Вера: Что Клавдия Петровна, пригорюнилась?
Клавдия: Ты знаешь, Вера, сон опять приснился.
Вера: Так ты как я делай, пару капель на ночь и сон будет спокойный. Пойду я, у меня сериал про любовь…
Вера уходит.
Клава: Помню сон из детства, сон-кошмар. Стою я, маленькая девочка Клава, в беленьком платьице, в белых носочках,в сандаликах посреди огромного черного болота на небольшой кочке, а вокруг кишат гады: змеи, жабы, пауки какие-то мокрые. Стоять трудно, почти как на мяче, вот-вот упадешь туда, в мерзкую жижу, к ним, к гадам. А они уже чуют добычу. Тянут ко мне свои маленькие головы. Ой, мамочки…
Лена Сапоржан: Сон Клавдии Петровны оказался пророческим. К шестидесяти годам поняла КлавдияПетровна, что мир, в котором она вынуждена жить, именно такой и есть: посредимира стоит она, а вокруг — гады!
Только вот на помощь уже никто не придет. Одна она в мире. Одна.
Летними тихими вечерами, когда народ возвращается с работы, Клавдия Петровна выходит к подъезду и садится на скамеечку у ПЛАКУЧЕЙ ИВЫ. К ней подтягиваются и остальные силы.
Васютина: Подпятоева (садится).
Марченко: Дуська-галочка (садится).
Линник: Мирониха (садится).
Лена С: Начинается неспешный разговор.
Марченко: — Рыжая-то из семнадцатой, видали?
Васютина: — А чо?
Марченко: — Опять беременная.
Линник: — Потаскуха!
Марченко: — Ой, стыда у людей не стало.
Васютина: —А Палкина-то Любка, чо?
Марченко: А чо?
Васютина:— Чо, чо. Вчера не видела, что ли? Мы сидим, а она... иде-ет! И юбка у нее о-от с таким разрезом, а вразрезе торчит.
Линник: — Чо?!
Васютина:— Чо, чо.— Комбинация!
Юля Ш: Клавдия Петровна пока не принимает участия в разговоре. Это — не ее тема.
Вернее, не главная ее тема. Она сидит, поджав губы, будто до смерти обижена. Разговор то стихает, то разгорается. И наконец — о мужчинах!
Васютина: — Сантехник-то вчерась опять в драбодан!
Линник: — Колька?
Васютина: — Ну!
— Кхм.
Юля Ш: издает первый звук Клавдия Петровна. Это усмешка. Это лаконичное выражение такой примерно мысли: «А вы чего от него ждали? Чеговообще от них от всех можно ждать, от этих...»
Тихая: Если бы соседом Клавдии Петровны был профессор Фрейд, он, возможно,объяснил ей, отчего это она так ненавидит мужчин. Возможно, профессор сталбы объяснять примерно так:
Лёша: — Понимаешь, Клава, дело в том, что тебе всю жизнь не очень везло с ними, иу тебя развился комплекс. Я бы, конечно, попытался помочь тебе, но дело зашлоуже так далеко, что я бессилен. Ты уже мне не поверишь. И именно потому, что я— мужчина.
Кстати, и к женщинам, Клава, ты относишься тоже, мягко говоря, безобразно,потому что... потому что они известным образом связаны с мужчинами.И к детям, Клава, ты тоже поэтому же плохо относишься. За что ты, Клава,плюнула и попала в мальчика Леву из шестой квартиры? Думаешь, за то, что онубил полезную природе стрекозу? Нет! За то, что он — будущий мужчина, и папа его — мужчина, и дедушка — тоже...
Тихая: Возможно, профессор Фрейд так бы по-соседски сказал Клавдии Петровне. И,возможно, Клавдия Петровна отблагодарила бы его за эти слова, точно так же,как мальчика Леву за убиенную стрекозу.
Марченко: — Во! Во! Твой идет! (тычет в бок Клавдию Петровну)
Лена Говорун: К скамейке приближается доцент Иванов. Он, как всегда, задумчив. Обыкновенно задумчив, как многие доценты. Это и бесит!
Клава:— Сс-вволлочь!
Лена Говорун: Доцент останавливается и удивленно смотрит на замеревших. Он, конечно,думает, что послышалось. Бедный, бедный Иванов, ну почему ты так похож на одного молодогобухгалтера, который 30 лет назад сбежал от Клавдии Петровны, не прожив с нейи одного дня в чудесной полнометражной комнате одной из густонаселенныхкоммуналок? Почему?
— Сволочь! (прямо в глаза)
Лёша: — А-а-м-у-аммм….— Извините!
