Ответ. Если вы можете показать мне хоть одно существо или объект во вселенной, который не происходит и не развивается через и в согласии со слепым законом, только тогда ваш аргумент будет нужным и подстрочное замечание необходимым. Доктрина эволюции есть вечный протест. Эволюция означает раскрытие эволюта от инволюта, процесс постепенного роста. Единственное, что могло быть, возможно, спонтанно сотворено, это космическая материя, и изначалие [primordium] у нас означает не только первородство [primogenitureship], но и вечность [eternalism], ибо материя вечна и одна из Hlun dhub, не Kyen – причина, сама результат какой-то первичной причины. Если бы было так, то в конце каждой Маха Пралайи, когда весь космос движется в сторону коллективного совершенства, и каждый атом (который вы называете первичным, мы – вечным) эманирует из себя ещё более тонкий атом – каждый индивидуальный атом содержит в себе действительную потенциальность развить миллиарды миров, более совершенных и более эфирных – почему же тогда нет никакого признака такого разума вне самоуправляемой вселенной? Вы берёте последнюю гипотезу – частица вашего бога пребывает в каждом атоме. Он разделён ad infinitum[138], он остаётся сокрытым in abscondito[139], и логическое заключение, к какому мы приходим, таково – что Беспредельный разум Дхиан Коганов знает, что только что эманированные атомы неспособны на какое-либо сознательное или бессознательное действие, если они не получают мысленный импульс от них. Следовательно, ваш бог ничуть не лучше, чем бог слепой материи, движимой столь же слепой вечной силой или законом, которая есть эта материя, бог – возможно. Но ладно, не будем тратить время на такие разговоры.
Размышления. Период пассивности кончается, ночь разума прекращается, солнечная система пробуждается и вновь выявляется к проявлению и существованию, и всё в ней опять таково, как было до наступления ночи. Хотя прошёл период, невообразимый для человеческого ума, он прошёл лишь как крепкий сон без сновидений. Опять начинает действовать закон активности, центр эволюции возобновляет свою деятельность, источник бытия начинает литься вновь.
Я делаю вывод, что это должно быть так, иначе материя, выброшенная из водоворота или центральной точки, не найдёт никого в дифференцированном состоянии, от кого получить свой импульс или дифференциацию.
Ответ. Когда пробивает час, космические атомы, уже в дифференцированном состоянии, остаются, status quo, также как и небесные тела и всё другое в процессе формирования. Так что вы поняли эту мысль.
Размышления. Во всё ещё пассивной части Вселенной, в которой повисает вновь проявленная солнечная система, проникаемая ею; в не-бытии, где совершается вечное механическое движение, её несотворённая причина, создаётся водоворот, который в своём непрестанном вращении постоянно выбрасывает в поляризованную, активную, проявленную, сознательную Вселенную неполяризованный, пассивный, непроявленный и бессознательный элемент Вселенной.
Ответ. Назовите это движением, космической материей, продолжительностью или пространством, ибо это является всем этим и всё одним, эта Вселенная, проявленная и непроявленная, и больше ничего нет во Вселенной. Но в тот момент, когда это выходит из пассивности (или не-бытия) в активность, оно начинает менять своё состояние и дифференцироваться от контакта с тем, что уже раньше изменилось, и так это вечное колесо продолжает вращаться, следствие сегодняшнего дня становится причиной завтрашнего, и так далее на веки веков. Но всегда нужно помнить, что это не-бытие – пассивное, есть вечное, настоящее; бытие – активное, преходящее и недействительное. Ибо в зависимости от продолжительности его жизненного пути, соответственно импульсам, которые оно получает, проявленное раньше или позже рассеивается в непроявленном, и бытие погружается в не-бытие.
Вопрос. Но как насчёт высших Планетных Духов? Они несомненно не возвращаются в не-бытие, но переходят на более высокие или, по крайней мере, иные солнечные системы.
Ответ. Высшее состояние Нирваны есть высшее состояние не-бытия.
