— Милое местечко, Рейнтри, — сказала она, пока ее глаза почти небрежно осматривали стены. — Как ты содержишь все это на зарплату полицейского?
Так вот оно что! Она думает, что он нечист на руку, и вынюхивает, насколько он нечист. Она хочет войти в долю или упрятать его задницу в тюрьму? Гидеон предположил, что последнее, но прежде он уже ошибался в женщинах.
— Моя семья богата. — Он повернулся в сторону кухни. — Пойду, налью себе что-нибудь выпить.
Она кивнула в противоположную сторону комнаты, где стоял стакан, наполненный содовой, такой же, как у нее в руках.
— Я уже приготовила тебе напиток.
— Как ты узнала, что я хочу? Телепатия?
Снова эта мимолетная, но ослепительная улыбка.
— Твой холодильник полон этой ерунды. Я взяла немного.
Гидеон устроился в кресле. Было ли простым совпадением, что она поставила его стакан так далеко от своего кресла, насколько только было возможно? Нет. Определенно, это не совпадение. Мэлори предпочитала выглядеть жесткой, но время от времени он замечал в ней живость натуры. А в тот момент, когда она рассказывала о падении своей матери и как та, вероятно, нуждается в присутствии дочери... глядя в ее глаза, он видел уязвимость.
Сегодня вечером она, естественно, приложила максимум усилий, чтобы казаться жесткой: черные джинсы, черная футболка, пистолет.
— Семейные деньги, — произнесла она, побуждая его продолжить.
— Ага.
— И что это за вид семейных денег?
— Мои родители и бабушка с дедушкой, так же как их родители и бабушка с дедушкой — все преуспевали. И были удачливы.
Она смотрела на него странно раздражающим немигающим взглядом.
— Сегодня утром я видела квартиру Экей. Она из бедной ветви семьи?
— Экей мятежница, — объяснил он. — Ее родители очень счастливо живут за счет семейных денег. Они путешествуют, отдыхают, пьют, развлекаются. И все в таком роде. Экей захотела пойти своей собственной дорогой. Я восхищаюсь этим ее качеством, даже если она набивает шишки.
— А ты удачлив?
Он оценивающе посмотрел на нее и улыбнулся.
— Полагаю, не сегодня вечером.
Она не ответила на этот комментарий, даже не рассердилась.
— Ты определенно удачлив, как детектив. Я видела твое досье.
— Везет тебе. Я бы хотел взглянуть на твое.
— Я подумаю, чем могу помочь.
Она отпила немного содовой, он же продолжал играть с ножкой бокала. Если Мэлори станет слишком любопытной, начнет задавать чересчур много чертовых вопросов, ему придется уехать. Проклятье, он полюбил это место. Полюбил свой дом и людей, с которыми работал, то есть большинство из них, и ему нравилось жить рядом с океаном. Он привязался ко всему этому так, как сам никогда от себя не ожидал. В течение многих лет он переходил из отдела в отдел, всегда направляясь туда, где, по его мнению, был нужнее всего. Как ни печально, но его талант требовался повсюду, поэтому, в конце концов, он решил обосноваться тут.
Если детектив Мэлори начнет присматриваться к нему и раскопает больше, чем нужно, он не сможет здесь остаться. Ради спокойствия. Ради семьи.
Ему остается либо сделать Хоуп Мэлори своим другом, либо отделаться от нее. Она не походила на женщину, от которой легко будет отделаться, как только она закрепит здесь свое положение, и он не был уверен, что сможет с ней подружиться. Она не выглядела дружелюбно настроенной.
Мэлори изучала гостиную оценивающим взглядом.
— В этом месте что-то не так, — задумчиво промолвила она. — Не пойми меня превратно, здесь очень приятно. Удобная обстановка и славные картины на стенах. Все довольно хорошо сочетается, куплено не по скидкам и не на распродаже…
— Но? — подтолкнул Гидеон.
Тогда она посмотрела на него этими своими любопытными синими глазами.
— Телевизор маленький и дешевый, а телефон — несовременная линия проводной связи. Большинство одиноких мужчин определенного возраста, у которых водятся лишние денежки, имеют приличный стерео. У тебя же транзисторный приемник, которого постеснялся бы брать на пляж любой мало-мальски уважающий себя пятнадцатилетний мальчишка. Отвернулась удача?
