Генерал раздраженно тряхнул головой.
– Тогда покажите канцлера. Выведите на экран изображение с камер слежения в моей каюте.
Теперь заперхал неймодианец, отвечающий за службу безопасности.
– Чего вы ждете! Выводите!
Спец по безопасности не отличался по цвету от артиллериста, оба цвели бледно‑розовым цветом, как утренняя заря.
– Мож'ет быть, вам лучш'е сначала взгл'януть самому?
Настойчивость в голосе неймодианца заставила генерала без лишних слов подойти к нему. Гривус пригнулся к экрану и обнаружил, что разглядывает кучи мусора вокруг опустевшего кресла.
А рядом… да‑да, вон там… лежит предмет, похожий на тело…
Завернутое в плащ.
Гривус повернулся к терпеливому призраку у проектора внешней связи.
– Канцлер… нездоров.
– А! Я вижу.
Генерал заподозрил, что молодой офицер отличается чересчур острым зрением.
– Заверяю вас…
– Мне не требуются заверения, генерал.. Вам дается столько же времени, сколько вы предложили нам. Через десять минут я либо получаю ваш корабль, либо подтверждение, что Верховный канцлер Палпатин пребывает в добром здравии и не в записи, либо "Незримая длань" будет уничтожена.
– Подождите… нельзя же просто…
– Десять минут, генерал. Время пошло. Конец связи.
Хотя маска, развернувшаяся к специалисту по безопасности, как обычно, была лишена выражения, генерал постарался, чтобы его поняли предельно ясно.
– Дуку мертв, а джедаи сбежали. И забрали канцлера. Найти их и привести ко мне.
Армопластовые пальцы сжались в кулак, а тот с такой силой опустился на дубль‑пульт сенсоров внутреннего обзора, что превратил его в дымящиеся, плюющиеся искрами обломки.
– Найти их!
Спасение
Двигаясь бодрой рысцой по шахте турбо‑лифта – Оби‑Ван мешком через плечо, Палпатин бежит рядом,– Анакин считал шаги. На сто втором – примерно треть пути – гравитация начала смещаться.
И как назло, совершенно не так, как нужно: превращая остаток длинной‑длинной шахты из верха в низ.
Свободной рукой Анакин остановил канцлера.
– Есть проблема. Найдите, за что зацепиться, пока я не выведу нас отсюда.
Поблизости располагалась одна из дверей лифта, явно лежащая на боку. Меч Анакина отыскал ладонь хозяина, а шипящий клинок с легкостью прожег панель замка, но, прежде чем Скайуокер успел сунуться в путаницу искрящих проводов, гравитационный вектор вновь изменился. Анакина кубарем понесло вдоль стены. Он отчаянно скреб ногтями металл, под руку попался свободно болтающийся кабель; Скайуокер сжал пальцы, дернул…
И дверь турболифта открылась.
Там было хорошо. Безопасно. Одна беда – не добраться. В каком‑то метре от кончиков пальцев вытянутой руки…
А второй рукой Анакин удерживал Кеноби, чтобы учитель не рухнул в двухсотметровую пропасть, в которой с веселым позвякиванием уже исчезал, спеша навстречу бесконечности, лазерный меч. Какую‑то долю секунды Скайуокер даже радовался, что Оби‑Ван потерял сознание, потому что сейчас у Анакина не было никакого настроения выслушивать длинную нудную лекцию о том, что есть меч, что терять его не должно, и вообще. Но в следующее мгновение мысли выдуло у юноши из головы, так как что‑то схватило его за ногу!!!
Скайуокер опустил взгляд.
Палпатин.
Канцлер с неправдоподобной силой сжимал лодыжку Анакина, испуганно уставившись во тьму.
– Сделай что‑нибудь! Ты должен что‑нибудь сделать!
Я весь внимание, буркнул про себя Скайуокер. Принимаю любые предложения. Вслух он произнес:
– Не паникуйте. Просто не разжимайте рук.
