Чувства и Бесчувственность
Автор: Desert_Sea
Переводчик: Snamione
Ссылка на оригинал: https://archiveofourown.org/works/9584387?view_full_work=true
Рейтинг: NC-17
Пейринг: Гермиона Грейнджер/Северус Снейп, Минерва МакГонагалл, Помона Спраут, Люциус Малфой
Жанр: драма
Дисклаймер: Все герои принадлежат Дж. Роулинг.
Саммари: Гермиона поражена проклятием. Ее гиперчувствительность означает, что все вокруг кажется ей ошеломляющим. Она возвращается в Хогвартс в надежде, что там найдет убежище, в котором так нуждается. Но находит там намного больше, чем ожидала.
Предупреждение: AU, Нецензурная лексика, ООС
Комментарии: Разрешение на перевод и публикацию получено
Размер: Макси
Статус: закончен
ПРИМЕЧАНИЕ: Все герои, задействованные в сценах сексуального содержания, вымышленные и достигли возраста 18 лет.
Чувства и Бесчувственность
Жжение. Солнечный свет жжёт ей глаза. Она чувствует, как сухой жар обжигает роговицы, несмотря на тёмные очки, несмотря на то что она забилась под тень абсурдно объёмного зонта. Она согнулась так низко, что вовсе перестала видеть солнце.
Хруст. Гравий скрежещет под подошвами её ботинок. Её лицо искажает гримаса. Противнейший звук. Каждое соприкосновение маленьких камней заставляет её скрипеть зубами, отчаянно сжимать челюсти. Нервы на пределе.
Пронзительный крик! Птичье пение останавливает её. Она поднимает руку, чтобы прикрыть только одно ухо. Другой продолжает цепляться за ручку зонтика. Приподняв голову, она щурится и видит очертания замка. Недалеко.
Она возобновляет ходьбу, её ботинки неудобно натирают, несмотря на то что это её самая изношенная пара. Шёлковые чулки мало защищают её чувствительную кожу от трения при каждом шаге.
Лёгкий по большинству стандартов ветерок вновь останавливает её. Она задерживает дыхание. То, как он хлестает её кожу, достаточно неприятно, но от зловония гниющих сорняков с берегов Чёрного озера, которое он несёт, у неё всё внутри скручивается. Раньше она этого не замечала. Либо это что-то новое, либо она изменилась. Она не питает иллюзий относительно ответа.
Неохотно выдыхая, зная, что обонятельная атака будет продолжаться, она с трудом продвигается вперёд. Перед ней на дороге появляется одинокая фигура. Бриз колышет тёмную мантию, к ней подходит профессор Макгонагалл. Она протягивает руку, прежде чем вспомнить и отдёрнуть её назад.
— Рада вас видеть, Гермиона, — приветствие было пронизано жалостью, как и её иссохшее лицо.
— Да… Какое облегчение наконец оказаться здесь, — тихо отвечает Гермиона, расслабляя пальцы, сжимавшие зонтик.
— Вы что-нибудь ели? — Брови профессора Макгонагалл нахмурились, создавая новые морщинки беспокойства.
— Да, — Гермиона лжёт. Она знает, что выглядит измождённой и больной. Но еда — это не то, что ей нужно. Не сейчас.
— Тогда, может быть, вы собираетесь поприсутствовать на встрече сегодня днём? Я намерена проинформировать остальных сотрудников о вашем положении здесь.
— Конечно, — Гермионе удаётся слегка улыбнуться.
Минерва неуверенно тянется вперед и очень легко касается её маленькой хрупкой ладонью.
— Я рада, что мы смогли помочь вам, Гермиона. Мерлин знает, что вы заслужили эту помощь. Если кто-то из сотрудников заставит вас почувствовать себя нежеланной, я настаиваю, чтобы вы немедленно сообщили мне. Никто не знает, через что вы прошли. Вы действительно заслуживаете эту роль, так же как и все остальные.
Гермиона кивает, стараясь не сотрясаться от прикосновений ладони старухи, гладкой и сухой.
— И вы заслуживаете чувствовать себя здесь в безопасности.
Ясные зелёные глаза Минервы наполнились слезами. Гермиона была благодарна за то, что её собственные слёзы остались скрытыми. Их было слишком много. Слишком долго. Всё, чего она хочет, — это чтобы это прекратилось. Всё это.
* * *
Северус Снейп беззвучно скользит по коридорам подземелья, его тень кружится, как призрак, вокруг ног, когда он быстро перемещается по углам, оставляя после себя трепет факелов. Он быстро поднимается по каменной лестнице, его тело, кажется, подвластно какой-то иллюзорной магии, его грация придаёт ему вид парящих в воздухе мантий, развевающихся от неумолимых сквозняков, несущиеся через сырые проходы.
