Шедевр такой создать лишь гений смог бы:
На каменной стене картина ожила!
Исполнена толпа благоговенья,
Перекреститься тянется рука.
Христос, он в центре, светлый,
благонравный,
Глядит с любовью, тихо говоря:
- Вот хлеб, едите - это моё тело,
Вино испейте - это кровь моя.
Одиннадцать апостолов внимают,
Покорные ему, как божеству.
- Один из вас предаст меня, я знаю.
И ропот возмущенья по столу.
Святой Андрей тотчас стакан оставил,
Варфоломей во гневе страшен стал,
Филипп привстал и, руки прижимая
К груди, - «Не я», он сам себе сказал.
Оцепенел Иаков вдруг прекрасный,
Хотел он возразить и онемел,
В недоуменье Пётр развёл руками
И как бы с укоризной посмотрел.
И лишь Иуда от Христа отпрянул,
Исполнен чувства страха и вины,
Как будто гром на ясном небе грянул, -
Не знает откровению цены.
Апостолы не видят, кто предатель,
Лишь зритель его может распознать.
Христос не ищет, он готов к распятью:
За род людской он жизнь готов отдать!
Елене (дочери)
Как видно, Бог послал в награду
За все страдания мои
Тебя, о дочь, моя отрада,
Да не обидятся сыны.
Тебя, хоть разные мы обе: Ты любишь сердцем, я умом.
Ты жизнь положишь за родного,
А я взращу таланты в нём.
Тебя, серьёзный мой ребёнок,
С умом живёшь ты, не спеша.
В тебе способностей немало,
Но главный твой талант – душа.
Благодарю тебя, родная.
Хотя и ссоримся порой,
Ты не предашь и не обманешь,
Надёжный человечек мой!
Посвящается внучке
По песку идёшь босая,
Волны плещутся в ногах,
Ты беспечна и полнеба
В голубых твоих глазах!
Словно чайка в платье белом,
Трепетные грудь и стан,
Юность, нега и блаженство
Притаились на устах.
И как смелый, вольный ветер,
Так решительна, легка,
Ты идёшь любви навстречу –
Бог благословит тебя.
*****
Я тебе не желаю зла,
И добра уже не желаю.
Почему же страдаю я
И жалею тебя, не знаю.
Видно долго мы жили с тобой –
Я в тебя проросла корнями.
И струится густая кровь
По ещё не зажившей ране.
Да, мне трудно забыть тебя,
Но предательства не прощаю.
Потерял ты семью, себя.
Как ты жалок, не понимаешь.
*****
Париж, театр и гений на подмостках –
Сам Паганини – дьявол или маг?
Власы длинны, всклокочены и чёрны,
Безумный взгляд и брови на глазах.
Он всё ещё во власти впечатлений
От города Мечты и красоты,
Где Елисейские поля, дворцы, соборы,
Где воздух полн свободы и любви!
А по соседству нищие кварталы:
Там грязь и вонь, труп девочки в ночи,
Бродяг бездомных драки и скандалы,
И юноша со шпагою в груди.
Толпа зевак с их любопытством мерзким,
Порочных, равнодушных – много их.
Рыдает скрипка о погибших душах,
Проклятье шлёт виновным, ад сулит!
Из-под смычка пронзительные звуки
Лишь вырвутся и к зрителям спешат,
Беснуются средь них и зло хохочут,
Отталкивают от себя, манят.
Скользят по нервам, лезут прямо в душу
И разрывают сердце на куски.
И хочется бежать, закрывши уши,
Но невозможно от себя уйти.
Да, Паганини был на пике славы!
Сам он угрюм и не глядел на зал.
Как Мефистофель он стоял на сцене,
Он часть души Парижу отдавал.
*****
Пытаясь обратить свой взор
Во времена давно минувшие
Я вижу: Третьяков идёт,
Опять взволнованный, задумчивый.
По галерее в ранний час, –
Она влечёт его по-прежнему.
Он, как к любовницам своим,
Спешит к картинам, пылкий, нежный.
Готов часами здесь бродить,
Любуясь на своё собрание.
Они, любимые, к нему
Пришли как будто на свидание.
С холста “Алёнушка” грустит,
Там непокорная “Морозова”,
На страже “Три богатыря”,
А вот и «Меньшиков в Берёзове”.
И “Тараканова” княжна –
Портрет художника Флавицкого,
Он ею грезил и искал
И, находя, терял неистовый.
Нашёл, добился, здесь она,
Но долго ль длится его счастье?
В картину новую влюблён,
И он за нею мчит в ненастье.
И в той далёкой стороне
Не ищет он душе покоя.
От впечатлений без ума,
От наслаждений новизною.
На вы ставке опять стоит.
Молчит, глаза его задумчивы.
Решенье принято, глядит
На новую картину вдумчиво.
А мозг уже свой счёт ведёт:
Что говорить, картина нравится,
Но он купец – не Дон Кихот,
Во что ему картина станется?
Так думая, обходит он
Всю галерею – своё детище.
Она душе его даёт
Тепло и силу, и прибежище.
*****
Солнце спать не собиралось
И палило все три дня:
Изнывала, и страдала,
И томилася Земля.
Чуть дышали скалы, горы
И долины, и леса.
И, казалось, умирали
Солнцем выжжены поля.
Всё попряталось живое,
Воздух замер, тишина.
Вдруг – природа разрядилась –
Пролилась дождём она.
Ливень бушевал на славу,
Грохоча как водопад,
Густо землю осыпая,
Камнями швырялся град.
Гром рычал, как лев свирепый,
И раскатами гремел.
Ветер, как с цепи сорвался,
Гнул деревья и шумел.
Молния клинком играла,
Фейерверк огней даря.
Каплями дождя сверкая,
Отражалася листва.
Дикою красой природа
Обожгла и потрясла,
Чувства разом обновила,
Силы новые влила.