– Не думаю, что получится…– канцлер умоляюще поднял перекошенное лицо к молодому джедаю.– Анакин, я соскальзываю. Дай мне руку… ты должен дать мне руку!
И уронить Оби‑Вана? Не в этом тысячелетии.
– Не паникуйте,– повторил Скайуокер; похоже, канцлер совсем голову потерял. – Я нас вытащу.
Хотелось бы быть столь же уверенным, как звучание его голоса. Он‑то рассчитывал, что гравитация опять поставит все вверх тормашками, но она, похоже, угомонилась.
Не самое удачное время выбрали генераторы, чтобы заработать как положено.
Анакин приценился в открытой двери над головой. Может, Великая сила придаст ему ускорение?..
Какое‑то очень неуверенное может быть получилось.
Оби‑Ван, старик, самое время очнуться.
***
Оби‑Ван открыл глаза и выяснил, что рассматривает то, что, по его сильному подозрению, являлось задом Анакина.
По крайней мере, это так выглядело… ну, штаны‑то определенно принадлежали Анакину… Кеноби не был уверен на сто процентов, так как до сих пор ему как‑то не выпадал случай видеть падавана в сложном ракурсе, находясь при этом вверх ногами по отношению к ученику. По крайней мере, не со столь близкого расстояния.
Не ясен был вопрос: каким образом он оказался на этом самом расстоянии?
Оби‑Ван сказал:
– Э‑э… я что‑то пропустил?
– Держитесь покрепче,– услышал он голос Анакина.– Мы чуть‑чуть влипли.
Итак, все‑таки ракурс принадлежит Скайуокеру. Наверное, в этом нужно найти некое утешение. Посмотрев наверх, Кеноби обнаружил ноги Анакина и его же сапоги – а еще отсюда открывался несколько абсурдный вид на Верховного канцлера. Судя по всему, Палпатин балансировал на одной руке вниз головой, держа весь свой вес на побелевших от боли пальцах, сомкнутых вокруг лодыжки Анакина.
– О, канцлер…– приветливо сказал Оби‑Ван.– Как поживаете?
Канцлер бросил перепуганный взгляд через плечо.
– Надеюсь, что хорошо…– процедил он. Кеноби проследил его взгляд; над Палпатином ввысь устремлялась непонятного вида труба.
И тут Оби‑Ван в конце концов сообразил, что смотрит далеко не вверх.
Должно быть, именно это Анакин имел в виду, утверждая, что они чуть‑чуть влипли.
– О‑о…– сказал Оби‑Ван.
Он наконец‑то начал понимать, где стоит.
То есть лежит. Висит. Ну, что делает, то и делает.
– А Дуку?
– Умер,– сообщил Анакин.
– Жаль,– Кеноби вздохнул.– Был бы жив, он помог бы нам.
– Оби‑Ван…
– Нет, не в этой конкретной ситуации, но тем не менее…
– А мы можем отложить дискуссию на потом? Корабль вот‑вот развалится.
– О‑о.
У кого‑то из троих запищал комлинк, выдал серию электронного взволнованного чириканья.
– Это был Р2? Что он хочет?
– Я просил его активировать лифт,– пояснил Анакин.
В темноте где‑то далеко раздалось звяк, а затем – ш‑шш и бряк. Во все еще затуманенных слегка мозгах Оби‑Вана зародился образ лифтовой кабины, снятой с тормозов. Великолепная работа воображения подтвердилась внезапным сквозняком, который принес запах горелого масла, а затем – днищем стремительно приближающейся кабины. Турболифт падал по шахте со скоростью метеора.
– О! – сказал Кеноби.
– Тогда мне казалось, что это удачное решение…
– А я никого не обвиняю.
– Р2! – заорал Анакин.– Отключи лифт!
– Времени нет,– сказал Оби‑Ван.– Прыгаем.
