Или о профилактике вербального экстремизма в армии.
Глухов Е.А., заместитель начальника кафедры уголовного процесса и криминалистики СПВИ ВНГ, полковник юстиции, кандидат юридических наук,
Строков С.А., начальник командного факультета СПВИ ВНГ, полковник
Аннотация: в статье выявляется грань между свободой выражения своего мнения, свободой слова и экстремистками высказываниям. В целях профилактики экстремизма авторы приводят примеры экстремистских правонарушений со стороны военнослужащих, как в вербальной форме, так и путем размещения записей в сети Интернет. Авторы приходят к выводу о необходимости введения предупреждения экстремизма со стороны командования и взаимодействия с правоохранительными органами в этом вопросе.
Ключевые слова: экстремизм, военнослужащие, социальные сети, свобода выражения мнения, свобода слова, правовая определенность, профилактика экстремизма, правовое обучение, возбуждение ненависти либо вражды.
Imperceptible extremism. Or about the prevention of extremism in the army.
Glukhov E.A., Deputy Head of Criminal Procedure and Criminology Department of St. Petersburg Military Institute of the National Guard, Colonel of Justice, Candidate of Legal Sciences
Strokov S. A., head of command faculty, Colonel
Abstract: The article reveals the line between freedom of expression, freedom of speech and extremist statements. In order to prevent extremism, the author gives examples of extremist offenses on the part of servicemen, both verbally and by posting records on the Internet. The author comes to the conclusion that it is necessary to introduce a warning of extremism on the part of the command and interaction with law enforcement agencies in this matter.
Keywords: extremism, servicemen, social networks, freedom of expression, freedom of speech, judicial practice, prevention of extremism, legal education, incitement of hatred or enmity.
Противодействие экстремизму не имеет ничего общего с борьбой с инакомыслием. У нас свободная, демократическая страна, и ее граждане вправе иметь свое мнение и высказывать это мнение, вправе быть в оппозиции к власти.
В.В.Путин[1].
Прежде всего, необходимо сделать важную оговорку: в данной статье авторы не собираются возбуждать ненависть либо вражду, призывать к экстремизму или одобрять экстремистские идеи, авторы планируют лишь высказать некоторые мысли юридического характера относительно неоднозначных и расплывчатых формулировок законодательства в указанной сфере отношений. Кроме того, авторы собираются указать или напомнить военнослужащим те нюансы, которые, вполне возможно, привычны и допустимы для многих людей в обыденной жизни, но уже запрещены законом под угрозой наказания.
Как неоднократно отмечал Конституционный Суд Российской Федерации, любое преступление, а равно наказание за его совершение должны быть четко определены в законе, причем таким образом, чтобы исходя непосредственно из текста соответствующей нормы – в случае необходимости с помощью толкования, данного ей судами, – каждый мог предвидеть уголовно-правовые последствия своих действий (бездействия)[2]. В сфере противодействия экстремизму этой определенности как раз и не хватает.
Во-первых, российское законодательство не содержит определения экстремизма, а определяет его через перечисление запрещенных действий (ст. 1 Федерального закона «О противодействии экстремистской деятельности»[3]).
В самом общем виде экстремизм – это непринятие чужих взглядов, ощущение своей величественности и исключительности по сравнению с иными лицами, реализация умысла на унижение или уничтожение инакомыслящих или не принадлежащих к своей группе людей. Сюда можно отнести возбуждение социальной, расовой, национальной или религиозной розни; пропаганду исключительности, превосходства либо неполноценности человека или нарушение прав, свобод и законных интересов человека и гражданина, совершение преступлений по вышеуказанным мотивам.
Экстремизм может выражаться как в террористических актах, так и в высказывании экстремистских мыслей, именно о последнем и будет идти речь в настоящей статье. К экстремистской деятельности закон относит публичное оправдание терроризма, пропаганду и публичное демонстрирование нацистской атрибутики или символики, распространение заведомо экстремистских материалов, а равно их изготовление или хранение и некоторые другие действия.
