Взглянув на мои губы, он наклоняется вперед.
Наши носы соприкасаются, наши лбы прижаты друг к другу, и наши руки держатся друг за друга, как за спасательный круг.
Вопросы крутятся в моей голове, я делаю глубокий вдох и подвигаюсь ближе. Его руки глядят мою спину, поднимаясь к шее к волосам, играя с прядями.
— Черт, Холлин. Неужели это кошмарное чувство закончится? Я снова почувствую себя нормально?
— Я понятия не имею, — подвигаясь еще ближе, я говорю: — Я хочу верить, что станет лучше. Мне нужно, чтобы так было, — я останавливаюсь и шепчу: — Сделай это, Джейс.
Он осторожно прижимается губами к моим, нежно целуя меня. Он шепчет мое имя. Смешанные со страстью, болью, чувством вины и гневом, наши губы сливаются в безумии, в поисках избавления от неизвестности.
Я прижимаюсь, во мне множество эмоций, когда наши языки сплетаются и из меня вырывается стон.
И когда мне кажется, что станет лучше, происходит все наоборот. Я испытываю чувство вины, вспоминая образ Эрика, пока Джейс целует меня.
Что я наделала?
Вырвавшись от него, я хватаюсь за лоб в полном шоке. Я просто поцеловала Джейса Барнса. Я поцеловал другого мужчину, который не является моим мужем.
И на мгновение, мне это понравилось.
Какой женщиной меня это делает?
Обманщицей, вот какой женщиной. Обманщицей.
Дейзи
— Спасибо, ба, но мне действительно нужно идти.
— Ты отмахиваешься от меня по телефону?
— Нет, я бы никогда так не сделала, — да, да, все так. Я заканчиваю телефонный разговор, потому что встреча в «Дорогой Жизни» уже началась. Когда она позвонила, я нервничала, думая, что что-то случилось, поэтому ответила, прежде чем зайти в церковный зал. О чем она хотела поговорить? О моем выборе обуви, в которой я сегодня пришла. Видимо, ей не особо приглянулись мои новые ботильоны. Она сказала, что они непрактичны для зимы, и она не хочет, чтобы я сломала лодыжку.
Сказать, что она была немного потрясена моей внешностью сегодня является преуменьшением. Она чуть не упала с постели. Это была реакция, которую я ожидала, так как она знала, что я ношу мешковатую одежду. Современная Дейзи была для нее неожиданностью.
Поначалу я нервничала и почти не ходила к ней. Но я сказала себе, что это новая «я», и ей придется принять это. Так и вышло, за исключением обуви, видимо. Сначала она была немного растеряна, но я рассказала ей о своем дне с девушками, и это состояние превратилось в радость — за меня и мое новое приключение.
— Теперь ты скажешь мне, где взяла этот пояс? Я хотела бы такой себе.
— Зачем? Ты носишь эластичные штаны, — я хихикаю.
— Ты никогда не знаешь, когда он тебе пригодится. Ты знаешь, что они используются не только для одежды.
О чем она говорит… О, боже.
— Бабушка, это из той серии книг, которые ты читаешь?
— Кристиан любит разные штучки для удерживания.
— А еще он вымышленный персонаж. Ты ведешь себя так, как будто он может выпрыгнуть из книги.
— Даже не дразни, — она вздыхает. — Это не про книги, а скорее о фильме. Что, если я однажды наткнусь на актера, и буду без него? Это так смущает.
— Ах да, я верю, что голливудские актеры бывают в таких местах как это, чтобы связывать пожилых людей.
— Ох, ты — маленькая языкастая девчонка, этот мир испортил тебя.
— Меня? — я смеюсь. — Ты боишься, что ты умрешь, прежде чем все твои эротические фильмы выйдут.
— Это была бы такая несвоевременная и несправедливая смерть.
Посмеиваясь, я качаю головой.
— Я не могу сейчас заниматься кинематографическими комплексами. Моя встреча началась, мне нужно идти.
— Хорошо. Но следи, где ты ходишь в этих ботинках. Гололед — это убийца бедер в это время года.
Я не могу не упомянуть, что я не семидесятилетняя женщина, поэтому мне не потребуется замена тазобедренного сустава. Это постоянные споры с бабушкой.
— Я поняла.
— О, и передай привет Картеру от меня. Ооо, ла, ла.
— Не говори этого, — румянец покрывает мои щеки.
— Ой, брось, он меня не слышит.