Заворачивая за угол, он останавливается. Его чёрные глаза, частично скрытые нависшими сильно нахмуренными бровями, быстро оглядывают блуждающую толпу студентов и, определяя самый быстрый маршрут, по которому группа должна пройти, выбирают его.
Судорожные вздохи, когда профессор быстро продвигается сквозь толпу, несомненно, выражают облегчение от того, что он проходит мимо, даже не бросая испепеляющих взглядов. В конце концов, его присутствие для многих столь же зловещее, как разъярённого дементора. Некоторые называют его «Чёрным призраком». Другие менее лестны.
Спустя несколько коротких минут он добирается до двери учительской, откидывая лацканы вокруг шеи и делая долгие вдохи через раздувающиеся ноздри. Он овладел искусством двигаться быстро, не выглядя торопящимися. Эта иллюзия на протяжении всей его жизни имела значение. В его существовании как шпиона это играло важную роль. Теперь это просто похмелье того времени — привычка, которая никогда не оставит его, как и многие другие, столь же бесполезные, но от которых невозможно избавиться.
Он расправляет широкие плечи и поднимает подбородок. Обыденность собрания персонала перед обедом крайне нежелательна, и его опоздание, без сомнения, будет отмечено как мелкий акт неповиновения.
— Профессор Снейп, — мягкий акцент Минервы Макгонагалл настигает его ещё до того, как его нога переступает порог.
— Директриса. — Он склоняет голову, продолжая продвигаться в душную и забитую комнату, полную напряжения.
— Как я объясняла, — продолжает Минерва, её взгляд устремлён на него, губы сжаты в тонкую полоску, — нам повезло, что мы нашли подходящего кандидата на должность профессора маггловедения так близко к началу семестра. Этот человек только недавно завершил профессиональное обучение, но она очень хорошо подходит для этой роли и, без сомнения, подойдёт к ней с тем же усердием и целеустремленностью, которые были присущи ей, когда она училась здесь, будучи студенткой Хогвартса.
Снейп бросает взгляд на лица окружающих; большинство, кажется, озадачены. Он улавливает обрывки разговора. «Бывший студент…»
— Итак, я попрошу нашего нового сотрудника Хогвартса сказать несколько слов. Пожалуйста, поприветствуйте её… Гермиона Грейнджер.
Все хмурятся сильнее. Открывается даже несколько ртов.
И комната погружается в тишину, когда из угла появляется фигура, которую Снейп не заметил при входе. Он застывает от шока.
Несмотря на тёмные очки, которые скрывают бо́льшую часть лица, очевидно, что она сильно истощена, её щёки бледные и впалые. Она никогда не выглядела полностью здоровой, но теперь кажется ещё более худой и бледной, так что Снейп задаётся вопросом, не страдает ли она какой-либо неизлечимой болезнью, и если да, то почему ей предложили должность преподавателя в Хогвартсе.
Она прочищает горло, чтобы что-то сказать, и Северус несколько удивлён, услышав, как её сильный и ясный голос разносится по комнате. Трудно совместить абсолютно диссонирующие визуальные эффекты и звуки голоса. Это не та женщина, которая выпустилась из школы… и тем не менее она уверенно заявляет о себе:
— Я чрезвычайно благодарна за то, что мне предложили должность профессора маггловедения здесь, в Хогвартсе, который я считала своим домом на протяжении, по правде говоря, лучших лет моей жизни.
Лёгкая улыбка скривила уголки её бледных губ.
— Я очень надеюсь на сотрудничество со всеми вами, чтобы обеспечить нашим студентам наилучший образовательный опыт. Я так многому хочу научиться у вас и искренне надеюсь, что смогу поддержать вас в ответ. Спасибо.
Когда она делает единственный робкий кивок, раздаётся неестественная волна аплодисментов. Большинство сотрудников поворачиваются, чтобы с удивлением посмотреть друг на друга, но Снейп замечает, как она вздрагивает, как её руки дёргаются к ушам, прежде чем она с очевидным усилием их опускает. Что, во имя Мерлина, с ней случилось?
Но прежде чем в комнате начался балаган, Минерва быстро отводит её к двери, позволяя ей пройти, успев бросить строгий взгляд на остальных, как будто они сделали что-то не так.
— Что произошло? — Флитвик вытягивает шею, чтобы посмотреть на Снейпа.
— Без понятия.
* * *
— Директриса, что, чёрт возьми, происходит? — Снейп входит в кабинет профессора Макгонагалл, не дожидаясь ответа на его резкий стук.