Снова удача. Как он мог рассказать ей, что его электронные устройства имеют отвратительную привычку взрываться без предупреждения? У него было два еще более маленьких телевизора, которые хранились в запасной спальне и ждали того момента, когда сломается этот, а с беспроводными телефонами или электронными часами у него никогда не выходило ничего хорошего. Гидеон не мог слишком близко подходить к транспортным средствам, работающим на компьютерных микросхемах, потому ездил на старых машинах. В тех редких случаях, когда летал на самолете, он надевал мощный защитный амулет, изготовить который мог только Данте. А сотовые телефоны менял так же часто, как другие люди используют Клинекс[6].
— Я мало смотрю телевизор. Да и музыку слушаю не часто. А беспроводные телефоны небезопасны.
— И тебе нужен безопасный телефон, потому что...?
Достаточно значит достаточно. Гидеон медленно поднялся на ноги. Он отставил свой напиток и пересек комнату, остановившись рядом с ней.
— Почему ты просто не спросишь? — тихо предложил он.
— Спрошу о чем?
— Не замешан ли я в грязных делишках.
В ее глазах отчетливо засветилась тревога, и он почти мог видеть, как Хоуп оценивает ситуацию. Он не был вооружен, по крайней мере, насколько она могла судить. А она была. Он имел маленькое преимущество, вот так нависнув над ней, но у нее под рукой есть оружие.
— Спрашивай, — еще раз предложил он.
Ее глаза поймали и удержали его взгляд.
— Ты замешан?
— Нет.
Ее страх постепенно испарился.
— И все же здесь чем-то попахивает. Только я пока не выяснила чем.
— Деньгами. Люди не могут даже допустить, что кто-то станет полицейским, если у него есть другой выбор.
— Это больше, чем деньги, Рейнтри. Ты хорош. Ты слишком хорош.
Он немного поддался вперед, но она не отшатнулась. Она вкусно пахла. Свежо и сладко. И соблазнительно. Она пахла уютно и тепло. Он сжал пальцы, сопротивляясь искушению потянуться и коснуться ее. Он хотел просто дотронуться до ее щеки или проследить линию скул. Но удержал руки при себе.
— Я сделал свой выбор давным-давно. Я делаю эту работу, потому что должен. У меня достаточно денег в банке, чтобы не отрывать свой зад от пляжа, если мне того захочется. Я могу получить работу в казино брата… — если только будет держаться как можно дальше от автоматов. — Или жить с родными, или просто вообще ничего не делать. Но когда моих родителей убили, то именно детективы поймали и засадили убийцу в тюрьму. Эта работа важна, и я делаю ее, потому что могу.
Он делал эту работу, потому что у него нет иного выбора.
Выражение ее лица ничего ему не говорило. Вообще ничего.
Она плохая, папочка. Очень, очень плохая. Эмма предупреждала его об убийце Шерри Бишоп? Или о новой напарнице?
Глава 4
Понедельник, 22:45
Она убила не ту женщину.
Табби сидела в дальнем углу кофейни, но смотрела не за окно на весьма оживленную в этот теплый летний вечер набережную, а следила взглядом за посетителями и служащими. Она никогда не думала, что место, где продают кофе с печеньем, может быть так переполнено в поздний вечер понедельника, но маленькие столики были заняты туристами и завсегдатаями, которые пили кофе без кофеина и жевали гигантского размера выпечку. Многие из постоянных посетителей и две молоденькие официантки, исполнявшие служебные обязанности, сопели, вспоминая о покойной Шерри Бишоп. Что ж, она допустила ошибку. По крайней мере, она получала удовольствие, впитывая витавшие в кафе боль и страх. Прошлая ночь не прошла совсем впустую.
Пока Табби не увидела вечерние новости, она понятия не имела, что убила другую женщину. Удовлетворенная и уставшая от приятных ощущений, она проспала большую часть дня. А проснувшись провела некоторое время, изучая свои новые сувениры. Однажды она узнает, как с помощью магии вытянуть из них способности убитых ею людей. Она думала, что ее последней жертвой была Рейнтри, более могущественная, чем другие, и поэтому прикасалась к взятому с почтением и, да, даже с ликованием. Каждый человек обладал небольшими способностями, которые можно было забрать: небольшими талантами, которые растрачивались впустую, игнорировались или не были открыты — но это-то была Рейнтри!
А потом, включила телевизор, чтобы посмотреть вечерние новости, и обнаружила, что взятое ею было совершенно не Рейнтри.