Во-вторых, совершение вышеуказанных действий, коль они запрещены законом, влечет и юридическую ответственность. Так, например, Уголовный кодекс РФ содержит следующий далеко не полный перечень «экстремистских» статей:
- публичные призывы к осуществлению террористической деятельности или публичное оправдание терроризма (ст. 205.2 УК РФ);
- публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности (ст. 280 УК РФ);
- публичные призывы к осуществлению действий, направленных на нарушение территориальной целостности Российской Федерации (ст. 280.1 УК РФ);
- возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства (ст. 282 УК РФ)[4];
- организация экстремистского сообщества (ст. 282.1 УК РФ);
- организация деятельности экстремистской организации (ст. 282.2 УК РФ);
- финансирование экстремистской деятельности (ст. 282.3 УК РФ);
- реабилитация нацизма (ст. 354.1 УК РФ).
Совершение любых иных преступлений по мотивам, указанным в пункте "е" части 1 статьи 63 УК РФ (по мотивам политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды либо по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы), также относится к экстремистской деятельности (например, убийство или хулиганство) и квалифицируется как совершение преступления с отягчающими обстоятельствами.
Предусмотрена ответственность за экстремистскую деятельность и ч. 6 ст. 13.15, статьями 20.3 и 20.29 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях.
Таким образом, в последние годы законодатель ввёл и ужесточил ответственность за очень многие действия, совершаемые по мотивам политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды либо по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы. Однако при этом законодатель не привел исчерпывающий перечень такого рода действий, не установил грань между свободой слова, свободой выражения своего мнения и экстремистскими деяниями. Поясним эту мысль подробнее, для чего проиллюстрируем случай преступного поведения военнослужащего на примере возбуждения им социальной, расовой, национальной или религиозной розни.
Полковник М. занимал воинскую должность доцента кафедры военного вуза. На семинарских занятиях с офицерами он высказывал свои мысли о том, что власть в стране захватили группа лиц еврейской национальности, что их политика направлена на получение прибыли лишь для себя и обнищание остального населения. Кроме этого, он демонстрировал обучаемым видеоролики на указанную тематику и хвалил одну из книг, сходной по смыслу с высказываниями самого М., рассказывал, где ее можно приобрести.
На первый взгляд, почти рядовая ситуация. В Российской истории уже много раз во всех бедах винили потомков Иудейского царства. Знаменитая поговорка «Если в кране нет воды, значит выпили…» как раз и отражает обыденное мнение некоторой части русского общества относительно роли семитов в национальных бедах. Впрочем, указанная тенденция существует не только в России.
Правоохранительные же органы усмотрели в словах полковника М. признаки преступления, предусмотренного ст. 282 УК РФ. В дальнейшем по данному факту было возбуждено уголовное дело, проведена судебно-лингвистическая экспертиза, которая выявила в словах полковника М. вражду и ненависть к группе лиц еврейской национальности. В результате полковник М. был осужден. В приговоре было сказано, что полковник М., обладая полномочиями по обучению и воспитанию, являясь сторонником националистических взглядов и желая ознакомить с ними как можно большее количество людей, совершил действия, направленные на возбуждение ненависти либо вражды, а также на унижение достоинства группы лиц по признаку их принадлежности к социальной группе.
Как видим, итог плачевный. Какие выводы можно сделать из данного примера?
Первое – скорее всего, полковник М. просто не осознавал, что рассуждая о евреях, выказывания к ним негативное отношение и обвиняя в чем-либо в ходе проведения учебного занятия, он тем самым уже совершает преступление. Однако незнание закона не освобождает от ответственности.
Второе – в приведенном примере полковник М. выступал перед аудиторией слушателей, а не высказывал свое мнение, к примеру, на кухне жене. Как указал Верховный Суд Российской Федерации, действия, направленные на возбуждение ненависти либо вражды, а равно на унижение достоинства человека или группы лиц по признакам пола, расы, национальности, языка, происхождения, отношения к религии либо принадлежности к какой-либо социальной группе, влекут уголовную ответственность по части 1 статьи 282 УК РФ только в том случае, если они совершены публично или с использованием средств массовой информации либо информационно-телекоммуникационных сетей, в том числе сети "Интернет" (например, выступления на собраниях, митингах, распространение листовок, плакатов, размещение соответствующей информации в журналах, брошюрах, книгах, на сайтах, форумах или в блогах, массовая рассылка электронных сообщений и иные подобные действия, в том числе рассчитанные на последующее ознакомление с информацией других лиц)[5].
Следовательно, непременным признаком объективной стороны ст. 282 УК РФ является публичность деяния: массовое распространение неких сведений или призывов, доведение их (хотя бы потенциальное) до многих людей.