— Я думала, что это было совершенно очевидно сказано на встрече, — спокойно отвечает Минерва, глядя на него поверх очков.
— Это было прозрачно, как грязь, если вы понимаете. — Снейп выжидательно скрещивает руки на груди, его внушительное тело нависает над её столом.
Минерва с пренебрежением относится к его позе.
— Как я объяснила ранее, Северус, мисс Грейнджер приняла должность маггловеда и приступит к ней в начале семестра.
— Мисс Грейнджер? — шипит он, сардоническая усмешка кривит его губы.
— Да.
— И вы правда думаете, что это истощённое создание готово?
Минерва вздыхает и ставит перо обратно в держатель, прежде чем встать, чтобы обратиться к нему.
— Я полностью уверена в её способности взять на себя роль в соответствии со всеми требованиями. Я также уверена, что она получит полную поддержку со стороны сотрудников и студентов Хогвартса, которые помогут ей в этой новой роли.
— Она… больна, — выдавил он. — Разве это не очевидно?
Минерва склоняет голову в знак согласия.
— Она нездорова. Однако я считаю, что мы можем помочь ей выздороветь.
— «Мы»?
— Да. Все мы.
Снейп качает головой, его бровь недоверчиво выгибается.
— В больнице Святого Мунго могут помочь ей поправиться. У нас нет специалистов в том, что её беспокоит. Совершенно неправильно ожидать, что школа примет человека в таком состоянии.
Минерва выходит из-за стола и приближается, не сводя с него пристального взгляда, пока не оказывается всего в паре шагов.
— Ей нужна наша помощь, Северус. Моя. Твоя. Наша. И она этого заслуживает. Ты должен понять это.
— И если она заслуживает помощи, то должна получить её от специалистов, — кратко отвечает он. — Мы не занимаемся спасением людей.
— Неужели? — Глаза Минервы расширяются, когда она многозначительно смотрит на него.
Снейп фыркает и отворачивается, делая несколько шагов, прежде чем снова повернуться к ней.
— А что, если бы это был кто-то другой? Например, Драко Малфой? Окажись он в аналогичном состоянии с просьбой о должности профессора? Получил бы он подобную помощь?
Он наблюдает, как её губы сжимаются, руки переплетаются на груди.
Он усмехается.
— Так я и думал.
— Это не личное независимо от того, во что ты предпочитаешь верить, — спокойно отвечает она.
— Чепуха.
Тихое бормотание не ускользнуло от неё.
— Фактически ты можешь оказаться единственным человеком, способным ей помочь.
— И как же вы пришли к такому нелепому выводу? — он сердито рычит.
— Как ты заметил, ей требуется специализированное лечение. Однако в настоящее время такого лечения не существует. Его нужно будет развивать по ходу дела.
Снейп хмурится, и его губы приоткрываются, когда смысл её слов доходит да него.
— И что заставит меня тратить время, которого у меня нет, на такое усилие?
— Твоя доброта, Северус, — просто заявляет она.
Снейп бросает презрительный взгляд, прежде чем отвернуться от неё.
— И вы будете находиться в непосредственной близости друг от друга.
— Что?! — резко развернулся.
— Мы превратили кладовую в подземельях в жилое помещение.
— Жилое помещение? Оно вряд ли подходит для размещения ингредиентов, не говоря уже о человеке. Нет даже окна.
— Это то, чего она хотела.
— «Чего она хотела»? — Его щёки пылают от ярости. — И я полагаю, что то, чего хотят все остальные, не имеет никакого значения?
— Северус… пожалуйста. — Плечи Минервы смиренно опускаются.
— Это ошибка. Для персонала. Для школы. И для самой мисс Грейнджер. — Он активно жестикулирует, прежде чем позволить руке со вздохом опуститься. — Альбус посоветовался бы.
— Ну, ты убил его, к сожалению, это уже не вариант.
Чёрные глаза Снейпа горят, боль превращается в гнев, прежде чем он в последний раз поворачивается и исчезает, мантия яростно взлетает за его спиной.
Черное дерево и слоновая кость
Гермиона колеблется. За закрытой дверью грохочут голоса и смех. Непреднамеренное издевательство — напоминание том, как давно она не позволяла себе расслабиться.
Стоя перед этой дверью в студенческие годы, она с трепетом ждала, чтобы проинформировать профессора о каком-нибудь происшествии или же ответить на каверзный вопрос.
Теперь, готовясь войти в эту священную комнату в одиночестве, она с ужасом обнаруживает, что жар стыда снова заливает щёки, — признание вины без единого обвинения в её адрес. Однако Гермиона вполне осознаёт, что с трудом заработанную квалификацию уже омрачило её незапланированное прибытие и внешний вид. Шёпот за спиной и неодобрительные взгляды для неё не в новинку. Но всё это по-прежнему ранит. Так же сильно, как и пульсирующая боль — её постоянный спутник, — захватившая суставы и кости.