— Да, но я слышу, и становлюсь ярко-красной. Мне нужно идти. Люблю тебя.
— Люблю тебя, дорогая, — она хихикает, прежде чем я заканчиваю разговор. Я бросаю телефон в сумочку и прижимаю руки к щекам, пытаясь успокоиться.
Я чувствую тепло от простого упоминания Картера. И не из-за того, насколько он привлекательный, а от того, как он относился ко мне прошлой ночью. Мне казалось, что я особенная, как будто я что-то значу для него.
Когда мы приехали домой, он сидел на своем байке, поддерживая его своими сильными ногами, когда я благодарила его. Это было зрелище, которое я никогда не забуду: его черные волосы сверкали под лунным светом, его кожаная куртка слегка развевалась из-за ветра, пока он пристально наблюдал за мной, когда я снимала шлем.
Мы пожелали друг другу спокойной ночи, я его поблагодарила, и на мгновение представила, как он притягивает меня к себе и проводит рукой по моим волосам перед тем, как поцеловать меня. К сожалению, вместо этого он кивнул мне, надел шлем и уехал, оставив меня с желанием большего. Хочет ли он того же?
Я не уверена.
Я понятия не имею, как читать мужчин, и поскольку Картер как закрытая книга, его еще труднее понять. Обычно он дерзкий, но я получаю небольшие проблески счастья, и это те моменты, которые я хочу запомнить навсегда. Они мне нравятся, и я думаю о них перед сном.
Постепенно я чувствую, как меняюсь, не только из-за одежды, но и становлюсь храбрее каждый день. Еще месяц назад я бы не решилась попросить парня о встрече. Я бы спряталась на бабушкином диване и всю ночь смотрела мюзиклы. Но новая «я» становится уверенной.
И самая лучшая часть? Мне очень нравится новая Дейзи.
Как только началась встреча, я захожу в зал и вижу мою группу — Картера и Холлин, разговаривающих с Джейсом через iPad. Раньше я не видела Холлин такой взволнованной. Надеюсь, с ней все в порядке.
Место рядом с Картером свободно, поэтому я сажусь к нему. Я улыбаюсь, когда наши взгляды встречаются. Он коротко кивает. Этот жест беспокоит бы меня, но когда я вижу, как он смотрит на меня краем глаза, мое напряжение спадает.
— Надеюсь, вы взяли ваши «доски мечты», — говорит Марлен. — Они должны показать, чего вы хотите в будущем, чего достичь и чего желаете от жизни.
О, я прекрасно провела время за этим занятием. Это была моя любимая часть с начала программы.
— Внутри группы я хочу, чтобы вы говорили, действительно обсуждали свои цели, и о том, как вы себя чувствовали последние несколько недель. Вы чувствуете изменения? Вы все еще скорбите? Вы все еще пытаетесь отпустить? Это ваша группа поддержки, люди, которые с вами, поэтому будьте открыты и честны со всеми. Что касается нашей следующей встречи, ваша задача будет сложнее. Вы должны узнать что-то новое. Вместе или поодиночке, это зависит от вас. Все, о чем я прошу — новый опыт, о котором вы бы могли поговорить, — она садится за стол и прижимает руки друг к другу. — Как обычно, напишите ваши письма, прежде чем уйти. Если у вас возникнут вопросы, я буду рядом.
Стулья двигаются по полу, образуя группы, и тихие разговоры наполняют зал.
Как обычно, группа тихая, поэтому Джейс начинает.
— Эй, ребята, как вы знаете, я сейчас в Аризоне на весенней тренировке, но у меня недавно появились довольно дерьмовые новости, с которыми я разбираюсь. Объявилась Ребекка, родная мама Хоуп.
— Боже, правда? — спрашиваю я, садясь на стул, желая, чтобы мне не пришлось разговаривать с электронным устройством.
— Да, — проведя рукой по лицу, он смотрит на Холлин, которая пялится на папку, которую она принесла с собой. — По-видимому, Ребекка не знала об удочерении, когда она подписывала документы, отказываясь от своих родительских прав. Она верила, что я буду заботиться о Хоуп. Теперь она хочет вернуть ее.
— Что? — я задыхаюсь, мое сердце болит за Джейса и приемных родителей Хоуп.
— Она, на хрен, не может этого сделать, — говорит Картер.
Он двигается, сев немного повыше. Я вижу разочарование на его лице.
— Я встречался с моими адвокатами, — вздыхает Джейс. — Они думают, что такой вариант возможен.
