Я уверена на все 98%, что прямо сейчас могу позвонить Дэну, узнать, чего он хочет, и убедить его присоединиться к моему списку.
Но не могу.
Потому что я не подлая тварь.
Дата: пт, 30 окт, 21:47
От: Ивлин Эбби
Для: Дэйв Сайрус
Тема: Re: Дэн Принтс
Дэйв, как бы тяжело мне ни было признавать, но предполагается, что контракт с Дэном подпишет коллега, и совесть мне не позволит увести его. Ты сделаешь мне огромное одолжение, если перешлешь это предложение ему. Его зовут Картер Аарон. В «П&Д» он недавно, но мы были рады заполучить его благодаря слиянию — он блестящий профи. Я твоя должница.
Его почта caaron@PriceDicklepartners.com.
Иви.
——————————
Дата: пт, 30 окт, 21:59
От: Дэйв Сайрус
Для: Ивлин Эбби
Тема: Re: Дэн Принтс
Размякла на старости лет?
Шучу. Конечно, я свяжусь с Картером. Напиши, когда будет время встретиться и выпить.
Дэйв.
— глава двенадцатая —
Картер
Это что, шутка такая?
С приоткрытым ртом и стекающей по подбородку зубной пастой я таращусь в свой телефон, до тех пор пока экран не гаснет. Сплюнув остатки пасты в раковину, снова открываю почту. Невероятно. Дэйв Сайрус хочет поговорить со мной насчет Дэна Принтса.
Тут же отвечаю ему, что готов пообщаться, и присылаю все свои координаты. Hollywood Vine объединил в себе все голливудские периодические издания; с таким козырем в рукаве возможности заполучить Дэна увеличиваются. Контракт с Дэном и информация об этом в прессе — это будет отличное начало моей работы в «П&Д». И на многое повлияет.
Иви права; время действовать.
Я разузнал побольше о Дэне Принтсе. Он предпочитает сам задавать тон беседе, несмотря на то, что окружил себя друзьями еще со времен школы, влияющими почти на все его решения — по слухам, это была причина постоянных ссор с его последним агентом. Он сожалеет, что на сегодняшний день его крупнейшая роль — путешествующий во времени мститель, но ему хватает ума не говорить об этом на интервью. Я теперь знаю, с кем он встречался, какую музыку слушает, и что в своих твитах постоянно путает слова «твой» и «твои». В прошлом году Дэн спал со своей партнершей по съемкам, которая на сегодняшний день уже его бывшая жена. А когда ему было двадцать, провел неделю в борделе Вегаса. При этом никогда не опаздывает, всегда вежлив во время интервью, а на съемочной площадке с ним нет проблем.
Часть этой информации кому-то может показаться неважной, но я не заработаю денег, если мои клиенты не будут завалены работой — что почти нереально, если актер сущий кошмар, и с ним никто не хочет иметь дела.
Сейчас суббота, но поскольку в городе я все еще новичок, то несмотря на закрытый офис, такого понятия, как выходной, для меня не существует — даже в Хэллоуин. Тем более учитывая письмо Дэйва. Так что решить вопрос с Дэном Принтсом мне нужно прямо сейчас.
Глянув на часы, я вижу, что сейчас всего начало десятого утра, а значит, у меня море времени для звонка Дэну, прежде чем отправлюсь на бранч с вице-президентом по развитию из Paramount.
В обычной ситуации я бы дал задание Джастину организовать звонок, но сейчас не могу ждать. После первого же гудка кто-то отвечает хриплым голосом:
— Телефон Дэна Принтса.
— Это Картер Аарон…
— Картер, привет. Я Калеб, менеджер Дэна.
— Калеб, а я тебя помню. Мы встречались в Нью-Йорке, выпивали в том местечке…
— В Бруклине, да! Вспомнил. Я надрал тебе задницу в бильярде.
— Надрал. Вот же маленький жулик. До сих пор не уверен, что созрею до реванша.
