Войдя в пустые покои Валефара, Элигор оказался словно в ином мире. Он уселся за широкий стол первого министра, мрачно уставился на инкрустированную костью столешницу. Абсолютная тишина, прозрачные завитки дыма, парящие в тонком сквозняке от трещинки в одном из окон, глухой стук сердцечасов — все усиливало ощущение пустоты.
Со дня возвращения в Адамантинаркс прошло уже несколько недель, а ощущение потери только обострилось. Саргатан поручил Элигору разобрать имущество и бумаги исчезнувшего первого министра, отобрать важные документы и выбрать себе на память, что пожелает. Для себя он ничего не попросил, а помещения собирался потом закрыть и опечатать со всем, что там останется. Отдав это распоряжение, Саргатан отвернулся и удалился к себе, уединился в опустевшем теперь для него мире.
Элигор отодвинул на край стола толстую кипу пергаментов. Зная, что работа предстоит трудная, он взял себе в помощь одного из секретарей Валефара, демона по имени Фирмиакс, и тот сейчас рылся в соседней комнате. Назначать нового первого министра Саргатан не спешил, а кандидатура младшего демона Фирмиакса явно не подходила: пост этот был не только рабочий, но и представительский, почетный. Элигор подозревал, что пройдет немало времени, прежде чем место обретет нового хозяина.
Он оттолкнулся от стола, вздохнул и принялся разбирать документы. Он раскладывал их по стопкам около двери, а Фирмиакс потом должен был погрузить их на небольшие костяные тележки, выстроившиеся в коридоре, и отправить в архивы и департаменты. В каждой из комнат что-то напоминало о Валефаре. Это были предметы или их сочетания, и порой создавалось впечатление, будто ими только что пользовались. Футляр, из которого Валефар извлек меч, так и остался на его ложе, и на нитях подложки еще угадывались очертания клинка.
|
|
Оглядываясь, Элигор остановился взглядом на шкафе, скрывавшем за собою потайное отделение. И почувствовал необъяснимое желание заглянуть туда в последний раз. О существовании тайника знал теперь только он и рассказывать о нем кому-то необходимости не видел. В конце концов, теперь тайник был пуст.
Закрыв дверь лишенной окон и освещенной лишь светильником-жаровней комнаты, он принялся осторожно извлекать из шкафа свитки. Вынув полки, Элигор какое-то время искал потайной рычаг. Валефар нашел бы его сразу… Наконец капитан ощутил легкий толчок, дверца открылась, и в воздух взметнулось облачко древней пыли.
Элигор встал на колени и вгляделся в темноту тайника. Он сам не знал, что ожидает найти. Пространство тайника выглядело по-прежнему, невыразительно и просто. Но когда демон пробежал пальцами по грубой задней стенке, то наткнулся на полочку, и на ней под его рукой что-то слегка сдвинулось. Это оказался маленький ларец на ножках, и Элигор осторожно вынул его. Ларец был сделан из кости и украшен тонко вырезанными кусочками обсидиана разных оттенков.
Элигор сел на низкую скамью и, разобравшись с незамысловатой защелкой, открыл ларец. Внутри лежали два аккуратных кожаных свертка разной величины. Он вынул оба, взвесил на ладонях. Стоит ли их разворачивать, не будет ли это оскорблением памяти друга, посмертным предательством, вторжением в запретную область его личного мира? Но ведь Саргатан разрешил ему взять то, что приглянется. И Элигор развернул больший сверток.
|
|
В нем оказалась маленькая костяная фигурка, прекрасная в каждой своей детали. Лилит. Он уже знал, что она сама вырезала такие. Статуэтку темными хлопьями окружали обгорелые остатки перьев — скорее всего, остатки крыльев самого Валефара, печальное напоминание о Низвержении. Но откуда у него статуэтка? Лилит распространяла их только среди душ. Валефар присутствовал, когда Саргатан сам получил такую же — в тот памятный день… Возможно, конечно, что и Валефар добыл свою подобным образом. Но если так, то почему ничего не сказал? А вдруг получил от нее самой?
Элигор поставил статуэтку на маленький столик, положил рядом перья. Второй, меньший, сверток оказался тяжелее. И если содержимое первого свертка его удивило, то, развернув второй, он был просто поражен. Внутри темной эластичной кожи оказался простой по очертаниям, но зловещий по виду и смыслу медальон Ордена Мухи. Валефар — рыцарь Ордена Мухи? Невозможно!
Под тускло блестевшей мухой Элигор увидел край сложенного пергамента. Он развернул его, разгладил и принялся читать неразборчивый, обычный в Дисе почерк.
Валефар!
Я позволил себе спрятать это среди твоих личных вещей. Вознаграждение заработано тобой честно; твою службу в роли примаса Ордена нашего государя, если она и была отчасти невольной, можно считать образцовой. Когда ты пал вблизи от этого города, удача повернулась к тебе спиной, и поэтому тебе пришлось служить ему и его господину. Знаю, тебе было бы гораздо лучше в любом другом месте, которое ты выбрал бы по собственному желанию. И я знаю, что, уходя, ты оставляешь ту, о ком заботился более всех. Но ей будет от твоего решения безопаснее. И я — тоже пригляжу.
|
|
И теперь, и всегда — помни меня как твоего друга в Дисе.
