Февраля
Хрестоматии, в которых можно читать книги:
«Зарубежная литература средних веков» в двух томах. Составитель — Пуришев. 1 том вышел 1 974 году, второй — в 1975.
«Хрестоматия по литературе средневековья» в двух томах. Составитель — Стадников. 2003 год. Преимущество в том, что здесь более подробно представлена латинская литература. Недостаток — не слишком удачный принцип расположения материала (не по хронологическим принципам).
Дополнительная хрестоматия: «Памятники средневековой латинской литературы». Том 1 — 4-9 века (1970 год), том 2 — 10-12 века (11972 год). В ней собраны отрывки из разного рода произведений, написанных на латинском языке. Вся средневековая литература двуязычна, многие произведения создавались на латинском языке. И в пору среднего средневековья за латинским языком — важнейшая часть культуры.
Произведения, которые надо прочитать полностью, в отдельных изданиях.
В народно-эпической поэзии средневековья есть две части — эпос раннего и среднего средневековья, или архаическая и героическая части. Эпос раннего средневековья представлен «Ирландскими сагами» (кельтский эпос) и «Старшей Эддой» (это скандинавский или исландский эпос — часть скандинавов переместились в Исландию и туда принесли свои сказания, там они развивались и были записаны).
«Ирландские саги» печатаются в переводе Смирнова (впервые опубликованы в 1933 году, затем переиздавались в 1961 году, затем еще раз в серии «библиотека всемирной литературы») или Штунаева (издавались дважды — в 1985 под названием «Похищение быка из Куальнге» и второй раз в 1991 году под названием «Сборник чего-то там»). Переводы Смирнова иногда неточные, переводы Штунаева приближаются к подстрочнику.
Обязательно надо знать, по какому сборнику и в каком переводе читала «Ирландские саги»!
Теперь о переводах «Старшей Эдды».
Перевод Свиреденко опубликован еще в 1917 году, был очень высоко оценен научной общественностью того времени. Свиреденко постарался передать поэтическую специфику того времени. Правда, в переводе этом есть некоторые неточности, и есть новый перевод, опубликованный в 1963 году под названием «Старшая Эдда», в более точной редакции воспроизведен в 1975 году, переводчик — Корсун.
Эпос среднего средневековья (героический-рыцарский эпос) представлен тремя поэмами: «Песнь о Рональде», «Песнь о моем Сиде», «Песнь о Нибелунгах».
«Исповедь» Аврелий Августин. В своих произведениях Аврелий Августин заложил представления о человеческой личности, о средневековых представлениях. В «исповеди» он рассказывает историю человеческой души от ранних лет до окончательного чего-то там.
Поэзия вагантов. Ваганты — это известные духовные лица, все те, что получил образование в монастырской или епископской школе, но былив ынуждены странствовать, переходить из монастыря в монастырь и жить на подаяние светских или духовных сеньоров, которым они платили за это стихами.
«Роман о Тристане и Изольде», «Ивейн, или Рыцарь со львом» Кретьен де Труа.
Марта 2012
Старшая Эдда
Песнь, в которой отразилась более архаическая ступень сознания, будем считать более поздней.
Активными действующими лицами Старшей Эдды являются три бога: Тор, Один, Локи. Остальные боги по сути дела статисты, а эти трое действуют активно, и при этом они наделяются выразительными эпическими характеристиками.
Тор предстает как воплощение силы: высокий рыжебородый и простодушный бог, в первую очередь бог грозы, плодородия. Так же он осмысляется как покровитель мирного труда и свободного крестьянства. Он защищает богов и людей от чудовищ и великанов, которые предстают воплощением разрушительных природных сил.
Предположительно, Тор стоял во главе древнеисландского пантеона до древнейшей стадии развития мифологии. Затем бог Тор оттесняется на второй план, а на первый выступает бог Один.
Характеристика Одина значительно более сложная: он бог войны, он — бог викингов, он оказывается в центре воинской мифологии Вальхаллы с характерными для этой мифологии образов валькирий и павших воинов, которые в чертогах Вальхалла целый день сражаются и пируют. При этом, если у Тора сила сочеталась с простодушием, Один — носитель ума. Он девять ночей провисел в ветвях мирового дерева ясеня-игдрасиль, проткнутый копьем, посвященный самому себе, ради того, чтобы овладеть тайным знанием.