– Прыгаем? – снизу неуверенно рассмеялся Палпатин.– Хотите сказать, падаем?
– Ну, в общем, да. Скайуокер отпустил кабель. Они падали.
И падали. Стенки шахты расплылись.
Они упали еще немножко, а потом гравитационный вектор слегка изменился, и они обнаружили, что съезжают по стенке шахты, а тьма впереди быстро превращается в дно этой шахты, а на головы со свистом рушится кабина – быстрее, чем они смогли бы убежать. Но Скайуокер все‑таки ухитрился заставить комлинк заработать и проорал:
– Р2, открой двери! Все двери! На всех уровнях! Одна из дверей открылась как раз под ними, и вся троица выпала наружу. Приземлились они общей кучей на противоположной стене и почти сразу попытались расцепиться.
– Ваши… спасательные операции…– пропыхтел, отдуваясь, Верховный канцлер,– всегда такие занимательные?
Оби‑Ван задумчиво и хмуро разглядывал ученика. Анакин в ответ лишь не менее хмуро пожал плечами.
– Раз уж вы спросили об этом,– сказал Кеноби,– то – да.
***
Скайуокер вглядывался в груды мусора в ангаре, стараясь найти среди них хоть что‑нибудь, пусть отдаленно, но напоминающее посадочный бот, челнок или на худой конец лодку. Впечатление возникало такое, будто сюда влепили прямым попаданием; за спиной Анакина в открытом люке, где стояли Кеноби и Палпатин, завывал ветер. В воздухе кружились мелкий сор и пыль, которую втягивало сквозь дыру в почерневших оплавившихся бронированных воротах.
– Из этих кораблей ни один никуда не полетит! – прокричал сквозь свист ветра канцлер, и Анакин был вынужден с ним согласиться.– Что будем делать?
Анакин покачал головой. Он не знал, а Великая сила не спешила с намеками, предложениями и подсказками.
– Оби‑Ван?
– Откуда мне знать? – Кеноби сражался с плащом, бьющемся на ветру, и держался за край люка.– Ты у нас герой, я – обычный магистр.
За его плечом Скайуокер заметил боевых дроидов, которые вывернули маршем из‑за угла.
– Учитель! Сзади!
Оби‑Ван крутанулся, клинок отразил шквал огня.
– Защищай канцлера!
А веселиться другие будут? Анакин втолкнул Палпатина в ангар и прижал к стене.
– Сидите в укрытии, пока мы разбираемся с дроидами!
Он уже собирался геройским прыжком оказаться возле Кеноби, когда вспомнил, что лазерный меч остался в турболифте. Сражаться с супердроидами без оружия… хотелось бы на это посмотреть. Не говоря уже о том, Оби‑Ван будет пилить его до седых волос.
– Дроиды – не единственная наша забота! – канцлер тыкал пальцем в дальнюю стенку ангара. – Смотри!
Кучи мусора и обломков пришли в движение, медленно наступая на Анакина и Палпатина. Затем поползли обломки непосредственно рядом с ними. Невидимая волна шла по летной палубе, а позади нее гравитационный вектор был развернут под девяносто градусов.
Гравитационное поле.
Анакин скрипнул зубами. Жизнь становилась все веселее и веселее.
Он размотал трос и вручил один конец Палпатину. Ветер заставил веревку петь.
– Обвяжитесь вокруг пояса. Будет немного весело!
– Что случилось?
– Гравитационные генераторы десинхронизировались и разрывают корабль на части! – Анакин взялся за кольцо, вмонтированное рядом с люком, сунулся в огненную бурю из выстрелов и лазерного меча и ткнул Оби‑Вана в плечо.
– Пора уходить!
– Что?
