Пещь Вавилонская
Вавилон играет твоей головой…
Вавилон никогда не властен над тобой.
Борис Гребенщиков,
альбом «Архангельск», 2011г.
Наш Покровский храм находится в самой сердцевине рабочего поселка. Сюда часто приходят люди со сложной биографией. Некоторые побывали в тюрьме, другие отсидели свой срок в колонии. Там они разными путями пришли к вере во Христа Спасителя. А будучи на воле решили воцерковиться. Немало горьких историй от них мне довелось услышать. И многое в них поучительно.
Вот, например, молитвенный опыт, о котором поведал некто Петр Мягков. Передаю его рассказ примерно, как услышал, отчасти с той самой лексикой, которая бытует в «преступном мире».
Меня «закрыли» по групповому делу. Якобы кто-то из нас организовал банду, которая систематически совершала хищения на железной дороге, где я в то время работал во вневедомственной охране. Украсть мы ничего не успели, но приготовили к вывозу, а тут нас всех и повязали доблестные сотрудники линейного отдела, которые более полгода ловили банду «черная кошка», висевшую у их начальства как бельмо на глазу. Воровал (и много больше) кто-то повыше. А их почему-то не тронули. Ну, и как говорят у нас, нашли стрелочников.
Поначалу, в камере предварительного заключения, все случившееся показалось мне нереальным кошмаром. Пытался договориться насчет адвоката, говорил следователю, что желаю сотрудничать. Я даже тогда представить себе не мог, чем угрожало мне сие мирское слово «сотрудничать», узнай о нем мои будущие товарищи по несчастью в камере.
В КПЗ я еще верил, что разберутся и выпустят. И чем активнее пытался вылезти из петли, тем плотнее она устраивалась на моей шее. Адвокат отрабатывала свой хлеб и вилась ужом. Я от всего отказывался. Типа ничего не знаю и ничего никому не разрешал. Покажите бумаги и свидетелей. Но нашелся среди нас товарищ, предложивший помощь правоохранительным органам раньше меня. Он уж лет пять «сотрудничал» с ними по зонам и тюрьмам. Систему эту знал, как родную маму.
Молодой следователь в обвинительном заключении выставил меня «паровозом» (организатором всех покраж за полгода), остальных прицепил вагончиками. В том числе и раскаявшегося и вставшего на путь исправления секретного «сотрудника», которому за это устроили поездку к родителям.
Дело тянулось почти полгода. Через три дня после задержания меня отправили на тюрьму. В хату (камеру) почему-то попал «серьезную». Хотя я был «первоходка» (первый раз под следствием) и по всем законам тюремного быта должен был попасть к «мужикам». Наверное, тот же следователь постарался, дал характеристику отказника и баламута.
Хата «смотрела за продолом». То есть наблюдала за порядком жизни длинного тюремного коридора на первом этаже: информация о сидельцах, сбор средств в казну, передача различных запрещенных и не очень вещей по горизонтали и вертикали преступного мира.
Руководил этим делом в нашей камере «положенец», которого звали Руслан. Был он плотный, мускулистый, смуглый. Южных кровей. Справедливый, но жесткий. Порой – жестокий. Немного странный для этой среды. Например, стихи читать любил. Хотя всячески скрывал эту свою страсть. Потом уже я узнал, почему он скрывал.
Меня Руслан невзлюбил сразу. Видимо, интуитивно почувствовал, что этот «пассажир» не найдет себе места в хате, да и вообще для преступного сообщества скорее вреден, нежели полезен. Поэтому, не откладывая дела в долгий ящик, он создал мне такую «духоту», что и вздохнуть было нельзя. Я спал на самой неудобной шконке напротив туалета, выполнял черные хозяйственные работы, при «изобилии» пищи, которое отличает смотрящие камеры, жил впроголодь. Из посылок с воли все, кроме табака, отбиралось на общак. Мы, тепло по-южному шутил Руслан, и жену твою на общее дело пустим, отдашь?
За малейший косяк, который простили бы другому, мне грозил «пресс». Палач наш Василий, добродушный деревенский парень, старался, как мог. Ты промахнешься случайно по виску, - говорил я, - и убьешь. Мне-то, что? А тебе вышак, дурья башка. Зеленкой лоб намажут. Я, говорил Василий, не могу спокойно смотреть на твои страдания, в раж вхожу. Дурной становлюсь.
Так, не раз ходил я по краю, перед собственным «вышаком». Но Бог миловал.
