В феврале 1922 года в Гомеле вспыхнул бунт торговцев и прочих ИП того времени. В условиях НЭПа, невзирая на диктатуру пролетариата, была возрождена частная торговля. Даже большинство промышленных предприятий Гомеля были возвращены прежним владельцам — на условиях аренды. Конечно, власть «рабочих и крестьян» с новой нэпмановской буржуазией не церемонилась. С другой стороны, некоторые бывшие активные участники революции, в отчаянии от «реставрации капитализма» и с лозунгом «За что боролись?», пошли в бандиты типа Леньки Пантелеева.
Однако, по мнению самих торговцев, более всего их грабил Гомельский финотдел. Сборы и налоги постоянно росли, и в феврале 1922 года мелкая трудящаяся буржуазия хлынула на улицы. Около двух тысяч человек собрались на улице Советской, где в здании бывшего Северного банка находилась тогдашняя гомельская «налоговая». «Ипэшники» того времени массово сдавали свои торговые свидетельства, ссылаясь на высокие сборы. На место протеста прибыли верхом красноармейцы из 11-й кавдивизии и начальник милиции Ференбок. Однако силу против собравшихся не применяли.
Барыкинская революция
В течение последующих десятилетий гомельчане выходили только на праздничные демонстрации, революция была только поводом для обильных застолий 1 мая и 7 ноября. Но в 80-е годы, по мере приближения «перестройки» и передела собственности, ситуация стала меняться.
Наверное, первая уличная акция состоялась в Гомеле осенью 1986 года, когда в спорткомплексе «Динамо» выступала группа хэви-металл «Август». После ее концерта пару сотен распаленных тяжким роком «металлистов» построились в колонну и двинулись на Советскую. Кто-то из толпы выкрикнул нацистский лозунг, но его быстро заткнули. Милиция сопровождала шествие, но никого не задерживала. Что молодежь хотела всем этим продемонстрировать — она и сама толком не знала.
Группа «Август»
Весной 1988 г. в Гомель приехал с концертом Александр Барыкин. В городе праздновали Масленицу — «Проводы зимы». И знаменитый исполнитель должен был «петь» прямо на площади Ленина, которую полностью запрудил народ. Толпа навалилась прямо на сцену, и это сделало исполнение под «фанеру» невозможным. Тогда московский певец отказался выступать.
Александр Барыкин
И тут началось... Возмущению гомельской молодежи было беспредельно. В прямом и переносном смысле... Огромная толпа двинулась по Советской, перекрывая движение. На троллейбусах просто срывали штанги с контактной сети. Порой протест принимал дикие формы: в одном троллейбусе, полном пассажиров, выбили стекла, распаленные подростки громили машины, припаркованные на боковых улицах. Толпа искала «кинувшего» их певца сначала в отеле «Турист», затем двинулась к гостинице «Гомель». Привокзальную гостиницу буквально взяли штурмом — на рецепции забрали журнал регистрации, пытаясь найти в нем Барыкина. А ушлые сорванцы буквально ограбили буфет, захватив на глазах возмущенной продавщицы сладкие булочки. Затем толпа подошла к зданию облисполкома. За ним уже стояли в боевой готовности все наличные силы милиции — правда, ни ОМОНА, ни даже дубинок в «тоталитарном» государстве не было. Кто-то разбил стекло в облисполкомовских дверях. Но ситуацию спас мудрый Николай Войтенков, возглавлявший тогда Гомельскую область. На переговорах с протестующими он пообещал вернуть деньги за билеты, а сейчас организовать для них — бесплатную дискотеку...
Чернобыльский марш
В скором времени дикие, стихийные протесты сменило организованное движение политических «неформалов». Так тогда называли социально активную часть общества. В Гомеле впервые со времен «Рабочей биржи» стали появляться первые уличные дискуссионные площадки: различные религиозные сектанты выходили со своими проповедями к часовне в парке, политизированные активисты собирались в сквере имени Громыко.
Более всего общественное сознание тогда возмущали социальные проблемы — привилегии номенклатуры и последствия аварии на Чернобыльской АЭС. Только мало кто тогда задумывался, что борьба со «спецраспределителями» закончится чудовищным неравенством, отделяющим сегодня народ от олигархов. В апреле 1990 года в Гомеле был создан городской забастовочный комитет, а 26 апреля того же года состоялся чернобыльский митинг, разрешенный властями. Это было грандиозная акция. Несмотря на проливной дождь, народу пришло столько, что площадь Ленина не могла вместить всех желающих. Таких невиданных свобод не было еще никогда — пламенные речи оппозиционеров с трибуны напрямую транслировало городское радио и ТВ.
Уже с самого начала экономические реформы привели к снижению жизненного уровня. При этом политическая либерализация вела лишь к дальнейшей дестабилизации всего и всея. Народ был просто не в состоянии правильно воспользоваться свалившейся ему на голову свободой. В марте 1991 года союзный премьер Павлов либерализировал цены, что сразу привело к их росту процентов на 50. Гомель вновь забастовал. Толпы рабочих в промасленных спецовках пришли на площадь Ленина прямо из цехов «Гомсельмаша». Впрочем, был у гомельских пролетариев тогда и свой «Ленин» — Александр Бухвостов, свой «Троцкий» — Александр Фельдман, и свой «Чапаев» — Евгений Мурашко. Однако рабочее движение того времени оказалось бессильно против результатов экономической либерализации — сокращению производства и падению жизненного уровня.
После поражения ГКЧП в 1991 году в Гомеле на площади Ленина прошел митинг под охраной милиции.
В октябре 1992 и 1993 годах, несмотря на то, что городскую власть возглавляли теперь «демократы», милиция силой пыталась разгонять акции протеста против безработицы, организованны Федерацией анархистов Беларуси и зарегистрированным «Союзом безработных». Митинги проходили на Интернациональной, совершенно случайно — на месте бывшей «Рабочей биржи». На следующий день возле ступенек «Гипрживмаша» появилась табличка — «Ступеньки имени майора Ковалькова», в «честь» офицера милиции, руководившего разгоном.
В 1993 году горисполком, правда, дал согласие на проведение «Чернобыльского марша» по городу, а вот в 1995 году этот марш уже вынужден был пробиваться сквозь кордоны милиции. В обеих шествиях принимало участие несколько сот человек. В последующее время активисты Оргкомитета Белорусского социального движения «Разам» регулярно выходили со своими социальными лозунгами и знаменами на официальные митинги по случаю 1 мая и 7 ноября. Неоднократно это заканчивалось задержаниями.
Последний раз власти разрешили митинг против роста цен в 2004 году — по заявке автора этих строк. А затем, испугавшись, аннулировали свое решение. Народ все равно пришел на площадку к ДК глухонемых. Акции «хлопающих и топающих» проходили на улицах Гомеля в 2011 году.
Как свидетельствует бывший народный депутат СССР Юрий Воронежцев, в начале 90-х Гомель лидировал по массовости протестов. «Марш нетунеядцев» в Гомеле 19 февраля 2017 года вновь вывел его на первое место. С чем это связано? Большинство пришедших на акцию были рабочими и служащими. Как и в начале 90-х, они вышли бороться за свои социальные права. Если движение будет развиваться именно в этом, насущном для людей направлении — победа будет за ним.