Образ такого мирового древа, которое является осью мира, скрепляющим все его части воедино, очень характерен для мифопоэтического сознания, его можно встретить и в мифологиях других народов.
Ум, носителем которого является Один, оказывается амбивалетным: в нем есть два полюса — высокая мудрость и низкое коварство. И если Тор был безусловным защитником и богов, и людей, то Один, конечно, тоже защищающий их, вместе с тем выступает как инициатор раздоров между людьми. Среди людей он разделяет воинское счастье, покровительствует героям, ведет их к победе, но действует нечестно — иногда с помощью хитрости и коварства присуждает победу тому, кто этого недостоин, поэтому среди постоянных его эпитетов встречаются такие, как злодей, сеятель раздоров и ужасный.
Интересна также перемена отношения сказителя к богам — то есть отношение сказителя к богу Локи. Локи справедливо считается самым интересным персонажем эддической мифологии. По сути дела, образ его восходит к мифологическому образу Трикстера; Для многих мифов творения характерен не единый образ, а парный, в виде двух братьев-близнецов, один из который наделяется высокой сущностью,, а другой — комическими чертами, один создает мир, а другой — только бесполезные предметы. Вот к такому типу брата и восходит образ Локи.
Но на древнейшей стадии мифологических представлений, хоть и противопоставлялся Тору по принципу хитрость — сила, но тем не менее действовал заодно с другими богами. А потом он превращается в сеятеля раздора, возмутителя мира. Из комического начала он трансформируется в героя разрушительного начала. Теперь Локи противопоставляется Одину. Ум Одина — это еще и мудрость, ум Локи — только хитрость, коварство, злокозненность, и если Один — отец всех богов, защищающий мир от гибели, Локи — отец хтонических животных (например, мирового змея, который покоится на дне мирового океана, но настанет день, когда он поднимется на поверхность и убьет Тора, и чудовищного волка Фенрира, которому суждено уничтожить Одина), которые будут уничтожать мир.
Так что Локи начинает вызывать к себе антипатию. Но на этом отношение сказителя кбогу Локи не заканчивается. В «перебранке Локи» Локи начинает осмеивать всех скандинавских богов, и при этом антипатии он к себе не вызывает, а вызывает симпатию своей удалью и смелостью, он становится положительным.
Песни о богах
«Песнь Трюме»
Эта песнь считалась одной из наиболее древних. В последнее время, правда, возникла противоположная точка зрения, согласно которой эта песня поздняя, так как в песне присутствует комическое начало, а некоторые особенности стиля этой песни напоминают стиль средневековых баллад. Но Ванникова так не считает. Все эти «балладные» особенности не являются твердой основой для выводов, а вот основы мировосприятия могут явиться.
В «песне о Трюме» все боги действуют сплоченно для защиты своих владений, и здесь трагизм полностью отсутствует.
В основе сюжета лежит история о том, как боги вернули похищенный у них великаном похищенный молот Мьольнир. Этот молот всегда попадал в цель и всегда возвращался в руку бога, который его бросал. Он был оружием Тора, но не был его личной собственностью: это было надежное средство защиты богов от чудовищ и великанов, которыми были окружены и Ассгард и Мидгард.
Пространство эддических сказаний выстраивается как по вертикали, так и по горизонтали. Вертикальная модель: Ассгард (земля богов) — Мидгард (Земля людей) — Царство Хель (царство мертвых под землей). Горизонтальная модель: Ассгард и Мидгард объединяются, это единое царство, которое окружено врагами — страна великанов, Мировой океан и что-то там еще.
Главная оппозиция вертикальной модели — это светлый Ассгард и мрачный Хель, в горизонтальной модели это оппозиция боги — великаны. Боги создали мир, великаны — носители хаоса, стремящиеся уничтожить этот культурный мир.
Естественно, исчезновение молота вызывает панику. На разведку отправляется Локи, он выясняет, что похититель молота — Трюм, и он готов вернуть молот за выкуп. Выкуп — он требует в жену богиню любви Фрейю. Правда, она наотрез отказалась, и боги собрались на тинг (совет), чтобы решить6 как быть. Все они действуют дружно, и каждый в меру своих сил старается найти выход. В конце концов, боги следуют совету стража богов Хейндаля: он советует огам ответить согласием на предложение, а на свадебный пир отправить переодетого в женское платье Тора, с тем, чтобы молот во время брачной церемонии попал не в слабые женские руки, а в могучие руки Тора.