Кто бы подумал, что в одной квартире могут жить две розововолосые женщины? Табби потягивала остывший кофе. Если она не устранит ошибку, причем быстро, Сил убьет ее. Она надеялась, что Экей Рейнтри вечером появится здесь. Тогда можно будет последовать за девушкой туда, где та остановилась, и закончить работу. Но такой удачи не представилось, по крайней мере, пока. Она знала, что убийство обеих девушек кое-кого насторожит, но какой у нее выбор? Никакого.
Экей все еще не появилась. И, скорее всего, сегодня не появится. Возможно, она где-нибудь плачет по своей убитой соседке, но конечно не станет скрываться всю неделю. Если ничто не помешает, похороны состоятся в ближайшие дни. Табби не знала подробностей организации похорон, но довольно скоро эта информация станет доступна общественности. Экей не сможет не прийти на похороны своей соседки. Вот только они должны состояться на этой неделе.
Если Экей Рейнтри посетит видение о том, что должно произойти, и она предупредит свою семью, то все пройдет не так гладко, как запланировано.
Дверь открылась, и Табби автоматически повернула голову посмотреть, что за пара входит в кафе. Сердце пропустило удар. Срань Господня! Гидеон Рейнтри. Ее рот наполнился слюной. Она хотела Гидеона гораздо больше, чем когда-либо хотела Экей, но ей было приказано ждать. Убийство полицейского вызовет слишком большое волнение, сказал Сил, оно породит много вопросов. Она сможет убить Гидеона чуть позже, на этой неделе, когда придет время. Но не сегодня.
Табби не думала, что кто-то видел ее вчера вечером вблизи места преступления, но вдвойне радовалась, что решила надеть короткий парик из темных волос. Голове было жарко, и та уже зудела, но, по крайней мере, она, может не волноваться о том, что ее узнают. Можно расслабиться, сидеть в тени и наблюдать.
Гидеон и сопровождавшая его женщина заняли место в углу, откуда могли видеть все и всех в кофейне. Одеты они были довольно заурядно, женщина — во все черное, Рейнтри — в джинсы и выцветшую футболку. Оба были вооружены, хотя оружие прятали. Кобуры у обоих были пристегнуты к лодыжкам; значков не видно. Это официальное посещение? Ну разумеется, официальное. Они искали убийцу Шерри Бишоп.
Из своего угла Табби изучала сопровождавшую Рейнтри женщину. Сил приказал пока не трогать Гидеона, но что насчет женщины? Была ли она подругой? Полицейским? Судя по кобуре на лодыжке, она полицейский, но, возможно, женщина партнер не только в работе, но и в кровати. Что-то происходило между ними. Пара в противоположной стороне комнаты не излучала ни страха, ни печали, но там ощущалась энергия. Сексуальная, немного саркастичная, изменчивая энергия. Каковы бы ни были их отношения, если Рейнтри слишком скоро подберется к цели, то, убийство этой женщины, несомненно, отвлечет его. Однако это поднимет шумиху, которой Сил определенно не пожелал бы.
Табби беспокойно выжидала и наблюдала. Осознание того, что она совершила ошибку, отняло часть удовольствия от вчерашней вылазки, и ей захотелось большего. Она всегда хотела больше. Она уже подпортила эту работу, поэтому, что с того, если она убьет женщину-полицейского, которая не являлась частью первоначального задания? Избавившись от нее, она отвлечет Гидеона, а отвлечь его просто необходимо, чтобы он переключил внимание на что-то еще, помимо Экей и той проклятой убитой по ошибке соседки.
Поскольку все пошло наперекосяк, Табби не отваживалась звонить Силу, пока работа не будет сделана и его инструкции стали не так уж актуальны. Когда к концу недели оба, Экей и Гидеон, будут мертвы, ей простят любые допущенные по ходу работы оплошности. Женщину-полицейского и Гидеона можно в любой момент застрелить, но она хотела не этого. Табби не особенно заботило, как она разделается с женщиной, но Гидеон был совершенно другим делом.
Гидеон Рейнтри являлся членом королевской семьи, следующим претендентом на престол дрэнира, могущественным настолько, что она не могла себе этого полностью представить. Она хотела находиться рядом в момент его смерти. Хотела прикасаться к нему, когда воткнет в его сердце нож, забравший жизнь Шерри Бишоп. Хотела ощутить его кровь на своих руках и получить один-два сувенира для коллекции.
