Реальные и мистические кошки в творчестве Пушкина
Великий русский поэт не был фанатичным любителем кошек, но относился с симпатией к этим грациозным животным, внимательно наблюдал за ними. В его литературных произведениях упоминается немало реальных и мистических кошек. Запечатлены они и на рисунках Пушкина, которых особенно много в альбоме Елизаветы Николаевны Ушаковой[1], в замужестве Киселёвой. По преданию семьи Киселёвых, Пушкин любил рисовать кошек в альбомах барышень, на клочках бумаги, на сукне ломберного столика. Чаще всего поэт изображал дородных котов, сидящих спиной к зрителю, с «ушками на макушке» и извивающимся хвостом, выдающим напряженное ожидание или заинтересованность чем-то вне поля рисунка. Такой кот нарисован, к примеру, в 1833 году в черновике незаконченного письма тёще Наталье Ивановне Гончаровой.
На карикатуре, сделанной поэтом в Кишинёве, изображён испуганный француз Дегильи[2], отказавшийся от дуэли с Пушкиным. На окне сидит невозмутимый кот, равнодушно отвернувшийся от хозяина и наблюдающий за происходящим на улице.
Иначе ведут себя кошки на зарисовке 1829 года, изображающей сумасшедший дом. Привлечённая необычными движениями и, возможно, криками умалишённых, кошечка свесила голову с подоконника и глядит на ноги одного из них. Похоже, она хочет спрыгнуть с зарешеченного оконца. Вторая кошка сидит в стороне, с интересом глядя на происходящее. Поза её довольно настороженная: она готова в любую минуту бежать прочь. Кошки придают зарисовке реалистичность и особую динамичность. Невольно вспоминается написанная гораздо позже рисунка пушкинская строка: «Не дай мне Бог сойти с ума…».
Сказочные и мистические кошки
Самый знаменитый «кошачий» персонаж у Пушкина – это, безусловно, «кот учёный» из Пролога к поэме «Руслан и Людмила», погружающего читателя в особое сказочное пространство:
У лукоморья дуб зелёный,
Златая цепь на дубе том:
И днём, и ночью кот учёный
Всё ходит по цепи кругом.
Пойдёт направо – песнь заводит,
Налево – сказку говорит.
<…>
И там я был, и мёд я пил;
У моря видел дуб зелёный;
Под ним сидел, и кот учёный
Свои мне сказки говорил.
Одну я помню: сказку эту
Поведаю теперь я свету…
Пролог был написан в Михайловском в 1826 году и включён в текст 2-го издания поэмы, вышедшего два года спустя. Образ «кота учёного» восходит к персонажу русской мифологии и волшебных сказок коту Баюну, в котором волшебный голос птицы Гамаюн объединился с силой и хитростью сказочного чудовища. В сказках кот Баюн, сидящий на высоком железном столбе, песнями и заклинаниями лишает силы всех, кто хочет подойти к нему. Чтобы поймать Баюна, Иван Царевич надевает железный колпак и железные рукавицы. Покорённого кота он приносит во дворец к больному отцу. Своими сказками Баюн исцеляет царя.
Сказки о коте Баюне и «коте учёном» обрели особенную известность благодаря распространению лубочных картинок[3]. «Кот учёный» - это усмирённый и облагороженный вариант кота Баюна. Вот какую запись сделал Пушкин в Михайловском со слов няни Арины Родионовны: «У моря лукомория стоит дуб, а на том дубу золотые цепи, и по тем цепям ходит кот: вверх идёт — сказки сказывает, вниз идёт — песни поёт». Представляя содержание поэмы «Руслан и Людмила» как одну из сказок «кота учёного», Пушкин подчеркнул связь своего произведения с русским фольклором.
Ныне «кот учёный» и кот Баюн - очень популярные персонажи. В пространстве интернета «поселилось» множество таких «котов»: от литературных псевдонимов и наименования веб-журнала, до названия лекарственного препарата для кошек «Кот Баюн» и подписей к фотоснимкам.