— Это правильно, — я слышу, как он хлопает в ладоши, и понимаю, что попал в десятку. Калеб имеет огромное влияние на Дэна, и заручиться его поддержкой — еще одно очко в мою пользу.
— Слушай, Калеб, я бы хотел пообщаться с Дэном.
— Он сейчас на площадке — досъемки и прочая хрень. Но я скажу ему, что ты звонил. Уверен, он будет рад.
Я победно вскидываю руку вверх.
— Спасибо тебе огромное. Дай ему знать, что я свободен все выходные и что не обязательно ждать понедельника.
— Конечно. Держись подальше от бильярдных залов, — смеясь над собственной шуткой, говорит он.
Когда звонок завершается, я улыбаюсь.
***
За сорок пять минут проехать расстояние меньше десяти километров, да еще и в субботу? Помогите, кто-нибудь!
В Нью-Йорке машин не меньше, то там хотя бы есть автобусы и метро, плюс можно пройти пешком. Пользоваться общественным транспортом было так же удобно, как и личным. В Лос-Анджелесе в черте города общая протяженность дорог составляет почти 300 километров, а общее расстояние уличного покрытия около 10000 километров — я гуглил — и нескончаемые пробки.
Так что телефонный звонок застает меня посреди затора на бульваре Сансет. Подпрыгнув от неожиданности, я отвечаю по Bluetooth, надеясь, что звонит Дэн, но это мама.
Я отвечаю, потому что такое не откладывать.
— Привет, мам.
— Как твои дела, детка? Ты в машине?
— Да. У меня встреча за завтраком, а я застрял в пробке. Так что не знаю, как долго смогу разговаривать. Жду важного звонка. Поэтому могу переключиться на него.
— В субботу?
— В субботу, — отвечаю я, уже зная, что будет дальше.
— Будь у тебя нормальная работа, в субботу у тебя был бы выходной.
Ничего не ответив, я потираю лоб.
— Ты ждешь звонка от Джоны? — спрашивает мама.
Я делаю паузу, растерявшись на мгновение.
— Нет. С чего бы ему мне звонить?
В ответ она молчит, и хотя поздновато, но я понимаю, о чемона думает — «С того, что он твой брат и вы живете в одном городе, не говоря уже о том, что я тебя попросила с ним связаться». Вместо всего этого мама говорит:
— Я ничего не слышала о нем неделю, а телефон он не берет. Звонки перенаправляются на то отвратительное сообщение.
Я улыбаюсь, потому что его немногословное приветственное сообщение на голосовой почте просто дикое: «Ну, да, это Джона. Дальше сами разберетесь, что делать». Ужасно приятно осознавать, что даже наша заботливая мама хочет дать ему по лбу.
— Уверен, он перезвонит тебе, как только сможет, — говорю я. — Ты же сама мне постоянно говоришь, что он вечно занят.
— Это другое, — напряженным голосом возражает она. — Он никогда не приезжает, но на звонки отвечает всегда. Я набирала ему четыре раза, а сейчас звонки вообще не проходят — сразу же идут на голосовую почту. Твой отец так беспокоится, — и тут на заднем плане я слышу крик отца: — Ничего подобного, Дина!
Я делаю глубокий вдох.
— Мам, что ты хочешь, чтобы я…
— Хочу, чтобы ты ему позвонил, — перебивает она, — и если он и тебе не ответит, чтобы съездил к нему и проверил, все ли с ним в порядке.
Я бы предпочел ответить ей, что — ну, вот честно — у меня совершенно нет времени ехать сегодня в Малибу. Но уже вижу несколько ходов наперед, как в шахматах: она непременно и в подробностях расскажет, что у нее самой тоже не было времени вынашивать меня девять месяцев, но она все равно это сделала. Или что у нее не было времени стирать наше белье, готовить нам еду или выбрасывать кое-что чудовищное, найденное в ванной, но и тут она не справилась.