Объяснения стали лишними, когда невидимая стена миновала их и переборка стала палубой. Анакин ухватил Кеноби за воротник, но от падения не спас; створ палубы оказался над их головами, и ураганный поток утекающего воздуха всосал магистра в проем люка. Скайуокеру удалось выдернуть учителя до того, как, словно шальные торпеды, мимо них пронеслись обломки супердроидов. Порой – не обломки. И эти целые и нетронутые катастрофой дроиды, пролетая, открыли огонь.
– Держись за мой пояс! – прокричал Оби‑Ван, отражая мечом выстрелы; клинок рисовал сложный рисунок.
Анакину ничего не оставалось, как удерживать рыцаря, чтобы не унесло шквалом ветра. Сомкнутые на металлическом кольце пальцы – вот и все, что мешало им с Кеноби улететь в космос и прихватить с собой Палпатина.
– Не самый лучший из наших планов! – крикнул он.
– Так это был план? – донеслось снизу.
– Мы пойдем наверх! – заорал Оби‑Ван.– Здесь только дроиды! Доберемся до отсеков с живым экипажем, отыщем спасательные капсулы!
Здесь только дроиды! отдается эхом в голове у Скайуокера.
– Оби‑Ван, подожди! – крикнул он.– Р2 все еще где‑то здесь! Мы не можем оставить его!
– Да его наверняка уничтожило или выбросило в космос! – Кеноби отразил последние выстрелы.
Два последних дроида воспарили к пробоине и исчезли в бескрайнем пустом пространстве. Оби‑Ван убрал меч и покрепче вцепился в бывшего ученика, чтобы не последовать за противником.
– У нас нет времени его искать. Мне очень жаль, Анакин. Я знаю, как он тебе дорог.
Скайуокер отчаянно пытался выудить комлинк.
– Р2! Р2, отзовись! – он встряхнул комлинк, а потом встряхнул еще раз. Р2 не может быть уничтожен. Просто не может быть.– Р2, ты слышишь меня? Где ты?
– Анакин…
Оби‑Ван взял его за руку, наклонился поближе, чтобы негромкий голос был слышен сквозь рев ветра.
– Анакин, мы должны идти. Быть джедаем – значит позволить вещам, даже тем, которые мы любим, исчезнуть из нашей жизни.
Скайуокер снова встряхнул комлинк.
– Р2!
Он его не оставит. Не может. И объяснений у него все равно нет. По крайней мере таких, которые понял бы Оби‑Ван.
***
Есть так мало вещей, которыми джедай обладает; даже его меч – не столько имущество, сколько выражение личности. Быть джедаем – значит отказаться от обладания. И Анакин старался изо всех сил, старался как мог.
Даже в день свадьбы Анакину нечего было подарить своей новообретенной жене в качестве залога преданности: у него не было ничего своего.
Но любовь всегда найдет выход.
И он решил подарить ей кое‑что. Он пришел в ее апартаменты в Тиде, все еще чуть стесняясь ее, все еще не веря, что нашел в ней те же чувства, какие так долго испытывал к ней. И он не знал, как вручить ей подарок, который на самом деле таковым, в общем‑то, не являлся. К тому же у него не было права распоряжаться им. Не имея ничего, что можно подарить, кроме своей любви, он мог только привести ей друга.
– Когда я был маленький, у меня было мало друзей,– сказал он ей,– так что друга я себе собрал.
Вслед за ним в комнату шаркающей походкой вошел Ц‑ЗПО, сияя, как будто отлитый из чистого золота. Падме встрепенулась, ее глаза зажглись радостью, но все же она сначала попыталась протестовать:
– Я не могу принять его. Я знаю, как много он для тебя значит.
Анакин лишь рассмеялся. Зачем джедаю робот‑секретарь? Даже настолько совершенный, как Ц‑ЗПО,– Анакин набил его корпус таким количеством дополнительных схем, подпрограмм и эвристических алгоритмов, что дроид вел себя практически как человек.
