Огромное – на две головы выше человека, чёрное как уголь, с клыкастой вытянутой мордой чудовище в прыжке изогнулось, намереваясь полоснуть свою цель расслаивающимися зазубренными когтями, но пара острых, слегка изогнутых клинков скрестились на его шее, с лёгкостью разрезав мышцы, войдя в узкую щель между позвонками и за долю секунды отделив голову от тела. Громкий визг твари мгновенно оборвался, и тело, пролетев над головой своего убийцы, смачно впечаталось в стену за его спиной.
Пара десятков изменённых тварей волной накатывали на двух зажатых в небольшом проходе между проржавевших гаражей бойцов, не обращая внимания на потери, не зная страха, живя лишь одним желанием – исполнить повеление властительницы. Однако даже такого численного преимущества не хватило – нескольких из них ещё на подходе срезал плотный поток раскалённой стали, а остальные в этом проходе мешали друг другу, не имея возможности атаковать всем разом. Издав заглушённый респиратором крик, боец бросился вперёд, и его сабли, мелькая с невидимой глазу скоростью, за пару мгновений искромсали ещё двух стоящих слишком близко тварей, вспарывая покрытую гноящимися ранами шкуру, срубая когтистые конечности и уши и наконец, одновременно войдя в шеи чудовищ, перерезали обеим глотки похожим на взмах крыльев движением. Его соратнику повезло гораздо меньше – тяжёлый бронекомплект больше мешал ему, чем помогал, а притом, что недостаток мастерства он старался компенсировать яростным натиском, поражая нечисть взмахами широкого, метровой с лишним длины прямого меча – он и сам то и дело получал огромной силы удары. В итоге одна из самых крупных тварей наконец ухитрилась в прыжке сбить его с ног, и они вместе, проломив ворота одного из гаражей, кубарем улетели внутрь, а гараж, не выдержав столь непристойного с собой обращения, обрушился на них десятками килограммов насквозь ржавого листового железа. Впрочем, бронированного вояку это надолго не остановило – дикий рёв чудовища внезапно оборвался с грохотом мощного выстрела, из пробитого железа гаража брызнула чёрная струя, а через несколько секунд появился и сам солдат – используя огромную инерцию бронекомплекта для мощного таранного удара, он буквально проломил себе проход наружу, одновременно с этим обеими руками обрушивая меч между костяных выступов на голове ближайшего повернувшегося на шум монстра. Тяжёлое лезвие почти не встречая сопротивления прошло сквозь мозг, плоть и кости и, развалив тело чудовища надвое взметнулось вновь, широким взмахом сняв голову ещё с одного. Вновь оказавшись лицом к лицу с двумя столь серьёзными противниками даже лишённые зачатков разума твари, недовольно рыча, начали отползать.
-Туговато, чтоб их черти в аду матом крыли… - прогремел из-под шлема бронированный – Ещё раз так попрут – не удержим. У меня патронов на самом донце осталось…
-Нечего бояться. Тем более, мы уже достаточно близко. – Второй снял с пояса какой-то продолговатый предмет, отвинтил крышку с одного его конца, повернул на другом, и в небо вонзилась ослепительно яркая алая молния…
Хан проснулся от громкого свиста и хлопка, раздавшихся откуда-то из-за периметра. Начисто забыв о том, что из оружия у него остался только револьвер, искатель бросился на стену, но единственное, что ему удалось увидеть – пылающий шар сигнальной ракеты, медленно опускавшийся за груды развален в нескольких сотнях метров от Цитадели.
-Ну что, хотел Архангела повидать? – толкнул его в плечо один из солдат, в котором Хан узнал давешнего знакомого из столовой – Вот сейчас и увидишь! Каждый второй, ко мне, остальным – оставаться на постах, готовьтесь прикрыть!
-Постой! Так у меня же…
-Дам я тебе «калаш»! – уже почти орал вояка – Дуй за мной к грузовику, живо! Харон! Кабан старый, где ты там?!
Добежав до грузовика, у которого меньше чем за полминуты собралось ещё пятеро, включая Хана, бойцов, солдат яростно замолотил кулаком по двери увенчанной орудийной башенкой будки позади кабины. Внутри что-то заворчало, послышалось недовольное «Даже поспать не дадут, … … … мать вашу…», приправленное непередаваемой мощи многоэтажной конструкцией, и наконец дверь приоткрылась, и из неё показалась усатая голова грузного мужика, явно разменявшего пятый десяток.
-Чего тебе, мать твою десятикратно, надо, Гриша?
-Заводи свою гробовозку, надо наших выручать!
-Что ж ты, твою мать, сразу не сказал?! Живо грузитесь внутрь, мать вашу!
