Александр Андреевич Прокофьев
На литературном фронте
Стихотворения, напечатанные в газетах:
«Новоладожская звезда» («Новоладожская коммуна») –
1919 – 1921 гг.
«Героический поход» – 1940 г.
В орфографии и пунктуации первоисточников
ГЛАВА I
Меньшой среди поэтов
Строчу про это я –
Должна читать газету
Рабочая семья
«Новоладожская звезда»
(«Новоладожская коммуна»)
1919 – 1921 гг.
На могиле героя
Играет ветер степной, привольный
Играет ветер, лаская ширь
Эй, степь родная, в твоём раздольи
Не всё белеет один ковыль.
Не всё покрыто росой медяной
К зелёным листьям прилип налёт
Обрывки тучек – полотнищ рваных
Идут лишь только вперёд, вперёд
В степи есть место – земля измята
Мне ветер шепчет печально быль:
«Здесь бились люди, дрались солдаты»
Тут же белеет трава ковыль.
Над свежим местом, снарядом взрытым,
Ясна, прозрачна, небес лазурь
В воронке этой лежал убитый
Питомец красных – посланник бурь.
«В атаку!» Грозно врагу навстречу
И под напором пурпурных льдин
Враг побежал. Но в этой сече
Он десять белых сразил один.
Так пусть же будет землица пухом,
А живоглотам придёт «каюк»
И в мире будет власть сильных духом,
Лишь власть рабочих и крепких рук.
Александр Прокофьев, «Новоладожская коммуна», 1919, № 8
Пролетарская поэзия
Их песни юны
Князевых, Горьких…
Брянчу по струнам
Припевки только.
Их песни – звоны
Уснувших будят
Их песни – стоны
Сермяжной груди
Звон переливный
Внимаю слухом,
На рокот дивный
Брянчу… пусть глухо.
Их песни … Веришь?
Орлиный клёкот,
Подпевки мне – лишь
На струнный рокот.
Их песни бурны,
Горят и дышут.
Поэт коммуны
Их кровью пишет.
Брянчу по струнам
Припевки только
Их песни юны
Князевых, Горьких.
Новоладожский пролетарий А. Прокофьев, «Новоладожская коммуна», 1919, № 11
Новому исполкому
Поклон от пролетария
Совету пролетарскому
Да будет он, так мыслю я,
На гибель всему барскому.
Метлою, свежим веником
Верёвочкой повитою
Повыкинет бездельников
С бумажной волокитою.
Повыметет «нелающих»
Собачек и пиявочек,
Так страстно ожидающих
Лишь повышения ставочек.
Посейте в нашем полюшке,
Убавьте в горькой долюшке
Число дорог уродливых.
Поклон от пролетария
Совету пролетарскому
На гибель он, уверен я
Засилью бар-кулацкому.
А. Прокофьев, «Новоладожская коммуна», 1919, № 12
Резервы есть
«Есть ещё, батько, порох в пороховницах, ещё не ослабела казацкая сила»
Н. Гоголь
На смену павшим рати красной
Идут всё новые рои,
То дети фабрик и земли
Идут в последний бой ужасный.
Как прежде молот у станка
Сжимала крепко и любовно,
Так и теперь она не дрогнет,
Булат держащая рука.
Идут… и веет дух здоровый,
Идут с багряных вышек гор,
Несут последний приговор
Псарям, всей клике, стае псовой.
Стряхнув с могучих плеч рутину,
Огнём борьбы освящены,
То дети красной стороны
Идут с низин своей равнины,
На смену павшим рати красной
В последний бой, с врагом, ужасный.
А. Прокофьев, «Новоладожская коммуна», 1919, № 14
Частушки
Объявил набор в солдаты
Александр, сибирский «круль»,
Подсчитали результаты,
И в итоге только… нуль.
Удирал Колчак от Волги,
Хорошо, что ноги долги.
И сейчас не отдохнуть,
Лупят в спину, лупят в грудь.
Скоро, скоро Колчака
Головка будет сломлена,
Уж на сучьего сынка
Осинка приготовлена.
Братцы, мне ль не стало веры –
У Деникина в войсках
Сыты только офицеры,
А солдаты без куска.
А. Прокофьев, «Новоладожская коммуна», 1919, № 17
Читайте газету
Меньшой среди поэтов
Строчу про это я –
Должна читать газету
Рабочая семья.
Страницы ликований
(Не рвани жёлтой крик)
Читай бедняк – крестьянин,
Рабочий – большевик.
В дни временной невзгоды
Лежит бунтарский зов
На пашни, на заводы
Посёлков, городов.