Агарес
«Как такое возможно?» — недоумевал Элигор. Разум его метался в поисках ответа. И выводы, которые напрашивались сами собой, выходили далеко за пределы того, что он мог предполагать раньше. Фигурка и медальон в ларце — драгоценные и мучительные напоминания о пережитом в Дисе. Означают ли они связь между Валефаром и Лилит? Чем больше Элигор думал, тем тверже становилась его уверенность в этом. Знал ли об этой связи Саргатан? Элигор сидел пораженный, и медальон все тяжелел в его вдруг ослабевшей руке.
Хмуро уставившись в открытый тайник, капитан размышляя, как ему поступить. Конечно, о том, чтобы взять найденные вещи, не могло быть и речи. Элигор аккуратно отделил от кожи перья, положил их на стол, завернул статуэтку и медальон, положил их в ларец и закрыл его. Потом поставил ларец обратно в тайник, запечатал дверцу и разложил свитки в шкафу точно так, как и нашел их. Перья Элигор поместил в чистый сосуд из-под кровавой краски для письма — он счел его подходящим для сохранения памяти о демоне, который так долго был первым министром Адамантинаркса.
Капитан окинул прощальным взглядом комнату, вышел, закрыл дверь и запечатал глифом. Тайна останется тайной.
Войдя к Фирмиаксу, он заметил толстый том из библиотеки — видно, Валефар как раз читал его. Собрание воспоминаний о Вышнем… Капитан взял книгу. Интересно, хотел ли Валефар вспомнить о чем-то своем или размышлял о решении Саргатана? Теперь этого не узнать. Не решив, будет ли он сам ее читать или просто вернет в библиотеку, Элигор отложил книгу.
Демоны наполняли тележки, и завалы в комнате исчезали, обнажая одну за другой голые поверхности столов. Элигору показалось, что, разобрав этот уютный беспорядок, они сделали комнаты только печальнее — словно стерли последние следы пребывания Валефара.
После целого дня переборов и сортировки тележки были наконец наполнены, а Элигор с Фирмиаксом, устало прислонившись к стене, проводили взглядами шестерых увозивших документы демонов. Усталый, но довольный работой Элигор без лишних слов похлопал помощника по плечу, и тот, кивнув, отправился вниз по коридору.
Осталось все опечатать. Элигор еще раз окинул взглядом знакомый, когда-то такой уютный кабинет, подхватил книгу и закрыл дверь. Вынув большую красную печать Саргатана, он мановением пальцев направил ее к косяку. Печать встала на место, и капитан, произнеся команду, понаблюдал, как сложный глиф копирует себя до тех пор, пока сотня копий не покрыла весь контур двери. Для проверки он протянул к двери руку — и пальцы ощутили множество болезненных уколов. Если бы он продолжил попытку, то был бы уничтожен. Элигор отдернул ноющую руку, помахал ею в воздухе, унимая боль. Готово.
Зажав под мышкой книгу, Элигор глубоко вздохнул и направился к себе. Он попытается забыть этот день…
Но он уже понимал: этот день останется с ним. Как и другие печальные моменты жизни.
ДИС
— Выдержишь ли, магистр?
Голос Нергара будто доносился откуда-то издали и звучал сочувственно, но Адрамалик догадывался: министр безопасности, похоже, наслаждается его несчастьем.
— Вне всякого сомнения, лорд Нергар, — не слишком уверенно отозвался Адрамалик. Казалось, он сомневался теперь даже в том, что действительно сидит в крохотной, кирпичной конуре в Базилике Безопасности с жалким Нергаром и поджидает первого министра Агареса.
Адрамалик закрыл глаза. Боль он воспринимал как паразита, проникшего ему в тело и пожирающего его изнутри. Он видел в Пустошах абиссалей, облепленных паразитами настолько, что пораженные твари даже передвигались с трудом. Теперь он мог представить себе их ощущения.
Пережившие битву у Пламенного Среза возвращались в Дис изможденные и несчастные, и их сразу уничтожали. Гнев Вельзевула не знал исключений, а Адрамалик, на свою беду, оказался среди вернувшихся высшим по рангу. Однако Муха не мог позволить себе остаться без личной охраны, поэтому рыцарям уничтожение заменил болью на пределе возможного. В казармах рыцарей вместо гогота и шума возни с суккубами день и ночь раздавались стоны. Адрамалик разделил участь подчиненных и теперь, по прошествии не одной недели, уже не раз подумал, не лучше ли было погибнуть в битве. Непредсказуемые волны обжигающей боли отступали и накатывали подобно приливу, и эта мысль его уже не оставляла. Магия Вельзевуловой кары прекратила бы действовать, только если бы сам государь захотел этого. А он не был известен мягкосердечностью.
Адрамалик открыл глаза и взглянул через комнату в темный угол, где сидел Нергар. Единственный глиф излучал лишь легкое сияние, но даже во мраке магистр различал точеные черты этого демона. Многие считали, что это ненастоящее лицо. Уж слишком оно было совершенное, слишком ангельское — словно Нергар и не падал с Небес, не пережил вместе со всеми ужас Низвержения.