Уже в этом начальном эпизоде присутствуют элементы комического, и они связаны со смущением Тора: «Бабой ведь будут звать меня боги / если в женское платье я наряжусь», но боги настаивают.
Великаны называются, кстати, ётунами и торсами.
Локи обещает, что тоже наденет женское платье, чтобы сопровождать Тора. И все дальнейшее действие ведет Локи. Благодаря его находчивости все встает на своим места. Центральный эпизод этой песни — эпизод свадебного пира, в нем комическое начало усиливается, оно связано с противоречием, которое возникает между внешностью Тора и его могучестью. Невеста со служанкой прибывает в чертоги Трюма, здесь уже все готово к свадьбе, и Тор съедает целого быка, 8 лососей, уничтожает все сласти и выпивает три бочки меда. Трюм, созерцая столь невероятный аппетит, восклицает: «кто в мире видал столь прожорливых жен?», но Локи объясняет, что Фрейя не пила и не ела, тоскуя по жениху.
В этом эпизоде явно звучат отголоски праздничной карнавальной культуры пира. Маскировка и неузнавание — характерный элемент. Комическое начало в этом эпизоде вовсе не связано с какой-то сменой ценностью, оно свидетельствует, что вера в богов все еще сильна. Тор могуч, его глаза сверкают грозно.
Свадебный пир — кульминация, затем наступает развязка. «Пусть молот скорей принесут для обряда», Тор завладевает молотом, далее он вершит правосудие: сначала убивает Трюма, а потом всех гостей. В конце особо выделена сестра Трюма: она поступила недостойно. Она воспользовалась положением невесты, которая входит в дом мужа, она не должна им перечить, и потребовала, чтобы невеста отдала ей драгоценные запястья. Потом ее убили.
Так что силы хаоса не восторжествовали. Все хорошо.
«Прорицание Вёльвы»
В этой песне все по-другому. Она пронизана неизбежностью зла: грандиозной космической катастрофы, торжества сил хаоса и разрушения. Вёльва — пророчица-провидица. Переводят название иногда по-другому.
«Прорицание вельвы» справедливо считается вершиной эддической поэзии. Песнь эта опирается как на ученую, так на фольклорную традицию, и видимо, она несет печать таланта какого-то неизвестного сказителя. Песнь эта отличается предельной простотой и сжатой определенностью стиля. Воспринимать ее современному читателю трудно из-за особенностей древнеисландской поэтики. Для всей средневековой поэтики была характерна ориентация не на подражание действительности, а на выражение ее сущности с помощью системы символов, знаков. Эта знаковость в высшей степени характерна для песни. Тулы — это прием, когда перечисляется множество имен, для современного читателя они ничего не говорят, но тогда, в древности, каждое имя несло в себе огромный смысл, выражало какой-то известный эпизод мифа.
Кроме того, в этой песне рассказывается лишь последнее звено в цепи преданий о гибели богов, и для того, чтобы его понять, надо иметь представление о предыдущих событиях. Они упоминаются, но предельно конспективно. Расшифровку позволяют сделать другие песни, а также младшая эдда. Так, в песни «Сны Бальдра» (по Корсуну), рассказывается о том, как прекрасного бога Бальдра, сына Одина и Фригг, стали посещать зловещие сны. Бальдр — бог юности, света и добра, самый прекрасный, и он обитает в чертоге, где непозволительны дурные поступки и дурные мысли. Ему стали сниться сны о скорой гибели. Один решает проверить, действительно ли эти сны вещие, он призывает коня Слейпнира, спускается в подземное царство, находит там вулкан, где спит прорицательница Вёльва, и она прорицает гибель богов. Когда Один вернулся, он не стал рассказывать другие богам о пророчестве, чтобы не печалить их. О дальнейшем мы узнаем уже из младшей Эдды, как Фригг отправилась в странствие, чтобы у всего сущего взять клятву не причинять Бальдру врежа. Такую клятву она взяла у воды, огня, птиц, людей и так далее, и радостная вернулась в Ассгард. На радостях боги устраивают воинственную игру: они ставят в центр круга фигуру Бальдра и начинают метать в него копья, радуясь, что ничего ему не вредит.
