Книга предназначена только для ознакомительного чтения. Любая публикация данного материала без ссылки на группу и указания переводчика строго запрещена. Любое коммерческое и иное использование материала, кроме предварительного ознакомления, запрещено.
Книга: Волк
Автор: Джессика Гаджиала
Серия: МК «Приспешники» — 3
Количество глав: пролог + 24 главы + эпилог
Переводчик: Вера Васюнина
Редактор: Екатерина К
Вычитка: Екатерина К
Обложка: Светлана Романова
Наша группа: https://m.vk.com/passion.oflove (Passion of love ♔ Перевод книг 18+)
* Приспешники возвращаются, чтобы наконец рассказать нам историю Волка и Джейни. *
Он просто должен был спасти ее от нее самой… и от полудюжины преступных организаций, которые захотят ее крови, когда поймут, что она сделала.
Чего он не планировал, так это то, что она вторгнется во все аспекты его жизни со своим вспыльчивым характером и неспособностью принять «нет» в качестве ответа. И когда он наконец добрался до ее стен и выяснил, почему она вообще попала в беду, он понял, что ему нужно делать.
Он был чертовски уверен, что не станет тем, кого нужно спасать…
«Эта книга-художественное произведение. Имена, персонажи, места и события являются плодом воображения писателя или были использованы вымышлено и не могут быть истолкованы как реальные. Любое сходство с людьми, живыми или мертвыми, реальными событиями, местами или организациями совершенно случайно.»
ПОСВЯЩАЕТСЯ:
Сильным и молчаливым мужчинам, моему личному фавориту.
Пролог
Детектив Коллингс
Он ненавидел новичков. Он винил их в предстоящей отставке. По какой-то жестокой иронии судьбы, через пять лет после того, как он решил уйти с побережья реки Навесинк и отправиться куда угодно, в другое место, они решили дать ему мальчишку зеленее рождественской елки. Не то чтобы он не понимал, зачем им понадобилось ставить таких новичков, как он, в ряды ветеранов, но это вовсе не означало, что у него хватит терпения разбираться с этим дерьмовым супер-полицейским бредом.
Видите ли, новичок был даже не из этого района. Он не понимал того хрупкого равновесия, которое существовало на побережье Навесинк. Дело в том, что законники не управляли городом. Конечно, они вмешивались; они занимались грабежами, семейными ссорами, случайными бандитскими разборками.
Но не было никаких сомнений в том, кому принадлежало управление городом, крупным криминальным организациям. Это были МК Приспешники и их оружие; это был Ричард Лионе и его кокаин; это был Хейлшторм и их многообразные таланты; это было даже семейство ростовщиков, известных как Маллики; это было семейство Грасси и их доки; и это был подонок Лекс Кит, который погружал свои руки во все понемногу: наркотики, вымогательство, проституцию.
Коллингс когда-то был новичком, тестостерон затоплял его яйца, зудя, чтобы уничтожить каждого нечестивого ублюдка по эту сторону реки. В те дни он потерял брак и большую часть опеки над дочерью из-за своей одержимости. Ему не потребовалось много времени, чтобы понять, как обстоят дела. Половина департамента находилась в одном или нескольких карманах синдиката, так же как и судьи, присяжные, если дело заходило так далеко. Поэтому, пока он держал свой бумажник и свой банковский счет подальше от грязных денег, он рано узнал свое место. Его задача состояла не в том, чтобы выслеживать лагерь Приспешников и пытаться найти незаконное оружие. Это было не его дело — пытаться связать Хейлшторм с незаконной охотой на беглецов. Он даже не собирался гоняться за Малликами, когда один из их клиентов оказался в больнице со сломанными коленными чашечками.
К сожалению, это были не те понятия, которые новичок понимал, когда он расхаживал перед столом Коллингса, размахивая руками в волнении, пытаясь уговорить его подойти к капитану с каким-то безрассудным планом свергнуть кровавое правление Лекса Кита.
— Сынок, у меня есть холодное пиво и остатки китайской еды, чтобы вернуться домой. Мне это и не нужно…
Взрывы сотрясли здание и землю под ногами. Глаза новичка метнулись к нему на секунду, прежде чем он выбежал из здания, адреналин, без сомнения, пробежал по его телу.
Коллингс со вздохом схватился за пистолет, понимая, что пиво и остатки еды могут подождать, и медленно последовал за парнем на улицу.
Глава 1 Джейни
Моя рука горела огнем.