В поэме «Руслан и Людмила» Пушкин использовал также бытующее у многих народов поверье о связи кошек с демоническими силами и принятии колдунами и ведьмами кошачьего образа. В V главе есть эпизод, когда коварная Наина призывает Фарлафа убить спящего Руслана:
К нему волшебница явилась,
Вещая: «Знаешь ли меня?
Ступай за мной; седлай коня!»
И ведьма кошкой обратилась.
Осёдлан конь. Она пустилась;
Тропами мрачными дубрав
За нею следует Фарлаф.
Подобные превращения нередки в сюжетах фантастических произведений пушкинского времени. Вот как 27 марта 1825 года отзывался великий поэт о тогдашней новинке - повести Антония Погорельского (псевдоним А.А. Перовского) «Лафертовская маковница» - в письме брату Л.С. Пушкину из Михайловского в Петербург: «Душа моя, что за прелесть Бабушкин кот! Я перечёл два раза и одним духом всю повесть, теперь только и брежу Трифоном Фалалеичем Мурлыкиным. Выступаю плавно, зажмуря глаза, повёртывая голову и выгибая спину». По сюжету повести чёрный кот бабушки-колдуньи превращается в Аристарха (не Трифона) Фалалеича Мурлыкина – жениха её внучки Маши, которой ведьма хочет против её желания передать свою силу. Мурлыкин при этом сохраняет повадки кота.
В стихотворении Пушкина «Гусар» кот мистически связан со своей хозяйкой-ведьмой. По сюжету бравый военный рассказывает байку о приключении в Малороссии, где он жил на постое душа в душу с вдовой Марусенькой. Однажды ночью ревнивый гусар увидел, как она, выпив зелье из склянки, вылетела в печную трубу:
Эге! Смекнул в минуту я:
Кума-то, видно, басурманка!
Постой, голубушка моя!…
И с печки слез – и вижу: склянка.
Понюхал: кисло! что за дрянь!
Плеснул я на пол, что за чудо?
Прыгнул ухват, за ним лохань
И оба в печь. Я вижу: худо!
Гляжу: под лавкой дремлет кот;
И на него я брызнул склянкой –
Как фыркнет он! Я: брысь!… И вот
И он туда же за лоханкой…
По другому поверью, в агрессивных кошек с целью мщения могут превращаться души умерших. В неоконченной поэме «Тазит» чеченец Гасуб проклинает своего сына Тазита, не отомстившего за убийство брата:
Будь проклят мной! Поди – чтоб слуха
Никто о робком не имел,
Чтоб вечно ждал ты грозной встречи,
Чтоб мёртвый брат тебе на плечи
Окровавленной кошкой сел
И к бездне гнал тебя нещадно…
Прослеживается связь домашней кошки с миром мёртвых и в раннем стихотворении Пушкина «Тень Фонвизина»:
«Так ты здесь в виде привиденья?.. —
Сказал Державин, — очень рад;
Прими мои благословенья…
Брысь, кошка!.. сядь, усопший брат…»
С кошками связаны многие народные поверья и песни. Некоторые из них поэт использовал в романе «Евгений Онегин». В V главе говорится о том, что «Татьяна верила преданьям / Простонародной старины»:
Жеманный кот, на печке сидя,
Мурлыча лапкой рыльце мыл:
То несомненный знак ей был,
Что едут гости.
Среди чудовищ, которых видит Татьяна в своём вещем сне незадолго до дуэли Онегина и Ленского, фигурирует фантастическое существо «полужуравль и полукот». Святочной ночью во время гадания на воске Татьяна слышит грустную колядку.
…Но сулит утраты
Сей песни жалостный напев;
Милей кошурка сердцу дев.
Кошурка – персонаж святочной песни, предвещающей брак:
Зовёт кот кошурку
В печурку спать.
В этих словах отразились славянские поверья о кошке как об охранительнице дома и семьи. Недаром в сказках (не только русских: достаточно вспомнить «Кота в сапогах» Ш. Перро) кошки и коты часто защищают своих хозяев и домашних животных, помогают им обрести счастье.