Поэтому, кстати, являются преступными и экстремистские заявления в сети Интернет. А в современный век компьютеризации, социальных сетей и форумов, где зачастую манера ведения спора участниками весьма несдержанная и не отличается высокой культурой, найти признаки экстремизма представляется совсем несложным. Более того, в Интернете под уголовные санкции попадают не только имеющие экстремистскую направленность мысли участников, выраженные словами (в текстовой форме), но и аудио-, видеозаписи по данной тематике, фотографии и картинки, а также комментарии к ним.
На практике довольно проблематично разграничивать многие действия пользователей в интернете. Например, лайк или репост записи – это поддержка позиции, которая содержится в материале, или нет?
Авторам известны случаи, когда правоохранительные органы выявляли у военнослужащих в социальных сетях «Одноклассники» и «Вконтакте» аудиозаписи и картинки, направленные на разжигание национальной розни, за что эти военнослужащие привлекались к дисциплинарной ответственности. Почему не к уголовной ответственности? Потому что сами виновные военнослужащие утверждали, что не придавали значения смыслу картинки или аудиозаписи, умысла побудить кого-либо к межнациональному конфликту у них не было, а на момент размещения на своей странице в социальной сети данные аудиофайлы и картинки судом не были признаны экстремистскими.
В этом и состоит отличие уголовной ответственности по статье 282 УК РФ и административной ответственности по ст. 20.29 КоАП РФ. Преступление, предусмотренное статьей 282 УК РФ, совершается только с прямым умыслом и с целью возбудить ненависть либо вражду, а равно унизить достоинство человека либо группы лиц по признакам пола, расы, национальности, языка, происхождения, отношения к религии, принадлежности к какой-либо социальной группе (п. 8 Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 28.06.2011 № 11). Целевой установкой такого высказывания является пропаганда необходимости враждебного отношения к выделяемой группе людей. Если же такой цели (возбудить ненависть либо вражду, а равно унизить достоинство человека или социальной группы) у лица нет, то его деяния будут квалифицироваться как административное правонарушение по статье 20.29 КоАП РФ – «Производство и распространение экстремистских материалов». Даже добавление в свой аккаунт в социальной сети песен или рисунков экстремистского толка при возможности ознакомления с ними других лиц уже является указанным административным правонарушением, даже безо всякого злого умысла[6].
За подобного рода деяния, выразившиеся в размещении на своей страничке в социальной сети горящей мечети с комментарием, был уволен со службы один из федеральных судей. Рассматривая его жалобу относительно увольнения Верховный Суд РФ отметил, что являясь пользователем и имея страницу в социальной сети "ВКонтакте", гражданин несет ответственность за наполнение страницы и ее содержание. Виновное поведение судьи выразилось в том, что он не принял необходимых и достаточных мер для удаления из социальной сети размещенного изображения и комментария к нему, не убедился, что изображение и комментарий действительно удалены[7].
В мае 2017 г. в прессе был опубликован даже случай осуждения по ст. 280 УК РФ двух граждан, исполнивших в присутствии четырех иных лиц в гараже песню собственного сочинения «Уничтожай полицай». Согласно приговору суда данная песня побуждала к совершению насилия – уничтожению путем убийства сотрудников полиции»[8].
Однако, как справедливо указывается в юридической литературе, не могут признаваться возбуждающими вражду и ненависть такие материалы, в которых имеет место выражение личного неприязненного мнения автора к представителям какой-либо группы лиц без убеждения читателей (зрителей, слушателей) в необходимости враждебного и ненавистнического отношения к представителям этой группы. Критериями разграничения правомерного и неправомерного речевого действия являются его коммуникативная задача (как говорится, что обосновывается) и целевая установка (для чего говорится, для чего обосновывается)[9].
Вместе с тем, представляется, что при расширительном толковании ст. 282 УК РФ к преступникам можно отнести отдельных писателей и даже классиков художественной литературы к разряду экстремистов. Например, прямое возбуждение социальной розни и призывы к насильственному свержению власти содержатся в «Приключениях Чиполлино» Д.Родари, «Отверженных» В.Гюго, «Трёх толстяках» Ю.Олеши, «Незнайки на Луне» Н.Носова.