Солдат долго ждать не потребовалось, видимо заранее зная, кому какое полагается место, они забрались в будку бронированной громадины, откуда сразу же раздался гул каких-то механизмов, башня с орудием и спаренным с ним пулемётом со скрежетом повернулась туда-сюда, а из-под откинувшихся заслонок бортовых амбразур показались хищные дула пулемётов. Сам же Хан, не зная, что ему делать, рванул за Григорием в кабину, в которой уже возился, раскочегаривая механического зверя, Харон. Забравшись на заднее сиденье (на переднем готовил к бою установленный в заменяющей левое окно бронеплите с шаровым креплением ПКМ солдат), Хан протянул руку к закреплённому на спинке переднего автомату.
-Да-да, бери. – не поворачиваясь, бросил Григорий – Только назад вставить потом не забудь!
Взревев и выбросив из выхлопной трубы струю пламени, броневик наконец тронулся с места. Всё происходящее заняло не более пары минут, но…
Ещё одна тварь прыгнула, рассталась с головой под взмахом парных клинков и рухнула в траву. На передышку нечисти понадобилось всего несколько секунд, после чего она вновь пошла в наступление. Более того – на сей раз тварей стало намного больше. Второй боец четырьмя выстрелами из револьвера уложил ещё двух (из тела третьей пуля вырвала огромный кусок мяса, но она похоже даже не обратила на это внимание, а ещё один выстрел просто выбил дождь каменной крошки из стены за спиной четвёртой, хотя расстояние до неё едва ли было больше пятнадцати шагов) и снова поднял обеими руками свой тяжёлый меч. За рёвом, визгом и кудахтаньем чёрной мрази они не сразу различили рёв двигателя тяжёлого грузовика, а спустя несколько секунд некоторые из уже бросившихся в атаку тварей были сметены взрывом осколочно-фугасного снаряда. Бронированный грузовик разметал груду бетона и ржавых железяк и врезался прямо в толпу нечисти, одновременно открыв бешеный огонь из четырёх пулемётов. Словно не замечая разразившейся вокруг огненной вакханалии, с каждой секундой поглощающей всё больше их сородичей, оставшиеся твари с прежним напором нападали на двоих солдат, уже окруживших себя доброй парой десятков смердящих трупов, но теперь им явно недоставало числа чтобы захлестнуть и смести их. Спустя минуту всё было кончено – огонь пулемётов и ещё пара выстрелов из орудия выкосили большинство чёрных чудовищ, а остальные, словно повинуясь незримому приказу, бросились бежать и вскоре скрылись во тьме, уже уступающей свету восходящего солнца.
-Да уж, прямо как в кино… - заметил бронированный, вытирая оружие о шерсть на загривке ближайшей твари.
Сняв АКС-74У с предохранителя и проверив заряд, Хан открыл дверь и выпрыгнул из машины. Видимо, его расчёт оказался верным, потому что Григорий и ещё двое вскоре оказались рядом с ним.
-Разбиться на пары, осмотреть территорию! – крикнул Григорий.
-Нет нужды. – тот из «спасённых» (хотя, глядя на множество валяющихся повсюду изрубленных тел нечисти, Хан подумал, что спасать, похоже, надо не их, а тех, кто попадётся им на пути), что не был закован в стальной панцирь вышел вперёд, одновременно вкладывая оружие в длинную трубку – Чёрная готова на всё чтобы избавиться от нас, но она не будет жертвовать своими куклами впустую.
Голос был искажён респиратором, но явно принадлежал женщине! Судя по обилию в её снаряжении специфических приспособлений, она явно была искательницей, но при этом – совершенно непохожей на всех искателей, виденных Ханом ранее. Кроме самодельного длинноствольного пистолета в поясной кобуре, она была вооружена лишь парой слегка изогнутых клинков с полуметровыми лезвиями, вкладывающихся в не то деревянную, не то костяную трубу-ножны и таким образом исполняющих роль полутораметрового то ли посоха, то ли щупа, то ли того и другого разом. Украшенная причудливым узором деревянная рукоять одного из клинков расширялась к концу, образуя изящное резное навершие, в то время как вторая имела на конце металлический колпачок, защищающий её от повреждения при ударах о землю. Видимо она же, вставленная в ножны колпачком вперёд, превращала оружие в двухметровой длины копьё. Да и в сложенном виде этот прочный посох вполне мог быть использован далеко не только как инструмент. Подобная универсальность вообще была свойственна снаряжению искателей, но Хан впервые видел, чтобы она проявлялась в столь непривычном приспособлении. Более того, покрывающий и ножны, и рукояти клинков искусно выполненный узор и неизвестные знаки наводили искателя на мысль, что посох-копьё-сабли имеет ещё и некое ритуальное значение. Предположение усиливалось тем, что на поясе искательницы, помимо обычного охотничьего ножа в кожаных ножнах был закреплён ещё один – изогнутый, с покрытой узорами костяной рукоятью, сделанной в виде головы какого-то существа, он был, как и посох, явно сделан вручную и очень напоминал ритуальные ножи шаманов-отшельников, обычно живущих вдали от поселений. Насколько Хану было известно, такой нож никогда не применяется в качестве инструмента или оружия, его назначение в ином. Он изготавливается каждым шаманом для себя и служит проводником энергии, применяемым в замысловатых ритуалах, точного назначения которых ему известно не было. Знал он об этом только одно – что бы не делали шаманы в своих уединённых жилищах посреди диких земель, оно несомненно работало. По крайней мере ему ни разу не встречались хоть какие-то свидетельства того, чтобы кто-то из отшельников умер не своей смертью.