Приходит время, когда вся бесконечность спит или отдыхает, когда всё вновь погружено в одну вечную и несотворённую сумму всего. Сумму латентной бессознательной потенциальности.
Размышления. Было указано, что дифференциация первоначального элемента есть основа проявленной Вселенной, и теперь мы должны рассмотреть семь различных принципов, которые составляют и управляют этой Вселенной, или, другими словами, семь различных состояний, в которых этот элемент существует в ней.
Ответ. Нет конечного или первичного плана, кроме как в сочетании с организованной материей. План есть Kyen, причина, возникающая от первичной причины. Этот латентный план существует от вечности в едином нерождённом вечном атоме, или центральной точке, которая находится везде и нигде, называемой ---- (наше наиболее секретное несообщаемое название, выдаваемое при посвящении высшим Адептам). Так что я могу вам дать шесть названий принципов нашей солнечной системы, но должен сохранить при себе остальное и даже название седьмого. Назовите его неизвестным и объясните, почему ze (брамин) не выдаст вам название даже венца Акаши, но будет говорить о шести первичных силах в природе, представленных Астральным светом. Я дам вам эти принципы со временем. Вначале хорошо изучите это.
ПРИЛОЖЕНИЕ 1
Письмо 152
Е.П.Б. – Синнетту
Мой дорогой м-р Синнетт.
Очень странно, что вы так охотно оказались готовым обманывать самого себя. Прошлой ночью я видела того, кого я должна была видеть, и, получив нужные мне объяснения, утвердилась во мнении, что уже не колеблюсь и решительно выступаю против принятия. И слова в первой строчке являются теми, которые я обязана повторять вам как предостережение, и также потому, что считаю вас своим лучшим другом. Теперь вы уже обманули и продолжаете обманывать или, выражаясь просторечием, надуваете себя относительно письма, полученного мною вчера от Махатмы. Письмо от него, независимо от того, писал ли его ученик или нет, и каким бы «оглушительным», противоречивым и «абсурдным» оно ни казалось вам, является полным выражения его взглядов, и он утверждает то, что в нём сказано. Для меня чрезвычайно странным является то, что вы из сказанного им принимаете только то, что совпадает с вашими собственными понятиями и отвергаете всё, что противоречит вашим понятиям о годности или негодности чего-то. Олькотт вёл себя как осёл, совершенно лишённый такта; он в этом признаётся и готов признаться и сказать mea сulpa[140] перед всеми теософами, и это более того, что какой-либо англичанин охотно сделает. Вот почему, вероятно, несмотря на недостаточность в нём такта и на частые чудачества, которые справедливо шокируют вашу чувствительность, как и мою тоже – небо знает почему он, несмотря на то, что идёт против всех условностей, всё же нравится Учителям, которые невысоко ставят цветы европейской цивилизации. Если бы прошлой ночью я знала то, что я с тех пор узнала, т. е., что вы воображаете или, скорее, принуждаете себя воображать, что это письмо Махатм не является всецело ортодоксальным и было написано учеником в угоду мне или что-то в этом роде, я бы не бросилась к вам, как к единственному средству спасения. Обстановка становится тёмной и туманной. Вчера вечером мне удалось избавить Общество Психических Исследований от его кошмара – Олькотта, и я могу так сделать, что Англия избавится от своего пугала – теософии. Если вы – наиболее преданный, лучший изо всех теософов, уже готовы пасть жертвою своих собственных предрассудков и готовы уверовать в новых богов, свергнув с трона старых, тогда, несмотря ни на что – теософия слишком рано пришла в эту страну, и пусть ваша Л.Л.Т.О. продолжает впредь, как начала, я не могу этому помочь, а что я подразумеваю – скажу, когда увижу вас. Но я не хочу иметь ничего общего с этим новым переустройством и отхожу от него всецело, если мы не согласимся больше не расходиться.
Ваша Е.П.Б.
Письмо 153
Е.П.Б. – Синнетту
Дэхра Дан. Пятница. 4-е.