Девушка сглатывает, пока её рука неуверенно подрагивает над ручкой. Она, должно быть, мазохистка, если продолжает подвергать себя таким переживаниям. Но, спрятавшись в комнате, она не добьётся всеобщего признания. Наоборот, она должна чаще появляться на людях — даже если вынужденное пребывание среди коллег вызывает дискомфорт.
Взявшись за ручку, Гермиона толкает дверь.
Разговоры сразу прекращаются, предложения обрываются на середине. Лица, до жути знакомые, смотрят на неё, как на чужую. Прикрытое тёмной маской лицо, плотная одежда, скрывающая тело, — она понимает их смятение.
Неуверенно, застенчиво шагая в комнату, Гермиона направляется к столу с чашками, блюдцами и заварочным чайником. Наливая себе чаю, она бросает охлаждающее заклинание и отпивает, наконец подняв взор.
Взгляды быстро рассеиваются. Несколько ртов искажают извиняющиеся улыбки.
Тогда она понимает, что совершила ошибку. Их следовало проинформировать. Минерва решила, что лучше не предупреждать работников о прибытии Гермионы, на случай если возникнут возражения. Но она должна была настоять. Несправедливо ожидать, что педагогический состав безоговорочно примет её в свои ряды. Очевидно, они считают это некой уловкой и предвзятым отношением. И в чём-то они правы.
Слишком поздно для объяснений? А может быть, наоборот, ещё слишком рано?
Гермиона выдыхает в чашку. Это не то, на что она надеялась. Она искала убежище — мягкое место для приземления после стольких потрясений. Но очевидно, что она не единственная, кто получил травму. Все ведьмы и волшебники после войны стали недоверчивыми. Как будто они не знали, как разрушить возведённые вокруг себя стены, — разучились доверять.
И во многом Гермиона была такой же. Фактически сейчас она сама готова наброситься на кого угодно.
— Вам следует добавить сахар в чай.
Из-за резкого движения руки почти весь чай оказывается на полу, и Гермиона поворачивает голову в сторону голоса, исходящего из-за газеты.
— Прошу прощения?
Через мгновение бумага ловко складывается, открывая взору лицо, которое Грейнджер не видела вблизи почти восемь лет. Изменилось на удивление мало. Всё тот же неодобрительный хмурый взгляд, те же тёмные глаза, излучающие критику.
— Вам следует добавить сахар… в ваш чай.
Она опускает взгляд на полупустую чашку.
— Боюсь, что я… не могу.
Губы Снейпа сжимаются, добавляя ещё больше презрения его выражению, прежде чем он снова раскрывает газету.
— Или не можете себя заставить.
Гермиона хмурится, услышав насмешливое бормотание, и волна гнева захлёстывает её.
Очевидно, он думает, что защищён газетой. И, вероятнее всего, прекрасно понимает, что она не устроит здесь сцену.
Задыхаясь, Грейнджер обходит его кресло и приседает до уровня глаз. Наклонившись вперёд, она упирается локтями в подлокотник стула, опасно держа чашку над его коленями. Сейчас они оба скрыты от посторонних взглядов бумагой, а Гермиона укрылась от Снейпа за солнцезащитными очками.
Его глаза тревожно обращаются в её сторону, прежде чем он пытается продолжить чтение.
— Не смейте думать, что знаете меня, — выдыхает она. — Я не выбирала это. И я не страдаю анорексией. Я бы предпочла, чтобы вы спросили меня прямо, вместо того чтобы делать подобные оскорбительные выводы.
Снейп хмурится, глядя на чашку, которая начала слегка дрожать в её хрупкой руке.
— Вы полагаете, мне не всё равно? — отвечает он, раздражённо переворачивая страницу.
Её челюсть сжимается.
— Тогда, если вам так безразлично, как вы утверждаете… Буду признательна, если вы не будете вмешиваться в мои дела.
Гермиона с трудом выпрямляется и поворачивается к нему спиной.
— Как бы сложно это ни было, — бормочет она достаточно громко, чтобы он мог услышать, затем ставит чашку обратно на стол и выходит из комнаты.
Она слышит, как профессор в ярости мнёт бумагу. На самом деле она слышит всё. Каждую невысказанную претензию. Замечает каждый взгляд.
* * *
Попадание в класс подземелий приносит некоторое облегчение. Несмотря на то что Гермиона практически ощущает влажность, исходящую от древних каменных стен, здесь комфортно темно — по крайней мере, для неё. Студенты ведут себя менее непринуждённо: они вглядываются друг в друга в темноте, бормочут и прищуриваются, смотря на доску. Она неуверенно снимает очки, и прищуренные глаза медленно адаптируются к приглушённому свету ламп.