Одета искательница была в плотную тёмно-зелёную куртку из кожи и домотканого сукна, усиленную крашенными металлическими пластинами, коричневые перчатки и сапоги из толстой кожи и длинную накидку с наброшенным на голову капюшоном. Привычного объёмистого рюкзака при ней не было – его место занимали несколько достаточно массивных подсумков на поясе, помимо них имеющем карман для металлической фляжки и крепления и небольшие кармашки для множества необходимых искателю вещей. На шее её, на кожаном ремешке висел видимо также вырезанный ей самой костяной амулет с несколькими вставленными в него крупными кристаллами, а вокруг правого запястья обвивалась нить с десятками насаженных на неё ярко-зелёных кристаллов в металлической оправе. Самым странным в её снаряжении было то, что несмотря на то, что она явно лично расправилась с большинством чёрных тварей – их явно отличало от рассечённых на части тяжёлым тесаком ей спутника мастерство и даже некоторое изящество, с которым они были отправлены в обитель мёртвых (если – подумалось Хану – они конечно хоть когда-то принадлежали миру живых), на нём не осталось ни единой капли крови. Хан лично участвовал во множестве сражений, и был уверен, что полоснуть по горлу, перерубив оба крупнейших сосуда или всадить клинок между рёбер, не окатившись при этом чёрной жижей, заменяющей этим чудовищам кровь, было невозможно, однако факт оставался фактом – она как-то ухитрилась положить минимум пятнадцать тварей и не извозиться в их содержимом по самую макушку. Что ж, становиться её врагом он явно не хотел бы.
По не закрытой респиратором части лица было трудно понять, была искательница совсем юной или уже взрослой женщиной, но одна черта, явно выделяющая её среди всех встреченных им ранее всё же присутствовала. Её глаза – ярко-изумрудного цвета, явно не могли принадлежать человеку, равно как и любому другому знакомому Хану существу. Глубокие и прекрасные, они словно источали внутреннее сияние, а приглядевшись, искатель понял, что видит в них… звёздное небо. Несмотря на то, что солнце уже начало выплывать из-за горизонта, окрашивая бледно-розовым серые камни руин, ржаво-зелёную броню грузовика и камуфляжное снаряжение солдат, он видел в них мириады звёзд, плывущих в бесконечном изумрудном океане.
-Здрава будь, искательница! – поприветствовал он, шагнув вперёд – Надо полагать, это тебя прозывают Архангелом?
«Смотри, аж прилип! Хе, за погляд-то плату берут!» - послышались смешки стоящих позади солдат, да и голос самой искательницы из-под респиратора стал куда веселее.
-Поверь, не ты первый, кто перепутал! – сказала она, указав на второго – Вот это солнышко серебристое – Архангел. Я – Сумрак.