Только вчера приехала поздно вечером из Сахарампура. Дом очень хороший, но холодный, сырой и мрачный. Получила кучу писем и первым-делом отвечаю на ваше.
Наконец виделась с М. и показала ему ваше последнее письмо, вернее, письмо Бенемадхаба, на котором вы нацарапали вопрос. На последний М. отвечает. Это я написала под его диктовку и теперь копирую:
«Я написал Синнетту моё мнение про Аллахабадских теософов (однако же не через меня?). Адетиаром Б. написал глупое письмо Дамодару, и Бенемадхаб пишет глупую просьбу м-ру Синнетту. Так как К.Х. решил переписываться с двумя лицами, оказавшимися в высшей степени полезными и нужными Обществу, – они все, умные или глупые, понятливые или тупые, возможно полезные, или же совершенно бесполезные – тоже претендуют на непосредственную переписку с нами. Скажите ему (т.е. вам), что это нужно прекратить. Веками мы ни с кем не переписывались и теперь не намерены. Что сделали Бенемадхаб или какой-либо другой претендент, чтобы иметь право на такое требование? Ничего. Они вступят в (Теософическое) Общество и, хотя остаются такими же упрямыми приверженцами своих старых суеверий, как всегда, не отказываясь ни от касты, ни от единого обычая в своей обособленности, рассчитывают нас увидеть, с нами переписываться и во всём получать нашу помощь. Мне будет приятно, если м-р Синнетт скажет каждому, кто вздумает обратиться к нему с подобными претензиями, следующее: «Братья» хотят, чтобы я доводил до сведения каждого из вас, туземцы, что если какой-либо человек не готов стать настоящим теософом, т.е. не готов поступить так, как поступил Д.Маваланкар, который совсем отказался от касты, от старых суеверий и показал себя истинным реформатором (особенно в отношении детских браков), то он останется рядовым членом Общества безо всякой надежды что-либо услышать от нас. Общество, действуя в полном согласии с нашими указаниями, никого не принуждает стать членом второй секции. Это каждому предоставляется решать самому по собственному выбору. Члену бесполезно доказывать: я веду чистую жизнь, я – трезвенник, не употребляю мяса и воздерживаюсь от порока, все мои стремления направлены к доброму и т.д. – и в то же время воздвигать своими деяниями непроходимую стену на пути между нами и собою. Какое отношение имеем мы, последователи истинных Архатов, эзотерического буддизма и Сангиас, к шастрам и ортодоксальному браманизму?
Существуют сто тысяч факиров, саньясинов и садху, ведущих наиболее чистые жизни, и всё же, будучи такими, как они есть, – они находятся на неправильном пути, не имея возможности с нами встретиться, и даже видеть и слышать о нас. Их прадеды выгнали из Индии последователей единственной истинной философии на Земле, и теперь не последние должны приходить к ним, но они должны прийти к нам. Кто из них готов стать буддистом, настиком, как они нас называют? Никто. Те, кто верили в нас и следовали за нами, – те получили свою награду. М-р Синнетт и Хьюм – исключения. Их верования не являются препятствиями, потому что у них нет никаких верований. Они могут быть окружены плохими влияниями, плохими магнетическими эманациями вследствие употребления спиртных напитков, неразборчивых физических связей (возникающих даже от рукопожатии нравственно нечистого человека), но всё это лишь физические и материальные помехи, которым мы можем противодействовать небольшим усилием и даже можем их совсем устранить без большого ущерба себе. Но не так обстоит дело с магнетизмом и незримыми последствиями, возникающими из неправильных, но искренних верований. Вера в богов и в Бога и другие суеверия привлекает в их окружение миллионы чужих факторов, оказывающих влияние живых существ и мощных сил, для удаления которых нам пришлось бы применять гораздо больше сил против обычного. Мы предпочитаем этого не делать.