Поэтому делаю ход конем.
— Возможно, его вообще нет в городе…
— Картер.
— Ладно. Послушай меня. Я набираю ему сейчас и присоединяю к разговору тебя. Сможешь накричать на него сама.
Движение застопорилось наглухо, поэтому я набираю брата, не отключая мамин звонок. Голосовая почта.
— Да, не отвечает, — говорю я маме и откидываю голову на подголовник сиденья. Отсюда мне никак не выбраться, с тем чтобы успеть вовремя приехать на встречу. И если он в пьяной отключке, я его прикончу. — Сейчас все утрясу и поеду к нему.
— Спасибо, милый.
— Без проблем, мам.
— Дай тогда мне знать, как что-нибудь станет ясно, ладно? И там у него ворота, сейчас я тебе пришлю тебе код.
— Хорошо, — проведя рукой по лицу, отвечаю я.
***
Без особых проблем мне удалось перенести встречу. И так появилась куча свободного времени.
Малибу находится почти в пятидесяти километрах к западу от Беверли Хиллз, и туда я доехал за час. Большую часть дороги созванивался с разными людьми и прикидывал, как укокошу братца, в случае если появлюсь у него, а он жив-здоров. Сворачиваю к Латиго Каньону и еду по двухполосной дороге, с обеих сторон которой стоят грядой холмы, густо усаженные чапаралем, и крутые лесистые ущелья с видом на океан на каждом повороте. Дома здесь огромные и построены на приличном расстоянии друг от друга. Большинство скрыты от глаз деревьями и высокими заборами.
Останавливаюсь у ворот Джоны и ввожу код на устройстве с подсветкой. Причудливые металлические ворота открываются, и впереди видна длинная подъездная дорожке, в конце которой на вершине холма дом с терракотовой крышей. Я уже и забыл, насколько подчеркнуто большой этот дом. Два этажа, белые стены с лепниной и площадь не менее пятисот квадратных метров. Моя квартира вместе с парковочным местом уместятся у него в передней.
За углом дома, возле гаража, я замечаю перед Рендж Ровера Джоны. Ему и в правду лучше быть мертвым.
Когда выхожу из машины, океанский ветер треплет волосы и одежду. Широкая дорожка ведет к бетонной лестнице и массивной двойной двери, в которую я стучу два раза, после чего оглядываюсь по сторонам. С близкого расстояния дворик выглядит менее опрятно, чем я ожидал. В клумбах, обрамляющих лужайку, которую давно пора постричь, завяли цветы. А еще вокруг очень тихо. Сейчас, конечно, рано, но все-таки не слишком. В прошлый мой приезд возле бассейна грохотала музыка и повсюду были признаки жизни. Туда-сюда слонялись люди и подъезжали машины. Я видел садовника, чистильщика бассейна и домработницу. А сейчас из дома не доносится ни звука.
Может, это все гены моей чрезмерно остро на все реагирующей матери, но меня охватывает тревога.
Я возвращаюсь к машине, чтобы позвонить… не знаю — хоть кому-нибудь — когда открывается входная дверь. Вышедший парень ниже Джоны, но загорелый и в хорошей форме, что часто бывают у тех, кто много времени проводит на открытом воздухе. На нем только шорты — один из признаков небрежности и уверенности в себе.
Понятия не имею, кто он.
— Привет, — говорит парень, приветственно помахав рукой с куском пиццы. — Раз проехал сквозь ворота, то могу предположить, у тебя есть право тут находиться.
— Наверное, да, — отвечаю я и оглядываю дом в поисках номера, гадая, как такое могло выйти, что я ошибся и приехал не туда. — Я Картер. Джона тут?
По лицу парня понятно, что до него дошло.
— Ты его брат! Мужик, вы оба так похожи!
Поправив очки, я прячу раздражение.
— Так он дома?
Он оглядывается через плечо.
— Кажется, он в патио, — отвечает он и жестом зовет меня войти в дом.