– Я не дарю его тебе,– сказал он ей.– Он даже не принадлежит мне: когда я собирал его, я был рабом, и все сделанное мной принадлежало Уотто. Клигг Ларc купил его вместе с моей матерью. Оуэн отдал его мне, но я – джедай. Я отказался от обладания. Так что теперь он свободен. И я прошу тебя позаботиться о нем вместо меня.
– Позаботиться о нем?
– Да. Может быть, ты даже найдешь для него работу. Он немножко суетливый,– признался Анакин,– и, наверное, мне не надо было давать ему столько самосознания – он вечно волнуется,– но он очень умный и может оказаться полезным выдающемуся дипломату… как, скажем, сенатору от планеты Набу.
Падме протянула руку и любезно пригласила Ц‑ЗПО стать членом ее персонала, потому что на Набу к высокофункциональным дроидам относятся как к думающим существам. Ц‑ЗПО был так взволнован тем, что с ним обращаются как с разумным существом, что едва смог сказать что‑то. Он только пробормотал, что надеется быть полезным, потому что, в конце концов, он "свободно владеет более чем шестью миллионами форм коммуникации". А потом Падме повернулась к Анакину, руками, такими мягкими, притянула его лицо, чтобы поцеловать, и это было все, чего он хотел, на что надеялся. Он бы отдал ей все, что у него есть, все, чем он является…
И пришел другой день, два года спустя, день, который был для него почти так же важен, как день их свадьбы: день, когда он прошел испытания.
В тот день он стал рыцарем.
Как только позволили обстоятельства, он ускользнул. Теперь он был сам по себе, никакого учителя, стоящего над душой, никто больше не следит за тем, когда он уходит и приходит, теперь он может со спокойной совестью отправиться в громадный корускантский комплекс на Республиканской улице, дом 500, где в роскошных апартаментах проживает старшая сенатор от Набу.
И теперь, с опозданием на два года, у него был для нее подарок в залог преданности.
У него теперь была одна вещь, которая действительно принадлежала ему, которую он заслужил и от которой никто не требовал отказаться. Вещь, которую он мог подарить ей в ознаменование их любви.
Кульминация церемонии посвящения в рыцари состоит в отрезании падаванской косички у новообращенного рыцаря‑джедая. И именно эту косичку Анакин вложил в дрожащую руку Падме.
Длинная, тонкая косичка, сплетенная из блестящих волос: такая маленькая вещь, не имеющая ровным счетом никакой ценности.
Маленькая вещица, которая для него была дороже Галактики.
И тогда Падме поцеловала его, мягкой щекой прислонилась к его подбородку и прошептала, что ей тоже есть что подарить ему.
Из чулана выехал Р2‑Д2.
Разумеется, Анакин знал его уже много лет – маленький дроид был военным героем, получившим награды за то, что спас жизнь Падме, когда она была Королевой Набу, не говоря уж о том, что помог девятилетнему Анакину уничтожить Станцию управления дроидами Торговой федерации, что позволило ему снять блокаду и спасти планету. Искусство королевских инженеров Набу в усовершенствовании дроидов серии "Р" делало этих дроидов самыми популярными в Галактике. Анакин попытался было возразить, но Падме заставила его замолчать: прижав палец к его губам, она мягко улыбнулась и прошептала:
– В конце‑то концов, зачем политику астродроид?
– Но я – джедай…
– Вот поэтому я и не дарю его тебе,– возразила она с улыбкой.– Я только прошу тебя позаботиться о нем. Он – не подарок. Он – друг.
***
Воспоминания промелькнули в голове за долю секунды до того, как комлинк все‑таки очнулся от спячки и залился трелью, не узнать которую было невозможно, а на сердце повеселело.
– Р2, где ты? Мы убираемся отсюда! Высоко над их головами, на стене, которой полагалось быть палубой, отодвинулась дверца помятого дюрастилового шкафчика, и наружу высунулся серебристо‑голубой купол. Задействовав миниатюрные ракетные двигатели, астродроид взял резвый старт с места, нацелившись на дальний выход.