Мы не считаем ни необходимым, ни выгодным тратить наше время на ведение войны с неразвитыми планетными духами, которым доставляет удовольствие играть роль богов, а иногда – роль прославившихся на Земле лиц. Существуют Дхиан-Коганы и «Коганы тьмы» – не то, что называют дьяволами, но несовершенные «разумы», которые никогда не рождались ни на этой, ни на какой-либо другой Земле или сфере, как и Дхиан-Коганы, и которые никогда не войдут в число «строителей» Вселенной, чистых Планетных Разумов, правящих во время каждой Манвантары, тогда как Коганы тьмы царят во время Пралайи. Объясните это м-ру Синнетту (я не могу) – скажите ему, чтобы он перечитал сказанное мною и объяснённое м-ру Хьюму, и пусть он помнит, что так же, как всё в этой Вселенной есть противоположение, так же чистому свету Дхиан-Коганов противопоставляются «мамо Коганы» и их разрушительный разум. Они – те боги, которым индусские, христианские, магометанские и все другие фанатические религии и секты поклоняются. И до тех пор, пока их приверженцы находятся под их влиянием, мы не более думаем о присоединении к ним в их работе или о противодействии их работе, чем мы думаем о Красных Шапках на Земле, результаты злой деятельности которых мы стараемся смягчить, но в чью работу мы не имеем права вмешиваться, пока они не пересекают нашего пути. (Я полагаю, что вы этого не поймёте, но вы хорошенько подумайте над этим, и вам станет понятно. М. здесь подразумевает, что у Братьев Света нет права и даже власти противодействовать естественному ходу или той работе, которая предписана каждому классу существ и всему сущему законом Природы. Братья, например, могли бы продлить жизнь, но не могли бы устранить смерти, даже для самих себя. До какой-то степени они могут смягчить зло и облегчить страдания, но они не могут уничтожить зло. Не более могут Дхиан-Коганы препятствовать работе мамо-Коганов, ибо их законом является тьма, невежество, разрушение и т.д., тогда как законом Дхиан-Коганов является свет, знание, творчество.
Дхиан-Коганы соответствуют Буддхи – Божественной мудрости и Жизни в блаженном знании, а мамо являются олицетворениями вроде Шивы, Иеговы и других выдуманных чудовищ с невежеством в их хвосте).
Последняя фраза М., которую я перевожу, такова: «Скажите ему (т.е. вам), что ради тех, кто желает познаний, я готов ответить на 2-3 вопроса Бенинадхаба из шастр, но ни в какую переписку с ним или с кем-нибудь другим я не вступлю. Пусть он ясно и чётко доложит свои вопросы нам, м-ру Синнетту, и тогда я отвечу через него (вам)».
_________________
Посылаю вам письмо моего дяди, только что полученное мною. Он говорит (как вы увидите из моего перевода его по-русски написанного письма), что он то же самое пишет вам. Получили вы его или нет – я не знаю, но я вам посылаю своё; если оно такое же, как ваше, то пошлите моё обратно мне. Я полагаю, что к этому времени достаточно хорошо доказано, что я есть я, а не кто-то другой; что мой дядя, будучи ныне помощником министра внутренних дел, является персоной, которой после того, как она назвала полностью своё имя, несомненно, можно доверять, если только С. и М. и ваш друг Праймроуз на самом деле не изобретает какой-либо новой версии и не скажет, что мы подделали эти документы. Но в своём официальном письме ко мне мой дядя говорит, что князь Дондовхов[141] пошлёт мне официальный документ, удостоверяющий мою личность, так что мы подождём. Его другое, частное письмо я не могу перевести, так как его фразеология далека от комплиментов, особенно в адрес м-ра Праймроуза и всех англо-индийцев вообще, которые меня оскорбляют и чернят. Я попрошу князя, чтобы он написал лорду Райпону или непосредственно Гладстону.
Ваша в любви к Иисусу Е.П.Блаватская
Ума не приложу, почему «Хозяин» хочет, чтобы я поехала в Аллахабад? Не могу тратить деньги на дорогу туда и обратно, так как нужно проезжать мимо Джайпура и Бароды, и он это знает. Что это значит – не знаю. Он заставляет меня ехать в Лахор, а теперь это – Аллахабад!