Я не почувствовала этого, пока не посмотрела вниз и не увидела знакомый черный рукав моей толстовки, охваченный пламенем. Из-за адреналина я ничего не чувствовала. Все мое тело покалывало, в ушах звенело от звуков взрывов. Их было шесть, расставленных вокруг дома Лекса. Я знаю это, потому что я была тем, кто установил их туда. Кроме того, именно я бросала бутылки с зажигательной смесью в окна первого этажа. Бутылки были из последней партии безумно дорогого виски, заказанного Лексом и перехваченного мной. Это было лишним. Бомбы сделали свое дело, но я хотела убедиться, что это чертово место сгорело.
Я с шипением сорвала с себя толстовку и швырнула ее в сторону. Она стала еще одной для растопки костра. Мое предплечье от запястья до локтя было красным и шелушилось, искажая татуировки под ним. Его нужно было обработать как можно скорее; каждая секунда, потраченная впустую, увеличивала вероятность серьезной инфекции.
Но меня это не волновало. Я беспокоилась о том, чтобы все было сделано.
Единственная вещь, которая меня волновала, — это убедиться, что мой план сработает, что Лекс Кит мертв.
Так что, не обращая внимания на атакующие тела охранников Лекса, выглядевших как обезглавленные цыплята без их предводителя, я помчалась по горящий территории в поисках потайных дверей в подвал. Я знала, что они были где-то рядом. Конечно, в этот момент я готова поспорить, что вы думаете, как чертовски глупо было идти в подвал горящего здания зная, что это место начнет разваливаться и обрушится на меня. Но, что ж, некоторые вещи стоили риска. Мне нужно было спуститься туда и убедиться, что этот сукин сын не отдыхает спокойно в своем чертовом убежище, как трус, которым он был.
— Я так и знала, — сказала я, хватаясь за ручку двери, которая была скрыта за декоративными соснами. Я полетела вниз по лестнице, едва успев заметить кровь на полу. Я знала, кому она принадлежала, когда увидела разбитое, окровавленное лицо Алекс, увидев ее, Брейкера и Шотера, на моем пути во двор. Именно из-за них в ту ночь взорвались бомбы — потому что у Лекса в подвале был Шотер, который использовал его как козырь против своего лучшего друга Брейкера, чтобы тот похитил и задержал хакера по имени Алекс. Проблема была в том, что Брейкер не знал, что Алекс была цыпочкой, а Брейкер не связывался с цыпочками. Так что, когда он добрался до нее и понял, каковы планы Лекса, он быстро сменил верность. Они прятались в его доме, пытаясь выяснить, как выбраться самим и Шотеру из этой дерьмовой ситуации.
Короче говоря, Алекс решила, что ей нужно уйти от Брейкера, чтобы он не был в опасности из-за нее. Я помогла ей это сделать. Но прежде чем я успела отвести ее в безопасное место, Лекс схватил ее своими лапами. Представьте Брейкера, который надумал попытаться в одиночку вытащить ее оттуда. Позволить человеку самому идти туда, думая, что он может справиться с целой армией. Он убил бы их всех, если бы я не была вовлечена во все это и не предложила свой план. Бомбы давали им возможность выбраться отсюда.
Если они умны, то уже на пути в Канаду или Мексику. Им нужно было залечь на дно и дать всему утихнуть. Если я протяну достаточно долго, это будет и моим планом. Единственная разница заключается в том, что я никогда не смогу вернуться на побережье Навесинк, как только все узнают, что я сделала.
Но я не могла думать об этом.
Я рванула через дверь, которая вела в отделанную часть подвала, зайдя за модный бар, который он установил, и швырнув бутылки с алкоголем на пол. Я не была глупой. Я знала, что
главное в убежищах — это то, что они практически неприступны, но где-то должен быть рубильник, чтобы открыть его.
— Черт возьми! — Закричала я, открывая последний шкаф и проводя рукой по гладкой поверхности внутри.
— Помогите. — В моих ушах звенело, и его голос был едва слышен, но я услышала его. Я взлетела вверх, осмотрела комнату и упала на распростертое тело кого-то в костюме в углу. Его лицо было разбито, окровавлено, распухло, но мне показалось, что он был хорош собой, прежде чем его избили. Единственный глаз, который не заплыл, был пронзительно зеленого цвета. Я была уже готова пожать плечами и сказать: «Черт с ними», когда заметила, что его руки были в наручниках.
— Черт возьми, — прорычала я, обходя бар и направляясь к нему. Я бы не возражала, если бы там погиб один из его охранников, но не какой-нибудь заключенный, который, вероятно, только и сделал, что смотрел на Лекса не так, как надо. — Почему ты здесь, внизу? Это место скоро рухнет.
— Кажется, у меня сломана нога, — прошипел он, убирая ногу, о которой шла речь. Через штанину его брюк я могла видеть край одной из его костей, торчащий сквозь материал и, следовательно, его кожу.
— Ты так думаешь? — Я фыркнула, качая головой.