С худшей стороны проявил себя Локи: в личине обычной женщины он выведал У Фригг, что она не взяла клятву с омЕлы, делает из омелы стрелу, и обращается к богу Хеду, и говорит, чтобы он пустил ее в Бальдра. Тот умер. Это величайшее несчастье.
Когда Бальдр упал, язык перестал слушаться асов, и перестали повиноваться им руки, у всех была мысль — кто это сделал? Одину было тяжелее всех сносить утрату, потому что он знал всю правду.
Этот эпизод возникает на основе скрещения в нем двух архаических мотивов: мотива первой смерти и обряда воинской инициации. В результате смешения возникает выразительная ситуация, сутью которой становится драматическая коллизия, возникшая внутри самой общины богов.
Хель, повелительница мертвых, узнав, как все любят Бальдра, сказала, что ей надо в этом убедиться: если хоть кто-то откажется плакать по Бальдру, но он не оживет. Начинается великий плач по Бальдру. И опять все портит Локи: он принимает обличье великанши и прячется в пещере, и когда гонцы просят его поплакать, он отказывается. Так что Бальдра не удается вернуть.
А по пророчеству после гибели Бальдра наступит время гибели всех богов. Именно к этому моменту, когда весь мир на грани гибели, и относится прорицание вельвы. Разбуженная Одинов во второй раз, она подтверждает свое предсказание: боги погибнут.
Формально можно эту песнь определить как рассказ о происхождении мира и его гибели, но это не очень хорошо. В песни есть две системы — теологическая и эсхатологическая, но между ними нет равновесия, главное — прозрение будущего, как бы ни был интересен рассказ о прошлом, он находится в зависимости от рассказа о будущем.
Рассказ о создании мира нужен сказителю, чтобы сделать картинку гибели мира грандиознее. После рассказа о сотворении мира следует рассказ о золотом веке — когда солнце и месяц вместе в небе стояли, он тоже нужен сказителю, чтобы выразительнее прозвучали слова о волчьем веке, который почти пришел. «кровные родичи режут друг другу, множится зло... век секир, век мечей»
Переход от золотого к волчьему веку происходит в результате возникновения первой войны между двумя группами богов — Асами и Ванами. Война связана с колдуньей Гульвейг, чье имя происходит от слова «золото». Злая сила золота порождает вражду и войны. Следует отметить незаметность перехода прорицания вёльвы от одной трактовки золота к другой. Сначала золото было «хорошим» - когда был золотой век, а потом золото начинает нести вражду — оно «плохое».
Эсхатологические мотивы представлений о конечном времени гибели мира свойственны достаточно многим народно-эпическим произведениям. Например, в одной из ирландских саг богиня войны Морриган рассказывает о конце света и о всяких мерзостях, которые будут этому концу предшествовать.
Но в «прорицании вёльвы» эсхатологические мотивы приобретают особую выразительность, перед нами предстает множество образов, создающих впечатление надвигающегося хаоса. Губит древний ствол ясеня Иггдрасиль, трубит рог Какойтотам, раздается лай, из подземного царства мертвых выплывает корабль с мертвыми.
Поэтическая выразительность песни акцентируется при этом рефреном: «Лает пес у пещер каких-то там». Она напрямую связана с тем, что богатство фантастических образом создается отнюдь не равнодушным сознанием, отнюдь, боги, о которых рассказывается, близки сказителю, и их гибель — это ужасная катастрофа. Убежденность в неизбежности торжества разрушительных сил претворяется в «прорицании вёльвы» в образ судьбы.
Картиной мировой катастрофы песня не заканчивается. Последние строфы посвящены возрождению мира: когда погибнет все живое, когда земля смешается с небом, снова из моря возникнет земля, и будет она зеленая. И появление на фоне темных и мрачных тонов зеленого штриха — есть свидетельство робкой надежды сказителя на возрождение золотого века. Конкретизируя свою мечту, сказитель говорит, что горе забудется, Бальдр возвратится.
