СКУЛЬПТУРА
Французская скульптураXVIII столетия развивается иначе, чем в предыдущем веке. Собственно, изменяются не задачи ее, а темы и еще решительнее — формы. В своем развитии скульптура проходит те же этапы, что и живопись. Если говорить схематично, то это преимущественно рокайльные формы в первой половине века и нарастание классицистических черт — во второй. Отношение скульпторов к господствующим стилям — рококо и неоклассицизму — также было весьма свободным. Один и тот же мастер с легкостью переходил от изящных статуэток в стиле рококо к монументальным неоклассицистическим композициям.
Скульптура Франции начала 18 века представлена творчеством ГИЙОМА КУСТУ (1677—1746), чьим лучшим творением стали две группах укротителей коней (63), исполненных для садов Марли (теперь на Елисейских полях).
ЖАН БАТИСТ ПИГАЛЬ (1714—1785) - французский скульптор, один из крупнейших мастеров своего времени. Работая в стиле, переходном от рококо к неоклассицизму, выполнил ряд статуй и групп на мифологические и аллегорические темы. Его скульптурам присущи черты легкости, свободы, динамики, своеобразной живописности форм. «Меркурий, завязывающий сандалию» (64) полон прелести, легкого, стремительного движения, непосредственности и изящества. В лице видны живые черты натуры.
Работал по заказам мадам де Помпадур и сделал несколько ее портретов, а также аллегорическую скульптурную композицию «Любовь и Дружба» (65). Особенности дарования Пигаля, сочетающего гражданский пафос с тяготением к острой, порой натуралистической правдивости, наиболее ярко проявились в надгробиях и памятниках - героически «Обнаженный Вольтер» (66). Пигаль был прозван современниками Беспощадным, поскольку в портретах он никогда не идеализировал модель. Например в своём «Автопортрете» (67) мастер показал неумолимо надвигающуюся на него старость.
ЭТЬЕН МОРИС ФАЛЬКОНЕ (1716—1791) - выдающийся мастер французской скульптуры «века Просвещения» Его манера - сочетание чувственного обаяния рококо с рациональностью классицизма. Его маленькие композиции в стиле рококо на античные сюжеты — «Грозящий Амур» (68), «Пигмалион и Галатея» (69) — тонко передают оттенки настроения.
Образ Амура чрезвычайно характерен для французского искусства XVIII в., для стиля рококо. «Амур» Этьена Мориса Фальконе был исполнен для украшения будуара в парижском особняке маркизы Помпадур. Имея огромный успех на выставках, статуя привлекла внимание коллекционеров и многократно повторялась скульптором. Маленький бог любви изображен сидящим на облаке. Лукаво улыбаясь, он достает стрелу из колчана. Скульптор обрабатывает мрамор с таким совершенством, что нежная шелковистая поверхность детского тела и мягкие вьющиеся волосы Амура кажутся почти материальными. С таким же мастерством переданы капризно изогнутые лепестки розы, лежащей у его ног.
Пигмалион, кипрский художник, ненавидел женщин. Однажды он создал из блестящей слоновой кости статую девушки необычайной красоты. Статуя была столь прекрасна, что Пигмалион, сам того не желая, полюбил ее. Вознося жертвы богам, Пигмалион стал молить Афродиту, чтобы она дала ему жену, столь же прекрасную, как эта статуя. Когда же художник вернулся домой, то обнаружил, что статуя ожила.
И все же скульптор больше тяготел к монументальным и драматичным образам. Очень выразительна его ранняя композиция «Милон Кротонский» (70) (существует в двух вариантах: 1744 и 1754 гг.). Античный герой Милон бросил вызов богам, заявив, что сумеет руками расщепить дерево. Но рука тщеславного героя застряла в трещине ствола, и Милона, «прикованного» к дереву, растерзал лев. В сложной позе героя, в его искаженном ужасом лице есть некоторая доля театральности, однако чувствуется и подлинное эмоциональное напряжение.