Верховный Суд РФ рекомендовал при решении вопроса о направленности действий лица, разместившего какую-либо информацию либо выразившего свое отношение к ней в сети Интернет, на возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение достоинства человека либо группы лиц следует исходить из совокупности всех обстоятельств содеянного и учитывать, в частности, контекст, форму и содержание размещенной информации, наличие и содержание комментариев или иного выражения отношения к ней. Действительно, вне контекста любой рассказанный анекдот о русских, чукчах, евреях или блондинках в СМИ или социальной сети можно расценить как противоправное деяние, но в данном случае главная цель рассказчика – юмор, а не разжигание ненависти и розни.
Иными словами, нет ничего преступного, если человек верит в макаронного монстра и, следуя его заповедям, питается только макаронами и вермишелью с соусом по воскресеньям. Но, когда этот человек начинает оскорблять или призывать к убийству всех неверующих в этого макаронного монстра или не носят на голове дуршлаг – это уже экстремизм.
В СМИ описаны случаи и привлечения к уголовной ответственности военнослужащих за реплики в Интернете. Так, к двум годам и шести месяцам лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима приговорил суд жителя Приморского края за преступления экстремистской и террористической направленности. Фигурант дела – военнослужащий – на персональной странице в социальной сети неоднократно размещал экстремистские материалы, содержащие призыв к мусульманам встать на сторону незаконных вооруженных формирований, террористических организаций, ведущих джихад. Мужчина в своих комментариях также оправдывал террористическую деятельность исламистов-джихадистов[10].
В настоящее время в России уже имеются случаи осуждения людей за оскорбления интернет-пользователями друг друга по религиозным, национальным признакам и по признакам социальной группы (полицейские, болельщики футбольной команды, даже атеисты[11]).
Вместе с тем, не относятся к экстремистским высказывание суждений и умозаключений, использующих факты межнациональных, межконфессиональных или иных социальных отношений в научных или политических дискуссиях и текстах, не преследующих цели возбудить ненависть либо вражду, а равно унизить достоинство человека либо группы лиц.
Следует отметить, что состав объективной стороны экстремистских преступлений формальный, т.е. для квалификации указанных деяний как оконченного преступления не требуется наступления каких-либо общественно-опасных последствий, не требуется устанавливать причинно-следственную связь между словами субъекта преступления и возможными последствиями его слов. То есть сами по себе слова, способные возбудить (даже гипотетически) у кого-либо ненависть либо вражды, а равно слова, унижающие человеческое достоинство определенной социальной группы при наличии некоторых условий – это уже оконченное преступление. И не важно, что слушатели, к кому эти слова обращены, могут не зажечься ненавистью или враждой, не сподвигнуться на совершение погромов, поджогов, беспорядков, ущемление прав национальностей или вероисповеданий. Не имеет правового значения, что среди присутствующих нет никого из той социальной группы, которую оскорблял говоривший, – всё равно он совершил преступление (ст. 280 или 282 УК РФ)[12].
Но как же свобода выражения мнения – спросит внимательный читатель? Да, военнослужащим, как и остальным гражданам нашей страны, гарантируется свобода мысли и слова. Каждый имеет право свободно искать, получать, передавать, производить и распространять информацию любым законным способом (ст. 29 Конституции Российской Федерации). Право военнослужащих на свободу слова ограничивается запретом разглашения ими государственной и военной тайны, обсуждения и критики приказов командира (ч. 1 ст. 7 Федерального закона «О статусе военнослужащих»).
Но одновременно в нашей стране не допускаются пропаганда или агитация, возбуждающие социальную, расовую, национальную или религиозную ненависть и вражду. Запрещается пропаганда социального, расового, национального, религиозного или языкового превосходства. Этот запрет касается как обычных граждан, так и военнослужащих. Более того, исходя из позиции Европейского Суда по правам человека, государства вправе вмешиваться в осуществление военнослужащим права на свободу выражения мнения ввиду преследования цели сохранения политического нейтралитета армии и предупреждения преступлений на почве правого экстремизма в ее рядах, поскольку она является гарантом конституции и демократии[13].
Однако армия не застрахована от проникновения в её среду лиц с экстремистскими взглядами. Такие факты приводят сами работники Генеральной прокуратуры, когда гордятся своей успешной борьбой с экстремизмом: «в 2011 г. в Мурманской и Архангельской областях органы ФСБ России в период призыва на военную службу выявили 18 юношей, пропагандировавших неонацистские взгляды, в связи, с чем молодые люди не были допущены до службы в частях постоянной боевой готовности и на стратегических объектах[14]». Обратите внимание – эти юноши (18 человек из всего лишь двух российских регионов) не были направлены в части боевой готовности и на стратегические объекты, но служить-то они пошли, т.е. уже с самого начала военной службы в некоторых подразделениях служили потенциальные экстремисты.