Хотя она все еще не нашла способ извлекать способности, которые мечтала отобрать, Табби действительно вытягивала энергию из собранных сувениров. Как следует обработанные и высушенные, хранящиеся в специальном кожаном ящике, который с каждым прожитым годом становился все более тяжелым, эти сувениры питали ее мощь, когда она в силу обстоятельств оказывалась подавлена. Сил требовал от нее сдерживать свои порывы, вести себя осторожно и не привлекать внимания ни к себе, ни к своим талантам. Пока. Пока они не заберут то, что принадлежит им по праву. Она была очень искусной и осторожной, предаваясь своим развлечениям, но скоро все изменится.
Да, она может поразить свою цель с расстояния, но убийство Гидеона Рейнтри станет ярким и восхитительным моментом, и она не была готова упустить такую возможность ради целесообразности.
Вторник, 7:40
Прошлым вечером Рейнтри проинформировал ее, что завтрак состоится в хилтонском буфете, согласно сложившейся у вилмингтонских детективов традиции. Хоуп оставила «тойоту» на стоянке и торопливо направилась к ресторану, неосознанно разглаживая складки на черных брюках и расправляя пиджак на бедрах. Она опоздала на десять минут, но мать задержала ее разговорами, когда Хоуп выходила через магазин, и уйти оказалось совсем не просто.
Найти группу, к которой ее пригласили присоединиться, было легко. За круглым столом в центре ресторана сидели девять мужчин, все в костюмах, все вилмингтонские детективы. Рейнтри выделялся даже среди этой группы одинаково одетых мужчин, работа которых очень напоминала его собственную. Он притягивал взгляд так, словно находился под светом прожектора. Мужчины разговаривали друг с другом, пили кофе и поглощали яйца с беконом и бисквиты. Направляясь в их сторону, Хоуп держала голову высоко поднятой. Прошло совсем немного времени, прежде чем они обратили на нее внимание. Брови поднялись. Челюсти отвисли.
Хоуп привыкла, что поначалу, как правило, вызывала именно такую реакцию. Она не выглядела, как полицейский, и сперва ее всегда встречало негодование наряду с невысказанным вопросом. Не проложила ли она себе дорогу наверх через постель? А если нет, то как? Ей приходилось быть более деловой и сдержанной, больше уделять времени работе, чем любому другому человеку ее профессии. Если бы не мать, она никогда бы не уехала из Роли и не стала начинать этот процесс привыкания заново. Наверное, ничто иное не заставило бы ее пройти через этот неуютный период притирок во второй раз.
Единственный свободный стул находился рядом с Рейнтри. Хоуп села, и он представил ее остальным детективам. После начального раунда вопросов и открытого интереса, мужчины вернулись к своему обсуждению: где встречаться за обедом завтра.
Со временем беседа повернула от пищи к текущим расследованиям, включая убийство Шерри Бишоп. Через множество каналов, государственных и федеральных, Рейнтри запросил сведения обо всех схожих нераскрытых убийствах за прошлые шесть месяцев, и сегодня к полудню на его... то есть, на их столе будет лежать большая часть сведений по ним. Пока они разговаривали о делах, выяснилось несколько важных вещей: Гидеон Рейнтри был хорошим копом, а коллеги уважали и любили его.
Хоуп позволила себе немного расслабиться. Несомненно, будь Рейнтри нечист на руку, другие знали или, по крайней мере, подозревали бы что-то неладное, выказывая недоверчивость, холодность или любопытство. За этим столом она не наблюдала ничего подобного. Прошлой ночью она испытывала сильную уверенность, что Рейнтри каким-то образом замешан в расследуемых им преступлениях. Теперь она уже не была столь уверена. Неужели она желала верить в его порядочность, потому что он был очарователен и красив настолько же, насколько раздражал? Она не хотела быть мелочной; не хотела походить на тех женщин, которые судили мужчин по их внешности и обдуманным словам, не заглядывая глубже в поисках истины. По внешнему виду Рейнтри невозможно было охарактеризовать его личность или узнать о нем достаточно, чтобы понять, не слишком ли болезненной окажется правда. По крайней мере, для нее.
В конце концов детективы закончили есть и отошли от стола, чтобы заняться работой. Хоуп и Рейнтри вышли вместе, ступив из ресторана в солнечное, теплое утро.
— Какие у нас планы? — спросила Хоуп, пока они направлялись к переполненной автостоянке. Ее каблуки стучали по асфальту, шаги Гидеона были медленнее, тверже и ритмичнее.