Не прежним живоглотам
Огневые строки,
А к вам могучим ротам
Мозолистой руки.
Меньшой среди поэтов
Строчу про это я –
Должна читать газету
Рабочая семья.
А. Прокофьев, «Новоладожская коммуна», 1919, № 19
Наше красное знамя
Скажи-ка дядя, ведь не даром
Все говорят, что красный мир
Уже охвачен весь пожаром
И скоро всех мы победим,
Урал у нас. Идем к Сибири
И хлеб у нас уже в руках,
А Колчаковы генералы
Сидят у красных на штыках.
Уж слышны всюду разговоры,
Что скоро всю Сибирь возьмем,
И на остатках белой своры
Мы красный выстроим Совет
И на вершинах гор Урала
Зажжём мы яркий, алый свет.
Конечно, отстоять не даром
Стремление наше удалось,
И мир охвачен весь пожаром,
И знамя красное взвилось.
Ладожский, «Новоладожская звезда» 1919, № 33
Привет
Из казармы, из запасного полка
Вновь строчит писать отвыкшая рука.
Доноситесь же любимые строки
До Кобонки, моей маленькой реки,
Передайте родной матери – отцу,
Что близка война к желанному концу,
передайте нашим кровным беднякам,
всем рабочим, всем мозолистым рукам:
«Ворог злой от красной Армии труда
Погибает, издыхает навсегда».
Подтянитесь же, крестьяне бедняки,
Чтоб не быть нам снова схваченным в тиски
Кулака, торговца, батюшки попа,
На чеку будь, трудовая голытьба.
Мобилизованный новоладожец А. Прокофьев, «Новоладожская коммуна» 1919, № 43
Свободная женщина (песня)
Залихватское, раздольное
По деревне пропою.
Братцы, время стало вольное
На Руси, в родном краю.
На полях жнивье колючее
Речка в берег бьет струю…
По деревне под скрипучую
Подыграю, подпою.
То не песня, а припевочка,
Песню, рокот вещих струн,
Молодицы, бабы, девочки,
Только вам споет певун.
Начал: «В поле за слободушкой
Растет горькая полынь,
Но горшее жизнь, молодушки,
Была девушек рабынь.
Были травушкой подкошенной,
Что вчера лишь расцвела.»
Жить не нужной, жить заброшенной
Ваша долюшка была.
А теперь же время новое,
Зародилась зорька – новь
Глухо-жь бьется под холщевою
Молодая ваша кровь».
Ну, довольно, спел не хвастая,
Часть бывальщинки видна.
Вы подумайте, глазастые,
Над погудкой певуна.
А.Прокофьев, «Новоладожская Коммуна», 1919, № 47
Красный звон
Я люблю этот звон колокольный,
Зажигающий в сердце огни,
Дух не рабский, а буйный и вольный,
Пролетарскому сердцу сродни.
Звон не тот, по которому входят
Биться об пол, по воле «отцов»,
А тот звон, что от сердца исходит
Через струны боянов-певцов.
Этот звон ударяется в груди,
Растворяется бисером вод,
Этот звон к вам, сермяжные люди,
Звучит властно уже третий год.
Будь вечна пролетарская песня,
Растопляя разломанный лёд.
И с живительной влагою треснет
Не отставших и дремлющих гнёт.
А. Прокофьев, «Новоладожская коммуна», 1919, № 50
Звонарю
Я на зов отвечу кличем
Не частушкой и игрой,
Братья, в песнях возвеличим
Мировой Советский строй.
Приударим - холод, голод
Отойдут на дно могил.
В бой, кто юношески молод
С огневым запасом сил.
Я на зов отвечу зовом,
Огневым запасом слов,
«Время думать лишь о новом,
Тем, кто молод и здоров!»
Вянут мощные нарывы
Где-то в сумрачной глуши.
Лист газеты – наша нива,
Сев посей и попаши!
А. Прокофьев, «Новоладожская коммуна», 1920, № 3
Наши рыбачки
Рассудите, добры людишки,
Своим умненьким головушкам
Как во нашей во деревеньке
Во уезде Новоладожском
Живут славные ребятушки,
Рыболовцы – хлопцы малые,
Живут с летика цветущего,
Ожидают время лучшего
Рыболовный их запас не сосчитать.
Кто же встанет, кто под ровень, кто под стать,
На учёт их принял рыбный исполком
С дезертиром, со Серёжею хорьком.
Не пора ли им солдатского житья
Своим разумом, как мыслю, братцы, я
Своей подписью посланьице скрепил,
На бумаге расписался
Дед Ермил.