Я не поддаюсь панике. У меня ни за что не хватит времени вытащить этого чувака и найти рычаг, чтобы отпереть его убежище. Я вздохнула, опускаясь рядом с ним, обхватывая его за спину и принимая столько веса, сколько позволяло мое значительно более хрупкое тело. Это была одна вещь, которая всегда меня бесила. Сколько бы я ни тренировалась, как бы хорошо ни училась, я никогда не смогу превзойти большинство людей в Хейлшторме, военном лагере без законов, в котором я жила и работала. Я была маленькой. Я могла быть быстрой и иметь хорошие инстинкты в бою, но, когда дело доходило до этого, большую часть времени вы выигрывали из-зп грубой силы, что означало, что я проиграла. А этот парень был выше меня на добрый фут и весил семьдесят пять фунтов, так что, когда он навалился на меня, мне пришлось сжать колени, чтобы они не подогнулись.
— Я Джошуа, — сказал он, прыгая рядом со мной через подвал.
— Я не в настроении заводить друзей, Джош. Ты только что испортил мои планы.
— А какие были? — спросил он, и его лицо исказилось от боли.
Я решила, что ему нужно поговорить, чтобы отвлечься от того факта, что внутренняя часть его тела внезапно оказалась на полпути наружу, поэтому я решила потакать ему. — Убить Лекса Кита.
— Это была ты? — спросил он, размахивая свободной рукой. На мой напряженный кивок, он издал звук, похожий на фырканье. — Значит, я должен тебя поблагодарить, а?
— За что? — Спросила я, морщась, когда мы начали подниматься по лестнице, моя свободная рука мертвой хваткой вцепилась в перила, чтобы не упасть.
— Если бы это место не взорвалось, я был бы мертв, — выдавил он, когда мы вынырнули обратно на траву.
Издалека до меня донесся вой сирен. Мне нужно было убраться отсюда к чертовой матери. — Полагаю, лучше калека, чем труп.
— Нет никакой надежды ходить без хромоты, не так ли? — спросил он, уже зная ответ.
— Нет, — честно ответила я. Я никогда ничего не приукрашивала. — Но я уверена, что ты сможешь ходить с тростью. Мне нужно посадить тебя у ворот, — сказала я ему, когда мы ковыляли по подъездной дорожке. — А потом ты должен забыть, что видел меня.
— Ты собираешься просто бросить меня? — спросил он, и я почувствовала на себе его взгляд, обвиняющий меня, молчаливо называющий бессердечной.
— Ты бы предпочел, чтобы я осталась, и моя задница оказалась взаперти после того, как я спасла твою жизнь… дважды?
— Я все понял, — признал он, когда мы вошли в распахнутые ворота.
— Копы уже почти приехали. Они поднимутся на холм через пять, может быть, десять минут. Мне нужно выбраться отсюда. Ты никогда не видел меня, — напомнила я ему, прислоняя его к будке охранника.
— Кого видел? — спросил он, и я кивнула, бросив на него последний взгляд.
— Скорее всего, он еще жив. Он явно что-то задумал для тебя. Мой совет… Дай показания полиции или убирайся отсюда к чертовой матери, как только сделаешь операцию. — С этими словами я рванула вниз по дороге, молясь, чтобы у меня все еще было достаточно форы, чтобы обставить полицейских.
Я была в пятнадцати минутах ходьбы от участка Лекса, когда на меня это нашло. Так было иногда. Мне не нужно было слишком много думать, переживать из-за этого. Иногда оно подкрадывалось неожиданно и наносило вред. Мои легкие горели от бега, и я с громким всхлипом упала на колени на обочине проселочной дороги.
Я потерпела неудачу.
Я потерпела неудачу, и теперь я никогда не почувствую, что могу дышать свободно.
Мои руки двинулись вверх, чтобы закрыть лицо, я старалась изо всех сил, чтобы скрыть слезы. Я не плакала. Я не могла. Я не позволю себе. Если я начну, я знала, что никогда не остановлюсь. Поэтому в течение восьми лет я подавляла их.
Именно это я и пытался сделать, когда услышала грохот грузовика, проехавшего мимо меня и остановившегося в нескольких ярдах от того места, где я все еще стояла на коленях в грязи.
— Просто продолжай. Просто продолжай идти, — пробормотала я себе под нос, надеясь, что они решат, что они не такие уж хорошие люди, и займутся своими делами.
Я услышала, как хлопнула дверь и послышались приближающиеся шаги. Черт возьми.
Я глотнула воздух, который обжег мои легкие, как кислотный туман, пытаясь взять себя в руки и встретиться лицом к лицу с тем, кто, черт возьми, решил остановиться и помочь случайной цыпочке на обочине.
— Женщина, — позвал глубокий, грубый голос, заставив меня вскинуть голову. О, ради всего святого!
