивые, можно сказать. но там — не наш Дом. и мы поехали опять на лифте наверх. туда, где лучше всего. где красивые двери не смотрятся зловеще и незнакомо. туда, где тепло, а значит, красивее, чем где-либо еще.
что означал этот круг? тогда казалось, что ничего, с чем можно было бы связать.
а к вечеру моя идея о том, что в прошлой жизни я была той самой Эльзой, о которой будет сказано много позже, заполняла каждый нейрон мозга. я знала, что должна прочитать ее книгу Body Sweats. ведь это она была "разгадкой" первопричины Серого Волка. там, где-то там, в далеком прошлом, какое-то заклятие осталось, и он вернулся в эту, уже в новом обличье. и я стала ее искать. но ее нигде не было. а были лишь разрозненные стихи. стихи — это неправильно сказано. ее произведения строились из определенной последовательности запятых, тире, заглавных букв, переиначенных слов и хаоса. и ее стихи мне были неприятны. потому что она говорила все то, что я стеснялась говорить при всех, открыто. и еще — я их совершенно не понимала. хотя они и были на "английском". нет, понимала смысл, но не могла разобрать ни слова по отдельности.
и тут я поняла, что ключ не в стихах. а в биографии. что было перед ее смертью? что там осталось? остался тоже ларчик. она, де, опережала свое время, ее творения никто не понимал, ее публиковали нехотя, коверкая ее лелеемые странные слова и бесконечный хаос из запятых и черточек. ходили слухи, что она оставила проклятье. мечтая, чтоб ее без переиначивания опубликовали и наконец восприняли всерьез. а не как эпатажный образ девицы с "не все дома". как некое подобие поэта, с которым рядом все творцы другие смогут чувствовать себя умнее, талантливее, ярче. а то — "лишь шум". она — лишь шум. и был, якобы, эпизод, нет, много эпизодов, когда она оставляла странные посвящения некому бывшему возлюбленному. и никто не мог догадаться по аббревиатуре, кому. полагали, что великому Хемингуэю, но в итоге пришли к выводу, что обычному человеку, никому не известному некому Эрнсту. и тут — как молнией по телу. и что же? тот метод, которым я научилась получать ответы, мне ничего не отвечал в ответ на "Я — Эльза?". тогда я спросила: "я — Эрнст?". и ответ был: "да". а кто же Эльза, черт возьми? ответ привел к тому, что Ева. Ева, которая являлась Золотой Рыбкой, но считала, что она — Волк. и это меня испугало. и я поняла, что Страх как элемент во мне остался.
получалась бредовая, на первый взгляд, цепочка: Я — Волшебник и я — Эрнст; Ева — Волк и Ева — Эльза. а кто же Бабочка, которой я себя всегда считала?
ложилась с мыслью "подумаю об этом завтра". я знала, что любые "бредоносные" идеи приводят в итоге ко вполне понятным умозаключениям. что нет ни "похищающих инопланетян", ни "засевших в нас посторонних духов", ничего такого. что мы их сами создаем. и что? мой череп стал вибрировать, весь-весь. и вдруг — туман, отключка, — словно вылетает череп. не мой который, а который из костей, без плоти. без Лица. и вновь я спрашиваю: "Эльза — Ева? Волк — Ева? Эрнст — я? Волшебник — я?" — и ответа нет. "Бабочка — я?" — "да". а значит, нет и Эльзы. нет Эрнста. нет Проклятья. Волка нет. Я — Бабочка, а Ева — Рыбка. а значит, я прошла тот круг лишь для того, чтобы вернуться к сути.
суть в том, что я бежала от себя. закинула последние частицы страха в дверку, тихонечно закрыв и "тссс-тссс-тссс!". а он и дергает цепочку на двери. и вроде, Волка нет, но вроде, есть. а волка нет, как нет и всех других "чудовищ под кроватью". есть только мы, которые их создают и кормят. собою, добровольно, без остатка. и дальше все бежим мы, в Темный Лес. нет Эльзы. потому, что это в прошлом. а прошлое творили тоже мы. и я не в силах "записать чью-то историю". все потому, что каждый ее сам творит. от самого начала до конца. нет никакого "это неизбежно", если конец истории нас угнетает. нет ни пространства, ни времени. есть только наши киноленты. которые за нас НИКТО не записал.
Ева — та, кого я часто не могу понять. которая рисует странные фигуры и говорит странные, на первый взгляд, вещи. совсем как я. Ева, которой нужна моя поддержка, чтобы она не затерялась в кругах своего Подсознания, как это сделала я. и не только она. далеко не только.
так почему я — не Волшебник?
волшебник — струсил. он ушел от всех, кто в нем еще нуждался.
"Так я ушел. Не просто из того, что они именуют бизнесом. Я словно испарился для всех и всего. Я предпочел смешаться с дождем, чтобы вновь и вновь умирать и оживать. Я смешался с облаками, чтобы быть выше людей, но, в то же время, неспешно проплывая, созерцать их на своем пути. Я растворился. Но я стал не миллионами электронных пикселей, а настоящими молекулами и атомами. Которые, пусть и не имеют отчетливых идеальных очертаний, но хотя бы настоящие. И теперь для меня самым большим счастьем является ребенок, задумчиво вглядывающийся в небо и думающий о том, как красив этот мир. В такие моменты иногда мне даже кажется, что дети все еще способны видеть нас. Верить в то, что со временем начинает казаться глупостью. Что с годами начинает объясняться наукой. А я за сотни лет так и не освоил основ науки. Да и зачем?.. Ведь я-то знаю, что настоящие волшебники в ней не нуждаются. Только я был последним. Кто знает, может, без нас жизнь на Земле и впрямь станет лучше."
Волшебник идеализировал, но отрицал. он идеализировал себя. он возомнил себя особым. последним. могущественным. и сбежавшим. и он ошибся. он бежал от зеркала, а не людей. все оттого, что в уме он представлял одну картинку, а зеркало давало каждый раз другой ответ. и их объединения никак не происходило. потому, что сам он выдумал "людей, которым ничего не нужно", "людей, которые не верят в чудеса", "людей, которые его покинули и бросили". а он — ушел. он струсил. вот и все. волшебник -- это все мы, каждый. отнюдь не единичный образ, бла-бла-бла. вот что и вам, и мне хотела сказать в прошлой жизни Эльза, если вас интересует прошлое. просто тогда не успела. и я верну из корзины свою удаленную главу, которую никому больше не покажу. пусть будет. потому, что она не может изменить Историю. отныне будь спокойна, эльза.