Дед Ермил, «Новоладожская коммуна», 1920, № 6
Соколы
Своё прокаркали лихие вороны,
В бою общипаны, скатятся вниз.
Теперь же мечутся далеко в стороны
Ни клича соколов – могучих птиц.
Свое прокаркали…Беда подкатится
От лика светлого – святая новь,
И кровью черною они расплатятся
За ярко алую соколью кровь.
За массы сгубленных каких головушек
Всем этим хищникам дадут ответ (сполна)
И будут в полюшке пугать воробушек
Вам будет волюшка вольным вольна.
А. Прокофьев, «Новоладожская коммуна», 1920, № 9
Безпартийным
Коммуна вынесла махровые полотна
Ея эмблемы: серп и молоток.
Вновь пребывающие, стройтесь же поротно,
Давайте новый, жизненный росток.
А тем из вас, кто влиться не успели
В хорошую здоровую струю,
Вам дети скажут: «Видно не хотели
Сплотиться в общую, рабочую семью.
Когда была тяжёлая година
Коммуне, начинавшей уж цвести,
Как двигалась проклятая лавина…
Вы помешали. Да! Мешали ей ползти.
Вы что ответите, идущие в потёмках?
Иди в ряды, скорее, трудовик,
Чтобы сказал, он, поздний из потомков
«Мой прадед был армеец – большевик.
В великие, прекрасные мгновенья
Великого семнадцатого года»
А. Прокофьев, «Новоладожская коммуна», 1920, № 13
Молодёжь
В молодёжи – вёсны – с мелкими листочками,
В молодёжи – лето – ярко красный мак,
В молодёжи – звёзды, зимними, что почками
Разгоняют сердце, так давящий мрак.
У неё и крылышки молодого сокола…
Эй, вы, кто потрёпаны в огневой борьбе.
Не бродите, милые, всё вокруг да около,
Весь избыток силушки черпайте в себе.
Осени заплесневшей – краски пожелтевшие
Не привьются в молодёжь – не того двора.
К нам друзья, товарищи, духом обедневшие,
С нами в царство правды, света и добра.
А. Прокофьев, «Новоладожская коммуна», 1920, № 18
Песня сильных
Паук гроза для всякой мухи
Он любит кровушки попить…
Смерть неизбежна для старухи,
А молодежи жить да жить.
Со старым проклятым наследьем,
Мы рассчитались в октябре,
Мы в яму скинули все бредни
О боге, смерти, о царе.
Нам жизнь и жизнь. Мы сами боги…
Сейчас залечиванье ран.
Сейчас борьба. Зато в итоге
Рай пролетариям всех стран.
Сейчас свободу защищая,
Мы в бой кидаем цвет страны.
Мы, коммунары, умираем
За то, чтоб не было войны.
Справляться с всякою разлукой
Мы сможем… Мы большевики.
И мы не будем слабой мухой
Кровь коей пили пауки!..
Новоладожец Прокофьев, «Новоладожская коммуна», 1920, № 21
В могилу разруху
Разрухе, разрухе ломаем бока -
Ничто ей теперь не поможет.
Хваталась за нее не худая рука
Подачки себе не поможет
Нахлебники: старой – ея племяши
Деникин, Колчак и Юдеша
И стали ей слать на подмогу гроши
И старший уж будто повешен.
Считается средний племянник в бегах,
О младшем ни слуху, ни духу
С Советской же гонят в худых сапогах
Больную, такую старуху.
“Ох горюшко, горе. Куда мне идти
Далекий мне путь не под силу”
Старуха тебе нет другого пути
В могилу старуха, в могилу.
Новоладожец А. Прокофьев, «Новоладожская коммуна», 1920, № 25
Будем жить!
В февраль мы скинули царя…
Но для того, чтобы день был ярок
И не светил бы как огарок,
Нам надо жить до октября.
В февраль мы скинули царя…
Но чтобы царству капитала
Пора конечная настала,
Нам надо жить до октября.
В февраль мы скинули царя…
Но для того, чтоб жили люди,
А не рабы. Мы биться будем
До мирового октября.
Новоладожец А. Прокофьев, «Новоладожская коммуна», 1920, № 35
Наш клуб
(Призывы Новоладожскому гарнизону)
Наш клуб – есть горн – рабочие ковали
Где и сталь куётся мягкая руда.
Здесь знаний ищущим обширнейшее поле
Ум приложить и руки для труда.
Без вас ничто… Одни ведь стены глухи
Дорога к знанью, братья, отперта.