И вот он здесь… все пять миллионов футов его тела. Не совсем, но парень был высокий, шесть футов шесть дюймов. Так же он был широким, чтобы соответствовать росту — крепкие плечи, широкая грудь, массивная в центре, ноги, как чертовы стволы деревьев. На нем были черные джинсы, которые не были ни узкими, ни свободными и сидели так, как должны были сидеть джинсы, что освежало среди моря хипстеров и подражателей-гангстеров. Его черная футболка была тонкого покроя и не делала ничего, чтобы скрыть грубую силу под материалом. Его кожаный жилет был потертым и мягким на вид, став таким от ежедневного ношения с того дня, как ему исполнилось восемнадцать. Мне не нужно было видеть спину, чтобы знать, какую эмблему я там найду.
МК Приспешники.
Мне также не нужно было спрашивать, чтобы знать, что он был не просто членом клуба, он был Дорожным Капитаном. Он был третьим в команде после Рейна, лидера, и Кэша, брата Рейна.
Я знала все это, потому что примерно год назад Хейлшторм работал с ними тремя (плюс какой-то молодой парень по имени Репо, который еще не был пришит). Рейн связался с женщиной, которая принадлежала Ви, крупнейшему торговцу людьми в округе. А когда Ви пришла и забрала девочку, Саммер, обратно, Рейн пришел в Хейлшторм с просьбой о помощи. Ло, безнадежный романтик, как она есть, согласилась, и мы пошли во все оружии, сверкая, в стиле боевика.
Таким образом, я обнаружила маловероятного соучастника событий этой ночи. Саммер в точности выполнила мои инструкции.
Мамонт передо мной возвращался из ее дома, где я попросила ее пригласить его, Кэша, Ло и отца Саммер, Ричарда Лионе, на званый обед.
Примерно через две минуты гиганту позвонят и сообщат, что его дом тоже разбомбили. Я знала это, потому что и его я тоже разбомбила.
Это долгая история.
— Оставь меня в покое, Волк, — потребовала я, не сводя глаз с его лица. Мне не нужно было смотреть, чтобы понять, что его причудливые медового цвета глаза были устремлены на меня, что под его темной бородой, рот был в твердой линии. На самом деле он был очень симпатичным парнем, если вы любите байкеров-горцев. К счастью для меня, я ни в кого не влюблялась. Но это не означало, что я не могла встретиться с ним взглядом. Было в нем что-то такое, что заставляло меня чувствовать себя незащищенной, уязвимой… как будто он знал. Хотя он не мог знать наверняка. Никто не знал, кроме Ло. И даже Ло не знала всей истории.
— Нет, — сказал он после долгой минуты, заставив мою голову вскинуться, и, как я и ожидала, я почувствовала себя обнаженной под его взглядом.
— О, не пытайся вытворять со мной эту мужскую чушь, Волк. Я сказала, оставь меня в покое.
— Я сказал нет.
Христос. Он тоже был упрямым ублюдком. Замечательно. Это было именно то, что мне нужно.
— Мне не нужны твои…
— Я позвоню Ло.
Я вскочила на ноги с истеричным «нет!», что заставило его сдвинуть брови.
— Никакой Ло, — сказал он тоном, который был наполовину заявлением, наполовину вопросом.
— Никакой Ло, — повторила я, пытаясь унять бешеное сердцебиение. Если бы был хоть один человек, с которым я не могла бы встретиться прямо сейчас… или когда-нибудь снова, то это была Ло.
Я была так поглощена своими переживаниями о Ло, что не заметила, как его глаза оторвались от моего лица и остановились на моей руке, пока не почувствовала, как его тиски сомкнулись вокруг моего запястья и потянули его вверх. Я перевела взгляд на его лицо, ожидая какой-то реакции, но он ничего не ответил.
Если и было что-то в Волке, помимо того, что он совершенно неспособен связать воедино законченное предложение, так это невозмутимость. Он был спокоен, уравновешен, крепок. Он никогда ничего не выдавал.
Его глаза медленно переместились на мое лицо, он тяжело вздохнул, его голова слегка покачнулась, и я поняла, что он знает. Он знал, что я установила бомбы.
— Черт, женщина…
Да… это примерно описывало все.
Глава 2 Волк
Званый ужин был чертовски странным.
Я бы вообще не поехал, если бы, когда я попытался отказать Саммер, ее глаза не наполнились слезами.
Я не мог заставить ее плакать из-за такой глупости, как мое присутствие на званом обеде. И я пошел.
Я поел.
Я убрался оттуда к чертовой матери.
Почему она хотела собрать нас всех сразу: торговцев оружием, наркоторговца и главаря беззаконной армии, было выше моего понимания.