Анакин весело ухмыльнулся Оби‑Вану. Вычеркнуть из жизни того, кого любишь? Вот уж вряд ли.
– Чего мы ждем? – спросил он.– Пошли!
***
Из‑за вращения гигантская кривая линия горизонта, казалось, с головокружительной скоростью вертится вокруг "Незримой длани". Если смотреть с мостика. На каждом витке в поле зрения вплывал кувыркающийся конус оторванной носовой части, который неторопливо, медленно, но верно сгорал при падении к поверхности города‑планеты.
Генерал Гривус наблюдал это занятное зрелище, а электронная начинка его корпуса отсчитывала секунды оставшейся его кораблю жизни.
За собственную жизнь генерал не опасался; сконструированная под его габариты капсула была запрограммирована доставить его на любой корабль, готовый к прыжку. Через несколько секунд после того, как они с канцлером окажутся запертыми внутри прочной усиленной брони, капсулу подберет уходящий корабль, который затем предпримет серию случайных микропрыжков, чтобы его нельзя было отследить, когда начнется окончательный разбег до Утапау.
Но без канцлера уходить не хотелось. Операция и так дорого обошлась, погибли и корабли, и персонал; уход с пустыми руками – ощутимый удар по престижу. Победа в войне – более чем наполовину вопрос пропаганды: слабость Республики выросла из суеверного ужаса ее граждан перед неизбежной победой Сепаратистов, ужаса, культивированного и любовно взращенного агентами Конфедерации, которые отправляли передачи по Голографической сети. Массы простых граждан Республики верили, что Республика проигрывает, но если они увидят, как легендарный Гривус, побитый, бежит с поля боя, в них может зародиться надежда на победу.
А надежду допускать нельзя.
В левом ухе зажужжал имплантированный комлинк. Генерал прикоснулся к сенсору в маске.
– Да.
– Джедаи почти сбежали из носового отсека,– голос принадлежал одному из самых дорогостоящих, выстроенных на заказ МагнаСтражей серии ИГ‑100; прототипу человекообразных боевых дроидов, оснащенных модулем самомотивации, разработанных, запрограммированных и вооруженных специально для сражения с джедаями. – Мы извлекли лазерный меч со дна шахты лифта.
– Все понял. Ждите инструкций.
Один широкий шаг, и Гривус навис над офицером службы безопасности.
– Вы засекли их или намерены умереть?
– Я… а… я… а… – офицер службы безопасности ткнул трясущимся пальцем в план летной палубы "Незримой длани", где яркая точка сигнала медленно скользила через первый отсек.
– Что это?
– Это… это… это "маячок" канцл'ера, господ'ин.
– Что? Джедаи его не отключили? Почему?
– Я… ну… я вообще‑то н'е…
– Идиоты.
Генерал окинул взглядом съежившегося офицера службы безопасности, размышляя, не прикончить ли идиота за проволочку.
Должно быть, неймодианец сумел прочитать мысли Гривуса, хотя маска цвета кости была по‑прежнему бесстрастна.
– Если… если… если вы н'е… э‑э… хочу сказать, пожалуйста, вспомн'ите, что мой пульт был ун'ич‑тожен и я был вынужден перепрограмм'ировать…
– Молчать.
Гривус отказался от предыдущего намерения. Этот дурак, все равно, вскоре будет мертв или захвачен в плен.
– Прикажите всем боевым дроидам стереть поисковый алгоритм и собраться на мостике. Стоп, отменить приказ. Бесполезные штуки,– последнюю фразу генерал пробормотал сам себе. – Представляют большую опасность для нас, чем для джедаев. Только супердроиды и дройдеки, ясно вам? Не будем ставить на удачу.
Когда офицер занялся делом, повернувшись к своим экранам, Гривус опять прикоснулся к сенсо‑ру‑импланту на маске.
– ИГ‑один‑ноль‑один.