— Задерживается, — проронил Нергар.
— А ты бы торопился на его месте?
— Если бы я был невиновен…
Адрамалик услышал шаги и повернул голову. В дверях появился высокий демон. Охранники Нергара тяжело сомкнулись за его спиной.
Обычно весьма аккуратный, первый министр выглядел несколько встрепанным, суровые черты его выражали беспокойство.
— Я уже спал, — раздраженно начал он. — Что за необходимость была будить меня и тащить сюда? — Его скрипучий недовольный голос звучал после прерванного сна глухо — еще один признак того, как поспешно пришел он в Базилику.
— Даже не подозреваешь? — спросил Адрамалик.
— Нет, — просто ответил Агарес.
— Ты сказал… Кому, лорд Нергар?
— Бафомеру.
— Ты сказал Бафомеру, что супруге государя, где бы она ни была, теперь лучше. Говорил ты такое?
— Что с того, Адрамалик? Так и есть. Никто в этом не сомневается, даже ты.
— Бафомер — один из демонов Нергара… На самом деле — секретный агент. — Агарес слегка вздрогнул. — Что касается меня, то я не занимаю такого положения при дворе, чтобы оценивать отношения Вельзевула и его супруги. А ты, значит, занимаешь?
Агарес пристально посмотрел на магистра. Теперь он выглядел внимательным и настороженным, серьезность разговора стала для него очевидной. Его серебристые глаза заблестели.
— Полагаю, что нет…
Нергар откашлялся.
— А что можешь ты сказать нам об обстоятельствах исчезновения супруги государя?
Агарес опустил взгляд:
— Только то, что вы уже знаете. Что она миновала Шестые ворота и что никто ее после этого не видел.
— А ты виделся с ней незадолго до исчезновения, — уточнил Адрамалик.
— Да.
— И как она выглядела?
— Расстроенной. Даже потрясенной. Ее служанка…
— Знаем, — отмахнулся Адрамалик. — Прислуга получила, что заслужила… Ты ее утешал?
Агарес взглянул на Адрамалика раздраженно, маленькие язычки пламени облизнули его ноздри.
— Не забывай, к кому обращаешься, верховный магистр. Я — действующий первый министр Диса, столицы Ада. Я возмущен вашими намеками, я возмущен обращением со мной — тем, что меня вот так вытащили в поздний час… Я возмущен вашим поведением.
— Это как будет угодно, лорд Агарес… Но сейчас речь идет о твоем поведении.
Агарес посмотрел на одного демона, перевел взгляд на другого, а потом спокойно ответил:
— Как первый министр я обязан заботиться о государе и о его окружении. В моем понимании, супруга государя принадлежит к его окружению.
Адрамалик сверкнул глазами:
— Забота об окружении — одно, а противодействие личной и семейной политике государя — совсем другое! Утешая его супругу, ты противодействовал решению о ее наказании на примере ее личной служанки.
— Вопрос в том, как отнесется к твоему вмешательству государь, — мягко улыбнувшись, пояснил Нергар. — Особенно теперь, когда супругу ему не вернули.
— А я тут при чем? — вскинулся Агарес. И ткнул длинным пальцем в сторону Адрамалика: — Его спроси, почему ее не вернули!
Адрамалик сжал зубы и веки. Изнутри пронзила боль, снаружи — колючий палец Агареса. Слишком много выпало на его долю испытаний…
— Его государь уже спросил, — ответил Нергар. — И, скажу тебе по секрету, магистр Ордена Мухи уже расплачивается. А теперь государь спрашивает тебя. Через нас.
— Я все сказал. Считаю ли я, что Лилит — сейчас лучше? Вы уже слышали. Помог ли я ей покинуть Дис? Нет. И обратного вам не доказать, как ни пытайтесь. — Агарес, слегка покачиваясь, поднялся. — Могу я вернуться к себе?
Адрамалик тоже поднялся. Переносить боль стоя было легче.
— Можешь вернуться, первый министр. Но сомневаюсь, что ты успеешь отдохнуть. Мы сейчас направляемся в Ротонду, чтобы сообщить результаты беседы государю. Будь уверен: прежде чем закончится ночь, ты услышишь его ответ.
Агарес судорожно сглотнул, кулаки его сжались. Он резко развернулся и вышел. За ним затопал поджидавший за дверью страж.
— Ну, и что он теперь будет делать? — пробормотал Адрамалик, борясь с разрывавшей его болью.
— Что и любой на его месте. Попытается убить себя, — спокойно, даже как будто с удовольствием ответил Нергар.
— Лучше Яма Авадона, чем гнев Вельзевула, так?
Нергар кивнул и тоже встал:
— Именно так.
Пошатываясь, Адрамалик направился к выходу. Еще одна раздирающая волна агонией прошила его тело. Свернув за дверью, он уловил взгляд Нергара — тот явно наслаждался картиной его страданий. Но боль была такой сильной, что Адрамалик предпочел этого не замечать. Правда, он пообещал себе, что отплатит Нергару, когда придет подходящее время.