Глава 3
Нелегко найти стеклянного человечка, особенно такого, которого и вовсе не хотят найти. Черный Принц, который только что вернулся в Омбру, вместе с бродячими игроками, музыкантами и акробатами начал поиски.
Мать Мегги, Реза, нарисовала портреты Халцедона, которые они всюду показывали. Мо и Дориа сменялись в таверне, которую предпочитал Розенкварц (после того, как владелица трактира дала понять, что у нее есть дела поважнее, чем наблюдать за каждым стеклянным человечком, который садился на ее стойку).
Мегги брала своего брата Данте на долгие прогулки по улицам района, где Розенкварц видел стеклянного человечка Орфея. Она надеялась, что Данте быстрее его заметит из-за своего маленького роста.
Но нигде не было никаких следов Халцедона. Бесполезные поиски и страх, который они все испытывали, вернули мрачные воспоминания. Воспоминания о правлении Серебряного Герцога и зловещей роли Орфея, которую он тогда сыграл. После пяти лет спокойствия прошлое казалось почти нереальным. Но каждый, кто искал в городе стеклянного человечка, слишком хорошо помнил страх и боль тех дней. Когда солнце садилось, а они все еще не находили Халцедона, к ним присоединялись даже усилия солдат Уродины. Но они тоже не могли его найти.
Только одного из старых врагов Орфея не было в Омбре, когда открытие Розенкварца нарушило спокойствие Омбры. Фарид провел последний год или около того на судах Южной Лотарингии, прославляя свои огненные шоу. Это было долгое путешествие, но брат Дориа, Силач, откликнулся на просьбу Сажерука отправиться за Фаридом и предупредить его.
− Ну, ты, кажется, слишком уверен, что Орфей все еще жив, − сказал Фенолио Сажеруку, когда они стояли у городской стены с Черным Принцем и смотрели, как Силач исчезает по дороге. Несмотря на свои размеры, он, как всегда, выбрал осла.
− Я никогда не верил, что он мертв, − ответил Сажерук.
Еще один день пришел и ушел. Один за другим все возвращались к работе, хотя беспокойство преследовало их, они знали, что отныне их глаза будут задерживаться на любом стеклянном человечке, которого они увидят.
− Черт, я просто надеюсь, что Орфей не слышит обо всем этом хаосе, − проворчал Фенолио, спуская свои больные ноги на кухню Минервы в ту ночь. − Этот подонок, вероятно, воспримет это как комплимент.
− Я все еще надеюсь, что он мертв, − щебетал Розенкварц, − и что его стекляшка скоро к нему присоединится.
Мертвый... Как будто это много значит в этом мире. Фенолио хмыкнул и протянул свой пустой стакан Минерве.
Сажерук был мертв, как и Козимо Прекрасный. В этом мире слишком легко вернуться из мертвых. Нет, он хотел окончательно покончить с Орфеем и его ядовитым серебристым языком.
Минерва наполнила его стакан с явным неодобрением и положила бутылку обратно в шкаф. Да, да, он слишком много пьет – так всегда, когда его что-то беспокоит. О, черт, зачем он изобрел крошечных человечков из стекла?! Конечно, он не сказал это вслух. Если Розенкварц услышит, он будет отплясывать не менее пяти страниц на его новой рукописи. Предварительно окунув свой ботинок в свежие чернила.
Не то чтобы это имело большое значение. В эти дни Фенолио писал строго для развлечения, для Данте или детей Минервы, но он все еще был привязан к своим рассказам. Реза проиллюстрировал их красивыми рисунками, которые могли бы соперничать с картинами великого Бальбулуса - хотя он был настолько самолюбив, что шагал через Омбру, как пухлая лягушка.
− Приготовить тебе немного горячего молока с медом? − спросила Минерва, когда Фенолио вздохнул в своем вине. − Ты едва спал несколько дней. Где бы ни прятался Орфей, ты не хочешь дать ему удовольствие убить тебя, не так ли?
Нет, конечно, нет. Ради всего святого! Почему так легко поверить в надвигающееся несчастье, чем в счастливый конец? У них были такие хорошие годы. Он не думал о другом мире ни минуты. Ну, он время от времени скучал по своим внукам, но Данте и дети Минервы были отличной заменой. Черт, он был бессердечным стариком!
Собаки начали лаять во дворе. Посетители так поздно ночью. Минерва выглядела такой же удивленной, как Фенолио, и такой же обеспокоенной.
Но в дверях стояла только книгожорка. Хорошие пекарни Омбры сделали Элинор Лоридан еще более круглой, в то время как Дариус, как всегда живая тень позади нее, остался таким же ловким, как саранча, несмотря на все пирожные, которыми он с ней делился. Он выглядел не так меланхолично, как обычно. Возможно, были правдивы слухи о том, что он влюбился в девушку, которая чистила книжные полки Лоридан. А она была очень красивая. «Перестань, Фенолио, ты можешь быть ее дедушкой!» - он молча ругал себя.
