|
| Архим. Александр (Толстопятов). Пермь, 1931 год. Фото из следственного дела |
15 февраля 1931 г. снова арестован и обвинен в антисоветской деятельности, виновным себя не признал. В качестве вещественных доказательств вины были изъяты научные и религиозные книги.
Из показаний свидетелей:
«Толстопятов пользуется большим авторитетом благодаря своей фанатичности, из-за чего некоторые прихожане стали усиленно веровать в Бога»; «Архимандрит Толстопятов говорит: “Без Бога ничего хорошего сделать невозможно как одному человеку, так и всем людям вместе, хотя бы все силы, все знания и умения были бы в их руках. Все попытки обойтись без Бога всегда оканчивались и будут оканчиваться тем же... Нашей целью является организация всех верующих и православных в единое целое, чтобы общими силами успешно отстоять заветы святых отцов и учителей наших, которыми так славилась наша многострадальная Святая Русь”».
ОСО при коллегии ОГПУ от 15 мая 1931 г. приговорен к трем годам заключения в ИТЛ.
Отбывал срок в Вишерских лагерях, в Усолье, куда он прибыл в середине мая 1931года. Затем был отправлен в Беломоро-Балтийский ИТЛ. Из лагерной характеристики:
«Анатолий Михайлович Толстопятов – техник-сметчик. Владеет большим техническим образованием, которое применяет к делу строительства дороги. Порученную работу выполняет добросовестно. По характеру спокоен, застенчив, трудолюбив и дисциплинирован. Имеет ряд изобретений в области жилстроительства. Поведение хорошее».
20 июня 1933 года был досрочно освобожден, ему разрешили проживать в Москве.
Алма-атинский епископ
21 августа 1933 г. был хиротонисан во епископа Алма-Атинского, хиротонию возглавил митр. Сергий (Страгородский).
Приехав в Алма-Ату, епископ Александр принялся за устроение церковной жизни, которая находилась в совершенном упадке после ареста его предшественника епископа Германа (Вейнберга), к тому же в Алма-Ате почти год не было архиерея. В городе действовало обновленческое митрополичье управление. Лучшее православное духовенство находилось в ссылках и заключении. Являющаяся кафедральным собором Никольская церковь хотя и была открыта, но служить в ней было некому. В то время, пользуясь атмосферой безвластия и анархии, с разных концов страны, и особенно из Сибири, в Алма-Ату стали съезжаться бесприходные священники. По свидетельству очевидцев, некоторые из них открыто заявляли прихожанам о своем богоотступничестве и неверии в Бога. В церквах царила полная неразбериха. Не было дисциплины и необходимого послушания даже среди монашествующих. В храмах хозяйничали члены «двадцаток». То и дело из алтарей пропадали ковры, чаши и прочие предметы церковной утвари. Власти сознательно препятствовали возвращению на церковную службу освобожденных из заключения истинных пастырей и стояли на стороне «атеистов в рясе», запрещая применять по отношению к ним всю полноту архиерейской власти.
Еп. Александр сурово обличал обновленцев и священнослужителей, отрекшихся от Церкви. За принципиальность и строгость, казавшуюся многим чрезмерной, среди духовенства и верующих его иногда называли «Иваном Грозным». Его прямодушие и крепкий морской характер, выработанная во флоте привычка повелительного обращения с подчиненными, очевидно, делали его «грозным» в глазах алмаатинцев, привыкших к кроткому епископу Герману.
В 1936 г. еп. Александр был арестован. При обыске были изъяты многочисленные черновики и рукописи его сочинений: «История раскола в Русской Церкви», «История Церкви», «Беспричинная тоска», «Творение мира», «Научное обоснование библейского сказания о сотворении мира», «Иисус Христос как историческая личность», «Пояснительная записка к схеме истории Вселенских Соборов», «Православное богослужение», «Путь ко спасению».
Проходил также по следственному делу монахов – иеромонаха Пахомия (Русина), иеромонаха Макария (Ермоленко) – бывшего насельника Оптиной пустыни, инокинь Татианы (Халиной) и Александры (Нагибиной), живших до 1936 года в алма-атинских горах. В период служения в Алма-Ате владыка не раз совершал путешествия в горы, посещая тайные скиты. Беседуя с местными пустынниками, он высказывал желание остаться в горах и вести пустынный образ жизни. В процессе следствия владыке и монахам-пустынникам постоянно пытались инкриминировать разведдеятельность в алма-атинских горах и связь с зарубежьем.