Возможно, это поверье косвенно отразилось в серии аллегорических рисунков Пушкина, сделанных в альбоме москвички Елизаветы Николаевны Ушаковой. Рисунки «повествуют» о взаимной любви хозяйки альбома и Сергея Дмитриевича Киселёва[4], которого прозвали «Кис» по первым буквам фамилии. Да и внешностью С.Д. Киселев напоминал добродушного домашнего кота. Намекая на влюблённость Елизаветы Николаевны, Пушкин в шутку начинал кликать при ней кошку: «Кис, кис, кис!», а её саму называл «Кисонькой». На одном рисунке он даже изобразил девушку в виде хорошенькой кошечки, влюблёно смотрящей вслед маленькому, но бравому на вид военному (С.Д. Киселёву) в роскошной шляпе с плюмажем. За всей сценой наблюдает дородный кот в излюбленной поэтом позе. Кого изобразил Пушкин под видом этого кота, точно неизвестно. Может быть, себя.
5 октября 1829 года поэт нарисовал Елизавету Николаевну, одетую как замужняя дама, в чепец и душегрейку. На руках у неё умиротворённо дремлет кот – символический «Кис». Внизу – сосуд с пылающим сердцем. Вверху – деревня, куда уехал в то время С.Д. Киселев. На лице Елизаветы Николаевны выражение нежности и ожидания. Этот рисунок – намёк на скорую свадьбу.
Третий рисунок как бы предсказывает семейное счастье и прибавление семейства наречённых. Елизавета Николаевна изображена вновь в чепце, но на этот раз закутанной в шаль. Она глядит на пюпитр. На лице её очки: девушка действительно была близорука. На столе за Елизаветой Николаевной сидят четыре котёнка разного возраста. Этим «хором» дирижирует лапкой упитанный кот в очках - «Кис». Подпись внизу, сделанная Пушкиным, гласит: «Елизавета Миколавна в день ангела Д’ Жуана». Рисунок содержит намёк на исполнение девушкой в день именин Киселёва (29 сентября 1829 года) арии из оперы Россини «Севильский цирюльник». По другому предположению, под Д’ Жуаном Пушкин разумеет себя и намекает, что в день его следующих именин 2 июня 1830 года Елизавета Николаевна будет уже замужем за Киселёвым. 30 апреля 1830 года состоялась их свадьба. Впоследствии великий поэт не раз бывал в доме Киселёвых, общался с гостеприимными хозяевами и их маленькими детьми Павлом и Николаем.
Естественная ассоциация «котёнок – ребёнок» несколько раз встречается у Пушкина. 8 сентября 1833 года Пушкин пишет жене из Казани в Петербург: «Здорова ли ты? Здоровы ли вы все? Дорогой я видел годовую девочку, которая бегает на карачках, как котёнок, и у которой уже 2 зубка. Скажи это Машке...»[5].
Герой трагедии «Борис Годунов» юродивый Николенька на площади в Москве перед собором поёт:
Месяц светит,
Котёнок плачет.
Юродивый, вставай,
Богу помолися!
Плачущий котёнок в этом эпизоде ассоциируется с убиенным царевичем Дмитрием. В соборе поют ему вечную память, а чуть позже юродивый говорит царю: «Николку маленькие дети обижают… Вели их зарезать, как ты зарезал маленького царевича».
В «Сказке о попе и работнике его Балде» в сцене у речки, где Балда требует оброк у бесов,
Вынырнул подосланный бесёнок,
Замяукал, как голодный котёнок…
Ассоциация «бесёнок - котёнок» намекает на связь кошек с нечистой силой, с одной стороны, и на мнимую беспомощность, беззащитность маленького беса.
В стихотворении «Будрыс и его сыновья» с игривым котёнком сравнивается молоденькая польская девушка:
Нет на свете царицы краше польской девицы.
Весела – что котёнок у печки –
И, как роза, румяна, а бела, что сметана;
Очи светятся, будто две свечки!