— Я хочу вернуться в квартиру и осмотреться. Может быть, ты займешься организацией техдокументации, пока не начали поступать запрошенные мною файлы. Нужно напечатать опросы соседей. Еще пройдет день или два, прежде чем мы получим отчет из лаборатории, но ты можешь позвонить им и попытаться поторопить.
Хоуп постаралась — с огромным усилием — не вспылить.
— Я не твой секретарь, Рейнтри.
— Я этого и не утверждал.
— Ты хочешь, чтобы я возилась с документами, пока сам будешь заниматься расследованием.
— Леон не возражал.
— Я не Леон.
Он остановился в нескольких шагах от своего автомобиля и многозначительно посмотрел на нее.
— Я очень хорошо об этом осведомлен, детектив Мэлори.
— Сегодня за рулем буду я, — сказала она.
— Я думаю, лучше...
— За рулем буду я, — снова повторила она, на сей раз более медленно. Она не позволит ему доминировать в их партнерстве. Лучше всего прямо сейчас показать, что она не собирается оставаться на вторых ролях.
В зеленых глазах Рейнтри что-то вспыхнуло. Возможно, изумление. Определенно, не капитуляция. Тем не менее, он только сказал:
— Хорошо, раз ты настаиваешь.
Ее «тойота» была припаркована чуть дальше его «мустанга».
— Ты не хочешь поднять верх у машины? — спросила Хоуп
— С ней все будет в порядке, — небрежно ответил он.
Она вытащила ключи из отделения в кошельке и разблокировала двери дистанционным управлением. Хоуп распахнула дверь со стороны водителя, а Рейнтри тем временем приостановился, чтобы рассмотреть ее «тойоту».
Он небрежно оперся одной рукой на капот и произнес:
— Хороший автомобиль. Какой у него расход топлива?
Она почти рассмеялась.
— Значительно лучше, чем у твоего обжоры.
Он выпрямился, отстранился от машины и спокойно занял место на пассажирском сиденье с совершенно непринужденным видом. Вчера он настоял, чтобы самому сидеть за рулем, но сегодня, казалось, принимал роль пассажира вполне спокойно. Возможно, им все-таки удастся сработаться. Хоуп застегнула ремень безопасности и повернула ключ зажигания. Ничего не произошло.
Она попробовала еще раз. Прозвучал щелчок и больше ничего.
— Похоже, твой стартер неисправен, — ровно вымолвил Рейнтри, открыл пассажирскую дверь и вышел. — Я знаю одного парня, — сказал он, вытаскивая из кармана ключи и подходя к своей машине. — Я дам тебе его номер, и ты сможешь догнать меня, когда…
— О, нет. — Хоуп захлопнула дверцу и последовала за Рейнтри, ее шаги были короче, чем у него, но не менее уверенные. — Я позабочусь о машине позже. Ты не оставишь меня здесь.
Он оглянулся через плечо.
— Вы очень преданы работе, детектив Мэлори.
Под резким солнечным светом она разглядела легкие морщинки вокруг его глаз. В юности он, наверняка, был симпатичным мальчиком, и в его внешности осталось довольно много обаяния, чтобы и сейчас вызывать интерес. Хотя он больше не был ребенком. Равно, как и она.
— Я упрямая, — ответила она. — Привыкай к этому.
Он усмехнулся, открыл для нее дверь со стороны пассажирского сидения и стал ждать, когда она сядет. Хоуп села, затем подняла на него глаза.
— Не делай так больше, — тихо сказала она.
— Не делать чего?
— Не обращайся со мной, как на свидании. Я твой напарник, Рейнтри. Ты когда-нибудь открывал дверь для Леона?
— Нет, но он был уродлив как грех, и у него были жирные, волосатые ноги.
Она пронзила его взглядом, но ничего не ответила.
— Прекрасно, — сказал он, обходя автомобиль. — Ты еще один парень. Просто еще один коп, просто еще один напарник.
— Правильно. — Она до сих пор досадовала из-за своего автомобиля, но не собиралась оставаться здесь и ждать механика, в то время как Рейнтри направлялся на место преступления, чтобы постараться отыскать возможно пропущенные вчера улики.