Женщины…
Бомбы взорвались, когда я был на полпути к дому, заставляя землю дрожать, а меня остановиться и посмотреть, что, черт возьми, происходит. Вниз с холма, особняк Лекса Кита был объят пламенем. Я не собираюсь лгать — увидев это, я чуть не расплылся в улыбке Чеширского кота. Я долго стоял там, засунув руки в карманы, наблюдая, как маленькие помощники злого ублюдка бегают вокруг, как идиоты, без их вездесущего руководителя, который указывал бы им, что делать.
Чертовски весело.
Если кто-то и заслуживал того, чтобы его дом снесло с лица Земли, так это Лекс Кит. Я мысленно помолился, чтобы он страдал где-то внутри этого места, кожа покрывалась волдырями и слезала. Может быть, я и был таким, но я никогда не был милосердным. Кроме того, этот ублюдок не заслуживал ничьей милости после того дерьма, которое он творил с людьми, особенно с женщинами. Он был злобным насильником-садистом, заслужившим самую мучительную смерть, какую только можно себе представить.
Скатертью дорога к чертям и все остальное.
Я проехал еще десять минут по улице, когда заметил что-то на обочине. Забей на это. Кто-то на обочине дороги, стоя на коленях в грязи. Сначала я подумал, что это может быть один из подручных Лекса, но мои фары осветили длинные темные волосы и маленькое, почти детское тело, и я понял, что это не один из его людей. Это была женщина. Это вполне могла быть одна из женщин, которых Лекс держал в своем поместье. Проститутки или секс-рабыни. Кто, черт возьми, знает.
Вздохнув, я остановил грузовик на обочине и вышел.
Эта женщина была не кем иным, как маленькой адской протеже Ло, Джейни. Я познакомился с Джейни, когда она помогала Рейну спасти Саммер от торговца людьми, примерно за год до этого. Она была отстраненной, расчетливой, вспыльчивой женщиной, которую уважали все остальные мужчины и женщины в Хейлшторме. И, учитывая огромное количество криминальных и бывших военных талантов, которыми щеголяло это место, само собой разумеется, что она должна была быть кем-то особенным. Я видел, как она держала пистолет, уверенная в себе. Может быть, не лучший стрелок, которого я когда-либо видел, но хладнокровный, расчетливый убийца, когда ей это было нужно.
Она была молода. Я думаю ей двадцать четыре или двадцать пять, хотя она выглядела моложе, будучи невысокой и такой тощей, что у нее почти не было изгибов. Даже в ее обычных обтягивающих черных майках, ее грудь была едва ли больше, чем предположение, а ее бедра не существовали. Это не означало, что она не была горячей. Она была хорошенькая, с длинными темными волосами, большими голубыми глазами и яркими татуировками. Больше всего в Джейни привлекала уверенность, которую она носила, как будто ей было наплевать, думаешь ли ты, что она горячая или нет. Что, в общем, делало ее еще более горячей.
Она не выглядела такой уж горячей, стоя на коленях в грязи, ее лицо исказилось так, что можно было подумать, что она ведет безнадежную битву со слезами. Но она выдохнула, когда поняла, что это я. Так было до тех пор, пока я не упомянул имя Ло, и она отпрянула, как будто я ударил ее. Она не хотела, чтобы Ло знала. И это было какое-то странное дерьмо, потому что из того, что я понял, эти двое были практически привязаны друг к другу.
Затем мои глаза быстро осмотрели ее, заметив разрыв на колене правой штанины, темное пятно вокруг бедра левой ноги, которое я не мог знать наверняка, но готов был поспорить на хорошие деньги, что это кровь. Затем, наконец, бледная кожа ее правой руки, которая обычно была просто красивым ярким произведением искусства, но вместо этого была яростно красной и сильно облазила. Моя рука обхватила ее запястье, слегка потянув его вверх.
Не нужно быть гением, чтобы понять, как она его получила. Она была на дороге, которая вела прочь от дома Лекса. Она установила там бомбы. Почему?.. Я понятия не имел. И очевидно, что она сделала это не с благословения Хейлшторма и Ло, иначе она сама позвонила бы Ло, а не настаивала бы, чтобы я этого не делал. Но я точно знал, что ей нужно убраться с дороги, а не стоять на коленях рядом с ней. Ей нужно было скрыться с глаз долой, пока копы, какими бы продажными и некомпетентными они ни были, не начали вынюхивать. И ей определенно нужно было позаботиться о своей руке.
После всего этого я получу кое-какие ответы.
— К черту женщина… — сказал я, отпуская ее запястье. Оно упало на ее бок, и она даже не вздрогнула. Она должна была испытывать сильную боль. Я обжигался довольно много раз в своей жизни, и боль была жестокой и непреклонной, пока вы не нанесете нужные крема на нее. Возможно, она была в шоке. Это объяснило бы ее необычное молчаливое состояние. — Поехали, — сказал я, махнув рукой в сторону своего грузовика.