Внутри обилие белого: белые полы, стены и лестницы. Но еще больше пустого пространства. Мебели почти совсем нет.
— Я вроде бы не расслышал твое имя, — говорю я, следуя за незнакомцем в огромную гостиную — по площади равную моей сегодняшней и предыдущей квартиры вместе взятым, плюс б о льшей части дома Майкла Кристофера. Через кухню мы идем к задней двери. Пиццно-шортовый парень примерно моего возраста, с вьющимися темными волосами и улыбочкой, которую меня так и тянет стереть рукой. Я бы сказал, что днем он «актер», а по вечерам подает напитки.
Или вообще… альфонс.
Стоя сейчас рядом с незнакомцем в пугающе пустом доме Джоны, я понимаю, что совершенно не знаю собственного брата.
— Я Ник, — остановившись у задней двери, говорит парень. — А Джона вон там.
И да, точно, вон он, сидит в шезлонге в джинсах и кожаной куртке рядом с громадным бассейном.
— Спасибо, — благодарю его я и выхожу на улицу.
Вид просто захватывает дух, и я прекрасно понимаю, почему Джона купил этот дом. Он расположен достаточно высоко, чтобы горизонт простирался до самого океана — будто от одного конца земли до другого. Вокруг растут высокие пальмы, и повсюду невероятно много свободного пространства.
Но даже когда вижу своего потерянного братца, ощущение, словно что-то не так, только нарастает. Бассейн будто наполнен мертвой водой, на поверхности плавают листья, а горшки для цветов пустуют. Патио знавало и лучшие свои времена.
— Привет, — говорю я, когда Джона по-прежнему меня не замечает. — Ты ведь знаешь, да, что на улице не меньше двадцати градусов?
Повернувшись, он смотрит на меня через солнцезащитные очки.
— Что ты тут делаешь?
— Меня мама прислала. Сказала, ты не отвечаешь на ее звонки.
Джона снова смотрит перед собой.
— Да. Я не знаю, где мой телефон.
Я сажусь на соседний шезлонг.
— А разве он тебе не нужен? Ну, там, не знаю… по работе?
Взяв со стеклянного столика бутылку пива, он делает большой глоток. А ведь на часах еще нет и одиннадцати. Я решаю попробовать зайти с другой стороны.
— Кто там был? — спрашиваю я. — В доме.
— Ник, — отвечает Джона и делает еще один глоток.
— Я уже знаю, как его зовут. Я про то, что он тут делает. Он здесь живет?
— Ага.
Я подаюсь вперед и облокачиваюсь локтями на бедра.
— Он… бойфренд?
— Чей бойфренд? — щурясь от солнца, переспрашивает он.
— Ну… твой.
Джона поворачивается ко мне всем телом и смотрит на меня поверх очков.
— Чувак, мне плевать, с кем ты спишь, — пожав плечами, продолжаю я. — Хотя такие темы мы все равно не особо обсуждаем. Но ты однажды отрезал резинку от моих трусов, когда я выпил твой апельсиновый сок. Выбросил всю мою одежду, когда я передержал ее в сушилке. И был готов убивать, в случае если кто-то ходил дома в обуви. О чем еще я мог подумать, увидев, что у тебя дома живет мужик? С тобой ведь жить — проще застрелиться. Поэтому это самая очевидная версия.
Он снова откидывается на спинку шезлонга.
— Люди меняются, знаешь ли. Со мной не так уж тяжело жить.
— Разве что совсем немного. Люди могут быть временно чему-то подвержены, но кардинально изменить свою натуру не могут.
— Ты так говоришь, будто моя натура — быть мудаком.
Я беру паузу на раздумья.
— Вообще-то, да.
Он смеется.
— А ты придурок.
— Так зачем тебе понадобился сосед? — спрашиваю я, но, оглядевшись по сторонам, начинаю понимать. — Все в порядке?