В глубине души Хоуп не верила в нечестность Гидеона Рейнтри, но в любом случае, у нее не было никаких доказательств, и она знала его недостаточно хорошо, чтобы полностью довериться инстинктам. Она не раз обжигалась из-за мужчин, которые оказывались не такими, какими выглядели. Больше этого не повторится.
Выезжая с автомобильной стоянки, Рейнтри сказал:
— Леон звал меня Гидеоном. Если ты настроена всюду таскаться за мной и налаживать партнерские отношения, можешь делать так же.
Предложение называть его по имени казалось очень личным. И таким дружелюбным. Как она может дружить с Рейнтри, если до сих пор не оставила подозрений в его коррумпированности, хоть и не была уже так уверена?
Возможно, он действительно просто хороший полицейский. Возможно, она обнаружит, что он именно такой великолепный детектив, каким кажется, и его мотивы исключительно благородны. Если так, то она станет работать с ним и узнавать, как и почему он настолько хорош.
По правде говоря, колебаться ее заставляло нечто большее. Вопреки ее практичной натуре и тому, что она посвятила себя карьере, ей не везло с мужчинами. Она всегда выбирала не тех парней. Если в комнате находилось двадцать хороших ребят и один мерзавец, она неизменно выбирала мерзавца. Хоуп чувствовала нежелательное, но неоспоримое влечение к Гидеону Рейнтри с того самого момента, как заглянула ему в глаза, а последнее, в чем она сейчас нуждалась — это связаться с еще одним негодяем.
— Ладно, пусть будет «Гидеон», — ответила она. — Думаю, ты тоже можешь называть меня Хоуп.
На лице Рейнтри появилась полуулыбка, придавшая ему такой вид, будто он знал что-то, чего не знала она, словно прозвучала шутка, которую она не поняла.
— Как я могу отказаться, когда ты, кажется, так воодушевлена этой перспективой?
***
Квартира с прошлого вчера ничуть не изменилась. Лишь стала еще тише. Еще мертвее. Шерри Бишоп больше не нависала над его плечом, вопя о несправедливости своей смерти и невозможности надеть новые ботинки. Не было полицейских и соседей, наблюдающих за ним и слоняющихся в прихожей. Здесь были только он и Мэлори, изо всех сил пытавшиеся воссоздать это очень странное преступление.
Его новая напарница стояла возле двери, оценивающим взглядом изучая место преступления. Она по большей части молчала, словно понимала, что для работы ему нужна тишина и пространство. Поначалу она отвлекала его, но сейчас он уже привык к ее присутствию. Ему потребовался почти год, чтобы почувствовать такой же комфорт с Леоном.
Шторы были раздвинуты и пропускали в квартиру естественный легкий утренний свет. Разорванный диван, пятна крови и беспричинное разрушение в свете дня выглядели непристойно, неуместно, зло и извращенно.
Стоя в тихой квартире, Гидеон почти видел развитие событий. Дверной звонок раздался поздно вечером. Голос женщины сообщил Шерри Бишоп о доставки пиццы. Она открыла дверь, женщина ворвалась и...
— В этом ноже было что-то странное.
Гидеон обернулся и увидел очень слабый образ Шерри, сидящей на принадлежавшем ей при жизни диване. Только теперь диван превратился в клочья, а она была мертва.
— Нож, — прошептал он, приседая на корточки, чтобы оказаться с нею лицом к лицу. С такой точки обзора она выглядела немного более плотной.
— Что? — Хоуп сделала один шаг по направлению к нему.
Он заставил новую напарницу замолчать, подняв руку. Он знал, что Хоуп ненавидит это, но не хотел спугнуть Шерри. Он даже не мог позволить себе отвести взгляд, потому что, сделав это, мог упустить ее. Призрак перед ним не останется надолго, не в ее теперешнем состоянии.
— Я думаю вслух, — сказал Гидеон, не глядя на Хоуп.
— О.
— Что относительно ножа? — тихо спросил он.
— Он выглядел как антикварный, понимаешь? — ответила Бишоп. — Думаю, он, возможно, серебряный, а на ручке было что-то фантастическое.
— Фантастическое?
— Я не могла увидеть оружие полностью, потому что эта психованная сучка держала его, но на нем была гравировка. Кажется какие-то слова.
— Что за слова?
Призрак пожал плечами.