Возникает впечатление, что перед нами характерный для мифа циклизм — концепция вечной повторяемости. Но говоря о цикличности «прорицания», надо учитывать два обстоятельства: на фоне картины гибели мира строфы, посвященные его возрождения, очень малы и скромны, они не уравновешивают строфы, посвященные гибели мироздания, а также существует предположение, что последние строфы есть поздняя вставка, а в более ранних редакциях они отсутствовали. В пользу этого предположения говорит некоторая разница в стиле строф, посвященных возрождению мира и основной части песни. Возможно, это результат постороннего влияния, а именно — христианского апокалипсиса, где картина мировой катастрофы сопровождалась представление о том, как мир, очистившись от скверны, вступает в новое бытие.
Мироощущение «прорицания вельвы» - трагическое.
«Перебранка Локи»
Тут трагическое мироощущение снимается. Ситуация такова: боги собираются на пиру, Локи с него изгнали, а он вернулся, чтобы принести гостям раздор и досаду. Одного за другим он осмеивает скандинавских богов, при этом вызывая симпатию дерзостью и удалью, таким образом, его образ превращается в положительный.
В этой песне присутствует очень древнее ядро, но на него наслаивается слой более поздних представлений, из-за этого «перебранка» сложна по построению. В ней присутствуют элементы ритуального смеха (богов срамословили с тем, чтобы заставили их обновиться), ритуального действия. Но в этом смехе есть переоценка архаических представлений.
В «перебранке Локи» звучат те же мотивы, что в «прорицании вельвы»: локи говорит, что боги бессильны и не могут отвести от себя гибель, несмотря на всю их крутоту. Темы те же. Но в «прорицании» эти мотивы имели трагическое звучание, здесь же они лишаются этого трагизма, потому что боги, которые погибнут лучшей участи не заслуживают. Боги несовершенны — говорит Локи. - Вы вновны во многих неблаговидных поступках.
Локи обвиняет богов в кровосмешении, распутстве, трусости, несправедливости. В частности, обвинение в несправедливости Локи бросает Одину, он напоминает Одину, что он нечестно решал исход поединков и дарил победу недостойному.
Появляется Тор и грозит своим молотом Мьольнир, в ответ Локи адресует ему насмешливый вопрос: «Что грозишь ты мне так?» и начинает поносит Тора. Он напоминает Тору о самых неприятных страницах его биографии: как Тор принял рукавицу великана за дом и заночевал в ней, проснулся от грохота, испугался, а это был всего лишь храп великана, как наутро Тор встретился с эти великаном, вступил с ним в состязание и трижды потерпел поражение. После этого Тор ему отвечает, а Локи не верит угрозам.
Только высказав, что он думает, Локи удаляется с пира.
Героические песни «Старшей Эдды».
В основе деления песен на мифологические и героические лежит определенный эстетический принцип: отражение мира в этих песнях производят с помощью разных средств, а именно, в мифологических песнях главные персонажи — боги, в героических — люди-богатыри.
«Песнь о Вёлунге»
Это не отменяет общей мифологичности всех песен. Раздел героических песен открывается «песнью о вёлунде». Она еще не полностью принадлежит к героическим, потому что главный персонаж — кузнец-калека, обладающий магическими умениями.
В этой песни соединяется две фабулы — основная и побочная. В основном рассказывается о мести Вёлунда конунгу Нидуду. В побочной, присутствующей в самом начале, рассказывается о том, как однажды три валькирии подарили свою любовь трем братьям, а потом их покинули. Одним из трех братьев и был Вёлунд. В начале песни Вёлунд называется сыном конунга, но в основной части эта гипотеза ничем не подтверждается — Вёлунг живет один, сам себя обеспечивается. Он к тому же искусный кузнец.
Образ Вёлунда восходит к мифологическому образу волшебного кузнеца, который впервые создает или добывает для людей различные культурные ценности. Но по сравнению с таким образом образ Вёлунда демифологизирован: он искусный кузнец-ювелир, а не демиург, но вместе с тем, он охотник-бродяга, вышедший из леса. А лес связывался с миром потустороннего. Таким образом, вышедший из леса одинокий охотник оставался связанным с потусторонней стихией, он был вестником иного мира.
В основной части песни рассказывается, что великолепные изделия Велунда вызвали алчность конунга Нидуда, и он устраивает засаду в жилище Велунда. Там они набрасываются на него и связывают. Сказитель создает такую ситуацию, которая показывает низость, коварство Нидуда. Он хочет подчинить себе всю творческую силу кузнеца, он подрезает ему сухожилия и помещает его на необитаемый остров.
