Вы пьете водку? Ели вы
из стран волшебных апельсины?
…Жратвой набитый, из Москвы
колбасный поезд мчит в Россию.
В окно нельзя смотреть без слез.
Там купол, словно Божья клизма,
там власть Советов, там колхоз
на всех парах социализма.
Кипит в горшках социализм,
а на лугах его скосили.
В садах цветет социализм…
Колбасный поезд мчит в Россию.
– Русь, так тебя и перетак, –
шепчу я в тамбуре бессильно.
О разум, плоский, как пятак…
Колбасный поезд прет в Россию.
1988
ЭЛЕГИЯ РАСПАДА
Ну к чему мне смотреть, Бога ради,
как над родиной мухи жужжат,
как шатаются пьяные бляди,
чертенята в болотах визжат,
багровеет прыщавое небо,
болен разум, руинами речь?
Воля вольная. Ей не до хлеба.
Ноша совести сброшена с плеч.
ЭЛЕГИЯ ОКРАИНЫ
На окраинах дачки, тоска, гаражи, огороды,
благодать.
Копошатся пейзане на лоне природы.
На окраинах кладбища.
Пыль. Жестяные венки. Мрамор. Тени. Ограды.
Тяготит притяженье Земли.
Притяжение ада.
Тупики.
Да поля. Да канава. Лопухи да крапива
на тысячи миль.
Пыль.
ЭЛЕГИЯ НОЧНОГО ЗАКОНА
Вечеру – бредить минутами мутными,
падая у переправ,
в стареньких джинсах бродить по запутанным
снам в иероглифах трав.
Пренебрегают морали резонами,
радуют пышностью форм
ночи служанки в колготках разорванных –
юных надежд комбикорм.
Обремененные темными бедами
и погруженные в плоть,
люди ночного закона не ведают,
что начертал им Господь
жить беззаконными и неподсудными,
вне человеческих прав,
пасть бездыханно-распутными, юными,
в смерть, в иероглифы трав.
ХОЛОДНАЯ ЭЛЕГИЯ
Над озером хрип ворон.
Ты слышишь подводный звон?
Ты слышишь во мгле времен
холодный озерный звон?
Ночные молчат поля.
Стянулась тоска-петля,
и длится славянский сон.
Ты – слышишь?..
ЭЛЕГИЯ О ЧУЖОМ ДОМЕ
Очерчен старый сад колючим рубежом,
он злобно ощетинился, как зона.
Фланелевый закат в окошке отражен
и светится вечернею иконой.
Выходит человек с крыльца в зарю блевать
из двери, за которой быт налажен,
ритмически скрипит двуспальная кровать,
и смерть на миг присела у трельяжа.
Послушай, им здесь жить и здесь околевать,
и наплевать на все иные мненья.
И будет человек с крыльца в зарю блевать,
остановив столетье на мгновенье.
ЭЛЕГИЯ О ЧУЖОМ ДОМЕ – II
Наливай, ни о чем не жалей.
В мире боли, где вольному воля,
шелушится короста полей,
дом уставился окнами в поле.
Пьем за дом на песке, из песка,
а в полях колосится тоска.
Рассыпается дом средь полей.
Так уж карта легла. Не жалей.
ЭПИСТОЛЯРНАЯ ЭЛЕГИЯ
В тишайшем городке, где курят «Рейс» да «Ватру»,
где вечно пуст кабак, где каждый на виду,
сентябрь по ночам дотошней психиатра
и не созреть вовек запретному плоду.
Качается впотьмах ночной туман белесый,
а горя здесь полно, и все не от ума.
Я, болт забив давно на жалобы и слезы,
не понял ни черта из твоего письма.
Ты пишешь, что погиб твой город-иностранец,
что царственный его посыпался фасад,
что странен над Невой его бесполый танец...
О страшный Ленинград, о бледный Ленинград...
Сей град мильонолик и вновь меняет имя.
В нем не видна сквозь дождь, сквозь липкий жирный чад
Селена, городских шизоидов богиня...
…О грязный Ленинград, о смертный Ленинград.
У нас все то ж, но быт с дождями перемешан.
до дьявола детей, соблазнов, похорон.
Здесь фраерская жизнь течет совсем неспешно,
Русь липнет к сапогам, да длится вязкий сон.
А ветхий город твой -- дитя Германий, Англий –
погибелью кричит и втайне смерти рад,
и с двух сторон свечу палит безумный аггел
во имя злых времен и бесполезных правд.
