Впоследствии Майкы-би, Котан-би, Когам-би выделили каждый по сто джигитов во главе со своими сыновьями и отправили эти три сотни в степь.
- Кара таудан ерг карай асыддар. Улытау, Kiiui may деген таулар бар. Каракенггр, Жездтенггр, К,удайбердг деген жер-лер бар. Сонда барып, 1рге meyin, салыксалъифар, - сказали в напутствие аксакалы джигитам /142. - С.3-4/.
Как бы то ни было, казахстанский очаг обрел свою специфику в конце неолита и в энеолите, благодаря возникновению и распространению здесь коневодства. Отныне всякое проникновение со стороны Передней Азии исключается. Наоборот, весь комплекс археологических материалов /керамика и тд./ свидетельствует о движении с севера на юг /147. -С. 137/.
В связи с изучением целого ряда памятников Великой степной зоны, в археологической науке не раз высказывалось мнение «об общности и, может быть, одновременности доместикации лошади в степных районах Юго-Восточной Европы, Заволжья и Казахстана»/163.-С. 131/.
Учеными замечена одна интересная особенность в памятниках неолито-энеолитического периода Евразийских степей, относящихся к зоне распростронения древних коневодов. Так, например, количество костных останков лошадей на неолитическом поселении Дереивка /IV тыс. до н. э./ составляет 60 % всех костей, на поселении Репин-Хутор - до 80%, а на Ботае до 99,9 %.
«Всего на Ботае найдено сотни тысяч костей», - отмечает В.Ф. Зайберт/108. - С.198/. В.И. Бибикова выделяет два ареала в развитии коневодства на территории Юго-Восточной Европы: западный и восточный. Последний ареал характерезуется более многочисленными костными останками лошадей, следовательно, «из восточного ареала, где лошадь как домашнее животное была освоена рано, она могла эпизодически проникать на смежные территории, занятые племенами с иным хозяйственным укладом...»/47. - С.42-43/.
Все авторы, занимавшиеся изучением костных останков из неолито-энеолитических поселений /В.И.Цалкин, В.И.Бибикова, Н.М.Ермолова, Л.А.Маркова, Т.Н.Нурумов/, сходятся во мнении, что юго-восточная часть Европы, а также степная территория Казахстана являются областями доместикации лошади. Л.А.Макарова и Т.М.Нурумов ставят вопрос несколько в иной плоскости, предполагая, что памятники типа Ботай могут «свидетельствовать о ранних формах коневодства, а также о более раннем времени доместикации лошади на территории республики». В любом исходе этого вопроса имеющиеся материалы позволяют говорить о господстве коневодства в структуре хозяйства степных жителей неолито-энеолитического периода.
Вполне вероятно, что Урало-Иртышское междуречье является не самым основным очагом развития древнего коневодства на территории Евразии. Многочисленные народные предания казахов связывают начало господства скотоводства, как основного вида хозяйственной деятельности с территорией Сары-Арка. «Кр.ркаралы, Каракуые, Edipeu, Ку, Баянауыл may-
81
ын Бес Крзътык, deudi. Буи мал Kindizi», - такую оценку Северо-Восточной части Сары Арки дал - А.Букейханов. /55. -С. 165/.
В казахском фольклоре говорится: «Жылкы желден жара-лады» буквально означает - «лошадь произошла из ветра», предполагается, что она изначально степное животное /в полном варианте: «сиырсудан, жылкзз1желден, туйесордан, кайаудан, Kid топыра&шн, ешт» - корова - из воды, лошадь - из ветра, верблюд - из солончака, баран - из воздуха, человек - из земли, козел - от дьявола /200. - С.ЗОЗ/.
Мы, вероятно, можем предполагать о существовании нескольких хозяйственно-культурных регионов на территории Казахстана в неолито-энеолитическое время V-III тыс. до н.э. Первая - лесостепная - представлена в виде носителей Ботай-ской культуры, вторая - функционировала как меридиональная система, возникшая, скорее всего, на основе охотничьих традиций передвигавшихся за табунами диких лошадей. Эта последняя была тесным образом связана с оседло-земледельческим югом в широком смысле, а с Туркестанским регионом /включая Ташкент/ непосредственно. Таким образом, мы можем предположить существование на территории Казахстана с неолито-энеолитического периода трех хозяйственно-культурных типов: полуоседлое - на севере, кочевое - в центральных районах, оседло-земледельческое - на юге. В целом экономическое развитие определялось гармоничным сочетанием хозяйственно-культурных типов однородных в этносоциальном и культурном плане племен.