Еп. Александр был приговорен к трем годам заключения в ИТЛ, отбывал срок в Ухтинлаге.
Освобожден в марте 1939 года. По благословению митрополита Сергия епископ Александр в течение пяти лет находился на покое в Сарапуле, работая инженером на одном из предприятий города. Здоровье было серьезно подорвано лагерной жизнью; запущенная сердечная болезнь (миокардит) с каждым годом все более давала о себе знать.
Одна из характеристик владыки сарапульского периода жизни, сохранившаяся в его следственном деле:
«Епископ Александр... наказание отбыл. По убеждениям монархист, профашистски настроен... Связь с Сергием поддерживает».
На Пермской кафедре
7 сентября 1943 г. назначен на Молотовскую (Пермскую) кафедру.
Принимал участие в Архиерейском Соборе 1943 г., избравшем митр. Сергия (Страгородского) Патриархом Московским и всея Руси.
В начале октября 1943 года прибыл в Молотов (Пермь). Город был ему знаком по ссылке 1929–1931 годов. С тех пор здесь многое изменилось. Никольский храм, где он служил, закрыли, и в нем была устроена мастерская по пошиву обмундирования. В городе богослужения проводились только в одной церкви – Всех святых – на кладбище. А всего в то время в епархии действовало только девять церквей. Поэтому важнейшим вопросом для архипастыря стало открытие новых приходов.
В 1944 году от граждан Молотовской области поступило 316 заявлений с просьбой об открытии храмов, но удалось открыть всего 38. Власти всячески препятствовали созданию приходов, находили самые разные предлоги для отклонения прошений. Долго пришлось хлопотать об открытии в Перми кафедрального Троицкого собора. Храм был закрыт еще в 1932 году и отдан под склад тяжелых орудий. 28 февраля 1944 года было получено разрешение на передачу церковного здания.
(Келья и приемная Архиепископа Александра)
С каждым днем духовная жизнь в епархии оживлялась. Власти настороженно и пристально наблюдали за происходящим. Владыке Александру приходилось работать под жестким контролем уполномоченного Совета по делам Русской Православной Церкви. Действуя смело и решительно, епископ нередко принимал на службу и переводил настоятелей в другие храмы без согласования с уполномоченным, чем постоянно вызывал его недовольство. Владыка настойчиво требовал от властей снижения чрезмерно завышенных налогов на храмы, но его заявления неизменно отклонялись.
22 февраля 1945 г. возведен в сан архиепископа.
Участвовал в работе Поместного Собора 1945 г.
3 августа 1945 года ходатайствовал об отпуске «вследствие расстройства нервов». Несколько дней он провел в городе Осе на богослужениях, где сильно заболел. Врачи поставили диагноз – правосторонний инсульт. Поездку на августовскую сессию Синода пришлось отложить. Во второй половине сентября здоровье владыки улучшилось настолько, что он смог совершать службы в соборе.
Скончался 23 сентября 1945 года [2] в Молотове (совр. Пермь) от кровоизлияния в мозг. Перед смертью над ним было совершено Таинство Елеосвящения, в последний раз он причастился Святых Христовых Таин. 26 сентября архиепископ Свердловский и Челябинский Товия (Остроумов) совершил чин погребения иерарха за алтарем Свято-Троицкого кафедрального собора при огромном стечении православного народа. Проститься с архипастырем приехало все духовенство епархии: 29 священников и 7 диаконов.
Оценки и отзывы современников
Служившие с ним священники отмечали его удивительную выдержанность и высокую духовную культуру. Владыка никогда не позволял себе делать замечания, одергивать и поучать во время богослужения. Но после каждой архиерейской службы настоятель храма получал маленькие, исписанные бисерным, но очень разборчивым почерком листочки, в которых архиепископ очень вежливо предлагал исправить все подмеченные им ошибки. В случае неисполнения этих указаний следовала новая бумага, затем вызов к архиерею и разговор с глазу на глаз, после которого провинившийся нередко переводился на другой приход.
В общении с пастырями и прихожанами архиепископ Александр никогда не допускал панибратства, всегда держался на высоте. Некоторые за глаза упрекали его за это, что-де «Владыка не свойский, держит нас в ежовых рукавицах»; как и прежде, за строгость и внешнюю выправку его прозывали «флота Его Величества архиерей» или «Преосвященный первого ранга».