− Ты не поверишь! − пробормотала Элинор, следуя за Фенолио по крутой лестнице, ведущей на кухню Минервы. − Дариус! Давай, скажи им! Разве ты не видишь, что я едва могу подобрать слова?
Книги все еще писались от руки в этом мире, что делало их очень дорогими, поэтому ей пришлось найти новую страсть. Лоредан присутствовала на спектаклях каждой труппы актеров, которые выступали в Омбре, независимо от того, насколько они были неряшливы. Некоторые из них начали приносить кресло для нее.
−Что? − спросил Фенолио. После всех этих лет Элинор Лоредан все же удалось довести его до белого колена. Он не был уверен, восхищается ли он Дариусом за терпение или считает его дураком.
− У нас сегодня был неожиданный посетитель. − Услышав нежный голос Дариуса, никто бы не заподозрил, что он был очень талантливым Волшебным языком. − Стеклянный человечек Орфея появился у нашей двери.
Сердце Фенолио остановилось настолько, чтобы на мгновение он подумал, что оно никогда не будет биться снова.
− Только что вошел!− Элинор покачала головой в такой ярости, что из седых волос начали выпадать заколки. − Эта неуважительная стеклянная голова! Понятия не имею, как ему удалось пройти мимо собаки!
Черный Принц уговорил ее купить собаку, хотя она и не любила этих животных. Она не могла отказать Принцу. Фенолио подозревал, что она влюблена в него. В любом случае - это было такое гигантское существо, что Мортимер уже выдвинул теорию, что это вовсе не собака, а маленький медведь. Что, в свою очередь, объясняет, почему это существо так хорошо ладило с собственным ручным медведем Принца.
− Великие небеса! Элинор Лоредан, кого волнует, как стеклянный человечек прошел мимо чертовой собаки?! − вздрогнул Фенолио. − Чего он хотел? Что он сказал? Надеюсь, вы его поймали?
−Поймали его?− Элинор откинула грязные волосы (они всегда были грязными) и сделала глоток вина Фенолио. − Ничтожество несло меч! Не намного больше зубочистки, но я уверена, что он бы меня ударил по руке! Хотя он был очень вежлив. Да, Дариус?
− Очень вежлив, − согласился Дариус. − Он сказал нам, что его новый учитель, трубадур, был настолько смущен всем волнением, которое мы вызвали. Он сказал ему посетить всех нас и объяснить, что Орфей умер четыре года назад. Он сказал, возле Трента, если я правильно помню. После посещения нас он планировал найти Мортимера, а затем Сажерука. Его новый хозяин, очевидно, очень уважает его огонь.
− Правда? − Фенолио нахмурился, но Розенкварц перебил его.
− Ложь! − завопил он. − Этот серый негодяй лжет, стоит открыть ему рот! Трубадур? Человек, с которым я его видел, больше походил на профессионального убийцу!
Фенолио подошел к окну и посмотрел на пустую улицу.
−Мне это не нравится, − пробормотал он. − Мне это не нравится. Я надеюсь, что он появится здесь. Я добьюсь от него правды. В конце концов, я придумал его.
Розенкварц закатил глаза, но ничего не сказал.
− Он потом хотел пойти к Мортимеру?− Фенолио обернулся с внезапным рывком, который свидетельствовал о решимости и нетерпении - и был намеком на страх. Может быть, даже немного больше, чем намеком. − Хорошо. Тогда я буду ждать его там.
− Фолхартов нет дома, - сказала Элинор. − Я уже сказала стеклянному человечку. Они все с матерью Дориа, чтобы обсудить помолвку.
− Помолвка, какая помолвка? − воскликнул Фенолио. − Мне больше ничего не говорят?
− Мегги помолвлена с Дориа. Я говорила вам на прошлой неделе, − сказала Минерва, передавая Розенкварцу наперсток, наполненный чечевичным супом. − Но, конечно, ты не помнишь. Ты помнишь только то, что касается тебя.
Фенолио проигнорировал комментарий. Он был очень хорош в игнорировании комментариев относительно его характера.
− Но… Мегги слишком молода, чтобы выходить замуж! − крикнул он, очень недовольный тем, что история приняла еще один поворот, которого он не написал и не предвидел. − Как Мортимер мог это допустить?
Элинор резко встала со стула.
− Не будь идиотом! Жизнь Мегги - это не книга, которую ты пишешь! − огрызнулась она. − Вы забыли, через что она прошла? Она не слишком молода для чего угодно уже долгое время! Ты просто очень-очень старый! Спокойной ночи, Минерва!
И с этим она вышла из двери, сопровождаемая Дариусом, который выглядел очень сентиментальным, услышав слово «помолвка».