Безусловно, основу хозяйственной деятельности скотоводческих племен составляло коневодство. Вместе с тем, оно не мешало иметь и другие виды животных. Судя по различным легендам и поверьям казахов, степные племена разводили коров раньше, чем лошадей. Возможно, именно на этих материалах можно проиллюстрировать влияние так называемого пе-реднеазиатского центра доместикации. Обратимся к легенде с интересным названием «Легенда о состязании лошади и коро-
вы»: «Прежде у казахов были одни коровы; лошадей люди вовсе не знали; быкам украшали рога и хвосты филиновыми перьями и ездили на них все - и тюре, и богатые люди, не гнушаясь. У коров потекло что-то из носу, люди стали просить бога и он создал им тогда лошадь из ветра. Поднялся ветер с пылью -и прибежал табун. Люди пустили в бег корову и лошадь, корова опередила, конь остался сзади. Оба устали и хотели пить. Корова первая добежала до норы сурка и спросила его; «Суыр сасык, су Kfiuda?» /Вонючий сурок, где вода?/. Обидевшись, сурок указал ей на вонючую, стоячую воду. Корова напилась и побежала далее. Лошадь прибежала после и спросила: «Суыр жупар, су кайда?»/Сурок, пахнущий мятой, где вода?/. Сурок указал ей хорошую, чистую и прелестную воду. Корова, напившись дурной воды, не могла скоро бежать и лошадь опередила ее».
К числу древних этиологических мифов относятся легенды о «Быке», о «Корове» /в записях Г.Н. Потанина/, где сохранились отголоски древнейших представлений степных народов о первопричинах сотворения мира. Например, это повествование идет от имени жаворонка: «Бурыцры кунде жерде су жок екен. Квк eeiadi ек\ кт багыпты. eki адом да utwdeudi -егп су бердг муйгзшен жер казып, су кайнап шъиупы... Квк ег^змуйгзтен жер квтередг...» В другой легенде, прослеживаются отголоски древнего тотемного культа быка: «Не жалей, что меня съели, разбей мою голову, -говорит своему хозяину голова быка, растерзанного волком и лисицей, - в обоих рогах ты найдешь столько, что без милостыни проживешь шесть лет». /200.-C.5I/.
На наш взгляд, различные поверья и легенды о домашних животных наряду с другими источниками, играют принципиальное значение в деле изучения древнейшей истории производящего хозяйства. Следует, однако, учесть, что параллели в историческом фольклоре народов Средней Азии, а также Передней Азии должны быть в полной мере учтены. Так названия покровителей домашних животных I3ejgi баба, Шопан ата.
83
Ойсыл кз.ра/ известны по всей территории Средней Азии, как имена различных святых. Г.Н. Потанин отмечает, что в Ташкенте имеется «мечеть святого Зинг-ата». Ойсыл кара отождествляется с именем суфийского проповедника Хазрат Вайс Карани. В легендах суфийских он чуть ли не современник пророка Мухаммеда. В Мангышлаке находится некрополь Шопан-ата, один из древнейших культовых комплексов Западного Казахстана. «Культовым центром его является мечеть, состоящая из нескольких служебных помещений, вырубленных в известняковой породе», - пишет СИАджигалиев, обследовавший этот памятник. Формирование комплекса Шопан-ата он датирует ХП-ХШвв./12.-С40/.
Единственным покровителем скота, не связанным с исламом, вероятно, является культ Жылкышы-ата /К/амбар ата/, «Жшкышы» буквально означает табунщик, пастух конских табунов*.
Таким образом, доместикация лошади и широкое развитие коневодства в эпоху неолита-энеолита в степных просторах Евразии дали начало формированию суперсистемы, своеобразного историко-культурного феномена известного в историографии, как пастушеские /номадические/ культуры.