Письмо 154
Е.П.Б. – Синнетту
Мой дорогой м-р Синнетт!
Из боязни, что вы «проследите в обратном направлении» до меня новое предательство, разрешите мне сказать, что я никогда не говорила Хьюбе Шлейдену и Францу Джехарду, что существование самих объективных планет было аллегорией. Я сказала, что объективность и действительность семеричной цепи не имеет никакого отношения к правильному пониманию семи кругов, что кроме посвящённых никто не знает mot final[142] этой тайны, что вы не могли бы полностью этого понять, ни объяснить, так как Махатма К.Х. сотню раз говорил вам, что вам нельзя рассказать всю доктрину; что вы знали, что Хьюм задавал Ему вопросы и подвергал перекрёстному допросу, пока у него волосы не поседели; что были сотни кажущихся несообразностей только потому, что у вас не было ключа к x777x, и вам нельзя было его дать. Короче говоря, что вы опубликовали истину, но далеко не всю, в особенности в соотношении кругов и колец, которая, в лучшем случае, была аллегорична.
Ваша Е.П.Б.
Письмо 155
17 марта
Мой дорогой м-р Синнетт!
С удивлением читала ваше приглашение. Не «удивление» тому, что меня приглашают, но удивление тому, что вы опять приглашаете меня, как будто я вам не надоела! Что хорошего я представляю собою для кого-либо в этом мире, за исключением того, что заставляю некоторых пялить на меня глаза, других – высказывать мнения о моей ловкости в качестве обманщицы, и небольшое меньшинство – смотреть на меня с чувством удивления, какое обычно уделяется «чудовищам», выставленным в музеях или аквариумах. Это факт; у меня к этому достаточно доказательств, чтобы опять не сунуть голову в тот недоуздок, если я это могу. Мой приезд к вам, чтобы побыть у вас хотя бы несколько дней, был бы для вас самого только источником разочарования и мукой для меня.
Вы не должны принимать эти слова за en mauvaise part[143]. Я просто искренна с вами. Вы являетесь и были, особенно м-с Синнетт, долгое время моими лучшими друзьями здесь. Но как раз потому, что я считаю вас таковыми, я вынуждена предпочесть скорее причинить вам мгновенную, нежели длительную неприятность; скорее отказ, нежели принятие любезного приглашения. Кроме того, в качестве средства сообщения между вами и К.Х. (так как я полагаю, что вы не приглашаете меня только pour mes beaux yeux[144]) я теперь совершенно бесполезна. Существуют границы выносливости, существует и граница для величайшего самопожертвования. Я годами трудилась для них преданно и самоотверженно, а результат тот, что я разрушила своё здоровье, обесчестила имя своих предков и стала предметом оскорблений со стороны каждого торговца овощами с улицы Оксфорд и каждого торговца рыбой с рынка Хангерфорд, и не принесла им никакой пользы и очень мало пользы принесла Обществу, и никакой пользы не принесла бедному Олькотту или самой себе. Поверьте мне, мы будем гораздо лучшими друзьями, когда между нами будет расстояние в несколько сот миль, а не шагов. Кроме этого, Хозяин говорит, что новое событие собирается над нашими головами. Он и К.Х. склонили свои мудрые головы вместе и приготавливаются трудиться, как они мне говорят. У нас осталось несколько месяцев до ноября, и если дела к тому времени не отмоются добела и свежая кровь не вольётся в Братство и Оккультизм, то мы всё так же можем ложиться спать. Лично для меня самой мало имеет значения, так ли это будет или нет. Моё время также быстро наступает, когда пробьёт час моего торжества. Тогда будет то, что я так же смогу доказать тем, кто строили обо мне предположения, как тем, кто верили, так и тем, кто не верили, что ни один из них не приблизился на 100 миль к местопребыванию истины. Я выстрадала ад на Земле, но