Тут солдаты, несмотря на обстановку, уже вовсю пыхтели в свои шлемы, безуспешно пытаясь скрыть желание рассмеяться. Оно и понятно – «солнышко» представляло собой двухметровую груду брони, рассмотреть под которой хоть что-то кроме почти таких же, как и у его спутницы, но ярко-синих глаз было невозможно, да и они виднелись лишь через закрытое грязным блоком армированного стекла прямоугольное окно глухого шлема. Впрочем, броня его тоже явно стоила того, чтоб на неё смотреть – собранная из толстых стальных плит, она была настолько тяжёлой, что казалось странным не только то, что её обладатель судя по всему прошёл немалый путь, но и вообще то что она может использоваться в хоть каких-то случаях, выходящих за рамки обороны поселений. Впрочем, секрет этой особенности для Хана таковым оставался недолго – осмотрев снаряжение Архангела, он заметил что нижняя половина его бронекомплекта видимо собиралась на «раме» из толстых металлических трубок с креплениями, в которые продевались удерживающие плиты ремни, а плиты, составляющие его верхнюю половину опирались друг на друга, образуя практически монолитный и лишённый достаточно крупных щелей панцирь. Таким образом бронекомплект видимо и удерживал не только свой вес, освобождая владельца от необходимости носить на себе добрый центнер металла, резины и кожи, но и служил отличной «базой» для навески большого количества дополнительного снаряжения. Хотя, в данном случае, уместнее было бы сказать – «вооружения», потому что за исключением широкого пояса с объёмистыми подсумками и широким ножом в деревянных ножнах, все остальные места на броне Архангела занимало оружие. Помимо тяжёлого широкого меча, который бронированный вояка долго и безуспешно пытался вытереть о жёсткую шерсть дохлого монстра (единственным итогом сего действа было лишь размазывание чёрной жижи по всему клинку равномерным слоем), при нём был ещё массивный револьвер в металлической кобуре, закреплённой под левой рукой, огромный прямоугольный ящик с присоединённым к нему посредством гибкого сегментного рукава четырёхствольным роторным пулемётом за спиной, а с другой стороны ящика крепился… Хану аж захотелось присвистнуть, когда Архангел отказался от потуг отчистить-таки меч, выпрямился, и взору искателя открылась короткая, но толстая труба с характерным щитком на верхнем её конце. Счастливый (или не очень, судя по весу снаряжения и то и дело раздающегося из-под шлема недовольного кряхтения) обладатель этого «шкафа на ножках» на постоянной основе таскал с собой реактивный гранатомёт! Правда, присмотревшись, Хан понял, что пусковая установка была разряжена. В сумме же вид несущего на хребте целый арсенал Архангела, особенно на контрасте с не обременённой ничем лишним искательницей, показался Хану больше смешным, чем грозным, даже притом, что он прекрасно понимал, что эта куча вооружения может устроить при грамотном применении.
-Приветствую. Кто там меня спрашивал? – прогремел из «кастрюли» Архангел – Ты что ли, искатель? Я тебя кстати не узнаю, ты не из местных… Однако меня знаешь…
-Меня Ханом кличут, в Цитадель прибыл вчера по делу большой важности, солдаты сказали, что обратиться надо к тебе. Несколько дней назад моё поселение, расположенное…
Закончить он не успел, потому что в этот момент издалека донёсся звериный вой – громкий, протяжный и показавшийся Хану невероятно тоскливым. Искатель не сразу понял, что зов звучит со стороны Цитадели.
-Это ж его хренова зверюга! – крикнул один из солдат – Он вчера в Цитадель химеру притащил!
-Почуяла, что его нет рядом. – ответила Сумрак – Надо возвращаться, и быстрее, зверь может дел натворить.
-Все в машину, быстро! Харон, возвращаемся!
Сказать, что все присутствующие заторопились – значит не сказать ничего. Не прошло и полминуты, из которых половина ушла на то, чтобы помочь забраться в фургон броневика неуклюжему Архангелу, как Харон развернул машину обратно. Броневик нёсся сквозь заваленную обломками и мусором улицу с казавшейся невероятной для такой махины скоростью – все присутствующие прекрасно понимали, что речь идёт ни много ни мало о громадном бронированном звере прямо за периметром Цитадели, притом звере злом, испуганном, а быть может и то и другое разом. Из всех присутствующих в кабине спокойствие хранила только Сумрак.
-«Интересно, она знает, что химера никого не тронет, или что сможет успокоить зверя?» - подумал Хан, подпрыгивая вместе с многотонной машиной на каждом ухабе – «Вот уж для кого наверное любой зверь что друг давний…»
Ещё один протяжный вой, уже куда более громкий, пробился сквозь броню машины, и через несколько секунд броневик уже на полном ходу ворвался в ещё не успевшие окончательно открыться ворота Цитадели. Сквозь щель в бронированной заслонке Хан увидел, что химера, видимо уже разогнав всех дежурных по укрытиям, носится взад-вперёд по площадке, осматривается по сторонам и, судя по всему, то и дело принюхивается, видимо пытаясь выяснить, куда запропастился её спутник. Видимо, её нос оказался чувствителен ровно настолько, насколько было известно Хану, потому что едва броневик остановился, как огромный зверь опрометью ринулся в его сторону и начал с бешеной скоростью, высекая когтями струи искр, пытаться пробиться сквозь металл, отделяющий его от Хана.