В дверь проходит ещё больше студентов, и Гермиона придерживает её, не давая захлопнуться во второй раз, продолжая улыбаться удивлённым лицам, несмотря на то что нервы трещат по швам. Она шепчет «привет» каждому и получает одинаковые ответы в приглушённых тонах. Девушка благодарна, ведь это самая страшная часть.
Она так отчаянно пытается наладить общение, так хочет научить их, помочь во всех сложностях. Но Гермиона напугана непредсказуемостью. Не их, а её. Её тела. Того, что внутри.
Но ей нужно научиться доверять. Она должна верить, что у неё и студентов всё получится, ведь все они стремятся к общей цели. В этот момент Грейнджер больше всего боится неудачи, но она должна просто позволить себе…
Он проходит мимо. Обвиняющий взгляд чёрных глаз пристально следит за ней, пока она закрывает дверь, хмуро отслеживает действия, а бледные пальцы сжимают туго застёгнутые рукава. Гермиона не могла чувствовать себя ещё более недостойной в этот момент. Но на самом деле, Снейп не сможет сделать ситуацию ещё хуже, ведь она уже потеряла всё.
Гермиона останавливается у закрытой двери, делая поверхностные вдохи. Всё просто обязано получиться.
Пришло время начинать.
Она представляется классу, смело и с энтузиазмом — с отчаянием, которое, как она надеется, не слишком заметно. Студенты вежливы и внимательны и остаются таковыми на протяжении всей лекции, сохраняя при этом приятный оттенок восторга и озорства, который, к сожалению, будет утерян в ближайшие годы.
Они заинтригованы её описаниями маггловского способа коммуникации, а затем она демонстрирует мобильный телефон. Ученики выстраиваются в очередь, чтобы попрактиковаться в нажатии кнопочек на клавиатуре её ноутбука и изучить электронную почту, которую профессор заранее тщательно проверила.
Гермиона воспроизводит видеоклип, демонстрирующий, как работают телевизоры и Интернет, наблюдая, как выражения их лиц меняются, поскольку ребята постепенно осознают, что маггловский подход в целом не уступает магическому. Фактически чем больше она описывает «маггловскую магию» с точки зрения технологий и инноваций, тем более заворожёнными становятся их лица. Это именно то, на что она надеялась, — чтобы будущие поколения не только поняли мир магглов, но и были достаточно любопытными, чтобы задавать вопросы, исследовать и даже обнимать сожителей этого мира, от которых они отдалились за последние столетия.
Ближе к концу урока Грейнджер ставит на стол проигрыватель компакт-дисков с батарейным питанием. Только двое учеников поднимают руки, чтобы обозначить, что они уже сталкивались с устройством раньше. Другие смотрят широко раскрытыми глазами, явно желая узнать больше. После нажатия кнопки начинает играть музыка — плавные аккорды «Clocks» от Coldplay. Студенты толпятся вокруг стола, наблюдая, как вращается серебристый диск, пока профессор описывает, как он «считывается» миниатюрным лазером.
Всё идёт даже лучше, чем она могла мечтать. Теперь Гермиона задаётся вопросом об иррациональности своего страха.
Но потом кто-то находит переключатель громкости. И прибавляет звук до максимума.
Звук пронзает её мозг, давление внутри растёт, угрожая взорвать. Она падает, обхватив голову руками, зрение сужается до маленького туннеля тусклого света.
Гермиона не осознаёт, что кричит, пока звук внезапно не стихает. И его заменяет другой звук. Голос. Глубокий… на удивление нежный.
— Профессор Грейнджер страдает от… мигреней, которые может спровоцировать чрезмерный шум.
— Но… мы не знали, профессор, — испуганно вздыхает один испуганный голос.
— Верно… Но теперь вы знаете.
Гермиона открывает глаза; перед ней стоит тёмная фигура — высокая, неподвижная.
— Урок окончен. — Снейп поднимает только безымянный палец и мизинец руки, которая легко лежит на её столе, — этого жеста достаточно, чтобы ученики бросились складывать сумки.
Он внезапно поворачивается на месте, чтобы взглянуть на неё сверху вниз. Гермиона изо всех сил пытается встать, подтягиваясь к своему стулу, эхо всё ещё раздаётся в ушах.
— Разве вы не предвидели такого поворота событий? — огрызается он. — И вы никак не подготовились?
Гермиона проводит рукой по щеке, шершавое покалывание её перчатки, словно на ней маленькие иголочки, сосредотачивает её мысли.