прежде чем я покину её, я обещаю себе такое торжество, которое заставит Рипона и его католиков и Бейли и епископа Сарджента с его протестантскими ослами реветь так громко, как им позволят лёгкие. А теперь вы, действительно, думаете, что вы знаете меня, дорогой Синнетт? Верите ли вы, что потому, что вы измерили, как вы думаете, мою физическую корку и мозг, что такой проницательный аналитик человеческой природы, каким бы вы ни были, – может когда-либо проникнуть хотя бы под первые покровы моего действительного я? Если вы верите, то очень ошибаетесь. Все вы считаете меня неправдивой, потому что до сих пор я показывала Миру только подлинную внешнюю мадам Блаватскую. Это точно то же самое, как если бы вы жаловались на лживость скалы, покрытой мхом, сорными травами и грязью, за то, что она имела снаружи надпись: «Я не мох и не грязь, покрывающие меня; ваши глаза обманывают вас, и вы неспособны увидеть то, что находится под внешней коркой и т.д.» Вы должны понимать эту аллегорию. Это не хвастовство, потому что я не говорю, что внутри этой беспристрастной скалы находится роскошный дворец, или же скромная хата. То что я говорю, следующее: вы не знаете меня; ибо, что бы ни было внутри меня – это не то, что вы думаете; и поэтому судить обо мне, как о неправдивой, есть величайшая ошибка, и кроме того, вопиющая несправедливость; Я (моё внутреннее действительное «Я») нахожусь в заключении и не могу показаться такою, какой я являюсь в самом деле, если бы даже я этого захотела. Почему же тогда меня, потому что я говорю о себе, какова я и каковой себя чувствую, – должны считать ответственной за наружную дверь моей тюрьмы и её внешность, когда я её и не строила и не отделывала? Но всё это для вас будет не лучше, чем раздражение духа. «Бедная старая барыня опять сходит с ума», – скажете вы. И позвольте мне пророчествовать, что настанет день, когда вы К.Х. тоже обвините, что он обманывает вас, и это лишь потому, что он не говорит вам того, чего он не имеет права кому-либо сказать. Да, вы будете кощунствовать даже против него, потому что вы всегда втайне надеялись, что он сделает исключение для вас.
Для чего такая непомерная, по-видимому, бесполезная тирада, какая содержится в этом письме? А для того, что близок час; и после того, как я докажу то, что я должна доказать, я раскланяюсь с изысканным западным обществом – и меня больше не будет. И тогда вы все можете свистеть по Братьям. Святая Истина!
Разумеется, это была шутка. Нет; вы не ненавидите меня; вы только чувствуете ко мне дружескую снисходительность, что-то вроде благожелательного презрения к Е.П.Б. Вы тут правы, поскольку вы знаете в ней лишь ту, которая готова развалиться на куски. Может быть, вы ещё обнаружите вашу ошибку по поводу той другой, хорошо спрятанной моей части. Сейчас при мне Дэб; Дэб «Шортридж», как мы его зовём; он выглядит как мальчик лет двенадцати, хотя ему далеко за 30. Идеальное маленькое лицо с тонкими чертами, жемчужные зубы, длинные волосы, миндалевидные глаза и китайско-татарская пурпуровая тюбетейка на макушке головы. Он мой «heir of Salvation», и я с ним должна проделать работу. Я не могу его покинуть теперь и не имею права на это. Я должна закончить свою работу с ним. Он – моя правая рука (а К.Х. – левая рука) в надувательстве на пути обмана.
А теперь – Бог да благословит вас. Лучше не сердитесь ни на что, что бы я ни делала и ни сказала; только как другу, как настоящему другу, я говорю вам, что до тех пор, пока вы не измените свой образ жизни – не ждите для себя исключения.
Искренне ваша Е.П.Б.
Сердечный привет м-с Синнетт и поцелуй Дэни.
Письмо 156
Клан Друммонд, Алжир,
Воскресенье, 8-го числа.