— Это что сейчас? Разговор старшего брата с младшим? — интересуется Джона.
— Я, конечно, заработал бы за это пару очков у мамы. Она сейчас, наверное, рассказывает соседям, что раз ты не берешь трубку, то тебя продали в бордель. Ты дашь ей знать, что жив-здоров?
В ответ он лишь пожимает плечами, а я зажимаю руки между коленями, чтобы не надавать ему по башке.
— У тебя какие-то проблемы? Просто раз ты купил особняк в Малибу, то проблема явно не в деньгах, так?
— Ты хотя бы представляешь, сколько стоит жить здесь?
— Я с трудом плачу за квартиру, так что да, — я развожу руками, — такой размах не по мне.
— Прямо сейчас я, наверное, не смогу себе позволить и твою квартиру, — сняв очки, он кладет их на столик. — Чувак, быть мной пиздец как дорого. Я живу здесь, приглашаю народ на вечеринки, знакомлюсь с правильными людьми и ношу правильную одежду. Все это мне не совсем по карману, но расходы покрывало очередное фото на обложку какого-нибудь очередного журнала. Было норм, потому что это всегда означало много работы.
— «Означало»?
Откинув голову на шезлонг, Джона делает усталый вдох.
— Я фотографировал для одного дизайнера — из мира высокой моды — но он был недоволен. Ну, то есть я нормально отношусь к тому, что кому-то не нравятся мои работы; это же искусство и оно открыто для интерпретаций. Но в этот раз… кажется, я потерял хладнокровие. Назначили еще одну съемку, но я не смог добиться правильного света. Поэтому кое-что подправил, только тени, но снимок обошел все сайты сплетен, на которых теперь обсуждают, что я подделываю фото, фотошоплю моделей и вообще — хреново работаю. Модные блогеры разнесли меня вместе со снимком в пух и прах, и… Давай остановимся на том, что дела идут не очень.
— То есть ты сделал не самый успешный снимок, и от этого твои замашки примадонны не нашли привычного отклика, — уточняю я.
Мрачно посмотрев на меня, Джона опять надевает очки.
— Со мной все будет в порядке.
Достав телефон, я впервые в жизни гуглю собственного брата. Пришлось немного пролистать, но все верно: на нескольких дрянных сайтах сплетен я нахожу архивные статьи со словами «вышедший из моды», «непопулярный» и «позор миру моды». В этот момент я страшно рад, что мама не пользуется интернетом.
— А выглядит не очень-то в порядке, — отвечаю я.
Джона встает и идет в дом.
— Как много ты должен? — войдя вслед за ним в дверь, спрашиваю я. Остановившись у мусорного ведра, он выбрасывает пустую бутылку и идет за новой к холодильнику, в котором, кроме пива, ничего больше нет. Выглянув из-за угла кухни, чтобы убедиться, что мы тут одни, Джона закрывает массивные двойные двери.
— Не считая кредитных карт? — уточняет он и отрывает этикетку с пивной бутылки. — Где-то около сотни.
— Тысяч? — мой пульс резко ускоряется.
— Остался только дом, — продолжает он, — и Ровер. Другие машины я уже продал.
— Господи боже, — я плюхаюсь на кухонный стул. — Мама…
— Ни о чем не узнает, — в его голосе звучит предупреждение. — Это не твое дело и тем более не ее.
— Но она захочет помочь, — начинаю я, но уже вижу ответ, написанный на его лице. Она не сможет. У мамы с папой простая жизнь и небольшой бюджет. Такие масштабы за пределами их возможностей. Если на моих глазах в Калифорнии (и в моей индустрии в частности) не вращались бы такие суммы, то это было бы пределом и моих возможностей тоже.
Откинувшись на спинку, какое-то время я размышляю. Джона вполне заслуженно сделал себе имя, но хотя я считаю, что ему стоит вернуться к тому стилю фотографий, в котором он творил раньше — черт, даже у мамы над камином висит один из его ранних (ему тогда было семнадцать) черно-белых снимков: силуэт забора на фоне садящегося солнца — на этом карьеру не построишь.