Казалось бы, все для Вёлунда кончено, но силой своего искусства он себя освобождает. Он выковывает крылья и улетает с острова. Но прежде он решает отомстить Нидуду за свой плен, за унижение, за попытку его порабощения. Он стремится как можно больнее наказать Нидуда и поэтому главный удар наносит по его детям. Вёлунд воспользовался тем, что сыновья Нидуда, привлеченные блеском украшений, стали посещать его остров. И однажды он отрубил им головы крышкой сундука, из черепов делает чаши для вина, из зубов убитых делает украшения и посылает все это чудесной королевской семейке. Заманив на остров дочь Нидуда, он лишает ее чести. После всего этого он подлетает к чертогам и рассказывает о своей мести.
Марта 2012
Все песни, следующие за песнями о Вёлунде условно называют песнями о Нифлунгах — хотя первые три сюжетом с Нифлунгами не связаны. Объединяются они по принципу того, что Хельги считается представителем того же рода, что и Сигмунд, последний его представитель.
Мотив золотого клада вводился в сказания как источник бедства и злодеяний во многих произведениях. Такой мотив есть и в Ирландских сагах, и в Беовульфе. Беовульф сражает дракона и завладевает проклятым кладом.
Особо важную роль мотив рокового золота играет в эддических сказаниях. Уже в «Прорицании вёльвы» первая война происходила из-за колдуньи Гульвейг, олицетворяющей злую силу золота. Эта сила приводит людей к вражде и войнам, которые означают близкий конец мира.
Дальнейшее развитие роковой власти золота — мотив проклятого клада — происходит в героических песнях, прежде всего, в песнях о Нифлунгах.
Золотом стремятся завладеть все, но причастность к проклятому кладу так или иначе ведет к гибели, в этом свойственная мифу всеобщность и универсальность. Не люди определяют ту роль, которую золото начинает играть в мире, а наоборот: магическая сила золотого клада определяет взаимоотношения между людьми. Эта власть клада мотивируется тем, что он заложен высшей силой.
Сначала действие происходит в мире богов, потом переносится в мир великанов и только в конце оказывается в мире людей.
В мире богов происходит следующее: однажды три бога, Один, Локи и Хенир странствовали по свету. Хенир — это бог, о котором практически ничего неизвестно. Боги странствовали по свету и остановились у одного водопада. Здесь они увидели выдру. Локи бросил камень в выдру и убил ее, довольные удачей боги последовали дальше. Боги вели себя как разбойники — сказание формировалось в эпоху викингов. Вечером боги подошли к хижине великана Хрейдмара и попросились на ночлег. Оказалось, что убитая выдра — сын Хрейдмара, Хрейдмар позвал остальных своих мынове — Фафнира и Регина, они напали на богов. Связанные боги пообещали выкуп за убийство: столько золота, чтобы ими можно было заполнить выдру, а потом засыпать ее сверху. Локи отправился за золотом в страну карликов-альвов, которая также называлась страной нифлунгов. Слово нифлунги этимологически обозначало страну мрака, где обитали хранители подземных кладов.
В стране нифлунгов Локи находит водопад, где жил карлик Ангвари. Он обитал подобно рыбе в воде и обладал несметными сокровищами, которые хранил в водопаде. Локи изловил Ангвари и потребовал, чтобы в качестве выкупа за свободу тот отдал Локи сокровища, Ангвари согласился, но попросил, чтобы Локи разрешил ему оставить волшебное кольцо. В итоге Локи кольцо отобрал, и разгневанный Ангвари наложил на кольцо и клад проклятье, которое потом погубит своих владельцев.
Локи тоже хотел оставить себе кольцо, но не удалось его оставить. Когда боги заполняли выдру, остался виден один волосок — пришлось Локи отдать кольцо, чтобы прикрыть волосок.
Боги покидают действие, остаются великаны. Тут же начинает сбываться проклятье: клад источает магическую силу, начинается раздор в доселе мирной семье Хрейдмара. Два его сына требуют свою долю клада в качестве выкупа за брата, но Хрейдмар не хочет делиться. Тогда сыновья договариваются убить отца и завладеть золотом. Замысел выполняет Фафнир, и тут распря начинается между ним и Регин. Фафнир хочет оставить клад себе, в итоге он изгоняет Регина, сам удаляется на какую-то долину, устраивает там логово, переносит туда клад, а сам превращается в дракона.