— Я… Я не хочу накладывать в классе заглушающие заклинания, — заикается она. — Я стремлюсь к тому, чтобы дать возможность говорить даже самым тихим ученикам.
Снейп закатывает глаза.
— Как мило с вашей стороны. Я и не подозревал, что этому в педагогической подготовке до сих пор уделяется внимание.
Гермиона отрывает взгляд от него, чувствуя себя смешной.
— Вы не пробовали ничего другого?
Она не может ответить. Его тон лишил её уверенности в себе. Девушка сглатывает и отвечает шёпотом:
— Что вы предлагаете?
Он раздражённо фыркает.
— Для человека, который поднял выражение «всезнайка» на новый уровень, мисс Грейнджер, я считаю ваш вопрос лицемерным. Может быть, вы думаете, что мне больше нечем заняться, кроме как сидеть тут с вами?
— Я буду признательна за любой совет, который вы дадите, профессор. — Она смотрит ему прямо в глаза.
Его глаза сужаются, руки скрещиваются груди.
— Существует множество возможных подходов: физическая манипуляция с ушами, сужение слухового прохода, уменьшение дуги ушной раковины и косточек. Однако инверсия обобщённого заклинания Сонорус может помочь. Его нужно использовать как заклинание, занимающее пространство, а не направленное на конкретную цель, инверсия позволит вам получить градацию приглушённого звука. Вы можете настроить его до желаемого уровня, но будете защищены от эскалации, которая произошла сегодня.
Гермиона моргает. Вспыхивает небольшая искра надежды. Это… блестяще. Совершенно неортодоксально, но вполне возможно. Ей хочется задаться вопросом, почему она не подумала об этом раньше, но ответ ясен. Для этого нужен ум, подобный его. Не как её собственный, превратившийся в едва шевелящуюся медузу, не способную даже на обычную реакцию на раздражитель.
— Я… Я считаю, что это может сработать.
Он осторожно смотрит на неё и, видимо, решив, что потратил достаточно времени, быстро вдохнув, отворачивается и идёт к двери.
— Спасибо за помощь, — бросает она ему вслед, морщась от боли в ушах, созданной её собственным голосом.
Снейп останавливается и медленно поворачивается.
— Я сделал это для студентов. Честно говоря, я считаю, что вас здесь не должно быть. Я сочувствую вашим обстоятельствам, но как учитель нужно быть готовым ставить потребности учеников выше собственных. Если же педагог не может этого сделать, ему следует пересмотреть свою профпригодность.
Его слова звучат с мрачной честностью, из-за чего Гермиона чувствует себя опустошённой и обездоленной. Затем он уходит. И так же быстро, как вспыхнула, эта крошечная искра гаснет.
Огонь и лёд
Пламя вытягивается, по мере того как догорают свечи. Гермиона смотрит, как дрожат золотые огоньки, и вздыхает. Больше часа — это, должно быть, рекорд. Она накалывает вилкой овощи по краям тарелки, пытаясь проглотить кусок хлеба. Даже мягкая пища вызывает дискомфорт при глотании, превращая каждый укус в настоящее сражение. Девушка с грохотом роняет вилку, не веря, что раньше еда в Хогвартсе ей нравилась.
Откинувшись на спинку стула, закрывает глаза и осторожно наклоняет голову, разминая шею. По крайней мере, она может быть благодарна за то, что ей удаётся оставаться в вертикальном положении. Предложенное Снейпом заклинание сработало именно так, как он сказал. Ей не потребовалось много времени, чтобы овладеть этой магией, и осознание того, что подобный ужас больше не повторится, поддерживал хоть какой-то позитивный настрой. Сейчас изнеможение настойчиво толкает её к кровати в углу комнаты. Но она не поддастся. Ещё слишком рано.
Изо всех сил пытаясь поднять тяжёлые веки, Гермиона позволяет взгляду скользить по крошечной комнате. Несмотря на то что помещение искусно преобразовано, оно всё ещё очень напоминает шкаф для хранения вещей. На полках хранится её книжная коллекция и чайный сервиз, который когда-то принадлежал её бабушке. Помимо кровати, есть маленький сундук для одежды, письменный стол и два кресла, на одном из которых она сейчас сидит. Крошечный волшебный камин зажжён, чтобы Гермиона в любой момент могла попросить домовых эльфов принести еду и чтобы была возможность связаться с Минервой, поскольку необходимое для обмена совами окно в комнате отсутствует.
На самом деле, это не самое худшее место, в котором Грейнджер когда-либо жила. И, по крайней мере, здесь она чувствует себя в безопасности. Отсутствие туалета приносит неудобства, зато Минерва была достаточно любезна и обеспечила ванной апартаменты Гермионы, так как принять душ стало невозможно, и теперь она направляется туда с туалетными принадлежностями в руке.