Вершиной творчества Фальконе стал «памятник Петру I» в Санкт-Петербурге (так называемый «Медный всадник» (71). Самым удивительным было то, что скульптор приступил к работе, не зная техники бронзового литья, и освоил ее в пятьдесят восемь лет.
Младший современник Фальконе, французский скульптор, один из крупнейших мастеров европейского скульптурного портрета. — ЖАН АНТУАН ГУДОН (1741 — 1828), истинный историограф французского общества накануне революции, передал в своей портретной галерее духовную атмосферу эпохи. Общеевропейское признание и подобающие этому заработки Гудону принесли портреты великих современников — Дидро (72), Екатерины II, Бенджамина Франклина (73), Джорджа Вашингтона и др. Отталкиваясь от посмертной маски Руссо, он создал бронзовую статую великого мыслителя (в Лувре).
Особое место в творчестве Гудона занимают портреты Вольтера. Гудон создал несколько портретов знаменитого французского мыслителя, а также две статуи, почти одинаковые (одна из них была заказана русской императрицей Екатериной II). Вольтер (74) сидит в кресле. Черты его лица переданы с предельной точностью. Легкий наклон тела вперед, острый взгляд, саркастическая усмешка, застывшая на тонких губах, создают впечатление живого контакта модели со зрителем. Скульптор облачил Вольтера в античную тогу, скрыв его немощное, худое тело. Но он не поступился правдой и изобразил лицо старика с ввалившимися щеками, проваленным ртом. Однако в этом лице так напряженно живет неугасающий насмешливый ум великого скептика, что в целом произведение превращается в гимн человеческому интеллекту, провозглашает победу бессмертного духа над слабым и бренным телом. Вольтер стал для мастера воплощением главных духовных ценностей своего времени. Портрет конкретного человека превратился у Гудона в некий идеальный образ мыслителя — мудреца, вобравшего в себя и знание современной жизни, и опыт древности.
Однако ни одно произведение Гудона не имело такого успеха у публики, как воспетая поэтами и расхваленная художественными критиками статуя "Дианы" (75) - динамичную фигуру нагой Дианы на охоте с луком в руке, в которой аристократическое изящество модели воплощено в классицистических строгих формах. Гудон умел передать характер своей модели посредством тщательно выбранной позы, экспрессивно заострённого выражения лица и прямолинейного взгляда. Для большей непосредственности впечатления отказывался от тщательной отделки статуй, сохраняя следы своего резца. В зрелые годы работал в основном с глиной, зачастую оставляя изготовление мраморной, бронзовой либо гипсовой статуи на откуп помощников. Продолжал пользоваться успехом в годы Французской революции при Наполеоне.
АРХИТЕКТУРА
Архитектура XVIII столетия во Франции традиционно разделяется на два периода, которым соответствуют два архитектурных стиля: в первой половине XVIII в. господствующее положение занимает рококо, во второй — неоклассицизм. Два этих стиля во всем диаметрально противоположны друг другу, поэтому переход от рококо к неоклассицизму часто называют «бунтом». Стиль рококо отошел от строгих правил классицизма XVII в., его мастеров больше привлекали чувственные, свободные формы. Архитектура рококо еще сильнее, чем барокко, стремилась сделать очертания сооружений более динамичными, а их убранство — более декоративным, однако она отвергла торжественность барокко и его тесную связь с католической церковью.
Самого слова «неоклассицизм» в XVIII в. еще не существовало. Критики и художники пользовались другими определениями — «истинный стиль», «возрождение искусств». Интерес к античности в XVIII в. приобрел научный характер: археологи начали методические раскопки древних памятников, архитекторы стали делать точные обмеры и чертежи сохранившихся фрагментов и руин. Для неоклассицистов архитектура была способом переустройства мира. Появились утопические проекты, в которых воплощались идеалы эпохи Просвещения; позднее они получили название «говорящая архитектура».