Мой дорогой Синнетт!
Вы видите – я держу слово. Прошлой ночью, когда нас безнадёжно бросало из стороны в сторону и подбрасывало в нашем Клане-лохани для стирки, показался Джуль Кул и именем Учителя спросил, не перешлю ли я вам одну записку. Я сказала, что пошлю. Затем он просил меня приготовить бумагу, которой у меня не было. Он тогда сказал, что любая бумага подойдёт. Тогда сначала пришлось просить бумаги у некоторых пассажиров, так как тут не было м-с Холоуей, чтобы снабдить меня ею. И вот! Я бы хотела, чтобы те пассажиры, которые спорили с нами каждый день о возможности сотворения феноменов, могли увидеть то, что происходило в моей каюте у подножья моей койки! Как руки Джуль К., настолько же реальные, как живые руки, запечатлевали под диктовку своего Учителя содержание, которое выступало реально между стеною и моими ногами. Он сказал мне, чтобы я прочла это письмо, но я от этого не стала умнее. Я очень хорошо поняла, что это было и испытание, и что всё к лучшему; но мне чертовски трудно понять, почему это должно было проделываться над моей многострадальной спиной. Она переписывается с майорами Джебхардами и многими другими. Вы увидите, какие брызги достанутся на мою долю вследствие причин, созданных этим испытательским делом. Лучше бы я никогда не видела этой женщины. Такого предательства, такого обмана я бы и во сне не увидела. Я тоже была учеником и была виновата в неоднократных глупостях, но я бы скорее подумала о физическом убийстве человека, нежели стала бы умерщвлять своих друзей морально, как поступила она. Если бы Учителя не осуществили этого объяснения, я бы ушла (на тот свет), оставив хорошенькое воспоминание о себе в сердцах м-с Синнетт и в вашем. У нас на борту м-с Бартон из Симлы. Она уехала оттуда за день до меня и с тех пор всё время стремилась встретиться со мною. Она хочет присоединиться к нам; она – очаровательная маленькая женщина. У нас несколько расположенных ко мне англо-индийцев. Наш пароход – это стиральная лохань с бортовой качкой, а стюард – позор. Мы все голодаем и живём на собственном чае и сухом печенье. Напишите пару слов в Порт Саид до востребования. Мы пробудем в Египте, вероятно, недели две. Всё это зависит от писем Олькотта и новостей из Адьяра. Из-за качки не могу писать. Привет всем.
Всегда искренне ваша Е.П.Блаватская.
Письмо 157
Адьяр, 17-го марта
Мой дорогой Синнетт!
Мне очень жаль, что Махатма выбрал меня, чтобы я сражалась в этой новой битве. Но так как должна быть сокрытая мудрость даже в акте избрания полумёртвого индивидуума, который только что встаёт после восьминедельного лежания на постели, к которой он был прикован болезнью, и теперь едва в состоянии собрать разбросанные мысли настолько, чтобы сказать то, что лучше бы оставить несказанным, – я повинуюсь.
Вы не могли забыть того, что я вам неоднократно говорила в Симле и что Учитель К.Х. писал вам, а именно, что Т.О. является, прежде всего, Всемирным Братством, а не обществом ради феноменов и оккультизма. Последний должен держаться в тайне и т.д. Я знаю, что вследствие моего великого усердия принести пользу делу и ваших уверений, что Общество никогда не сможет процветать, если в него не будет введён оккультный элемент и не будет объявлено о существовании Учителей, – я более виновата, чем кто-либо другой, что послушалась вас.
Всё же все вы теперь должны за это понести Карму. Ну, а теперь все феномены, по свидетельству падре и других врагов, представляющие собою (по словам м-ра Ходжсона) обман – всё, начиная с «феномена броши» и далее; и Учителя теперь вытащены перед публикой, и их имена оскверняются каждым мошенником в Европе.