...Провинция тепла. Зевком встречая утро,
не думает никто про ваш последний час.
Пока – ведь я мудак подержанный и мудрый –
есть женщины еще, что молятся за нас.
ЭЛЕГИЯ С БОДУНА
Славны были наши предки, не лакали разной дряни,
вроде той, что нынче сто́ит… Ах, ты мать твою мети́л.
Жали-сеяли по пьяни, девок трахали по пьяни,
и Владимир их по пьяни в речке скопом окрестил.
Мы ж не пашем – палкой машем, не торгуем, не воюем…
Не идет к своей невесте на свиданку гегемон.
Он невинным поцелуям помахал прощально…ручкой
и с дешевкою в подъезде жрет «Тройной» одеколон.
Парфюмерия да пиво, вечер длинный и тоскливый…
Знать, дела его паршивы. О женитьбе – речи нет.
Не забыть ему дешевку, что впотьмах его любила:
будет он на СПИД и вшивость проверяться триста лет.
Что кривить душой? В безумном человеческом распаде
мне, как вам, порой охота зацепиться на краю,
пить вино по старым ценам, спать с простой советской…девой
и обедать регулярно в общепитовском раю.
Но не сеем и не пашем. Всяк орет: «Сарынь на кичку!» –
оттого, что дрянь лакают по субботам князь и смерд.
Пейте, граждане, «Абрау». Жизнь – порочная привычка,
а критерий наших истин все ж не практика, а смерть.
1992
НОЧНАЯ ЭЛЕГИЯ
Будь вежлив. Ведь осталось так недолго
писать, любить, смеяться и дышать.
Смирись и поспеши с возвратом долга,
хоть нету за душою ни шиша.
(Паук крестовый крутит над кроватью
ручонки мухам. Тихо на дворе.
Тьма, склизкая, как шелковое платье,
Тугой сквозняк в логической дыре)
Вне цикла "НЕЧЕРНОЗЕМНЫЕ ЭЛЕГИИ"
(из стихотворений последних лет)
ЭЛЕГИЯ NESCAFE
Рубеж: подводятся итоги полумер.
На кухне – кофе, женский смех и междометья.
Сквозь тусклый свет последних дней тысячелетья
нам гости сплюнуты пейзажем в интерьер.
Декабрь – сумрачный, отлитый из свинца –
тасует правила с какой-нибудь ларисой.
Но правил логика – цепочка компромиссов,
и кто ж посмеет быть логичным до конца?
Покуда чувствами играют «в дурачка»
супруг с любовником одной уездной леди,
гирляндой елочной пульсирует в беседе
смысл, растяжимый, как диаметр зрачка.
Вопрос забывчивой хозяйки, например:
– Как больше любишь ты, вкрутую или всмятку?..
Ответь несуетно, достойно, внятно, кратко.
Не напрягайся, ты ж не член…ЛДПР.
И слепо тянутся к краям горячим рты,
целуя, словно прикасаются к причастью…
Пусть тщетна дружба, пусть напрасны эти страсти –
в России каждый с Вседержителем «на ты».
Я сам на главное забил и положил.
Трещит порядок и в сердцах клубится хаос…
И все конечное меж пальцев просыпалось.
А я конечным в этой жизни дорожил.
Рубеж: подводятся итоги полумер.
Январь 2001
ЭЛЕГИЯ
Немало попутчиков было веселых,
Но с каждой верстой отставал я на шаг –
И вот в одиночестве пройден проселок.
Свернуть еще можно, вернуться – никак.
Мы ели всем скопом перловую кашу.
Всяк верил, молился и знал свой черед,
Влюбленный в дорогу неторную нашу.
Но я поотстал и сфуфлил поворот.
Колхоз, из которого мы уходили,
Объявлен банкротом. Теперь там снега.
И надо ж с дороги мне сбиться, мудиле!..
Отстал – и пургой засыпает стога.
Брось, Боже, во тьму мне окошка чинарик:
так страшно блуждать по сугробам и льдам.
Я помню, что кесарю должен динарий.
Сойдутся пути – я, ей-богу, отдам.
Я буду платить все долги и налоги,
Я выстрою храм и поверю в народ...
Господь, я не стоил и этой дороги,
Иначе бы я не сфуфлил поворот.
По совести, все, что меня омрачало,
Оплачено, пусть невеликой ценой.
Под утро сомкнутся концы и начала,
И вьюга залижет следы за спиной.
февраль 2004