-Стой, не открывай, не открывааа!.. – завопил сидящий рядом солдат, но Хан уже, едва не стукнув вовремя отпрыгнувшего зверя дверью по носу, распахнул её… И в ту же секунду улетел спиной вперёд внутрь машины, а на его месте оказалась голова химеры. Поскольку на такое искатель не рассчитывал, он и не подумал о том, что благоразумно было бы надеть шлем и опустить щиток, так что прикосновение мясистого, шершавого, словно наждачка, языка в довесок к потоку густой тёплой слюны доставило ему воистину «райское наслаждение». Обрадованный возвращением Хана, зверь при всех своих габаритах чуть не забрался в броневик целиком, оттеснив искателя только что не на колени к забившемуся в угол, а судя по истошному визгу бывшему не против забиться и под сиденье солдату, когда последний наконец справился с запорной вертушкой противоположной двери и выскочил из кабины. Остановилась химера только тогда, когда видимо поняла, что зашла слишком далеко во всех смыслах. Издав покорное урчание, зверь наконец убрал голову и передние лапы из кабины и позволил Хану выбраться наружу.
-Не бойся, лохмач, я снова тут… - Хан погладил закрытый костяной пластиной лоб зверя, а потом, решив что скорее всего тот и не почувствовал его прикосновения, ласково потрепал одно из огромных, увенчанных кисточками ушей. Химера же в ответ ласково потёрлась головой о грудь Хана и, как ни в чём ни бывало, отправилась по своим делам, видимо решив закусить ещё одним шипастым щупальцем штуковины, что росла у стены казармы – похоже вчерашнее угощение пришлось зверю по вкусу.
-Ну блин, как обычно, всё веселье пропустил! – раздался голос у Хана за спиной, а последовавший за ним лязг и скрежет подсказал, что принадлежит он тому самому Архангелу, который наконец выгрузился из фургона, к явному облегчению Хана, без пулемёта. Без шлема он представлял собой уже не столь впечатляющее зрелище – от великого множества вояк, которые составляли основное население виденного Ханом участка Цитадели, он отличался только глазами да длинной гривой не то седых, не то серебристых волос, из-за которой в свои 40 с небольшим был похож на видавшего виды старика.
-Не особо. – ответила с переднего сиденья Сумрак перед тем, как покинуть машину – Секунд 5, не больше. Но ты только глянь!
Искательница спокойно подошла к огромному зверю, который даже не обратил внимания на её приближение, примериваясь, как половчее оттяпать у своего «обеда» один из шести оставшихся отростков.
-А ведь тебе, искатель, повезло. – продолжила она – Большой опасности для неё не было, но дело не в этом, а в том, что хватило тебе доброты чтобы помочь ей, а это дорогого стоит. Больше всего ей подобные ценят верность, и тебе придётся научиться ценить её также – хоть и покрыт панцирем сам зверь, но сердце его нежнее многих людских. Да и разумом он людям не уступит.
Кем бы ни была эта искательница, она уже второй раз за день успела удивить Хана, что само по себе было немалой редкостью.
-Откуда ты это знаешь? – спросил он.
-Она сама мне рассказала. Нет, никакого «звериного языка» не существует. Мысли любого существа могут передать куда больше, чем слова, особенно такого. Ведь в первые минуты знакомства ты узнал от неё немало, пусть и не понял как, не так ли?
-Постой… Она? Рассказала.
-Конечно! Теперь уже мой черёд удивляться – опытный искатель, а не отличил самку от самца. – беззлобно усмехнулась Сумрак.
-Я ей под хвост не смотрел.
-А в этом и нет нужды. Самки обычно немного меньше самцов и более грациозны как видом, так и движениями. Она совсем юная, кстати – лет двадцать, не больше. Юная и безбашенная. – ещё одна улыбка – Кто ж ещё мог охотясь, так далеко уйти от стаи, чтобы не услышать её зов? Так что теперь её стая – ты.
Сумрак что-то прошептала химере, погладила щитки на её голове, и та, с донельзя довольным видом, отправилась по своим делам. Когда она, видимо решив наверстать упущенное, вновь свернулась колечком, на сей раз – между двумя укрытыми плотными чехлами буксируемыми орудиями, искательница извлекла из кармана куртки небольшую глиняную флейту, поднесла её к губам и сыграла короткую, но по мнению Хана невероятно красивую мелодию.
-Химеры, существа земли, чувствуют силу. – сказала она, отправляя флейту обратно в карман и застёгивая клапан – А У ла, существо небес, её излучает. Я не опасаюсь вражды, но его присутствие может испугать твою спутницу, поэтому я сказала ей, что стоит как следует передохнуть перед долгой дорогой.
-Эх, а я так не умею… - пробормотал себе под нос Хан.
-Придёт время – научишься. Просто станешь лучше понимать зверя, а он начнёт понимать тебя также, как любого из себе подобных. Я уже давно научилась понимать каждого из них. Поверь, в этом нет ничего сложного, если сердце твоё открыто. А пока – можешь познакомиться с Улой, духом – хранителем здешних лесов.