— Не знаю. Не думаю, что они на английском. И разумеется в тот моментя не пыталась прочесть. — Шерри уже начала исчезать. — Она была по-настоящему разгневана. Почему она так злилась? Я никогда не делала ничего…
Шерри растворялась не постепенно — она исчезла мгновенно. Гидеон остался сидеть перед диваном и размышлял. Она казалась уверенной, что убийца делала это прежде. Когда он сядет разбираться с запрошенными файлами, то возможно, выяснит, правда это или нет. Им не только был известен тип оружия, чтобы сопоставить его с раной, но оставался еще и вопрос с недостающим пальцем и частью скальпа. Убийца взяла сувениры, и они станут ключом, который приведет его к предыдущим жертвам, если таковые имелись.
Женщина — серийный убийца — это необычно, но не невозможно. Что привлекло убийцу к Шерри Бишоп? Что попалось на глаза и привело сюда?
Он услышал и почувствовал, как Хоуп пересекла комнату. Она двигалась плавно, тихо, ее энергия была созвучна с его, и именно это он почувствовал, когда она приблизилась.
— Знаешь, ты меня немного пугаешь, — сказала она, останавливаясь позади него.
— Извини. — Гидеон встал и повернулся, оказавшись прямо перед ней. — Я хочу, чтобы прочесали ближайшую зону в поисках ножа.
— Это уже сделали вчера.
— Я хочу, чтобы это сделали снова. Вероятнее всего, нож еще у убийцы, но мы не можем исключать любые возможности. Нам нужно орудие убийства.
— Ко всему прочему, оно может быть в реке, — возразила она.
— Надеюсь, ты неправа. — Шерри не знала свою убийцу, поэтому за имя нельзя зацепиться, они располагали только нечетким описанием, увечьями... и вот этим ножом.
Глаза Хоуп немного смягчились.
— Ты принимаешь это дело слишком близко к сердцу. Ты знал Шерри Бишоп лучше, чем делаешь вид?
— Я все свои дела принимаю близко к сердцу, — ответил он.
Хоуп внимательно вглядывалась в него, словно пыталась выяснить, что делает его особенным. Везение?
Внезапно, расплывчато паря позади Хоуп, появилась Эмма, его воображаемая дочь из сновидений. Ее глаза расширились, она смотрела в окно и, казалось, изо всех сил пыталась оттолкнуть Хоуп руками, как будто хотела отодвинуть ее.
— Ложись!
Не колеблясь, даже не давая себе времени удивиться чуду появления Эммы в период бодрствования, Гидеон схватил Хоуп и швырнул их обоих на пол. Они упали, пролетев сквозь образ Эммы, прежде чем девочка исчезла. На долю секунды он ощутил прохладу от прямого контакта с ребенком, утверждавшим, что она его дочь. Они с Хоуп тяжело приземлились в тот самый момент, когда окно разбилось и в стену врезалась пуля. Какое-то мгновение они лежали неподвижно, его тело укрывало и придавливало ее.
На его руках, ногах и торсе замерцали электрические разряды. Не на всем теле, но во всех тех местах, где он соприкасался с Хоуп, вспыхивало необычное электрическое напряжение, которым он не мог управлять. По ее реакции он понял, что она тоже почувствовала это.
После выстрела все стихло, а потом они услышали крики встревоженного соседа двумя этажами ниже.
Гидеон скатился с Хоуп, вытащил оружие и приблизился к разбитому окну. Она двинулась за ним с пистолетом в руке. Он осторожно выглянул из окна, стараясь рассмотреть, откуда стреляли. Окно в здании по соседству было открытым, выцветшие занавески слегка раздувал бриз.
— Оставайся здесь и не вставай, — приказал он, вскакивая и выбегая за дверь.
— Черта с два!
Хоуп последовала за ним, а у него не было времени останавливаться и спорить. Не сейчас. Она хотела, чтобы он обращался с ней как с настоящим напарником? Прекрасно.
— Третий этаж, четвертое окно с юга. Я поднимаюсь. Ты вызываешь подмогу и наблюдаешь за главным входом. Чтоб никто не выходил.
На этот раз она не возражала.
***
Хоуп стояла между дверьми жилого дома, расположенными напротив друг другу, а Гидеон побежал к лестничной клетке. Любой выходящий будет вынужден пройти через одну из этих дверей. Если стрелок еще не покинул здание, то он пойман в ловушку. Хоуп позвонила по телефону, сообщила о выстрелах и стала ждать. Ожидание никогда не было ее сильной стороной, но иногда оно было необходимо. К сожалению, это дало ей время обдумать только что произошедшее, а думать сейчас не хотелось.