— Мы что-нибудь придумаем, — говорю я ему.
Джона кивает, но взгляд от пола не поднимает, и мое сердце сжимается от неожиданного желания его защитить.
Люди обожают заблудших и поднимающихся с колен. А такие истории я делать умею.
— Принеси мне свое портфолио. А я пока сделаю пару звонков.
***
После споров с Джоной, занявших не один час, думаю, я определился с решением.
— Что ты делаешь семнадцатого? — спрашиваю я. Не представляю, как смогу уговорить Иви на нечто подобное, но об этом подумаю позже.
— Загораю, — пожав плечами, отвечает Джона. — Как и вчера. И позавчера.
— В кожаной куртке?
Раскачиваясь за задних ножках массивного стула в столовой, он смотрит в потолок. Подавшись вперед, я толкаю его, чтобы привлечь внимание.
— Мы с Иви на следующей неделе организуем съемку и…
— Иви? — с ухмылкой переспрашивает он.
— Чувак. Заткнись, а. И слушай. Один мой хороший нью-йоркский друг — креативный директор в Vanity Fair. Он мне должен, так что не сомневаюсь, что он согласится. Надеюсь.
— Промо-съемка для художественного фильма? — спрашивает Джона, и я киваю. Он размышляет и морщит нос, словно учуял что-то дурное. — А кто там?
— Джейми Хуан и Шеймус… — я останавливаюсь на полуслове. — Ты сейчас серьезно спрашиваешь? Я тут пытаюсь тебе помочь, рискуя карьерой, и… — внезапно до меня доходит, что я не слежу за временем. — Черт, где мой телефон? — найдя его под стопкой фотографий, я громко матерюсь, увидев время. — Мне пора.
Джона же имеет наглость выглядеть недовольным.
— Что? Куда?
— Мне пришлось передвинуть встречу, чтобы приехать сюда и взглянуть на твое мертвое тело, а сейчас я уже опаздываю, — сунув телефон в карман, я достаю ключи из под еще одного гигантского портфолио. — Готовься и будь на месте в пятницу семнадцатого в девять утра. Мой ассистент пришлет тебе адрес.
***
После субботнего вечера в роли дядюшки Картера и игры с Морган «Сладость или гадость» и после воскресного отдыха вперемежку с работой дома я получаю письмо от Иви, в котором она предлагает встретиться утром и пообщаться насчет корпоратива. При этой перспективе у меня в груди все сжимается от страха, не говоря уже об изменениях в фотосессии, о которых мне нужно будет ей сообщить. Она ни за что не согласится. Черт, да на ее месте я и сам вряд ли согласился бы. Я бы спросил себя тогда, каким местом я думал, когда решил попробовать провернуть это, вот только честный ответ был бы «Никаким». Еще никогда в своей жизни я не был таким вымотанным.
Мы обменялись несколькими короткими письмами, договорились о времени, и хотя ей было бы проще — и быстрее — переписываться со мной по смс, у меня такое чувство, что после нашего доверительного пятничного ужина она пытается восстановить некоторую дистанцию.
***
На следующее утро я опоздал на несколько минут, потому что как только вышел из машины, мне позвонил друг из Vanity Fair. Вытаскивая из сумки папку — напичканной идеями для корпоратива — я возношу молитвы богам, ответственным за превращение коротких романов в соперничество, что этого будет достаточно, чтобы смягчить Иви и уговорить ее принять Джону в качестве фотографа.