Военное законодательство и общевоинские уставы не содержат в прямой постановке императивного запрета военнослужащим заниматься экстремистской деятельностью. С некоторой натяжкой можно расценивать положения статьи 18 Устава внутренней службы ВС РФ[15] о том, что военнослужащий обязан проявлять патриотизм, способствовать укреплению мира и дружбы между народами, предотвращению национальных и религиозных конфликтов как направленные на профилактику экстремизма. Поэтому в этой области отношений нужно руководствоваться общероссийским законодательством о противодействии экстремизму.
Это является насущной проблемой, поскольку ввиду низкого уровня правовых знаний и правовой культуры многих военнослужащих некоторые из них могут совершать экстремистские деяния, не осознавая, что они противозаконны и влекут привлечение их к ответственности. Поэтому командирам в системе воспитательных мероприятий и плановых занятиях необходимо доводить подчиненным о том, что экстремизм заключается не только в убийствах и избиениях лиц другой нации или религии; о том, что необходимо воздерживаться от высказывания суждений, способных оскорблять иных лиц по признаку религии или национальности, разжигать вражду на этой почве.
Определенной проблемой является также и то, что сами командиры и воинские должностные лица не вправе заниматься оперативно-розыскной деятельностью[16] и проводить мониторинг аккаунтов своих подчиненных в социальных сетях, контролировать их в неслужебное время. Следовательно, о такого рода деятельности своих подчиненных командование, как правило, узнаёт постфактум, уже после начала работы органами ФСБ, прокуратуры или следствия. Тем самым вместо профилактики преступности «на выходе» получается ее рост и борьба с уже совершенным преступлением.
Так, по словам представителя Главной военной прокуратуры генерал-майора юстиции В.Молодых органы военной прокуратуры ведут постоянный мониторинг СМИ и интернета для отслеживания случаев экстремистских и националистических проявлений в войсках. Заведено уголовное дело в отношении военнослужащих, писавших на головах у солдат слово «Кавказ» и выложивших эти фотоснимки в Интернет[17].
По мнению авторов, в борьбе с экстремизмом можно выделить два направления:
– первое направление: борьба с внешними проявлениями экстремизма, например, распространением уже признанной экстремистской литературы или ликвидация экстремистских организаций. Сущность этого направления антиэкстремистской борьбы сводится к непосредственному воздействию на участников экстремистских отношений любыми законными способами, в том числе и с помощью правового принуждения, с целью пресечения их противоправной деятельности и восстановления нарушенных интересов общества и государства;
– второе направление: предупреждение экстремизма, формирование и проведение активной политики профилактики экстремизма.
Полагаю, что предупреждение экстремизма должно иметь безусловный приоритет перед иными мерами борьбы с этим явлением (в частности репрессивными); ведь предупредить экстремизм легче, чем искоренить. Профилактическое направление всегда было и навсегда останется в ряду наиболее значимых средств, направленных на борьбу с преступностью. Традиционная позиция, выработанная ещё в советское время, состояла в признании предупреждения приоритетным (в смысле – основным) направлением в борьбе с преступностью.
В этой связи было бы целесообразным введение в военных учебных заведениях и в ходе освоения т.н. курса молодого бойца учебных дисциплин «Военная этика» и «Информационная безопасность».
Библиография:
1. Борисов, С.В., Васнецова, А.С. Роль органов прокуратуры в сфере противодействия экстремизму в военной среде [Текст] /С.В.Борисов, А.С.Васнецова // ЭНИ Военное право. 2013. № 3. С. 34-39.
2. Кузнецов, С.А., Оленников, С.М. Экспертные исследования по делам о признании информационных материалов экстремистскими: теоретические основания и методическое руководство (научно-практическое издание). [Текст] / С.А.Кузнецов, С.М.Оленников. М.: Издательский дом В. Ема. 2014.
3. Молодых, В.Г. Актуальные вопросы законности в сфере межнациональных и межконфессиональных отношений в армейской среде [Текст] / В.Г.Молодых // Организация противодействия преступлениям против мира и безопасности человечества, экстремизму и терроризму: исторический опыт и современность (Сборник материалов межведомственной научно-практической конференции. 17.11.2011 г., Москва). С. 274-280.