5. Древняя история
Начало степных народов Евразии, в частности, начало тюр-ко-монгольских государств, казахские легенды связывают с именем мифического Алаша-хана. Мы уже обращались к этой легендарной фигуре, сохранившейся у казахов, как главного героя устных исторических преданий. Вероятно, исходя из этого же источника один из крупнейших историков Востока Рашид
* Возможно, культ покровителя лошадей «Камбар ата» восходит к забытым сако-скифским культам и этимологию слова можно интерпретировать в связи с трансформацией названия сакского племени Хаома варга. В названии племени отражается образ жизни и основное занятие, т.е. коневодство.
ад-Дин /XIV в./ свое сочинение «Джами ат-таварих» начинает с рассказа об Алаша-хане*.
«Ной /Нух пайгамбар/ - да будет мир ему! - разделил землю с севера на юг на три части, - пишет Рашид ад-Дин. - Первую часть он отдал одному из своих сыновей - Хаму, который был родоначальником чернокожих; вторую-Симу /Сам/, ставшему предком арабов и персов; третью часть представил Яфету /Яфес/ - праотцу тюрков. /Ной/ послал Яфета на Восток. Монголы и тюрки рассказывают об этом то же самое, но тюрки назвали и продолжают называть Яфета Абулджа-ханом /Алаша-хан/ и достаточно не знают, был ли этот Абулджа-хан /Алаша-хан/ сыном Ноя или его внуком; но все они сходятся на том, что он был из его рода и близок к нему по времени. Все монголы, племена тюрков и все кочевники /букв.: обитатели степей/ происходят от его рода». Подробности этого обстоятельства передают в следующем виде:«...Абулджа-хан был кочевник; его ле-товка была в Органе и Казтаке, которые представляют собою чрезвычайно большие и высокие горы; в тех пределах находился город по имени Инандж. Зимнее стойбище Абулджа-хана
"Исторические предания монгольско-тюркских племен Рашид ад-Ди-ном были записаны со слов Пулад-чинсана, представлявшего интересы великого кагана при Хулагидском дворе. По его инициативе из степи были приглашены знатоки старины /шежире/. Сам Казан-хан также славился своими знаниями исторических преданий. «Он же/Пулад-чинсан/во всей населённой части мира не имеет равных себе/в осведомлении/о видах различных искусств, в знании происхождения тюркских племён и их истории, особенно монголов» /211. -Т.1. - Кн. 1. - С. 67/. Благодаря им сокровенные исторические предания степняков попали в этот великий свод древней истории. Рашид ад-Дин считал, что «Все племена и ответвления тюрков и монголов сходны между собою и прозвание всех первоначально было одно; однако, монголы представляли собою категорию тюрков, и между ними имеются большие различия...». Здесь же он пишет об отсутствии достаточных сведений об этих народах в исторической науке «в древних летописях о его жизни отсутствуют достаточные сведения» /211. - Т, 1. -С.66/.
85
было также в этих пределах, в местностях, называемых Бур-сун, Какьян и Каркорум, называют также Каракорум. Поблизости этих мест находятся города Талас и Кары-Сайрам» /211.-Т.1.-Кн.1.-С.80-81/.
Далее Рашид ад-Дин возводит генеалогию легендарного Огуз-кагана к упомянутому Алаша-хану и повествует яркими красками дальнейшую историю тюрко-монгольских племен. На наш взгляд, Алаша-хан - личность мифическая и собирательная, а, возможно, и нарицательная фигура, за которой скрыта многообразная и интересная жизнь ранних коневодов в Евразийских степях. Это был период формирования этносоциальных организмов у степных насельников, темпы развития которых, по мнению многих исследователей, в ранний период далеко опережали своих оседлых соседей /197/. f
Как этносоциальный организм древние коневоды обладали своими территориями с пастбищами, мелкими оазисами, охотничьими и рыбными участками, а также путями миграции и торговли. Мы уже говорили о существовании своеобразной экономической общности в древнюю эпоху, которая основывалась на своеобразном разделении труда /оседлость на юге, полуоседлость на севере, подвижные коневоды-охотники в центре/. Каждое племя составляло политическую и военную единицу. Вероятно, тесные связи между различными племенами и культурная однотипность сближали и укрепляли их союз. В этой связи уместно принять аргументы С.ААрутюнова и Н.Н.Че-боксарова, предлагавших рассматривать первобытные этносы как соплеменности. Это, на наш взгляд, относится к изучаемым нами раннеконеводческим общностям Великой степной зоны Евразии, где уровень потестаризации и интеграции был гораздо выше чем, в других регионах /33/.