Поднимаюсь наверх, и Джесс показывает в сторону конференц-зала. Пока иду по коридору, сквозь стеклянные двери я вижу Иви — она наклонилась, от чего волосы скрыли ее лицо, и что-то пишет в своем блокноте. Ее кожа — это невообразимое сочетание безупречности и здорового румянца, воспроизвести который визажисты пытаются годами. Густые ресницы обрамляют карие умные глаза. Мне кажется, Иви знает, что обычно не сильно выделяется в толпе — возможно, делает так даже нарочно — но для меня она как маяк. Маленькая, но властная. Скромная, но не теряющая самообладания. Жаль, что я не могу смотреть на нее без вот этого ощущения, будто мне дали под дых. Симулировать безразличие тогда было бы в разы проще.
Перед ней на столе стоит стакан смузи, по цвету сочетающийся с ее заколкой с маленькими камешками.
Черт. Похоже, я по уши.
— Прости за опоздание, — я сажусь напротив Иви. — Надо было срочно решить пару дел.
— Пару дел? — помешивая соломинкой свой напиток, переспрашивает она.
— По работе, — уточняю я и злюсь, что мой ответ пронизан чувством вины и похож на объяснение. — Короче, Кайли прислала мне кое-что из плана мероприятий прошлых лет. Я распечатал и добавил несколько идей; думаю, должно сработать.
Стараясь не встречаться с ней взглядом, я кладу папку на стол. Надеюсь, та привлечет ее внимание. Даже не сомневаюсь, что она гадает, с чего это я вдруг стал таким услужливым и готовым помочь с этим корпоративом.
Я чувствую, как она внимательно смотрит на меня, прищурившись, оценивает каждое мое движение, после чего осторожно, будто там бомба, забирает у меня папку. Так до сих пор ничего и не сказав, она смотрит на распечатки, пока я с повышенной аккуратностью поправляю лежащие передо мной документы, смотрю, есть у нее ручка, и вообще — веду себя так, будто я гораздо полезней, чем кажется на первый взгляд.
— Да, кстати, — небрежно замечаю я. — Забыл сразу тебе сказать: мне нужно заменить фотографа для съемки VF на следующей неделе.
Подняв голову, она озадаченно хмурится.
— Почему?
Посомневавшись немного, стоит ли ей говорить, я прихожу к выводу, что честность все же лучше.
— Подумал, нам нужно нанять Джону.
— Твоего брата Джону?
— Именно, — почесывая бровь, я говорю: — У него сейчас непростое время, поэтому я и сказал ему, что постараюсь выбить для него эту работу.
Иви кладет папку на стол.
— Думаешь, они станут менять его в последнюю минуту?
Радуясь, что ее первая реакция не ярость, я подаюсь вперед. Улыбаюсь, надеясь, что улыбка похожа не триумфаторскую.
— Уже заменили.
И только когда ее глаза округляются, до меня доходит, чт о я сейчас сказал.
Ай. Ой. Бля.
— Ты сделал это, не поговорив со мной? — медленно уточняет она.
Помотав головой, я отвечаю:
— Я написал вчера одному своему приятелю, чтобы понять, возможно ли это в принципе, но он позвонил еще до моего прихода сюда и сказал, что все окей.
Какое-то время Иви молча изучает меня взглядом.
— Я вижу тут конфликт интересов. И думаю, Брэд со мной будет согласен.
Я почти слышу угрозу в ее тоне; покручивая картонную ленту на своем стаканчике кофе, я размышляю, что ей ответить.
— Я поговорю с ним.
— Что-то я не совсем понимаю, с чего вдруг такое решение, — непонимающе говорит она. — Ты сам сказал, что вы не особо ладите. А это будет первая большая фотосессия Джейми и Шеймуса. Ты действительно хочешь…
— Наши отношения с Джоной не имеют никакого значения. Он просто нужный человек для такой работы.
— Тогда почему ты не предложил его кандидатуру на прошлой неделе?
— Думал, что он занят.
— С чего это ты так решил? — покачав головой, спрашивает она. — Он уже несколько месяцев не сходит с колонок желтых газет.
От унизительной мысли, что Иви в курсе обо всем происходящем с Джоной — в отличие от меня — я чувствую, как по шее поднимается румянец.