Основной недостаток — то, что по пути она должна пройти через покои Снейпа. Совершенно очевидно, что её появление, как и нахождение в школе, для него крайне нежелательно и, без сомнения, он ненавидит её присутствие рядом с ним в подземельях. Надеясь избежать нежелательного общения, Гермиона на цыпочках проходит мимо, затаив дыхание. Последнее, что ей нужно в конце тяжёлого дня, который и так заставил её поставить под сомнение цель её мучительной жизни, — это дальнейшие пренебрежительные замечания или, что ещё хуже, его неодобрительный взгляд, который ловила на себе с самого детства.
Вздохнув с облегчением, Грейнджер закрывает за собой дверь в ванную и зажигает единственную свечу у стены. Наполнив ванну почти полностью, она осторожно регулирует температуру воды, снимает мягкие тапочки и халат, постепенно погружая одну ногу, а затем другую в теплоту воды. Это единственное занятие, которое приносит ей некоторое облегчение, передышку от окружающего мира, приносящего только боль и дискомфорт.
Ей требуется несколько минут, чтобы сесть, наконец полностью погрузившись в воду. Кожа покалывает от ощущения долгожданной свежести, расслабляя её всё сильнее, пока Гермиона не закрывает глаза. Благодаря притупленному звуку, закрытым глазам, тёплой воде с слабым запахом лаванды, вытесняющим заплесневелый запах ванной, и невесомым ощущением тела девушка наконец смогла ясно мыслить… Осознание реальности всех обстоятельств поражает её в полную силу; у неё сжимается горло, круги расходятся на поверхности воды, когда Гермиона неожиданно вздрагивает. Она одна. У неё никого нет.
Она освободила друзей от бремени дружбы из любви. Гермиона знала, что близких людей очень расстраивает её состояние. Её лучшие друзья поняли бы или, по крайней мере, попытались бы понять, но она не могла больше быть другом, в котором все нуждались. Лучше, чтобы они время от времени обменивались письмами, нежели встречались лично. По крайней мере, так она могла притвориться нормальной.
Она дрожит, несмотря на тепло воды. И вот результат — никаких близких друзей и родственников. Гермиона маскируется под компетентного учителя, хотя всем очевидно, что она не такая.
Снейп прав. Гермиона ставила свои потребности, своё отчаяние выше потребностей студентов. Это последняя надежда, и она не задумывалась о реальности того, о чём просила как сотрудников, так и студентов.
Слёзы текли из её глаз, падая в воду, как ручейки — в океан. И этот океан был миром её печали, в который можно целиком погрузиться… и, возможно, который в конечном счёте поглотит её.
* * *
— Директриса. — Он кивает, входя в её кабинет.
— Северус.
— Вы хотели меня видеть?
Минерва отмечает, что Снейп надел маску раздражённости, как будто она уже зря тратит его время. Это его типичное выражение лица в последние годы, но сейчас ему всё равно удаётся по-настоящему её раздражать.
— Да. С Министерством образования связались.
— И? — Северус нетерпеливо приподнимает бровь.
— Они сократили наше финансирование.
— Что? — Его брови сошлись вместе, выдавая шок и гнев. — По какой причине?
— Заявляют, что не могут продолжать финансировать Хогвартс. Они подтвердили, что первоначальное обязательство по финансированию было рассчитано только на пять лет, и уже продлили его на два года — дважды.
— Но ремонт ещё не завершён. Разве они не осознают масштабы ущерба?
— Конечно, осознают, — с горечью отвечает она. — Я встречалась с министром всего два месяца назад — объяснила, что есть классы, которые всё ещё непригодны для использования, что крыша требует серьёзного ремонта, мост нуждается в укреплении, и я показала ему поле для квиддича, которое было восстановлено только в качестве временной меры. Требуется капитальный ремонт.
— И они ожидают, что мы сами за всё заплатим? — Профессор скрещивает руки, плечи расправляются от возмущения. — Помимо продолжения технического обслуживания и других расходов, связанных с размещением более ста детей и содержанием школы?
Минерва снимает очки и кладёт их на стол, устало потирая веки пальцами одной руки.
— Думаю, что да.
Снейп выкидывает вперёд руку с длинными пальцами.
— Роль Министерства заключалась в восстановлении безопасности школы. Что случилось с этим обязательством?
Минерва вздыхает, в её взгляде сквозит неприкрытая печаль и тревога.
— Вы бы отправили своего ребёнка в школу с такой репутацией?