Мы не рабы… В край света и науки
Ужель гонять ударами кнута?
Товарищи, армейцы и матросы,
Лечите сами пагубную соль…
Ковать легче, ведь на лугах есть росы,
Ковать, когда в горниле есть огонь.
Наш клуб есть горн, рабочие ковали
Где сталь куётся мягкая руда.
Здесь знаний ищущим обширнейшее поле
Ум приложить и руки для труда.
Новоладожец А. Прокофьев, «Новоладожская коммуна», 1920, № 37
Весело пожил – довольно
Поп бывало в поминальные деньки
Брал в мешок себе баранки – крендельки,
Перед Пасхой же сметану и творог,
А престольный кушал водку и пирог.
Перед ловлею же лодки осветит,
А потом рыбёшку вялит и коптит.
Снарядит, бывало, матерь – попадью,
Даст котомку ей и малую бадью,
Обстреляет та деревню в два конца –
На столе стоит бутылочка винца,
А с насбиранной муки блинов стопа,
Ох, житьишко было, братцы, у попа.
А теперь же прошли красные деньки,
Прощай, вяленый сижок и крендельки.
Мужику – своим мужицким языком
Не кидайся, толстопузым батраком.
А. Прокофьев, «Новоладожская коммуна, 1920, № 39
Наш субботник
Воскресение Христа -
Разрешенье от поста.
Повалил «народ честной»
В церковь биться головой.
Весела попа душа:
«Лепта будет хороша»,
А у нас одна дорога
Не в избу «святого бога»,
А с лопатой, иль с киркой
На субботник городской.
Мы не ждем от неба чуда…
Для трудящегося люда
(Братцы, я не лицемер),
Надо брать от нас пример:
Гнать проклятую разруху
Не мольбой святому духу -
Лишь трудом мозольных рук
Мы излечим злой недуг!
Новоладожец А. Прокофьев, «Новоладожская коммуна», 1920, № 40
Родной газете
На страх всем сплетням, лихим наветам,
Ты осветила весь край родной.
Живи и здравствуй, моя газета,
Источник силы, воды живой.
В глухие поры – светильник яркий…
Звезда коммуны – сермяжных масс,
Цвети, чтоб было буржуям жарко,
чтоб было легче житьё для нас.
Всех лежебоков, всех тунеядцев
Ты выводила из «славных» мест,
Ты их вписала в худые святцы,
В служебных списках поставив крест.
Пестрили многим твои страницы,
Ненастье, радость – всё было там.
Вливай же желчи буржуям в лица,
Живи, чтоб было привольно нам.
Новоладожец А. Прокофьев, «Новоладожская коммуна», 1920, № 48
Молодёжи
Из крестьянских чадных хат
Выходи, товарищ – брат,
На простор, на волюшку
Строить свою долюшку.
Вспомни, молодёжь села
Чем вся жизнь твоя была.
Шли не годы, а века
В кабале у кулака,
А теперь пора не та,
Нету барского кнута.
Двери к свету, молодёжь,
Давно отперты настёжь,
Дело только за тобой,
За сермяжной, огневой.
Выходи же, не дремли,
Ведь давно горят огни.
Из крестьянских, чадных хат
Выходи, товарищ – брат
На простор на волюшку
Строить свою долюшку.
А. Прокофьев, «Новоладожская коммуна», 1920, № 51
Выдержим
Буржуи плели день и ночь паутину,
Чтобы бить народ рабскою плетью.
Советы прожили две тяжких годины
И с честью пройдут через третью.
Вступают финляндцы, иль польские паны
Они верные слуги антанты.
Не надолго… Залечатся свежие раны,
варвары победят ли гиганта?
И куснут раз, другой. Надоест ему вой.
Он раздавит их мощной рукою
Только крепко держался народ трудовой
За совет, что идёт с голытьбой,
И тогда нипочём нам угрозы войны,
Русь не с первыми в битве дерётся…
Вы ведь знаете, дети родимой страны,
Тот хорош, кто последним смеётся.
А. Прокофьев, «Новоладожская коммуна», 1920, № 54
Борцам
Мной давно уже пропетое
От рабочего - рабочему пою.
И не пелось б сердцу не согретому
Май света. И в родном краю.
Вскинет масс сермяжных силушка
И возврата изжитой поры.
Мне смерть, холодная могилушка
И житье, и темнота поры.
Будем сильными и будем мы могучими
И к борьбе всегда открыта грудь.
Мы устелем травами пахучими
Твой победный, твой тернистый путь.