— Что? — наконец-то подключается к разговору Холлин, отрывая взгляд от папки, смущаясь.
— Да, сейчас это гребаный кошмар. Джун и Алекс вне себя, — Джейс делает паузу, пытаясь собраться. — Я не смогу пройти через это, если Хоуп заберут у Джун и Алекс, — он гневно продолжает: — Была причина, по которой я отдал Хоуп. Я пытался сделать все правильно, дав ей дом с любящими родителями, в которых она нуждается. Какого хрена меня наказывают за это?
— Это не так, — говорю я, с желанием протянуть руку и поддержать его. — Ты же можешь поговорить с Ребеккой?
Он качает головой.
— Я пытался, но теперь я не могу с ней разговаривать без адвоката, — взявшись за голову, он говорит: — Я не ищу решений, я просто хочу, чтобы вы знали, где я, — он прочищает горло, а затем показывает лист бумаги с несколькими словами на ней. — Я не знал, что такое «доска мечты», поэтому я придумал несколько целей для себя, — поворачивает бумагу, чтобы прочитать ее. — Это будет быстро, потому что мне нужно идти. Хорошо, я хочу мирно все решить. И однажды я хочу быть отцом для Хоуп, который ее заслуживает, сильным и надежным, — он пожимает плечами. — Это все, о чем я могу думать сейчас, — он выглядит растерянным и усталым, хуже, чем в первый раз, когда я встретила его. — Прошу прощения за то, что я ухожу раньше, но у меня есть кое-что, о чем нужно позаботиться, — еще раз смотрит на Холлин, взгляд которой направлен в другую сторону, — со вздохом он говорит: — Вы знаете, как со мной связаться. Поговорим позже, ребята.
Разговор заканчивается, и экран гаснет.
Чувствуя себя немного неудобно, я спрашиваю:
— Кто следующий?
— Мне нужно выбраться отсюда, — говорит Холлин, когда пишет что-то на бумаге.
— О, ты собираешься поделиться с нами? — спрашиваю, интересуясь происходящим.
Холлин продолжает быстро писать. Я замечаю, что это ее письмо к «Жизни». Она действительно пытается уйти отсюда.
— Я в порядке, — она продолжает писать, и я понятия не имею, что сказать.
Наша группа разваливается. Так вот какая дружба? Непредсказуемая и иногда неустойчивая? Это заставляет задуматься. Все остальные группы похожи на нашу? Или у нас более тяжелые обстоятельства?
Оглянувшись, я смотрю на другие группы. Разные «доски мечты» разделены от простых до более креативных. Большинство, кажется, по-настоящему заинтересованы в обсуждении.
И есть моя группа. Холлин собирается, передо мной стоит iPad, а рядом Картер, чья «доска мечты» — салфетка под коктейль. Как я застряла с группой неудачников?
— Ладно, я ухожу, — Холлин начинает вставать, но я останавливаю ее.
— Как на счет моей мечты? Я очень много работала над этим и была бы рада поделиться со всеми.
— Я уверена, что это мило, Дейзи, но…
— Уходи, и я скажу Марлен, что ты несерьезно относишься к этой программе. Дейзи старалась и хочет поделиться, так что посади свою задницу на место, — говорит Картер с серьезным лицом, оглядываясь на Холлин, он говорит: — Давай, Дейзи, покажи нам свою мечту.
Не уверена, что в таких случаях делают, я говорю:
— Все в порядке, если она хочет уйти.
— Нет, — Картер смотрит на меня. — Это не нормально, и тебе не должно быть хорошо, когда она уходит. Нужно постоять за себя.
Мне становится неудобно. Я не хочу заставлять. Я только пытаюсь подружиться, но из-за Картера становлюсь смелее.
— Я буду признательна, если ты останешься ненадолго.
Я стараюсь не вздрагивать, глядя на Холлин. Я действительно не хочу ее разозлить, учитывая какой она была милой со мной. И она лучшая подруга Аманды.
Холлин смотрит сначала на Картера, а потом на меня.
— Мне бы очень хотелось увидеть твою мечту, Дейзи. Прошу прощения за грубость, но у меня была действительно ужасная неделя.
— Ты хочешь поговорить об этом?
Она качает головой:
— Не очень.
Я не хочу давить на нее, поэтому беру доску, завернутую в пластиковые пакеты, и держу перед собой. Я использовала все, что нашла в ящиках стола: ткани, вырезки из журналов, бахрому и многое другое.