Падре истратили тысячи на ложных и всяких других свидетелей, а мне не было разрешено обратиться в суд, где я, по крайней мере, могла бы предъявить свои доказательства; а теперь Ходжсон, который до сегодняшнего дня казался весьма дружественным и приходил почти каждый день к нам, переменил фронт. Он поехал в Бомбей и виделся там с Уимбриджем и со всеми моими врагами. Вернувшись, он уверял Хьюма (который находится здесь и тоже почти ежедневно приходит), что, по его мнению, свидетельские показания наших конторских парней и других свидетелей настолько противоречивы, что после посещения Бомбея он пришёл к заключению, что все наши феномены – обман. Аминь.
А теперь – что за польза писать и выводить из заблуждения Артура Джебхарда? Как только оракул Общества Психических Исследований провозгласит меня великомасштабной обманщицей и всех вас простофилями (как Хьюм здесь, смеясь, называет, проявляя при этом величайшую беззаботность) – ваше Общество Л.Л. наверняка рухнет. Можете ли даже вы, истинный и верный, выдержать этот шторм? Счастливый Дамодар! Он уехал в страну блаженства, в Тибет, и должен теперь уже находиться далеко в районах наших Учителей. Полагаю, что теперь уже его никто не увидит.
Вот, это то, куда привели нас проклятые феномены. Через три дня Олькотт возвратится из Бирмы – хорошенькие дела он здесь найдёт. Сперва Хьюм был совсем дружественный. Затем пришли откровения. Ходжсон якобы проследил брошь! Я якобы отдала идентичную брошь или булавку в починку Сервай прежде чем ехать в Симлу, ему сказали, и это была та брошь. Помнит ли м-с Синнетт, что в этот раз я говорила ей, что у меня была булавка, очень похожая на эту, с жемчугами, и что я послала её вместе с другой булавкой, купленной в Симле, детям моей сестры? Об этом сходстве я говорила даже м-ру Хьюму. Я просила м-ра Хьюма, чтобы он послал его булавку к ювелиру, (только неизвестному, а не Серваю, соучастнику Уимбриджа и моему смертельному врагу), который установит или не установит тождество её. По всей вероятности установит. Почему бы нет? За сто или более рупий.
Мистер Хьюм хочет спасти Общество и нашёл средство. Вчера он созвал совещание, состоящее из Рагуната Рао, Субба Роу, Сринаваса Рао, досточтимого Субрамания Айера и Рама Айера. Все вожди индусов. Затем, избрал Раганата Рао председателем, причём аудитория состояла из двух Суклаев, Хартмана и учеников; он дал им документ; в нём он предлагал спасать Общество (он воображает, что Общество разваливается на куски после «откровений», хотя ни один из членов ещё не подал заявления о выходе); принудить полковника Олькотта, его пожизненного Президента, мадам Блаватскую, Дамодара (отсутствующего), Баваджи, Бхавани Рао, Ананду, Рама Свами и т.д. – всего 16 персон сложить с себя обязанности, так как все они были обманщики и соучастники в обмане, ибо многие из них утверждали, что они самостоятельно, независимо от меня, знали Учителей, а Учителей не существует. Штаб-квартира должна быть продана, и на её месте должно быть воздвигнуто новое научно-философское гуманитарное Теософическое Общество. Я не присутствовала на этом собрании, так как из-за болезни не могла покинуть комнаты. Но совещающиеся после заседания вместе пришли ко мне. Вместо принятия предложения м-ра Хьюма, даже если бы все феномены были объявлены обманами, как говорил м-р Хьюм, они ответили полным отказом – Раганат Рао с возмущением отшвырнул этот документ. Они все верят в Махатм, он сказал, и они сами лично были свидетелями феноменов, и хотят, чтобы их (Учителей) имена больше не подвергались осквернению. Впредь феномены должны быть запрещены, а если они произойдут самостоятельно, о них не следует говорить под страхом исключения из Общества. Они отказались требовать отставки Основателей Общества, не видя в этом надобности. Мистер Хьюм – очень странный «спаситель».