Регин находит приют при дворе одного конунга. Всю свою жизнь он подчинил желанию убить дракона и завладеть кладом. К осуществлению желания он приступает издалека. Он начинает воспитывать Сигурда, учит его военному искусству, выковывает ему меч Гран, которым можно было легко разрезать комки шерсти, плывущие по воде.
В образе Регина снова присутствуют черты кузнеца-колдуна — тот же самый архаический мотив, что и в песне о Вёлунде. Но этот мотив вводится в систему более поздних представлений, согласно которым магия менее важна чем отвага и воинское искусство. Регин не может сам справиться с Фафниром, вся надежда на Сигурда.
Когда Сигурд вырос, Регин уговаривает его убить дракона, тот долгое время отказывается выполнить просьбу учителя. У него более важное дело: отомстить за смерть деда и отца. Убийство ради мести рассматривается как нечто необходимое для поддержания чести, ради него надо отказаться от всего. Когда Сигурд отомстил, он согласился выполнить просьбу Регина. Когда Сигурд убил дракона, он начал жарить сердце дракона на костре, капля крови попала ему на палец и обожгла его, он поднес его ко рту и капля крови попадает в рот — он начинает понимать птичий язык. Птицы на кусте предупреждает его, что Регин недобро настроен по отношению к нему, и Сигурд отрубил ему голову.
Сигурд стал единственным владельцем клада, и действие переходит в мир людей. Тут магическая часть клада появляется с особой силой. Причастные к кладу люди, даже косвенно, роковым образом воздействует на судьбу. Мотив проклятого золота оборачивается мотивом судьбы, введенный песнью «Пророчество Грипира».
Грипир — дядя Сигурда, предсказывает его будущее: славные подвиги и смерть от руки клятвопреступником. Он будет любить Брюнхильд, но женится на Гудрун. За этот обман Гудрун (?) подговорила своих братьев убить Сигурда. Грипин утешает Сигурда, что хоть он и рано умрет, но будет самым славным воином всех времен.
Судьба в эддических песнях — однозначная неизбежность, от которой не уйти, это совсем отличная от «Ирландских саг» интерпретация судьбы. В ирландских сагах в рамках предназначенного оставалось место для свободы. А в «Эдде» герой никогда даже не стремится избежать своей судьбы, он смело идет ей навстречу, заботясь лишь о посмертной славе.
После «пророчества Грипира» образуется некий провал. Не рассказывается, как произошла нарушение клятв: когда возобновляется повествование и происходят две свадьбы — Сигурда и Гудрун, Гуннара и Брюнхильд. Место действий несколько проясняется: сначала все происходит в Бургундии на Рейне при дворе конунга Гьюки, а затем при дворе конунга Атли.
У персонажа Сигурда нет никакого исторического прототипа, хотя его упорно искали исследователи. Считается, что его образ пришел в эпос из богатырской сказки. Об этом говорят сказочные мотивы, связанные с Сигурдом: мотив драконоборства, мотив овладения кладом, мотив пробуждения спящей красавицы (валькирия Сиггдрива), мотив трудного сватовства и много других.
Другие персонажи имеют исторические прототипы: Гьюки — бургундский король, Гундар — его сын, Атли — знаменитый вождь гуннов Атилла.
Импульсом для развития дальнейшего события опосредственно продолжает быть роковая власть золота, но непосредственным импульсом было сватовство Брюнхильд. Условие Брюнхильд — пересечь огненный вал, это смог только Сигурд, поэтому он — суженый Брюнхильд, но женится на ней Гуннар. Из-за этой тупой ошибки (обмана точнее) умирает сперва Сигурд и Брюнхильд, а потом все остальные.
Песни характеризуются краткостью, сжатостью, простотой композиции, небольшим количеством персонажей. Песни возникали в разное время и отличаются по характеру: одни — повествования и в названии имеют «Песнь», как «Песнь о Гудрун», а в других песнях преобладает диалог и они называются «Речами», как «Речи Фафнира». Еще одно различие в том, что в одних песнях акцент делается на сюжете, который преобладает над характерами, психологизмов. Это прежде всего песни, посвященные юности Сигурда. А в других песнях налицо некоторое психологическое углубление, стремление показать эмоцию изнутри. Это песни, посвященные взаимоотношениям четырех персонажей — Гудрун, Сигурда, Брюнхильд, Гуннара. Основное внимание уделено Брюнхильд, ее переживаниям по поводу Сигурда.