Лена Говорун: Иванов опускает голову и быстро боком идет в подъезд.
(Хохот)
Васютина:— Ну, Клавдия, ты даешь! У меня прямо сердце захолонуло, когда ты его...
Марченко: — Здорово ты его. Нокаут!
Клава:— Доц-цент,— (цедит сквозь),— сволочь!
Лена Говорун: Победа полная. И бабушки рады от всего сердца за успех подруги.
Дышловая: Но тут во дворе появляется Коля Горшенин. Этот самый гад! С ним потруднее будет. Этот разговорчивый. Старухи с интересом смотрят на своего капитана.
Дыщловая: Сначала Горшенин финтит на другом конце двора, делает вид, что ему не надо домой. Но Клавдия-то видит, что — надо.
Юля Ш: В руках у него авоська с пакетом соли. Небось Людка,кобыла его, ужин не может сготовить, ждет.
Дыщловая: Э-эх! Вот такой же был офицер из дома отдыха. Когда это было? Э-эх...
Юля Ш: Наконец Горшенин собирается с силами и движется к месту казни.
Лёша: — О-о! Кого я вижу! Баба Клава с сотрудниками!— кричит он.
Васютина (шепчет): — Рожа-то, рожа.
Клава: — Голову бы наклонил, рога сломаешь!
Лёша: — Ну-ка ты, встань, я тебя бить буду!
Подружки: — Ай-я-яй, ай-я-яй!
Клава (спокойно): — Все слышали? Угроза избиением.
Марченко: — Совести у них нет! Пожилому человеку такое сказать!
Линник: — Мы все подпишемся. Пойдем, Клава, ко мне — участковому звонить.
Лёша подходит.
Лёша: — Баба Клава, я недавно по телику видел империалистический складотравляющих веществ. Поле до горизонта. Миллион, наверное, бочек. Все сядом. И сказали: этим ядом можно отравить все человечество.
Старухи переглядываются.
Клава: — Ну и что же, меня, что ли,хочешь этим ядом отравить?
Лёша:— Не-е, боже упаси, на тебя не хватит. Я другое думаю. Если, наоборот, изтебя весь твой яд
Клава:— Дятел!
Линник:— Пожилому человеку такое сказать,— наконец реагируют подруги.
Васютина: — Пойдем, Клавдия Петровна, я тебе валерьянки налью.
Лена С: Так вот все и шло обычно своим чередом в этом дворе, на этой скамеечке. Но однажды. во двор зарулила машина, похожая на те, что собирают ввытрезвитель алкашей.
Марченко (радостно): — Собачники приехали!
Лена С: Но то были не собачники.
Юля: Из кабины вышли двое в комбинезонах. Они внимательно осмотрели пенсионерок, покачали головами,пошептались. Один из них произнес:
Тихая: — Граждане старушки. Вероятно, вы знаете, как остро наша медицинануждается в ядах. На крайнем юге десятки отважных людей, рискуя жизнью, ведутотлов ценных пород змей. Между тем яду все равно не хватает. А в странеимеются огромные скрытые резервы. Вот, например, вы уклоняетесь. Предлагаемвам сдать яд. За сдачу те же привилегии, что и донорам.
Клава: — Доцент прислал.
Тихая: С вас и начнем!
Марина: К ней подскочили, один из них железной хваткой ухватил ее за шею, а другой прижал к подбородку Клавдии стеклянную бюретку. Потом первый железными пальцами начал давить где-то там в районе миндалин.
Юля: Клавдия Петровнастрашно зашипела, и из ее открытой пасти по тонкому языку начали скатываться редкие прозрачные капли...
Тихая: Но на следующий день самые смелые из команды боязливо прогуливались возле подъезда. И вдруг увидели Клавдию Петровну. Она шла из магазина. Ее нельзя было узнать! На ней не было лица! Лица бойца! Это была обыкновенная пожилая женщина, чем-то даже довольная.
Марченко:— Посидим?
Клава: — Ой, что вы! Дома столько дел накопилось. И фильм интересный в девятнадцать двадцать. Про любовь. Да еще племяннику надо письмо написать. Уменя ведь, оказывается, племянник живет в Тюмени.
Линник: Это не наша Клава, это тритон какой-то!
Лена С: С тех пор Клавдия Петровна по вечерам не сидит на скамеечке. Она посвежела, похудела,стала легка в походке.
Лена Говорун: Иногда она даже возвращается с цветами! Говорят, у нее появился поклонник…
Тихая: А учёные-ядосборщики больше пока не приезжают. Видимо, ездят по другим дворам.