В этот момент, совершенно неожиданно для Хана и при этом совершенно бесшумно, на крыло броневика опустилась огромная пёстрая птица с круглой ушастой головой, коротким заострённым клювом и громадными, круглыми жёлтыми глазищами. Напоследок, видимо для пущего впечатления, взмахнув раскинувшимися чуть не в полтора метра крыльями, филин посмотрел сперва на искательницу, затем, слегка наклонив голову – уже на Хана. Дух – так сказала Сумрак, однако вместе с тем – вполне материальная птица. Взглянув ей в глаза, искатель почувствовал странное, невесть откуда взявшееся веселье и тепло, и, не придумав ничего лучше, поприветствовал пернатого гостя кивком головы.
-Чувствуешь, значит? – спросила Сумрак – Это хорошо, что чувствуешь! Он тоже почувствовал силу в тебе, а это, поверь, дорогого стоит. Дух твой силён, и почти также стар, как дух самого Улы, а он обитает в Сибири с тех пор, как появилась Сибирь. Даже я не ожидала встретить здесь подобное существо…
-Даже так? В таком случае, хотелось бы узнать – а прок с этого какой-то будет?
-Прок есть уже сейчас. Думаю, ты давно заметил, что в мире за границами безопасных поселений тебе приходится проще, чем многим другим искателям? Что ты чувствуешь то, чего не замечают многие другие. В конце концов, и так быстро создать связь с химерой мало кто может – тут конечно и зверь поспособствовал, но тем не менее. Учись видеть то, что не видят другие, слышать то, чего не слышат другие, почувствуй жизнь и дыхание этого мира – и, возможно, станешь тем, кем был воплощения назад.
-Но как научиться этому?
-Многое ты можешь познать лишь сам, но сделать первые шаги мы с серебряным тебе поможем. Сейчас, кстати, иди с ним, а я пойду домой – Ула не любит яркий солнечный свет.
-Куда идти-то, в казарму?
-Нет, просто следуй за мной. – сказал Архангел – У меня своя обитель.
Шагая за бронированным ветераном, Хан покинул площадь у периметра, миновал казармы и ангар, и впервые оказался в «гражданской зоне» Цитадели. В отличие от мрачных территорий у периметра, внутреннюю зону можно было бы даже назвать красивой. Асфальт и каменная мостовая здесь почти отсутствовали – вся свободная площадь, за исключением небольших тропинок и переходных мостов, была занята огромными грядками, на которых даже сейчас, глубокой осенью, кипела работа. Десятки людей в простой и практичной, но на свой манер достаточно красивой рабочей одежде пололи грядки, поливали одни растения и собирали урожай с других… В сердце Цитадели, между «гражданскими» зданиями (на дверях некоторых из которых Хан увидел и священные для многих слова «госпиталь» и «библиотека») сидела в земле капуста, шелестели огромными листьями кабачки и тыквы, гнулись к земле отягощённые красными гроздьями ветви рябины… В отличие от почти всех известных Хану поселений, жители Цитадели вместо того, чтобы окружить её полями и огородами, защитили свои посевы, разместив их прямо внутри, под защитой стен и орудий. Конечно, ради этого пришлось пожертвовать почти всем свободным пространством – даже на крышах домов рядом с ветряными турбинами виднелись остеклённые теплицы, но это вне сомнений того стоило – Хан отлично помнил, как самому ему ещё недавно приходилось днями напролёт сидеть на вышке с автоматом, защищая работающих в поле соседей. «Обитель Архангела» располагалась в закрытом кольце из бетонных плит («Неплохо вояка устроился – в личной крепости» - подумалось искателю) неподалёку от здания, табличка на двери которого гласила «библиотека, мастерская, зал заседаний Совета». Пройдя через небольшие, но основательные металлические ворота, Хан вышел в небольшой, но ухоженный сад, описать который он мог лишь словом «невероятно». В отличие от внешних огородов, на которых выращивали прежде всего еду, здесь росли огромные кусты, усыпанные ягодами весьма впечатляющих размеров (хан потрогал одну – иссиня-чёрная, размером чуть не с кулак, она была спелая и полная сока), травы, многие из которых искатель опознал как лекарственные и цветы множества видов, некоторые из которых он видел впервые.