— Я никуда с тобой не пойду, Волк, — сказала она, вызывающе вздернув подбородок. В хороший день все в Джейни кричало: «мне не нужна помощь ни от тебя, ни от кого-либо другого». Сегодня был не самый удачный день, и обычная ярость, казалось, потускнела под чем-то еще, что я не мог объяснить: сожалением, страхом или горем. Я никак не мог понять, что это такое. Но это было что-то такое сильное, что заставило ее губы слегка задрожать, а плечи опуститься вниз. Это была поразительная перемена, которая мне не понравилась. Такие женщины, как она, сильные женщины, не принимают ни от кого дерьма, никогда не должны выглядеть такими потерянными и неуверенными в себе.
— Женщина…
— Нет, — повторила она, подняв брови, как будто не могла поверить, что я не принимаю «нет» за ответ. — Я в порядке. У меня все отлично. Мне не нужна твоя помощь.
— Копы едут, — попытался я, мотнув головой вниз по склону холма, где звуки сирен были одновременно неподвижными и движущимися… на нашем пути.
Джейни долго смотрела через плечо, ее дыхание со свистом вырывалось наружу.
— Поехали, — сказала она, поворачиваясь ко мне. — Только это. Никаких вопросов. Никаких объяснений. Просто поездка. Договорились?
Я почувствовал, как мои губы дрогнули от ее тона, но кивнул головой. Она пронеслась мимо меня, бросив свое маленькое тело на пассажирское сиденье моего грузовика и захлопнув дверь.
Я дам ей молчание, которого она хочет. Я дам ей возможность уехать.
Я просто не сказал ей, что она едет не туда, куда хочет, чтобы я ее отвез. Нет, она поедет ко мне домой.
Нравится ей это или нет.
Глава 3 Джейни
— Я сказала, останови этот чертов грузовик прямо сейчас, Волк, — крикнула я, и звук эхом отозвался в закрытой кабине его грузовика.
— Нет.
Мы уже пять минут вели один и тот же разговор, я кричала, вопила, ругалась, хлопала ладонью по приборной панели. Он дал мне тот же самый односложный ответ, спокойный, как огурец, что только еще больше разозлило меня. Он запер эту чертову дверь на ключ, чтобы я не смогла ее открыть. Потом он просто… продолжал ехать.
Только горстка людей знала, где живет Волк. Он был замкнутым, как затворник. Единственная причина, по которой я имела представление о его хижине в лесу (достойная фильма ужасов, по- настоящему уединенная), заключалась в том, что, когда я не могла спать, я сидела в интернете, раскапывая информацию о людях с побережья Навесинк. Я никогда не спала. Итак, я наткнулась на информацию о земле Волка добрых десять месяцев назад. Так что, я знала в каком направлении Волк вез нас.
Это было также в совершенно противоположном направлении от того места, куда я попросила его отвезти меня, где у меня была припаркована машина, полная всего, что я взяла из Хейлшторма и все припасы, которые я упаковала для своей новой жизни.
— Ты серьезно, блядь, похищаешь меня прямо сейчас? — Спросила я, опустив глаза и сидя вполоборота к нему, скрестив руки на груди.
— Да.
Это не может быть моя жизнь.
Во-первых, я по-королевски испортила свой план. Я понятия не имела, жив Лекс Кит или мертв. Во-вторых, я так и не выбралась отсюда. В-третьих, меня похитил человек, с которым я когда- то сражалась бок о бок.
— Клянусь Христом, я убью тебя, когда ты остановишь эту машину, — сказала я, именно это и имея в виду. Я не настолько глупа, чтобы рисковать собственной жизнью, избивая его до полусмерти, пока он сидит за рулем. Но все ставки были сделаны, когда я не рисковала насильственной, металлически-проткнутой автомобильной смертью. На эту угрозу я не получила ответа. Вероятно, потому, что он считал это несерьезным. Я представила каково это — быть настоящим, дышащим сексуальным парнем, равным гиганту на вершине бобового стебля Джека, что делает угрозу кровавой смерти от девушки, которая едва может склонить чашу весов на три цифры в хороший день, недопустимой, если не откровенно смехотворной.
Его ждало горькое разочарование.
Я была в бешенстве. То есть… серьезно разозлилась. Я хотела крови.
И так как я не могла заполучить Лекса Кита, что ж, я была согласна с тем, чтобы заполучить его. По крайней мере, хоть что-то. Сколько бы мне не удалось сделать до того, как он меня прикончит. Я не питала никаких иллюзий. Я ни за что не смогла бы одолеть его в любой схватке, даже если бы он просто стоял и позволял мне бить себя. Скорее всего, я сломаю себе руки, прежде чем причиню ему хоть какой-то вред. Но это не означало, что я не хотела выплеснуть на него часть своего разочарования.