Архитектура рококо
Рококо возникло в последние годы правления короля Людовика XIV (1643—1715), но в отличие от всех предшествовавших ему стилей французской архитектуры не было придворным искусством. Большинство построек рококо — это частные дома французской аристократии: богатые городские особняки (во Франции их называли «отелями») и загородные дворцы.
Как правило, высокая ограда отделяла особняк от города, скрывая частную жизнь владельцев дома. Комнаты отелей часто имели криволинейные очертания; они не располагались анфиладой, как было принято в особняках XVII века, а образовывали весьма изящные асимметричные композиции. В центре обычно помещался парадный зал — так называемый салон. Комнаты были гораздо меньше, чем залы дворцов эпохи классицизма, и с более низкими потолками. Окна же, напротив, были очень большими, почти от самого пола. Интерьеры построек рококо оформлялись скульптурными и резными украшениями, живописью на фантастические темы и множеством зеркал. Ярким образцом этого рода архитектуры является Отель Субиз в Париже (76), возведенный архитектором Пьером Алексисом Деламером. В интерьере отеля Субиз особенно интересен Овальный салон (77), созданный в стиле рококо архитектором, скульптором и декоратором Жерменом Боффраном. Здесь все углы закруглены, нет ни одной прямой линии, даже переход от стен к потолку замаскирован картинами, помещенными в рамы криволинейных очертаний. Все стены украшены резными панелями, позолоченными орнаментами и зеркалами, которые словно расширяют пространство, придавая ему неопределенность.
В эпоху рококо был создан также один из самых красивых городских ансамблей Франции — ансамбль трех площадей в городе Нанси в Лотарингии (78), построенный в 1752—55 гг. по заказу Станислава I, герцога Лотарингского. Автором этого проекта был Эре де Корни (1705—1763). Королевская площадь перед Дворцом правительства представляет собой как бы огромный парадный двор, почти овальной формы. С портика открывается вид на узкую и длинную, засаженную деревьями площадь Карьер, которая завершается триумфальной аркой. Последняя представляет собой вход на главную площадь ансамбля — Площадь Станислава, имеющую форму прямоугольника. Угловые въезды на площадь оформлены коваными решетками и воротами с изящным позолоченным узором. В центре площади возвышается конный монумент герцога Станислава I. Ансамбль в Нанси хронологически завершает эпоху рококо.
Жак Анж Габриель и архитектура неоклассицизма
Жак Анж Габриель (1698—1782) происходил из семьи известных французских архитекторов. Его отец, Жак Габриель Пятый (1667—1742), был придворным архитектором короля. В 1741 г. его место занял сын. Жак Анж Габриель был также президентом Академии архитектуры. Он работал только по королевским заказам, в силу этого его можно считать выразителем официальных вкусов во французской архитектуре середины XVIII столетия. Творчество Габриеля не принадлежит неоклассицизму в полной мере, хотя, безусловно, в нем нашли отражение новые веяния.
Самые знаменитые проекты Габриеля созданы в 50—70-е гг. Среди них здание Военной школы в Париже (79), куда в 1777 г. поступил будущий Наполеон Бонапарт. Этот комплекс занимает целый квартал. Между Военной школой и Сеной находится Марсово поле, которое также является заслугой Габриеля, преобразовавшего эту городскую окраину в поле для маневров и парадов воспитанников Военной школы. Вполне понятно, что название свое площадь получила в честь бога войны Марса. Ныне в здании Военной школы размещается Военная академия.
В Версале, резиденции французских королей, Габриель создал целый ряд великолепных зданий: роскошное и богато украшенное помещение Оперы (80), Французский павильон, а также Малый Трианон (81). Слово «Трианон» в эпоху Людовика XV (1715—74) означало место уединения или тихого времяпрепровождения. Малый Трианон — не роскошный загородный дворец. Это скорее особняк, вынесенный на природу. Обильные украшения не нарушают кубическую форму здания с четкими гранями углов. Все его фасады решены в едином стиле, но каждый по-своему. Главный (входной) и задний фасады украшены пилястрами — плоскими вертикальными выступами стен в виде четырехгранных столбов, имеющих ту же структуру, что и колонна: основание (базу), ствол и венчающую часть (капитель). Левый фасад украшен колоннами, правый же не имеет ни колонн, ни пилястров. Все фасады составлены из безукоризненно прямых линий, не имеющих ни единого изгиба.