-Это Сумрак постаралась. – сказал Архангел, словно почувствовав его изумление – Совет ей выделил десяток рабочих, те оборудовали внутренний периметр и привезли несколько машин чернозёма, но остальное – она сама, да я, немного. Тут они с Консулом разводят растения, что она приносит из странствий – ягоды, цветы, травы, ещё там чего… Кое-что уже высадили на общей территории, ещё что-то – в следующем году, как даст побеги… Тут всё чувствует силу Сумрака и Улы – вот и растёт, как заговорённое. А ведь заговорённое и есть... Ну и, разумеется, нет во всей Цитадели, да и в Новосибирской области наверное, места прекраснее, чтобы просто прийти, попить чистейшей воды поутру – просто стряхивай с листьев росу в кружку да пей… Да и просто отдохнуть. Вот и приходят многие. Тут и живём – я в бывшей трансформаторной будке, Сумрак и Консул в отдельном доме. Нам как раз в будку.
В «отдельном доме», больше похожем на двухэтажную, сложенную из толстых брёвен избу, уже гремела какая-то посуда и щёлкало о кремень кресало – Сумрак похоже пришла раньше них. Миновав его, Хан и Архангел направились к будке – массивному кубическому сооружению, видимо не единожды подвергнутому серьёзному ремонту. Дверь была не заперта – видимо, воровать у Архангела было либо нечего, либо опасно. Ещё раз взглянув на его тяжёлую броню, с которой он за время поездки не успел оттереть большую часть чёрной биологической жижи, Хан подумал, что второе куда более вероятно. Впрочем, когда они вошли, выяснилось что первый вариант также имел полное право на существование – обставлено жилище ветерана было столь же просто, как и бывший дом самого Хана. Не особо прилизанное, но вполне уютное помещение было разделено на три части – в первой, у самого входа, стояла массивная «рама» с креплениями – судя по всему, стойка для чистки и ремонта брони, рядом с ней – пара длинных металлических шкафов для одежды и рабочий металлический стол со множеством выдвижных ящиков и наваленных сверху инструментов, патронов и прочего хлама. Из этого помещения вели две двери – одна, судя по видневшейся в проёме дровяной печи и деревянному столу с глиняной посудой, вела на кухню, а вторая в жилое помещение. Собственно, туда Архангел, не тратя время на то, чтобы вылезти из стального панциря, и провёл Хана.
-Ну, ты садись за стол. – сказал он, кивнув в сторону деревянного письменного стола, рядом с которым возвышался огромный шкаф с целой библиотекой – А я, по понятным причинам, постою. И давай рассказывай, что у тебя за дела ко мне.
-Как ты узнал о делах?
-Чувствую. А в подтверждение моих чувств – то, что вытаскивать меня сорвался не Ворон, не Ласточка и даже не кто-то из херувимов Совета, а явно неместный искатель, который за день до того притащился весь взмыленный в Цитадель с химерой на пару. Событие-то редкостное, как ни крути.
-Что за Ворон, Ласточка и херувимы? – не понял Хан.
-Да так, первые двое – муж и жена, оба искатели, отвечающие за этот сектор периметра. А херувимы – тоже подвид искателей, только подчиняющийся непосредственно Совету. Хотя какие там искатели – скорее гонцы, послы, разведчики и шпионы в одном флаконе. Но если считать по тому, что вовсю работают за периметром и у нормальных искателей обучались – да, можно сказать и что искатели… Ну а тебя значит Ханом кличут, пока в броневике тряслись, один из дозорных рассказал. Давай, в общем, выкладывай, кто, кого, за что и чем. Но вот кто, кого, как и в какой позе – не надо. – ветеран усмехнулся – С такими делами ко мне не ходят.
