Клинико-психологическое исследование
По данным анамнеза, беседы, наблюдения, продуктивный контакт затруднен; речь отрывистая, почти бессвязная; с трудом излагает жалобы, не способен проанализировать характер переживаний. Нарушена номинативная функция речи (элементы амнестической афазии). Имеет частичную критику к собственной мнестической и речевой несостоятельности.
Отмечаются неотчетливые аффективные нарушения, описываемые больным как «подавленность, волнение,... не могу быть абсолютно спокойным».
В поведении подчиняем, нуждается в побуждении. Частично утрачены навыки повседневного самообслуживания; резко обеднены по сравнению с предполагаемым преморбидным уровнем характер эмоционально-личностного реагирования, произвольная регуляция деятельности, интеллектуальные возможности.
Экспериментально-психологическое исследование
Исследование познавательной деятельности проводилось с помощью набора пато- и нейро-психологических методик, отдельных субтестов методики Векслера.
При исследовании активного внимания и умственной работоспособности выявляется резкая истощаемость и инертность психической деятельности, неспособность к концентрации внимания и волевого усилия в течение необходимого времени. Резко затруднен процесс формирования новых интеллектуальных навыков и переключение с одного вида познавательной деятельности на другой.
Мнестическая деятельность характеризуется выраженными нарушениями, охватывающими основные процессы и виды памяти.
При исследовании рече-слуховой памяти наиболее выраженные нарушения определяются в сфере кратковременного механического и логического запоминания. «Кривая запоминания» 10-ти слов имеет характер «плато» на уровне 3-4 слов. Больной не способен удерживать и воспроизводить смысловые связи в логическом стимульном материале (рассказ «Галка и Голуби»). При воспроизведении цифр в прямом и обратном порядке выявляются нарушения процесса запоминания, обусловленные как ослаблением следовой деятельности в мнестическом процессе (ослабление фиксации следа), так и снижением подвижности основных нервных процессов (инертность уже зафиксированных следов). При этом оперативная память, требующая активного переструктурирования информации (воспроизведение цифр в обратном порядке), страдает в значительно большей степени, чем непосредственное запоминание (воспроизведение цифр в прямом порядке).
Долговременная память отличается относительно большей сохранностью, чем кратковременная, однако значительно снижена по сравнению со «средней возрастной нормой».
При исследовании зрительной памяти и пространственного восприятия выявляется полная неспособность к зрительной ретенции (воспроизведению геометрических образов), а также отдельные ошибки узнавания предметов и их частей (например, изображенных частей лица).
При исследовании мыслительной деятельности выявляется отчетливое расхождение результатов в сфере понятийно-логического и пространственно-конструкторского анализа и синтеза. Так, больному доступно выполнение заданий малой и средней степени сложности на обобщение понятий («стол» и «стул», «собака» и «лев», «поэма» и «статуя», «яйцо» и «зерно»), что может указывать на относительную сохранность усвоенных ранее вербально-логических стереотипов и автоматизированных навыков логической деятельности. С заданиями, требующими привлечения новых знаний, выделения существенных признаков, больной не справляется.
При изучении стерео-мыслительной деятельности и практического конструирования (складывания, построения, рисования) выявляются отчетливые признаки конструктивной и идеаторной апраксии. При этом нейропсихологический анализ выявленных нарушений показывает, что грубое нарушение конструктивного праксиса обусловлено как расстройствами оптико-пространственного гнозиса, так и отсутствием замысла и мотива деятельности, способности к целенаправленному решению конструктивной задачи в соответствии с ранее намеченным планом.
Выявляемая аспонтанность, неспособность к планированию и анализу деятельности, резкое снижение интенции и мотивационно-волевого обеспечения мышления позволяют предположить, что нарушения конструктивной деятельности протекают в структуре «лобного синдрома» – синдрома нарушений целенаправленности, мотивов и контроля поведения.
Исследование эмоционально-личностной сферы затруднено в силу недоступности для больного выполнения анкетных и проективных заданий. На основании имеющихся данных можно предположить резкое обеднение мотивационно-волевой и эмоциональной сферы по сравнению с преморбидным периодом, в котором больной характеризовался гиперстеническими чертами.
Заключение
При экспериментально-психологическом исследовании высших психических функций (память, мышление, речь, гнозис, праксис) выявляются нарушения, характерные для глубокой степени выраженности церебрального атеросклероза (резкая истощаемость и инертность психической деятельности, грубые мнестические нарушения, общее интеллектуальное снижение, достигающее степени деменции).
Кроме того, выявляются отчетливые нарушения, характерные для локально-органического поражения головного мозга (зрительно-пространственная агнозия, конструктивная и идеаторная апраксия, нарушения спонтанности и целенаправленности поведения). Нейро-психологическая оценка результатов исследования позволяет предположить заинтересованность в патологическом процессе лобных, теменно-центральных и теменно-затылочных областей коры, а также глубоких структур головного мозга.
Следует отметить, что в настоящее время больной находится в состоянии полной социальной дезадаптации, не способен к самостоятельному жизнеобеспечению, нуждается в постоянном уходе, лечебно-реабилитационной и социальной помощи.