Абульгазы Бахадур-хан дает несколько иную интерпретацию происхождению Алаша хана. Он полагал, что Алаша-хан - потомок Яфета в шестом поколении /Яфет-Тюрк-Тутук-Иль-че-хан, Диб Бакуй-Киюк-Алаша-хан/. В сочинении Абульгазы сын Яфета - Тюрк оказывается автором многих народных обы-
чаев, сохранившихся и по сегодняшний день, Тутук - современник Кеймурса /Гайомард/* он также ввел многие традиции в жизнь, так от него началось употребление соли при приготовлении пищи. /6. - С.16/.
Несколько подробнее пишет историк об Алаша-хане: «Алан-ча 1Алаша-Ж.А./-хан много лет правил государством. Со времени Ноя - мир ему!- до времени Аланча - хана все потомки Иафета 1Яфет - Ж. А.1 были мусульмане, при Аланче юрт улучшился, народ сделался богаче. Но... возникло идолопоклонство. У Аланча-хана /Алаша/ было два сына близнеца: старшему имя было Татар, младшему - Монгол. Аланча-хан когда состарился, разделил свои владения между сыновьями. Оба брата провели жизнь в благополучии и счастии, не делая друг другу худого».
Таковы в общих чертах представления великих восточных историков о самом раннем периоде истории Великого степного пояса Евразии. Казахские источники в целом, подтверждают эти сведения, а в некоторых моментах вносят существенные дополнения. Так, в шежире М.-Ж.Копеева дана следующая оценка: «Буя Алаша ханнан бурын казакел болып, журт болып квзге квртт, ауызт шнген емес, вз алдына отау тжкен емес. Эр журтка крнсы болып журген. - Казактьщказак, болып, квзге т ycin, ауызт. шнгеш осы Алаша ханньщхан болып туртнкез1 Казактыцбасын косып, 6ipiKmipin, орынтептр-ген де Алаша хан. Сонан 6epi «Алаш» уранды казакпайдыцба-ласы жанжал, урыс-твбелес болса, «Алаш»-«Алаш» деп айтй салса, ecmizeu казакта ее калмайды» /142. -С.6-7/.
В данном фрагменте речь идет о формировании древнейшего степного этнического образования «алаш», «алаш ем»,
*Гайомард-мифическая персона. По авестийским традициям - пер-вочеловек: «Так, от Гайомарда была та польза, вопервых, онубилАрзура и по справедливости отдал себя Ахриману. Во вторых, была та польза, что люди и все души мужчин и женщин, участвующих в воскрешении, произошли из его тела. А третье - то, что металлы созданы и сотворены из его тела» /226. - С. 101/.
87
«алаш журты». Впоследствии, в XV в. это образование получило название «казак» под которым подразумевается вольный, свободолюбивый житель степи. Такое понимание значения термина «казах», вместо прежних «кочевники», «степные племена», означает идеальный тип, нарицательный образ в казахском шежире. Древние этнические группы, объединенные общностью социально-культурных параметров, не представляли территориально замкнутую общность. Вероятно, в ту эпоху территориальные границы были размыты, а этнический состав довольно многообразен и характеризуется отсутствием такой базы этнической интеграции как этническое самосознание. В этой связи уместно обратиться к шежире: «Алаш» казак но-тйга твн, жалпы, minmi взбекураны decedi. «Алаш» деген машнасы «ей, Алынша/Алаша/хан эулет1, тайпа-тайпа болып, бвлтт кетсек те неггзШзде берШз 6ip Алынша ханньщ кауымыз» дегет. Дегенмен, кейде «алашпысыц?, атйынбы-сьщ?» деп алашты белек, жат магытсында колданады. «Алаш» ceei атйынныц касында айтылса, «жат» деген ма-гынаны береЫ».