А потом юнцы придут на сменушку
Будем мужественны, тверды до конца…
Будешь стар, не встретишь переменушки,
Не увидишь хмурого лица,
Ветеранов, венчанных свободою,
Будем мы во всем превозносить
Лишь за то, за волюшку народную
Паразитам не дали скосить.
Новоладожец А. Прокофьев. «Новоладожская коммуна», 1920, № 55
Орлы полетели…
(На проводы уехавших мобилизованных коммунистов)
Орлы полетели… Орлам будет слава.
Всю дряхлую нечисть снесут на погост.
Эй, эй берегись, пани, польская пани,
Армейский сапог весь истопчет твой хвост.
Коль дело в пирушке – друзья и подружки
Пана найдутся. Но тут не игра…
А пане зарвались. Ну-с, словим на мушку…
Безмозглую пуля… Вам дохнуть пора.
Мужицкую Русь вы посмели затронуть.
Посмели напасть на сермяжный народ.
Так пусть буржуа в своей крови потонут
Пускай захлебнётся паршивенький сброд.
Вчера проводили… ряды не ослабли
Идея бессмертна, юна и свежа.
Добьём- же! Что-б гад бы (пусть дряблый)
Не ползал в советскую с видом ужа.
Новоладожец Прокофьев, «Новоладожская коммуна», 1920, № 57
Вороньё
Распахнув полы собольей шубы
Выпускал буржуй воронью стаю.
Заиграли золотые трубы
Все дворняжки охрипнули от лая.
И взыгралась душенька буржуя
Заликовал! Он думает: «Чудесно
Скоро, скоро все мы заликуем
Заедим в конец и дух Советский,
Чтоб холопы больше не посмели!»
Не сбылося сладкое желанье,
От ворон лишь перья полетели,
И пропали деньги и старанье
И теперь. Вот выступила Польша
Захватить – Советское – родное.
Разобьём! Не меньше и не больше,
Разлетится рабство вековое.
А. Прокофьев, «Новоладожская коммуна», 1920, № 59
Пусть
Пусть играют косматые вьюги,
Вьются, бешенно злятся, пурги
И пока не ослабнули руки
Не покрылись ржою штыки
Будем биться! За лучшую долю
За красивую светлую новь
Чтоб иссякло несчастье и горе
Чтобы правила миром любовь.
Пусть буржуй напрягает потуги,
Чтоб продлить скоротечные дни.
Еще сможем! Поборемся други,
Коль в душе не иссякли огни.
Те огни зажжены грозою
Когда раб сказал: «Я человек!»
Не залить буржуа их водою
Из-за всех океанов и рек.
Пусть же злятся косматые вьюги
Пусть играют и вьются пурги,
Но пока не ослабнули руки
Будем крепко держать в них штыки.
Новоладожец А. Прокофьев, «Новоладожская коммуна», 1920, № 111
Наши цели
Мы говорили: час придёт расплаты,
Их времечко изжито, протекло.
Пришла пора, и красные солдаты
Столкнули чёрта в чёртово пекло.
Мы говорим: придёт пора иная
Мы говорим: минует время бед
И будет жизнь прекрасная, другая
На миллионы, миллиарды лет.
Мы говорим: сейчас борьба и муки
(Гроза проклятый воздух освежит),
Мы говорим: мозолистые руки,
Вам будущность и жизнь принадлежит.
Мы говорим: Да здравствуют советы!
И претворяя в жизнь отзвуки вольных струн,
Мы говорим: Буржуев песня спета
Для жизни вольных сладостных коммун.
Мы говорим, покуда солнце светит,
Чтоб каждый был лучом его согрет,
Мы говорим, что на земной планете
Мы создадим ликующий май-цвет.
А. Прокофьев, «Новоладожская коммуна», 1920, № 141
В неделю красной казармы
Армии нашей, могучей и славной,
Армии красной, нас спасшей от бед,
Армии, в мире которой нет равной,
Ласка, участье и братский привет.
Матери, братья и юное племя
Рати великой и мощной страны.
Всё! Облегчите тяжёлое бремя
Брата, несущего тягость войны.
Други, товарищи, сёстры, товарки,
Наш раздаётся набатный трезвон.
Лучше солдату не надо подарка,
Как с ним сродниться и думать, как он.
Армии нашей, могучей и славной
Армии красной, нас спасшей от бед,
Армии, в мире которой нет равной,
Ласка, участье и братский привет.
А. Прокофьев, «Новоладожская коммуна», 1921, № 14
«Новоладожская коммуна», 1921, № 73
ГЛАВА II