Реальные кошки
В произведениях Пушкина встречается немало вполне реальных котов и «кошачьих» сравнений, основанных на естественном поведении этих животных. Главный герой поэмы «Граф Нулин», который крадётся ночью в спальню к Наталье Павловне, сравнивается с хитрым котом:
Так иногда лукавый кот,
Жеманный баловень служанки,
За мышью крадётся с лежанки:
Украдкой, медленно идёт,
Полузажмурясь подступает,
Свернётся в ком, хвостом играет,
Разинет когти хитрых лап
И вдруг бедняжку цап-царап.
Создаётся впечатление, будто эта картинка написана поэтом «с натуры» в Михайловском, где создавалась поэма. С другой стороны, здесь очевиден намёк на развращённость незадачливого графа, ведь кот обычно ассоциируется с похотливым мужчиной, а ночные «песни» кошек – с блудом.
В поэме «Домик в Коломне» (стр. XVIII-XIX) есть такие строки:
Бывало, мать давным-давно храпела,
А дочка на луну ещё смотрела
И слушала мяуканье котов
По чердакам, свиданий знак нескромный…
Этот эпизод намекает на мечты дочки об утехах любви и замужества. В её домике живёт и домашний кот, но, по-видимому, особого внимания ему хозяева не уделяют. После смерти кухарки Феклуши
Об ней жалели в доме, всех же боле
Кот Васька…
Интересна авторская иллюстрация к «Домику в Коломне» - сцена бритья новой «кухарки» Мавруши. Кот Васька изображён в излюбленной Пушкиным позе спиной к зрителю. Видно, что это чёрный кот с белыми пятнами на спине. Он флегматично продолжает наблюдать за чем-то ему интересным, не обращая внимания на удивлённый возглас неожиданно вернувшейся хозяйки, чьё отражение видно в зеркале.
В лицейском стихотворении «Послание к Галичу» наличие в комнате дремлющего кота помогает выразить атмосферу успокоения перед сном, придаёт всей картинке реалистичность:
Уж тёмна ночь объемлет
Брега спокойных вод;
Мурлыча, в келье дремлет
Спесивый старый кот.
В юношеской поэме «Монах» кот бедного отшельника, составляющий значительную часть его собственности, тоже вполне земной:
Наш труженик не слишком был богат,
За пышность он не мог попасться в ад.
Имел кота, имел псалтирь и чётки,
Клобук, стихарь да штоф зелёной водки.
Бес искушает старого монаха, появившись ночью в келье в виде соблазнительной юбки, которая при свете дня исчезает:
А наш монах, увы, лишён покоя.
Уж он не спит, не гладит он кота…
Упоминаются реальные кошки и в прозаических произведениях Пушкина. Это придаёт описываемым событиям живость и достоверность. В повести «Станционный смотритель» жена пивовара, поселившегося в доме умершего смотрителя, велит своему сыну показать автору дорогу на погост: «Эй, Ванька! Полно тебе с кошкою возиться. Проводи-ка барина на кладбище да укажи ему смотрителеву могилу».
Герой повести «Дубровский» кузнец Архип спасает кошку на пожаре, но оставляет в закрытом горящем доме работников суда – приказных: «В сию минуту новое явление привлекло его внимание; кошка бегала по кровле пылающего сарая, недоумевая, куда спрыгнуть, — со всех сторон окружало её пламя. Бедное животное жалким мяуканием призывало на помощь. Мальчишки помирали со смеху, смотря на её отчаяние. «Чему смеётеся, бесенята, — сказал им сердито кузнец. — Бога вы не боитесь: божия тварь погибает, а вы сдуру радуетесь», — и, поставя лестницу на загоревшуюся кровлю, он полез за кошкою. Она поняла его намерение и с видом торопливой благодарности уцепилась за его рукав. Полуобгорелый кузнец с своей добычей полез вниз. «Ну, ребята, прощайте, — сказал он смущённой дворне, — мне здесь делать нечего. Счастливо, не поминайте меня лихом».
Отчаянный Архип оказался милосерднее к животным, чем жестокий самодур Кирилла Петрович Троекуров, который для потехи стравливал медвежат с кошками и щенками, а медведей с людьми.