То есть, еще в древние времена у степных групп сформировался общий военный клич /Алаш/, общие правила брачного выкупа и отмщения за кровь и складывается культ предков /в первую очередь Алаша-хана/, что позволяет говорить о существовании единого этносоциального организма. Многочисленные степные группы солидарно выступали против общих врагов, но в то же время вели междоусобные воины за пастбища и за лашадей. Вот причина появления такого обращения «алашпысыц, атйынбысыц?». Каково было окружение складывающегося в бескрайних степях Евразии раннего союза пастушеских народов - общности Алаш? Это в первую очередь, оседло-земледельческие общины на территории Двуречья /Месопотамия/, Египта, Китая, Индии и Ирана. Производственный потенциал неолитического земледельческого населения этих регионов был значительным, особенно в районах речных долин. Еще в VIII-VI тыс. до н.э. начали осваиваться плодородные долины Тигра и Ефврата, Инда и Ганга, Нила и Хуанхэ. В пер-
вом из перечисленных регионов еще в конце V тыс. до н.э. складывается своеобразная культура /Убайд/, представленная крупными поселениями земледельцев, освоивших начало ирригационной техники. Для этого населения характерно развитое ремесло, гончарный круг, ткачество и монументальное строительство.
Переход к производящему хозяйству в долине Нила осуществляется несколько позднее и датируется второй половиной VI тыс. до н.э., «различные группы земледельцев и скотоводов уже обитали на обширной территории от дельты до Верхнего Египта»/259.-С. 101/.
До недавнего времени процесс возникновения производящего хозяйства в Египте представлялся как заимствование пе-реднеазиатского комплекса. «Сейчас считается, что импульсы исходившие из Азии не привели к коренной перестройке местную хозяйственую систему», - пишет Г.Чайлд /251. - С.89-91/.
Картина формирования древних оседло-земледельческих общин на территории Китая до сих пор окончательно не выяснена. Этот вопрос в значительной мере связан с вопросом о происхождении культуры Яншао в Северо-Западном Китае. В нашей исторической науке господствовало и сейчас еще действует убеждение, что истоки культуры Яншао следует искать на западе/69.-С.146-151/.
Л.С.Васильев связывает генезис культуры Яншао с влиянием переднеазиатского очага. Как бы то ни было, эта ранняя земледельческая культура Восточной Азии датируется второй половиной V - первой половиной IV тыс. до н.э. По мнению В. А.-Шнирельман, в среднем течении Хуанхэ обитало «относительно развитое население, которое уже выращивало просо и разводило свиней и собак»*.
* «Ареалы известных в Евразии диких просяных культур тяготеют к поясу степей, протянувшихся от Европы до Тихого океана», - пишет В. А. Ширельман. Предполагается, что аридные условия лучше подходили для диких видов проса. В связи с чем одним из гипотетических центров доместикации проса возможно является и территория Казахстана.
Процесс распространения производящего хозяйства в Индостане изучен еще недостаточно. Известно, что со второй половины V тысячелетия на территории Северной Индии /поселение Багор/ население занималось как земледелием, так и скотоводством. Современные археологические исследования позволяют в некоторой степени воссоздать картину возникновения прозводящего хозяйства на юге, где действительно культура шла из севера, с долины Инда. Проникновение производящего хозяйства в долину Инда связывается с северо-западными районами Азии. «Постепенный процесс проникновения зем-ледельческо-скотоводческих групп через горные районы Белуджистана в долину Инда шел в течение VII - первой половины IV тыс. до н.э.» /259. - С.77-78/. Именно с этими ранними мигрантами, вероятно, связывается появление значительных поселений и городищ на севере Индии, известных под названием цивилизации ХараппыиМохенджо-Даро.
Путь перехода от локальных и изолированных земледельческих общин к цивилизации /строительству культурно-исторических систем/ на всей территории Востока примерно совпадает в общих чертах. Этот путь лежит от первобытного эгалитаризма к сложным социальным организмам, со сложной этносоциальной иерархией внутри и соответственными коммуникативными узлами связи. В реальном приближении в каждом из них обнаруживается, конечно, своя специфика. Общей для всех указанных регионов Востока является одна закономерность - спорадическое, но сильное /структурообразующее/ влияние со стороны пастушеских культур Великой Евразийской степи. В рассматриваемом этапе истории, пастушество представляло собой громадный скачок во всех сферах жизни -как в материальном, так и в духовном. В историографии сложился определенный опыт осмысления этого величайшего события. Обратимся к высказываниям А.Вебера: «Истории не имели и ступени ледникового периода третьего человека ори-ньякской, кроманьонской культуры... она начинается тогда, когда присутствует понятный, внутренне продолжающийся про-
цесс событий и одновременно сознание пребывания в нем. Момент, когда это произошло, конечно, как мы теперь знаем, не время основания Рима. Однако, как бы мы его ни отодвигали вследствие раскопок и других данных, этот момент относится только к периоду возникновения первых высоких культур, сложившихся вследствие организации земледельческого населения самых ранних евро-азиатских плодородных областей скотоводческими кочевниками в форме государственных объединений» /71. - С. 306/.