Труднее было реагировать на другую угрозу. Руслан регулярно решал отправить меня в камеру для неприкасаемых – гарем. Иногда шутил, а чаще серьезно обещал «поставить на лыжи». И он это сделать мог.
Наше начальство и связанные с ним правоохранители не дремали. Спецслужбы засылали своих сотрудников в общие хаты, дабы держать ситуацию под контролем. Часто это были обычные «купленные лохи», которых в хатах кололи и отправляли «наверх». Кого простить и кого опустить, решал положенец. В нашей нервной обстановке я был первым кандидатом в гарем.
«Духота», созданная Русланом, была невыносимой, а поддержки не было никакой. В эти дни я стал молиться Богу. Сначала пытался читать «Отче наш», потом вспомнил, как в какой-то книжке монах писал, что достаточно все время повторять «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешного!» Так и делал. За день по памяти до полутора тысяч молитв вычитывал. С утра поминал всех обитателей хаты поименно, не исключая мусульман, атеистов и некрещеных. В первых поминал Руслана.
Но не помогало. Руслан ярился на меня все больше и больше. Тогда мне пришел помысел совмещать молитву со служением своим сокамерникам. Я старался выполнять всю черную и унизительную работу добросовестно и с радостью. Мало спал из-за этого. В еде, чтобы не ущемлять ближнего перешел на хлеб и воду. Товарищи реагировали на это по-разному.
А Руслан доходил до бешенства, думая, чем еще можно ущемить этого лоха, мужика, без пяти минут обитателя гарема. При этом он любил меня какой-то странной извращенной любовию и, думаю, боялся, ибо, в сущности, был недалек. Хотя по-своему хитер и силен.
И однажды утром я шкурой почувствовал: все, сейчас Руслан поставит меня на лыжи. Защиты от людей, как обычно, ждать не приходилось. И я стал читать иисусову молитву, шевеля губами.
Пришло время вставать на «пресс» к Василию, что предваряло процедуру отправки в гарем, и тут погас свет. В камере стало душно. Вода, свободно текшая из крана в раковину умывальника, прекратила свой бег. Луч света сквозь решку бил прямо в глаза мне. Раздражение положенца разлилось в пространстве.
В скважине повернулся ключ. Дубак (охранник) вывел Руслана на допрос и больше он не пришел. Положение поменялось, так условно говорили на тюрьме.
Потом я случайно узнал, что Руслан положенцем был липовым. Он прикрывал от «красных» другого человека. По жизни, он был милиционер. Сотрудник ГАИ. И именно он, попав в общую хату, был первым кандидатом в гарем.
Руслан попался на взятке. Суд назначил ему условное наказание.
Еще я вспомнил, что пару лет назад видел похожего парня, принесшего свои стихи в одно городское издательство. А он мог видеть меня.
Через полтора года мое дело развалилось в суде. Большие гонорары и опытная адвокатша сотворили чудо. Судья не обнаружил в действиях подследственного состава преступления. Как должностное лицо ВОХР, подсудимый находился на своем месте и выполнял свои обязанности. Халатности и превышения служебных полномочий не было. Короче, отпускается из зала суда.
Паровозом ушел тот секретный сотрудник, который больше всего старался при нашей посадке. Вагончиками пара местных бедолаг-грузчиков. Одного впрочем, направили тут же в суде на экспертизу в «дурку» и тоже потом отпустили. Следователю Трофимову присвоили очередное звание и перевели в район на новую должность. Начальника железнодорожного участка уволили за какую-то провинность. Он ушел в бизнес.
А я вот, батюшка, до сих пор маюсь совестью и вопросом «Зачем же человеки так мучают человеков?» И каждое божие утро поминаю на молитве своих сокамерников.
И еще, батюшка, помните, в Библии вавилонский царь бросает трех еврейских юношей в печь огненную, но они там не сгорают, потому что ангел укрепляет их. Ангел этот вроде образ Христа, как говорили на проповеди.
Я мню, последние христиане будут жить хуже, чем мы в нашей хате при Руслане и будут, словно отроки в пещи вавилонской. Спасение для них одно – Христос.
Так, несколько пафосно, Петр завершил свой рассказ.
Я признаться не нашел, что ответить. Сказал, что это не исповедь, надо разобраться в себе. Следует опасаться ложной духовности и, вообще, все должно быть благообразно и по чину, как учит Писание. За сим посоветовал подготовиться к правильной исповеди и причаститься Святых Тайн.
Священник Игорь Сальников,
Старый Оскол.
Ноябрь 2011г.