Я имею в виду… кто вообще увозит кого-то куда-то против их воли? Даже если, возможно, он хотел поступить правильно и увести меня подальше от копов, которые наверняка приняли бы ожог на моей руке за некую компрометирующую улику. И если бы они отнесли мою одежду в лабораторию, то нашли бы гораздо больше, чем следы бомб и коктейля Молотова.
Возможно, мне следовало быть ему благодарной. Он, очевидно, был готов к этому, когда предложил подвезти меня. Я просто сходила с ума на обочине этой дороги.
Но, как бы то ни было, мне не нужно было прятаться в его хижине в лесу. Мне нужно было убираться к чертовой матери из города. Господи, а что, если этот парень Джош решил сдать меня? Чем дальше я буду, тем лучше. Возможно, я рисковала своими отношениями со всеми, кто был мне дорог, делая то, что я сделала, но я не была в восторге от идеи оказаться за решеткой на всю оставшуюся жизнь.
Волк повернул грузовик на подъездную дорожку, которая была достаточно крутой, чтобы вы смогли преодолеть ее пешком или на каком-нибудь другом бегемоте с огромной тягой, как у его грузовика. Наверное, поэтому он и оставил свой байк в лагере Приспешников.
— Ты собираешься посадить меня на цепь? — спросила я, чувствуя себя неловко от затянувшегося молчания, пока мы ехали по длинной дороге.
Взгляд Волка на секунду встретился с моим, и я могла бы поклясться, что он выглядел почти оскорбленным. — Нет.
— Тогда ты не сможешь держать меня здесь, — сказала я, глядя в окно.
— Хорошо, — сказал он тоном, которому я не доверяла, как будто он знал что-то, чего я не
знала.
Подъездная дорожка, казалось, извивалась вечно, уводя нас все глубже и глубже в лес,
верхушки деревьев были давно голыми. Невольно я почувствовала, что расслабляюсь. Было что-то успокаивающее в том, что ты находишься там, где тебя никто не будет искать и не найдет. Особенно после всех безрассудных и непростительных поступков, которые я совершила той ночью.
Наконец Волк остановил свой грузовик возле маленькой хижины, выглядевшей так, словно она была не больше обычной квартиры на чердаке.
— Ты хоть в него влезаешь? — спросила я, желая только подумать, но не тут-то было.
На это Волк издал какой-то фыркающий звук, который я приняла за веселье, когда оглянулась и увидела, что его медовые глаза смеются.
— Пошли, — сказал он, выскакивая из своей двери и нажимая кнопку, чтобы открыть детские
замки.
Не имея особого выбора, я последовала за ним, выпрыгнув из кабины, что заставило меня
почувствовать себя маленьким ребенком, когда я тяжело приземлилась, что отозвалось болью в моих ногах. Когда я подняла глаза и увидела, что он стоит у своей двери, губы его подергиваются, я прошлась взглядом по нему, когда приближалась.
— Не все из нас могут быть Полом Баньяном (прим.авт. вымышленный гигантский дровосек, персонаж американского фольклора), — ощетинилась я. Я остановилась перед ним, широко расставив ноги и вытянув шею, чтобы посмотреть на него. — Если бы моя рука сейчас не пульсировала я бы сдержала свое обещание. Сейчас мне нужно привести себя в порядок и принять обезболивающее. Но не думай, что я забуду об этом. Было бы не очень умно засыпать рядом со мной сейчас.
Губы его снова дернулись, и он кивнул мне, признавая мою угрозу, как родители признают заявление своего ребенка о том, что они супермены, когда они заправляют наволочку за воротник своей пижамы, как плащ.
Когда он ничего не сказал, я вздохнула. — Итак, у тебя действительно есть водопровод в этом доме или он так выглядит из-за того, что коп сидит на корточках за кустом, и наблюдает за тобой?
Вот оно снова, губы подергиваются. По-видимому, все, что я говорю, его забавляет. Я почувствовала себя одновременно раздраженной и польщенной этим осознанием. Раздраженной, потому что все, что я говорила, не должно было быть смешным, особенно те части, где я угрожала его убить. И польщенной, потому что, ну, никто никогда не смеялся надо мной, и потому что я знала, что Волк был не из тех людей, которых легко развеселить. Он был очень серьезным парнем.