— Это было девять лет назад, ради Мерлина, — вздыхает Северус. — Мы были целью одного из самых могущественных и самых злых волшебников, которые когда-либо жили.
— Мы потеряли слишком много, — уныло бормочет директриса. — Большинству Хогвартс кажется слишком небезопасным местом для обучения.
Снейп опускает взгляд, тёмные волосы скрывают его мрачное лицо.
Минерва знает этот взгляд. Он всё ещё винит себя за то, что не был там, — за то, что не помог в финальной битве, несмотря на то что был на волоске от смерти.
— В результате, — тихо продолжает она, — мне, к сожалению, придётся просить ещё больше у наших сотрудников. Нам нужно будет повысить продуктивность.
Челюсти Снейпа сжимаются, голова резко поднимается.
— Я уже варю зелья день и ночь.
— Я понимаю, Северус, и это, безусловно, приносит доход. Нам также нужно будет расширить программы разведения редких существ и увеличить разнообразие волшебных растений и трав. Твои зелья пользуются большим спросом и обладают лучшим качеством, которое только можно найти.
— И для этого есть причина, — отвечает он холодным тоном.
— Я понимаю, что нам очень повезло с тобой, Северус.
Он снисходительно качает головой.
Минерва не может не заметить, что он снова сравнивает её действия с действиями Дамблдора — что он размышляет о том, как всё скатилось до этого. Возможно, Альбус мог бы лучше справиться с этими проблемами. И, возможно, сам Северус смог бы выбрать правильное направление, если бы ему досталась эта роль. Но такие мысли явно бесполезны, поскольку сейчас нужно решать уже возникшие проблемы.
— На самом деле я подумала, что мисс Грейнджер сможет помочь тебе.
Северус смотрит на неё и усмехается.
— Конечно. Если она будет дрожать в углу, это принесёт неизмеримую пользу.
Минерва отвечает на его суровый взгляд:
— Она может быть довольно хрупкой, но, как ты знаешь, очень умна. А с её нынешним состоянием появляются определённые качества, которые могут оказаться весьма ценными.
— Качества? — он усмехается. — Простите меня, но я не разделяю ваш взгляд через розовые очки на золотую девчонку Гриффиндора.
— А теперь послушай меня. — Минерва быстро обходит стол. — Если у тебя есть вопросы о том, как мисс Грейнджер была назначена на должность профессора, то задавай их мне. Я не хочу, чтобы ты винил её за мое якобы «привилегированное» к ней отношение.
— А вы можете отрицать эти обвинения? — рычит Снейп. — Как Хогвартс может позволить себе нанимать новых педагогов, когда ресурсы настолько ограничены?
Её сухие губы дёргаются от гнева.
— Ей не платят.
Северус выглядит на мгновение озадаченным, затем прибегает к своей обычной защите… атаке.
— Так что она от нас получает?
— Нас? — Минерва выплёвывает это слово, её глаза вспыхивают. — От нас мисс Грейнджер получает помощь и сострадание. Даже ты способен на это.
Снейп открывает рот, чтобы сказать что-нибудь колкое, но директриса снова обращается к нему:
— Тебе не кажется, что ты хотя бы это ей должен, Северус?
Верх и низ
Гермиона неуверенно шагает вперёд… Её походка изменилась и соответствует потребностям и постоянной усталости — это функциональная адаптация, попытка минимизировать безжалостную боль.
— Профессор Грейнджер?
Взглянув в сторону, она быстро поднимает библиотечную книгу, закрываясь. От окна к ней шагает фигура, закрывая собой причиняющий боль солнечный свет. Гермиона скрывается в тени ниши, но фигура смело следует за ней.
— Профессор Грейнджер, — обращается к ней девушка со сбивающей с толку самоуверенностью.
Прищуриваясь, Гермиона пытается улыбнуться.
— Я думала, что вам следует знать, — продолжает девушка. — Я присутствовала вчера на вашем уроке, когда вы… упали.
— Ах да. — Улыбка Гермионы становиться более натянутой, угрожая и вовсе соскользнуть с лица от унижения.
— Я провела небольшое исследование и считаю, что у вас гиперестезия, — сухо заявляет девушка. — Это неврологическое заболевание, при котором сенсорные нейроны подвергаются чрезмерной стимуляции. Причин может быть несколько, включая изменения миелиновой оболочки, покрывающий аксоны нервных клеток, и даже электролитный дисбаланс.
Улыбка, на этот раз искренняя, появляется на лице Гермионы.
— Я думаю, вы правы, — тихо отвечает она. — Отличная работа.
Глаза девушки загорелись от похвалы профессора.
— Вы будете удивлены, но многие люди не ценят то, что я им говорю, даже если это правда.
Гермиона с сочувствием смотрит на