— Это фантастика, — говорит Картер, наклоняясь вперед, чтобы лучше рассмотреть.
О, боже, в моем животе появляются бабочки, когда он такой милый.
— Спасибо. Это много значило для меня за последние недели. И все это было легко представить визуально. Все сводится к тому, что я хочу жить. Я застряла в маленьком пузыре и никогда не делала ничего для себя, живя ради бабушки. Но теперь, когда о ней заботятся, пришла моя очередь. Я хочу поставить себя на первое место и просто жить.
На доске кисточки и безделушки, фотографии тех мест, которые я хотела бы посетить, и то, чем бы я хотела заняться.
— Что за резиновый шпатель? — спрашивает Картер.
— Однажды я хочу работать в пекарне. У меня есть время и деньги, чтобы пока исследовать мир. И со временем я хочу работать в пекарне.
Картер кивает и продолжает изучать доску.
— Ты действительно постаралась, Снежинка.
— Мне нравится необычное, — я пожимаю плечами.
— Разве она не проделала хорошую работу, Холлин? — спрашивает Картер у Холлин, которая явно хочет уйти.
— Фантастика. Похоже, ты хочешь многого.
Она просто ведет себя мило?
Странный комментарий. Как на это ответить? Спасибо? Для тебя слишком? Может, тебе стоит уйти, потому что твое поведение как у Дебби Даунер[66], не действует на меня?
— Она сможет это сделать, — говорит Картер с нежностью во взгляде, рассеивая все то неудобство, которое происходит.
Как ему удается заставить меня почувствовать себя такой?
И почему его слова придают мне уверенности?
***
Дорогая Жизнь,
Я никогда не чувствовала себя настолько паршиво и отвратительно.
Я поцеловала другого мужчину. Я знала, что это неправильно. В тот момент, когда Джейс смотрел на меня, я увидела ту же боль, что и у меня, и знала, что была слишком близко. Я знала, что слишком привязалась, и, тем не менее, я пошла дальше и прижалась к нему. Я позволила ему прикоснуться ко мне, обнять меня, поцеловать меня.
Я — обманщица. Больше мне нечего сказать.
Искренне твоя, Холлин.
***
Дорогая Жизнь,
Новая одежда, новый опыт, новые друзья. Кажется, что это часть меня, и все же я чувствую себя неловко.
Разве не очевидно, почему? У меня ОГРОМНОЕ увлечение Картером. Я чувствую себя такой смущенной, просто думая об этом. Как незаметная девушка, которой нравится плохой парень на байке. Я не могу перестать думать о нем. Перед тем, как лечь спать, когда я просыпаюсь, даже на этих встречах. Я так рада его видеть. И хуже всего — он не чувствует то же самое ко мне.
Сегодня вечером, например, он держался отстраненно, едва смотрел на меня, пока не стал отчитывать Холлин, защищая меня в том, что для меня это много значит. От него исходят смешанные сигналы, поэтому я не хочу делать что-то глупое, например, поцеловать его, если он хочет быть только моим другом. Или, возможно, он видит меня как какой-то жалкий проект?
И снова мне мешает мое прошлое. Я не знаю, как читать людей, как узнать, действительно ли я им интересна. И я не могу спросить Холлин.
Что действительно делает девушка в таком случае? Я нравлюсь ему? Это немного пугает. Возможно, мне нужно пока не думать об этом. Это кажется хорошей идеей.
С уважением, Дейзи.
***
Дорогая Жизнь,
Черт, с чего бы начать? Я даже не могу понять чувства к той бомбе, которая была просто сброшена на меня Ребеккой. Я просто скажу это. Она чертова сука. Эгоистичная и изворотливая. Это все, о чем я могу думать, потому что, бл*дь, если я буду слишком много размышлять, то найду свою задницу на полу, в поисках утешения на дне бутылки. Я с трудом держусь.
И единственный человек, на которого я могу положиться, не говорит со мной. Мои телефонные звонки и сообщения остаются без ответа, что, бл*дь, причиняет боль. Я чувствую гнев, и чем дальше — тем хуже.
Это нужно исправить, немедленно, потому что я, нахрен, не буду мириться с тем, что Холлин не разговаривает со мной. Мне плевать, что наш поцелуй напугал ее. Она мне нужна, и прямо сейчас я ей тоже нужен.
Джейс.
***
Дорогая Жизнь,
Иди ты на хер.
Картер.