Bibliography:
1. Borisov, S.V., Vasnetsova, A.S. The role of the prosecution authorities in the sphere of preventing extremism in the military environment [Text] / SVBorisov, ASVasnetsova // Military law. 2013. № 3. P. 34-39.
2. Kuznetsov, S.A., Olennikov, S.M. Expert studies on cases on the recognition of information materials as extremist: theoretical grounds and methodological guidance (scientific and practical publication). [Text] / S.A. Kuznetsov, S.M. Olennikov. M.: Publishing House V. Ema. 2014.
3. Molodyh, V.G. Actual Issues of Legality in the Sphere of Inter-National and Inter-Confessional Relations in the Military Environment [Text] / V.G. Molodykh // Organization of Counteraction to Crimes against the Peace and Security of Mankind, Extremism and Terrorism: Historical Experience and Modernity (Proceedings of the Interdepartmental Scientific and Practical Conference November 17, 2011, Moscow). P. 274-280.
[1] Выступление Президента Российской Федерации на заседании Совета безопасности 20 ноября 2014 года // Президент России. URL: https://kremlin.ru/events/president/news/47045.
[2] Определение Конституционного Суда РФ от 18.07.2017 № 1503-О // https://doc.ksrf.ru/decision/KSRFDecision290730.pdf.
[3] Федеральный закон от 25.07.2002 № 114-ФЗ (ред. от 23.11.2015) "О противодействии экстремистской деятельности" // СЗ РФ. 2002. № 30, ст. 3031.
[4] Этот вид экстремизма в Стратегии противодействия экстремизму в Российской Федерации до 2025 года (утв. Президентом РФ 28.11.2014 № Пр-2753) отнесен к наиболее опасным.
[5] Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 28.06.2011 № 11 (ред. от 03.11.2016) "О судебной практике по уголовным делам о преступлениях экстремистской направленности" // Рос. газ. 2011. 04 июля.
[6] Пример привлечения к административной ответственности по данному основанию приведен в Постановлении Московского городского суда от 03.09.2015 № 4а-2233/2015 // СПС КонсультантПлюс.
[7] Решение Верховного Суда РФ от 15.07.2015 № ДК15-47 // https://vsrf.ru/stor_pdf.php?id=1354902.
[8] Сетевое издание «РИА Новости» // https://ria.ru/incidents/20170531/1495464798.html.
[9] Кузнецов С.А., Оленников С.М. Экспертные исследования по делам о признании информационных материалов экстремистскими: теоретические основания и методическое руководство (научно-практическое издание). М.: Издательский дом В. Ема. 2014.
[10] Журман О. В Приморье за экстремизм в соцсетях осужден военнослужащий // Рос. газ. 2016. 07 июля.
[11] Официальный сайт следственного комитета // https://arh.sledcom.ru/news/item/1005246/.
[12] Здесь следует отметить, что в 2013 году Совет Европы (Комиссия против расизма и нетерпимости) рекомендовал Российской Федерации «пересмотреть определение экстремизма в федеральном законе о противодействии экстремистской деятельности для обеспечения того, чтобы оно распространялось лишь на серьезные случаи, связанные с ненавистью и насилием».
[13] Решение Европейского суда по правам человека от 13.02.2007 по делу "Эрдель (Erdel) против Германии" (жалоба № 30067/04) // Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2007. № 8.
[14] Борисов С.В., Васнецова А.С. Роль органов прокуратуры в сфере противодействия экстремизму в военной среде // ЭНИ Военное право. 2013. № 3. С. 34-39.
[15] Утвержден Указом Президента Российской Федерации от 10.11.2007 № 1495 (ред. от 16.05.2017) // СЗ РФ. 19.11.2007, № 47 (1 ч.), ст. 5749.
[16] Перечень органов, подразделения которых вправе осуществлять оперативно-розыскную деятельность определен в ст. 13 Федерального закона от 12.08.1995 № 144-ФЗ (ред. от 06.07.2016) "Об оперативно-розыскной деятельности" // Рос. газ. 1995. 18 августа.
[17] Молодых В.Г. Актуальные вопросы законности в сфере межнациональных и межконфессиональных отношений в армейской среде // Организация противодействия преступлениям против мира и безопасности человечества, экстремизму и терроризму: исторический опыт и современность (Сборник материалов межведомственной научно-практической конференции. 17.11.2011 г., Москва). С. 274-280.