ЯСНОЗНАНИЕ
– Действительно, откуда?
– Способности, талант не приходят – они либо есть, либо их нет. Если ты внутренне открыт – они обнаруживают себя. И тогда их либо используют и развивают – либо пренебрегают ими и забывают о них. Про талант тогда говорят, что его «зарывают в землю»…
Вот что с тобой произошло. Феномены сверхчувственного восприятия разнообразны. Есть ясновидение, ясночувствование, яснослышание – сегодня вряд ли кто‑то с этим будет спорить. И есть яснознание. Если ты обладаешь такой способностью, то знание приходит к тебе в абсолютно полном объеме. Через человека идет поток информации, и его речевой аппарат является передаточным звеном между ее источником и слушателями. Вспомни: на том экзамене ты отвечал, но все шло как бы помимо тебя; ты участвовал в ответе и в то же время очень сильно в этом сомневался – разве не так? Когда переживается яснознание, говорящий не запинается, не заикается, не задумывается. Ему ничто не мешает: не надо вспоминать нужные сведения, подбирать слова. Его речь идеальна – грамотная, четкая, плавная, яркая. Это ясноговорение, оно очень часто сопровождает яснознание…
Спустя годы и годы я понял, что ясноговорение было для меня нормой. Проводя массовые оздоровительные сеансы, я выступал перед огромными аудиториями. И никогда не готовил речей, но всегда говорил так, как надо. Знал, что сказать и как сформулировать, как подать – именно этой аудитории, именно тем, кто пришел. Именно так, чтобы мое знание стало доступно людям, к которым я обращаюсь. И каждый раз было ощущение удивительной гармонии, возникающей между мной и слушателями.
А насчет неиспользованных способностей… Еще в советские времена я как‑то зашел в храм в Сокольниках и остался в нем надолго: меня покорило величественное течение службы, торжественное и проникновенное исполнение церковного хора. Но долго слушать и смотреть мне не пришлось – опаздывал на какую‑то встречу. Я сел в машину и уехал, но через некоторое время поймал себя на том, что слышу… Слышу продолжение службы! Во мне звучал низкий голос протоиерея и молитвенное пение. Отъехал я уже достаточно далеко, был у Рижского вокзала. Но, недолго думая, развернулся и покатил обратно в Сокольники. Мне хотелось знать: я действительно слышу то, что происходит в храме, или это просто механическое воспроизведение по памяти, как бывает у всех людей.
Я вошел в храм. Звучание службы и пение внутри меня – совпали…
Подобное повторялось не раз. Несомненно, мне была дана способность яснослышания, и при желании я мог развить ее. Но так сложилось, что я не имел в ней надобности, мне предстояло развивать иные способности. И постепенно яснослышание проявлялось все реже и реже. Сегодня, иногда, если мне что‑то очень‑очень сильно захочется услышать, я слышу. Правда, здесь нужно действительно сильное желание.
Но вернемся на экзамен по географии. Тогда мне было показано: если захочу – а ведь как сильно я хотел помочь своей учительнице! – смогу многое из того, что неподвластно другим людям.
Но кто же в четырнадцать лет задумывается о таких вещах! Сдал экзамен, проехали – и ладно! Через несколько дней чудесный опыт был забыт.
Судьба или выбор?
Теперь, оглядываясь назад, я спрашиваю себя: нас что‑то ведет по жизни, наша судьба предопределена, будущее притягивает нас? Или мы имеем свободу выбора и сами определяем свою жизнь?
Когда я окончил школу, сразу же, не раздумывая, подал документы в Бауманский институт – престижнейший в 50‑е годы вуз (да он и сейчас один из крупнейших, известнейших в стране). Будущий физик, инженер – тогда эти слова звучали очень громко, манили необъятностью жизненных горизонтов… Я сдал один из вступительных экзаменов – и вдруг крепко задумался. Включился механизм, который спасал меня в школе от ненужных знаний, – пришло осознание: мне все это совершенно неинтересно! Мне не нужно становиться физиком!..
Я всегда любил неконтактные виды спорта, те, где ты остаешься наедине с самим собой, должен преодолеть себя, не противника; любил «нагружаться», делать «через не могу». Учась в школе, много занимался скоростным, стайерским бегом на коньках. Потом увлекся велоспортом и к семнадцати годам уже добился в этом деле серьезных результатов. (В конце концов стал мастером спорта по велоспорту и даже несколько раз входил в сборную страны.) И, когда меня одолели сомнения по поводу поступления в Бауманский, мое увлечение решило дело. Я забрал документы из приемной комиссии и подал их в Московский институт физкультуры.
Так я выучился на тренера. Мой личный выбор, судьба? Не знаю. Но в том, что меня что‑то вело, не сомневаюсь. Потому что в моей тренерской работе еще раз мне было показано, что я способен на многое, даже, может быть, на очень многое…
Как‑то я решил подработать на полставки на кафедре физкультуры в институте связи и организовал там велосипедную секцию. Пришли ко мне заниматься совершенно неподготовленные ребята, первокурсники. Я выстроил их и спросил: «Кто хочет стать следующей осенью мастером спорта?» Ну, руки, конечно, подняли все. Видя такой энтузиазм, я воодушевился и сказал: «Ну, раз так – станете мастерами, будем работать!» И в тот же миг понял, как буду ребят тренировать.
Откуда я взял ту методику, которую стал применять на своих занятиях? В институте мне ее не давали. Была она совершенно необычной и никаких научных обоснований не имела. Не буду вдаваться в ее подробности, скажу только, что, например, раз в неделю, в день отдыха, мы обязательно ходили в баню, парились, а после парилки я давал своим подопечным немного алкоголя, водку. Каждому – индивидуально подобранную дозу. Тренировались мы каждый день, и ребята выдерживали огромные физические и психологические нагрузки. Я чувствовал, что день отдыха и баня не снимают с них напряжения окончательно. Но вот Бахус, бог веселья, довершает дело, человек хорошенько расслабляется, отдыхает, и все у него приходит в норму. Если алкоголь использовать как средство опьянения – он приводит к безумию. Если в разумных дозах применять его как средство регуляции психологических состояний – он не принесет вреда, будет только полезен.
Откуда я это знал, как подбирал дозы? Я знал, и этим все сказано. Это был еще один прорыв потустороннего знания. Один из тех прорывов, на которые я обращал так мало внимания.
К концу сезона восемь моих подопечных сдали нормативы мастеров спорта. Это был ошеломительный тренерский успех. Подготовить такие спортивные кадры за один сезон?! Невозможно! На физкультурной кафедре появилось сразу восемь мастеров?! Неслыханно! Мне тут же предложили подать заявку на получение звания заслуженного тренера РФ. Потом поручили сделать доклад на всесоюзной научно‑практической конференции в Минске.
Доклад провалился – моя методика не укладывалась в железобетонные представления официальной спортивной науки. «Алкоголь и спорт несовместимы!»
Что сказать? Меня это тронуло мало. И документы на звание заслуженного тренера я подавать не стал. Мне уже, в который раз в жизни, было неинтересно. Я стал тренером, я понял, что могу и умею, но…
Судьба вела меня дальше. И снова мне предстояло сделать выбор.