— Мы оба знаем, что сплетни не имеют никакого отношения к способности человека выполнять свою работу.
Она задумчиво покусывает нижнюю губу и ничего не отвечает. Это Иви: спокойная, как всегда.
— Дело не в том, что я против твоего брата в качестве фотографа, — наконец говорит она. — Он по-прежнему знаменитость, несмотря на все споры, — Иви делает паузу и пару секунд внимательно смотрит на меня. — Но неужели ты думаешь, что можешь вот так запросто отменить все договоренности со мной? Ты представляешь Джейми. Я Шеймуса. Это большой фотосет для их фильма «Уловка», все детали которого мы должны продумывать особенно тщательно, — я несколько раз согласно киваю, но кажется, слишком много.
— Если ты не против, что фотографом будет он, и ты согласна, что он знаменитость, тогда почему злишься?
Едва слова вырываются наружу, мне тут же хочется засунуть кулак себе в пасть. Справедливости ради, Иви сейчас ни капли не злится. Мне пора перестать позволять темпераменту брать верх, когда речь заходит о ней; ее привлекательность в сочетании со способностью держать удар сводит меня с ума.
Когда от ярости краснеют ее щеки — что отражается на мне сбивающим с толку приливом желания — она все равно остается спокойной и, собрав вещи, начинает подниматься из-за стола.
— Ты прав, — говорит она. — Что сделано, то сделано. Джесс пришлет тебе рекомендации для Джейми по поводу съемки, а так же мои мысли по поводу твоих сегодняшних идей для корпоратива, — она закрывает папку и встает. — А Джастин может отправить Джесс все, что я должна буду посмотреть.
— Теперь будем общаться через ассистентов? — глядя на нее, спрашиваю я.
— Кажется, это лучшая идея. По ряду причин, — обойдя стол, Иви выходит в коридор.
— глава тринадцатая —
Иви
— Иви, ты сейчас тренажер сломаешь, — положив руку мне на бедро, чтобы замедлить движения, сокрушается Дэрил. — Что с тобой случилось?
— Картер, — тяжело дыша, отвечаю я.
Встав с тренажера, я беру бутылку с водой и жадно пью. Пот катится градом. Мышцы жжет. Я сегодня настоящий зверь, но чувствую себя при этом превосходно. Лучше все-таки убиться в тренажерном зале, чем прийти на работу и врезать кое-кому в солнечное сплетение.
Наверное, я должна переживать, что вчера встала и ушла с нашей встречи, но пошел он! Пошел он, его идеальные предплечья, кривоватая улыбка и звездный братец!
Желание пихнуть Картера к стене и засунуть руку ему в штаны меня порядком утомило.
Так что с меня хватит.
— Не хочу дразнить медведя, — говорит Дэрил, — поскольку прекрасно вижу, что ты на взводе, но хочу ясности: Картер нам больше не нравится, правильно?
— Правильно. Больше не нравится, — я вытираю полотенцем лоб. — И буду тебе особенно признательна, если ты не забудешь об этом, когда в следующий раз возьму тебя с собой на переговоры. Ты сказала мне быть крутой, а сама тут же размякла, едва он включил на всю катушку свой шарм. Вспомни, как ты хотела отомстить Бренту, и я пошла на свадьбу твоей кузины в качестве твоей лесби-невесты. Я поцеловала тебя — с языком! Вот что значит настоящая поддержка.
Дэрил смеется.
— Прости, ты права. Но если честно, тебе все же стоило меня заранее предупредить, потому что… черт, Иви. Он такой трахабельный!
— Ты мне сейчас совершенно не помогаешь.
— Понимаю, что мне не стоит наслаждаться этим так открыто, но только посмотри, как сильно он тебя бесит. Всегда знала, что ты властная, но не подозревала, что тебя заводит доминирование.
— Что-что меня заводит? — переспрашиваю я и иду за ней к свободным весам.
— Что слышала.