На наш взгляд, наиболее ранние миграции степных групп шли в страны Передней Азии /из Мавереннахрского плацдарма/ и далее в северную Африку /по долине Нила/. Несколько позднее миграциями были охвачены Северо-Западный Китай /долина Хуанхэ/, а затем и Индия /долина Инда/. Вероятно, следует предположить существование нескольких плацдармов, где сосредачивалась и накапливалась сила степных подвижных групп. В таких центрах происходила дальнейшая концентрация сил, формировалась структура нового образования и оформлялась идеология дальнейшего движения. По отношению к юго-западу таким узловым пунктом, в раннем этапе, вероятно, служило Иранское нагорье, в дальнейшем - междуречье Аму и Сыра /Оке и Яксарт-Мавереннахр/, по отношению к юго-востоку - долины Афганских гор /современные южные районы Таджикистана и Узбекистана, эта территория и есть мифический Жидели-Байсын/, по отношению к Китаю - Восточный Туркестан, южные предгорья Алтая, верховья Иртыша и т.д., по отношению к Европе - степи северного Причерноморья и Северный Кавказ.
В результате миграции пастушеских племён в оазисах происходило слияние двух хозяйственно-культурных систем и формирование надобщинных социальных структур. Основу этого партнерства составлял, с одной стороны, избыточный продукт, создаваемый в оседло-земледельческих центрах, и, с другой стороны, политический механизм, выработанный пастухами. Пастушеские племена в общественном развитии не-
91
ели интересные новшества: систему родового самоуправления, основанную на кровнородственных и генеалогических связях и базирующуюся на родовой организации. Эта организация обеспечивала равное право каждого в общественных делах, а также защиту интересов каждого с учетом достоинств личности, его прав и свобод. Родовая организация гарантировала развитие личности и его творческого потенциала. Сформированные в пастушеских сообществах степной Евразии ценности гражданского общества в сочетании с общинными порядками оседлых обществ породили своеобразную структуру и порядок. Для него были характерны - сильная административная власть, государственная собственность, верховная власть как собственник земли и прибавочного продукта, а также отсутствие частной земельной собственности. Обычно в марксистской литературе такого рода отношения в древних обществах Востока называются «азиатским способом производства». «При таких обстоятельствах, - пишет КМаркс, - отношение зависимости может иметь политический и экономический характер... Государство здесь - верховный собственник земли. Суверенитет здесь - земельная собственность, сконцентрированная в национальном масштабе. Но зато в этом случае не существовало никакой частной земельной собственности...» /172. -С.482/.
В этом и состоит главное отличие древних цивилизаций Востока, обреченных строить свое будущее с учетом на постоянные контакты с миром подвижных групп скотоводов. Та политическая система, выработанная в обществах пастухов, накладывалась на общинную систему Востока, и породила государственную цивилизацию. Активную роль в этом симбиозе играла структурообразующая воля степных народов Евразии, которая действовала на протяжении многих тысячелетий /фактически до XV вУ. Другим результатом взаимодействия степных и земледельческих народов является урбанизация, т.е. появление крупных оседлых поселений. Первоначальные контакты двух социально-культурных систем на стыке /в маргиналь-
ных зонах/ привели к возникновению городских центров. В урбанизации были заинтересованы как земледельцы, так и пастушеские народы, над ними довлели экономические интересы. Впоследствии, города приобретали самостоятельное значение как центры торговли, ремесла, а только затем как культовые и административные центры. Подавляющее большинство городских центров появилось на стыке указанных двух хозяйственно-культурных укладов. В определенной мере ранняя урбанизация Востока есть следствие их прямого взаимодействия. Торговля, обмен и торговые контакты, спрос на ремесленные продукты со стороны пастушеских племен и их политической элиты послужили первоосновой ранних городских центров.