Особенно это стремление показать эмоцию изнутри присутствует в песнях, которые традиционно относятся к жанру героических элегий, жанре, сформировавшемся на основе плача. В таких песнях обозначается определенная ситуация, а потом все внимание переносится на лирические излияния героини, которая сожалеет о прошлом благополучии. Эти элегии позволяют привнести определенную полифонию — показать события с разной точек зрения. Например, две песни: «Песнь о Гудрун» и «Поездка Брюнхильд в Хель». В первой песне события даются с точки зрения Гудрун и она вызывает сочувствие — она жертва злобы Брюнхильд. Во второй песни наоборот, и сочувствие вызывает Брюнхильд, трагическая жертва человеческого обмана.
Считается, что сюжетные мотиви песен о Нифлунгах — южно-германского происхождения, они сложились на территории центральной Европы. В песнях упоминаются, например,Рейн и Днепр, а имена персонажей имеют совершенно определенные исторические прототипы. Исторической основой являются события 4-5 веков, когда на территории Европы германские племена создавали первые государства. События, легшие в основу песен: гибель бургундского короля от нашествия гуннов, и смерть вождя гуннов Атиллы на ложе своей пленницы германской пленницы. Хотя это конечно легенда.
Завершается все тем, что Гудрун желает отомстить новому мужу Атли за гибель братьев, которых Атли специально позвал на пир, чтобы получить клад, и не получив желаемое, расправился со всеми. Гудрун убивает собственных детей от Атли, потом самого Атли, а потом сжигает весь чертог с челядью.
Эддические мотивы и образы, подобно библейским, подобно античным и кельтским, стали вечными, вошли в литературу и превратились в универсальный язык искусства. Примеров использования эддические мотивы очень много. Самый интересный пример — тетралогия Вагнера «Кольцо нибелунгов».
Мифологизм 20 века — для него характерна идея повторяемости извечных мифологических прототипов. Отсюда возникает идея представить события определенного времени как воплощение вечных архетипов. Поэтому миф как универсальная модель мира — основа многих романов 20 века. «Теперь вместо метода повествовательного мы можем пользоваться мифологическим».
Вагнер предшественник процесса ремифологизаций. В основе его топологии ложится миф о проклятом золоте, который однако вводится в контекст оппозиции природы и цивилизации. У Вагнера золотое сокровище изначально покоится на дне Рейна в первозданном хаосе, который символизируется игрой волн и русалок на Рейне. Когда золото перестает быть частью природы. Из клада куют кольцо всевластья. А я думала, Толкиен сам все придумал:(
«Песнь о нибелунгах»
Не всегда мотивы нифлунгов приходят из скандинавского эпоса. Есть еще один источник - «Песнь о нибелунгах». Это уже эпос зрелого Средневековья. Две эти песни относятся к разным стадиям развития эпоса, но связаны общностью исторической основы, общностью мотивов и персонажей.
Все эти события мы знаем из средневековых хроник. Ванникова нарисовала на доске страшную схему по типу той, что была в статье о хронотопе «Илиады».
Когда мы сравниваем эти два произведения, то бросается в глаза то, что в старшей эдде ярко выражена мифологическая стороны эпопеи. Действие началось издалека, началось все у богов — некая эстафета. В песни о Нибелунгах мифологическая сторона эпопеи явно ен выражена. Здесь боги, великаны, карлики убраны со сцены, только люди. Первая авентюра посвящена красоте Кримхильды, вторая авентюра — Зигфриду. Есть некие сказочные начала в поэме — типа неуязвимости Зигфрида, но они почти целиком выносятся за пространственные и временные границы произведения. Все подвиги Зигфрида уходят в предыстория, при чем она вкрапляется в произведение достаточно постепенно и умеренно.
В третьей авентюре Зигфрид полюбил Кримхильду заочно и решил уехать к ней в Бургундию.
Та мтоже есть мега-клад, которыми все стремятся обладать. Реальные отношения, складывающиеся в обществе, отразились свойственно мифу, с общностью и универсальностью. Тут, кстати, не золото решает все, а люди решают.
Марта 2012