Наиболее значительным произведением Габриеля в Париже стала Площадь Людовика XV (ныне площадь Согласия) (82). История ее создания такова: купеческая гильдия Парижа заказала скульптору Эдму Бушардону конную статую короля Людовика XV, и требовалось соответствующее место для ее установки. Был объявлен конкурс, в котором участвовали самые именитые архитекторы. Победил проект Жака Анжа Габриеля, который предложил совершенно новое решение. В отличие от замкнутых парижских площадей XVII в., окруженных зданиями, площадь Людовика XV открыта городу. С запада и востока к ней примыкают аллеи проспекта Елисейские Поля и парка Тюильри, а с юга — набережная Сены. Лишь с северной стороны Габриель возвел на площади два величественных дворца, между которых начинается ведущая вглубь города коротенькая улица Рояль. В конце улицы располагается церковь Мадлен. На другом берегу Сены, строго напротив церкви Мадлен, находится Бурбонский дворец). Фасады этих двух строений выдержаны в едином стиле и кажутся зеркальным отражением друг друга. Все эти здания вместе с площадью составляют единый архитектурный ансамбль.
Центром неоклассицизма во Франции был Париж. Здесь работали все крупнейшие мастера того времени, создавшие свои лучшие постройки. Самой значительной среди них была церковь Св. Женевьевы (83), возведенная Жаком Жерменом Суфло. Постройка напоминала античный храм, а ее портик походил на портик древнеримского Пантеона. Церковь Св. Женевьевы Жака Жермена Суфло стала самой выдающейся постройкой французского неоклассицизма.
Парижский театр Одеон (84) — самое известное сооружение архитектора Шарля де Вайи (1729—98), ученика Жака Франсуа Блонделя. Одеон был создан в соавторстве с Мари Жозефом Пейром (1730—85). Слово «одеон», возникшее в Древней Греции, обозначало место, где проходили музыкальные представления и состязания. Здание Одеона в Париже первоначально предназначалось для театра «Комеди Франсез» (французской комедии), позднее здесь устраивались не только спектакли, но также и концерты и балы. Полукруглый зал помещен в почти кубическую коробку здания с аркадами. Венчает театр пирамидальная крыша. Украшением главного фасада служит мощный портик с восемью колоннами.
В Париже построено множество прекрасных зданий в стиле неоклассицизма: Рынок зерна, купол которого по величине почти равен куполу древнеримского Пантеона; поражающий своими размерами Монетный двор, чей фасад растянулся вдоль набережной Сены более чем на триста метров; отель Сальм (арх. Пьер Руссо), ныне дворец Почетного Легиона, и др. Но самым знаменитым сооружением Парижа конца XVIII в. после церкви Св. Женевьевы стала Школа хирургии, построенная архитектором Жаком Гондуэном (1737—1818). В здании Школы хирургии особенно интересен анатомический театр (85) (помещение, где препарируют трупы). Это сооружение имеет форму античного амфитеатра (овальной арены, к которой уступами спускаются зрительские ряды), увенчанного полукруглым куполом, в верхней части которого имеется полукруглое окно. Обращенный к улице фасад здания представляет собой триумфальную арку с расходящимися от нее в обе стороны колоннами. Рельеф на фасаде изображает Людовика XV, отдающего приказ о строительстве Школы хирургии. Короля окружают больные и древнеримская богиня Минерва (покровительница искусств и ремесел), а Гений архитектуры представляет ему проект. Противоположный фасад выполнен в виде гигантского портика.