Обратимся к истории возникновения Шумерского государства, самого раннего государства в мире. «История начинается с шумер», - писал Самуюэл Крэмэр, имея в виду древнейшее начало государственной жизни в Двуречье*.
Предполагается, что начало государству дали поселенцы с восточных регионов, поработившие немногочисленных местных обитателей Двуречья. С.П.Толстов считал, что шумеры относились к степным народам Евразии: «...сами создатели сумерийской цивилизации Нижнего Двуречья сохранили в своём языке признаки отдалённых восточных связей, и в лексике, и в морфологии сумерийский язык обнаруживает явные сходства с языками алтайской группы, в частности, с тюрками...» /236.-С79/.
*В изучении шумерской цивилизации не последнее место занимают лингвистические исследования. Особенно занимательны среди них сюжеты, посвященные поиску сходных слов в тюркском и шумерском. Вполне вероятно, алтайская языковая семья, одна из древних семей, и особенно ее тюркская ветвь, имела непосредственное отношение к шумерам. Но сравнительное языковедение должно предполагать не только сопоставление структуры сравниваемых языков, материальное родство грамматических формантов этих языков, чего обычно не хватает, но и основываться на глубоких знаниях исторического прошлого контактирующих этнических групп, носителей этих языков /22 7,85/.
93
Собственно, история Месопотамии начинается с VI тыс. до н.э., т.е., до конца неолита эта территория была малонаселенной. Дошумерское население, в основном, имело эламское /восточное/ происхождение, они пришли в Двуречье из бассейнов рек Карун и Керхе. Но кризис, наступивший в середине IV тыс. до н.э., сопровождавшийся упадком материальной культуры /исчезновение прежней расписной высокохудожественной и распространение серой керамики, отсутствие магических знаков, характерных для более раннего этапа/, были предвестниками кардинального переворота общества.
С приходом шумеров в Двуречье начинается государственная жизнь. Основой ее экономической мощи стала концентрация всей власти и земли в руках правящего рода. Огромное количество сохранившихся до наших времен клинописных табличек свидетельствуют о громадной роли в экономике государства храмовых - государственных хозяйств. Царь одновременно был и верховным жрецом в государстве. В конце IV -начале III тыс. до н.э. на территории Двуречья уже известны несколько протогосударсгв, созданных шумерами - Урук, Киш, Ур и т.д. Эта была эпоха борьбы соседних государств за сферы влияния и за политическую гегемонию в регионе. В состав войск первых шумерских правителей входили тяжеловооруженные пешие войска и примитивные колесницы на сплошных колесах. Предполагается, что именно они принесли в Двуречье секреты древней металлургии и письменности.
В конце III тыс. до н.э. на территории Шумер появились пастушеские /овцеводческие/ семитские племена, активно заимствующие достижения шумерской культуры и освоенные ими земли. Таким образом, усложняется не только социальная, но и этническая структура. Наблюдается взаимодействие трёх групп населения: дошумеры, шумеры и восточные семиты /аккадцы/. В конце концов, семиты, как более многочисленный компонент, победили в этой борьбе.
В начале II тыс. до н.э. /на рубеже XIX-XVIII вв. до н.э./ идет новая волна мигрантов в Двуречье. С северо-восточных
рубежей шли воинственные группы центрально-азиатского происхождения - касситы. С юга и запада Двуречье захлестнула волна семитских пастухов /амореи/. Это противостояние на некоторое время ослабило регион, но затем способствовало к усилению. В это время стал выделяться Вавилон, как древнейший административный, политический центр, своеобразный мегаполис древнего мира. При правлении Хаммурапи /1792-1750 гг. до н.э./ в Месопотамии была окончательно сломана старая общинная система, основанная на клановых/родственных/ принципах, и было построено государство с сильным административно-политическим, территориальным порядком. Централизация государства осуществлялась через институты вассально-иерархической пирамиды власти. В результате на первый план выдвинулся государственный закон с достаточно разработанной системой управления /законы Хаммурапи/. Так, в общих чертах происходило создание первых государств на Востоке: кочевники привнесли в них свою административно-политическую систему, свое видение государства, а оседлые создавали тот хозяйственный механизм, на чем зиждилось богатство этих государств, а духовная борьба и противостояние привели к формированию первых культов божественного пантеона, письменности, величайших храмов и т.д.