И Хан выложил. С самого начала выложил. Рассказал он и про то, что родился в далёком Казахстане, и про то, как бежал от нежеланной свадьбы в Сибирь, где и странствовал долгие годы, оседая то в одном, то в другом поселении, пока наконец не сложил крылья в деревне между Садом Камней в Томске и Зелёной Милей на пути в Новосибирск. Рассказал о том, что в деревне прижился, с народом сработался, и жил бы там может и до старости, если бы через три с половиной года не притащился в деревню странный мужик с изрезанным непонятными символами лицом. Который предложил выбор – либо добровольно присоединиться к его «возлюбленной» и служить ей верно и вечно, либо покориться ужасу, который принесёт она в случае отказа. Смирнов, главный в поселении, отличался крутым нравом, и на пафосные речи мужика, обильно сдобренные угрозами и оскорблениями, отреагировал сурово – зарядом картечи в ухо. А потом, решив, что речь видимо идёт об очередной самоназванной королеве-атаманше какой-то банды отморозков, приказал отправить всех семейных с жёнами и детьми да стариков – всего с полсотни – с торговым караваном через Сад Камней и дальше, а с остальными, которых набралось немногим больше семидесяти – стал готовиться к обороне. Остался, конечно же, и Хан. И когда в назначенный срок, не получив ответа, неизвестный враг бросил на поселение огромную толпу разномастных уродов, вооружённых кто чем, при поддержке огромных, словно сросшихся из нескольких тел, покрытых бронёй «великанов», он рядом с остальными, на заборе, лупил по ним из своего верного АК-74. Однако не сдюжили… «Уродцы», хоть и вооружённые в основном всяким ржавым хламом, устрашающе выглядевшим, но малопригодным для серьёзного боя, оказались неестественно живучими – даже прямое попадание в голову не останавливало их, а мельком Хан увидел даже как нижняя половина одного из них, рассечённого очередью десятиствольной митральезы, продолжала шагать вперёд, волоча по земле на кишке верхнюю… Когда из семидесяти бойцов осталось четырнадцать, «дядька Смирнов» отправил Хана в Цитадель. Не за помощью, а чтобы предупредить единственный известный крупный город о новой опасности. Заодно и главную ценность поселения – папку с чертежами из мастерской да записную книгу старой травницы, ушедшей с караваном, отдал. Рассказал Хан и про то как, забыв обо всех собственных правилах, бегом форсировал пару крупных аномальных зон, а уже войдя в Новосибирск, напоролся на химеру, которой решил помочь… Только в самом конце искатель добавил, что уже отойдя на порядочное расстояние увидел яркую вспышку со стороны деревни. Вспышку, за которой последовал гром, но не гроза была ему причиной… Тогда, во время перехода, не задумывался об увиденном Хан, но сейчас, сидя в Цитадели, в жилище одного из её офицеров, вспомнил он, что «на всякий пожарный» хранил Смирнов в погребе пару пудов толовых шашек.
-Да, дядька, видать знатный ты устроил пожар… - Закончил свою историю Хан.
Архангел слушал его рассказ молча, как донесение разведки, лишь изредка уточняя подробности касаемо атаки, внешнего вида и вооружения «уродцев» и «странного мужика», а когда Хан закончил, наконец заговорил сам.
-То-то я думаю, чего нечисть Чёрной взбеленилась… Её куклы тебя видать вели от самой деревни… Вот подход твой я уважаю – храбро до безумия, но подобное в принципе – неотъемлемая часть жизни каждого солдата, ситуации, сам лучше многих понимаешь, бывают разные. Рванув через Зелёную Милю и Лес Шёпотов, ты не только обеспечил себе серьёзную фору, но и существенно прочистил, сам того не зная, посланную по твою задницу мразь. А там их ещё небось и Соловей-разбойник притормозил…
-Соловей-разбойник? Это ещё что за напасть?
-Хлыстун, что поселился в старой больнице, у которой, как я понял, ты со зверем своим торчал. Только потому и уцелел, похоже, что химера рядом – на крупных зверей хлыстуны сразу не нападают, предпочитают следовать в отдалении, выжидать, а когда подвернётся момент… А Соловьём-разбойником потому прозвали, что старше многих здешних будет, и щупальца у него… Пожарный гидрант, да и только. Толщиной с ногу, длины вообще немереной, да и скорости в них… Если появится поблизости кто достаточно мелкий, чтоб сразу запутать можно было – то только свисть – и в глотку. Потому и Соловей. А в глотке у него пара тысяч жевательных пластин, острых как бритва и с кирпич каждая. В общем, похоже штук пять тварей, что за тобой шли, в глотке этой в грязную кашу размазало – вы с химерой не броневике удрали, а он с броневиком связываться боится – слишком большой для него, да и огрызается больно. Вот и отыгрался на подвернувшейся нечисти. А если те напали – то им же хуже, только больше брюхо набил. Его если чем и возьмёшь, то разве что осколочно-фугасными, числом не меньше десятка. У него, знаешь ли, всё тело – один огромный мускул, только посередине глотка, а за ней пищеварительный мешок. Притом всё это ещё и восстанавливается в бешеном темпе, как пожрёт. Вот такой «товарищ». Но мы его не трогаем – обычно там понятно, как его обойти, ты бы тоже заметил, если б химера его не насторожила. А он, получается, её… Но дело не в этом. Видимо после того как он им устроил пир на весь мир – они тебя потеряли, зато учуяли нас с сестрой. А что они чуют, то и Чёрная – она ж по сути проникает частью себя в каждую такую тварь. Ну а мы с ней для неё пожалуй самая вкусная добыча. Вот только скорее Солнце вокруг Земли вертеться начнёт, чем она до нас доберётся.
-Прошу прощения, я не знал, что вас подставляю…
-Да ничего. Во-первых, этой своре гнилых шавок со мной одним-то не справиться, а уж для Сумрака они сами – добыча. Ты не смотри, что из стрелкового у неё только пистолет-длинноствол для охоты, видал сколько там мяса меж гаражей? Так вот, пятнадцать из двадцат<