Он подошел к входной двери, которую оставил незапертой, и толкнул ее внутрь. Он ничего не сказал, но, с другой стороны, он редко это делал, поэтому я последовала за ним. Изнутри его дом представлял собой чердачную планировку с прямой маленькой кухней у стены слева и небольшим обеденным столом. У дальней стены стояло потертое кожаное кресло, рядом с ним — столик, заваленный журналами, и огромный телевизор, прикрепленный к стене рядом с входной дверью. Справа стояла огромная кровать с плюшевым красно-черным фланелевым одеялом — настоящий стиль горца. Там было две двери, которые, как мне показалось, вели в ванную и гардеробную. И это все. Вот и все, что было в его доме.
Я думаю, что судить немного грубо, учитывая, что я провела последние восемь лет, живя в Хейлшторме, лагере наемников (незаконный военный комплекс), который был сделан из грузовых контейнеров без окон, где я спала в комнате казарменного стиля с кучей мужчин и женщин. Но если вы собирались устроить себе пристанище в лесу, то почему бы вам не сделать его более… ну, комфортным?
И все же здесь было уютно. Бревенчатые стены, деревянные полы, окна без занавесок, плетеные ковры тут и там. Он кричал «домой» тому, кто почти забыл, что такое дом. Если бы у него были какие-то массивные встроенные книжные полки и убийственное подключение Wi-Fi, я могла бы чувствовать себя тут комфортно.
Я почувствовала, как мое здоровое запястье сжали гигантской рукой, и подняла глаза, когда он потянул меня вперед к двери рядом с кроватью.
— Перестань меня лапать, — проворчала я, тщетно пытаясь вырвать свою руку из его хватки. Он открыл дверь и потянулся внутрь, чтобы включить свет, затем затащил меня внутрь, хлопнув дверью, чтобы дать нам больше места для нахождения в небольшом пространстве с квадратной раковиной, туалетным столиком и зеркалом, душевой кабиной и туалетом. Что было то было. Никакой аптечки. Никакого бельевого шкафа. Боже, вся его квартира кричала: «Я мужчина и не нуждаюсь во всем этом бесполезном дерьме вроде полотенца для гостей или ковриков для ванной». Меня внезапно развернули, мой живот прижался к раковине, раздавленный крепким телом Волка за моей спиной. Он протянул руку вокруг моей талии, повернул кран и поставил пробку в раковину.
— Что ты… — Я вздрогнула, потом обнаружила, что моя обожженная рука погружена в прохладную воду, сжатая и удерживается там его рукой, обвитой вокруг моей. Повторяю, его рука держала мою. Никогда еще мужчина не держал меня за руку. Никогда… в жизни. И вот это случилось впервые с моим благонамеренным похитителем, который имел в виду не что иное, как молчаливое указание держать мою руку под водой.
Я сосредоточила все свое внимание на том, чтобы держать свои пальцы все еще под его, не желая, чтобы он думал, что я делаю такое же большое усилие, как и он. Свободной рукой он выдвинул ящик у моего бедра, вытащил оттуда все необходимое и положил на столешницу рядом с моей рукой: бинт в заводской упаковке, лейкопластырь и огромную белую баночку с этикеткой.
— Что это такое? — Спросила я, потянувшись к ней здоровой рукой и подняв ее, чтобы прочитать этикетку. — Сульфадиазин серебра, — прочитала я, поворачивая голову, чтобы посмотреть на него вопросительно.
— Крем от ожогов, — ответил он, забирая его у меня из рук и ставя обратно на стойку. На этом все и закончилось. Он не собирался ничего объяснять. Я имею в виду, что на самом деле не ожидала от него этого. Он не был ни болтуном, ни собеседником. Что, учитывая, что я почти никогда не затыкалась, немного беспокоило меня. Я не могла просто продолжать говорить без комментариев от кого-либо еще. Я имею в виду, что могла бы, но выглядела бы сумасшедшей. И вдруг я поняла, что не хочу выглядеть сумасшедшей. Обычно мне было наплевать, что обо мне думают. Но по причинам, которые я предпочитала не анализировать, я не хотела, чтобы Волк думал, что я сошла с ума.
Так что я стояла молча, глядя на свою руку под прохладной водой. На самом деле, я вообще не смотрела на свою руку; я смотрела на руку Волка, обернутую вокруг моей. Как и все его тело, она была массивной, и с большими суставами, сухожилиями и венами, которыми, казалось, обладали только крупные мужчины. Как будто они могли справиться с чем угодно, как будто они могли держаться вечно и никогда не уставать, как будто они могли взять любую ношу и поднять ее.
Иисус Христос.
Я начала думать, как Ло, вся бесхребетная от чтения всех ее глупых любовных историй все
время.
Это была не та женщина, какой я была. Я не романтизирую вещи. Я, конечно, не думала о
поэтических способах описать долбаные мужские руки. Да что со мной такое?
Пока я думала об этом, моя рука наконец освободилась, и я увидела, как мои пальцы инс<