«Говорящая архитектура»
Опираясь на идеи французских просветителей, некоторые архитекторы XVIII в. увлеклись идеей о том, что всякое произведение зодчества должно выражать те или иные идеи, иными словами, что архитектура, как и любой другой вид искусства, должна быть «говорящей». Чаще всего эти идеи были связаны с назначением здания. Так, мощные колонны у входа в банк могли говорить о его солидности и надежности. Более яркий пример — проект коровника в виде гигантской коровы архитектора Жана Жака Лекё (не осуществлен). Иногда использовались более трудные для понимания формы — например, куб как символ правосудия или шар как символ общественной морали.
Большинство проектов «говорящей архитектуры» были утопическими, они так и остались на бумаге в виде планов, чертежей и схем; в силу этого их иногда называют «бумажной архитектурой». Среди тех, кто создавал подобные проекты, особое положение занимают два мастера — ЭТЬЕН ЛУИ БУЛЛЕ и КЛОД НИКОЛА ЛЕДУ.
Карьера Этьена Луи Булле (1728—99) как практикующего архитектора была скорее неудачной: он исполнил всего лишь ряд интерьеров и построил несколько особняков в Париже. В 80-е гг. Булле целиком посвятил себя «бумажной архитектуре», создав более ста проектов. Свои здания он называл «архитектурными телами». Булле использовал самые простые, геометрически правильные формы: сферу, конус, куб. Все они должны были освещаться таинственным светом и отбрасывать сильные тени. Излюбленным жанром архитектора были погребальные сооружения, самое знаменитое из которых — Кенотаф Ньютона (86). Кенотаф (ложная, пустая могила) имеет форму сферы, что напоминает, с одной стороны, о земном шаре, с другой — о яблоке, упавшем ученому на голову, благодаря чему он и открыл закон всемирного тяготения. Кенотаф Ньютона не был построен, как и прочие проекты Булле, которые были абсолютно непрактичными; в XVIII в. его бесконечные гигантские колоннады просто невозможно было возвести.
В отличие от Булле Клод Никола Леду (1736—1806) осуществил многие свои проекты на практике. В 1785 г. архитектор приступил к строительству так называемого Пояса застав Парижа — он задумал обнести весь город трехметровой стеной протяженностью двадцать три километра. На въездах в Париж Леду планировал расположить таможенные заставы. Стена не была построена, и до наших дней сохранились только четыре заставы (Застава Ла Виллет) (87). Все они имеют простые геометрические формы, некоторые украшены колоннами или фронтонами, очень необычными по своим пропорциям. Для Леду заставы были лишь предлогом, чтобы возвести монументальные триумфальные сооружения на въездах в столицу. Однако многие современники отнеслись критически к этому проекту. Критики сравнивали Пояс застав Парижа с тюремными стенами и кладбищенскими оградами.
Однако больше всего Леду прославился своим проектом идеального города будущего — Шо. Город Шо в плане представлял эллипс, в центре которого располагался Дом директора, по своим формам напоминавший храм с колонным портиком и фронтоном. Леду проектировал в городе как частные дома (например, дома для рабочих), так и общественные здания (рынок, оружейный завод, биржу). Кроме того, в Шо был целый ряд довольно странных сооружений: мост через реку Лу (где роль опор играли галеры), Дом директора источника реки Лу (цилиндр, сквозь который проходило русло реки), Дом лесоруба (пирамида, сложенная из бревен) и другие, в которых принципы «говорящей архитектуры» воплотились наиболее полно. Современники иронизировали, что если бы Леду решил построить Дом пьяницы, то, наверное, сделал бы его в форме бутылки. Город Шо отражал социальную модель будущего общества. Так, в нем не было ни тюрьмы, ни больницы, т.к., по мнению архитектора, в будущем преступления и болезни должны были исчезнуть. Вместо тюрьмы Леду хотел построить храм Мира и Дом образования, а вместо больницы — общественные бани. Леду спроектировал также храм Добродетели и церковь, но не обычную, а предназначенную для различных семейных обрядов (рождений, свадеб, похорон). Своим проектом города будущего зодчий пытался доказать, что архитектура должна воспитывать и просвещать людей. Леду не только обустраивал мир как архитектор, но и создавал его идеальную модель как философ.