– Господин?
– Собрать команду супердроидов и дройдеков, столько сколько отыщете, и отправить на летную палубу. Как только получу точные координаты, сообщу.
– Так точно.
– Отыщете как минимум одного джедая, возможно двоих, в компании канцлера Палпатина. Рассматривать их как крайне опасных. Разоружить и доставить на мостик.
– Раз они опасны, может, лучше казнить их на месте?
– Нет. В моих приказах ясно сказано, что канцлеру нельзя причинить вреда. А джедаев…
Правая рука генерала скользнула под плащ и ласково погладила набор лазерных мечей, висящих на поясе.
– Джедаев я казню лично.
***
Внезапно дорогу им преградила энергетическая мерцающая стена, заблокировавшая коридор, и Оби‑Ван остановился так внезапно, что Анакин чуть не столкнулся с ним, едва успев удержать канцлера.
– Осторожно,– негромко произнес Скайуокер.– Лучше не прикасаться, пока не поймем, что это такое.
Оби‑Ван снял с пояса меч, активировал и осторожно потыкал в энергетическое поле; во все стороны с шипением брызнули искры, Кеноби с трудом удержал оружие.
– Силовой щит,– сообщил Оби‑Ван скорее себе, чем остальным.– Надо бы в обход…
Он не договорил, а коридор, из которого они вышли на перекресток, перегородило второе поле, а еще два запечатали аналогичным образом второй коридор.
Их заперли.
Ловушка.
Оби‑Ван постоял секунду‑другую, помаргивая, оглянулся на Анакина, недоверчиво покачал головой.
– Я считал нас умнее.
– Очевидно, не слишком. Самая древняя ловушка в перечне, и мы в нее вляпались,– Скайуокер был озабочен не меньше.– Точнее, вы вляпались. Я лишь шел сзади.
– А, так я же еще и виноват? Анакин проказливо улыбнулся.
– Эй, вы – магистр. А я – просто герой.
– Шутить будем потом,– без улыбки сказал Оби‑Ван.– Темная сторона – тень на Великой силе. И здесь нашим ощущениям доверять нельзя. Ты не чувствуешь присутствия темной стороны?
Вот о чем Скайуокеру меньше всего хотелось сейчас думать, так о темной стороне.
– Может, это удар по голове на вас так действует? – предположил он.
Кеноби даже не улыбнулся.
– Нет. Все идет наперекосяк. Как нас сумели так точно запеленговать? Что‑то здесь определенно не так. Смерть Дуку должна была разогнать тень…
– Если вам по вкусу загадки, мастер Кеноби,– перебил его канцлер,возможно, вы сумеете разгадать еще одну? Как нам сбежать отсюда?
Оби‑Ван кивнул, мрачно воззрившись на мерцающие стены ловушки, как будто увидел их в первый раз; затем вновь активировал клинок, погрузил его острие в палубу у своих ног. Меч прожег дюрастиловую пластину, почти не встретив сопротивления… вспышка, сноп молний, Кеноби чуть не отбросило в аннигилирующую энергию заслона.
– Без сомнений, с потолком то же самое,– магистр оглянулся на спутников и вздохнул: – Есть идеи?
– Может быть,– задумчиво произнес Палпа‑тин, как будто мысль только что пришла ему в голову,– просто сдадимся генералу Гривусу? Граф Дуку мертв, я уверен, что вы двое могли бы…
Он бросил многозначительный косой взгляд на Скайуокера и закончил:
– …договориться о нашем освобождении.
А он умеет убеждать, отдам ему должное, подумал Анакин. Он поймал себя на том, что улыбается, вспоминая спор с Падме о "переговорах" на Набу еще до войны. В реальность Анакина вернула мысль, что "агрессивные переговоры" в нынешних его обстоятельствах могут оказаться несколько обременительными.
– Я думаю… – медленно произнес он,– терпение.
– Терпение? – изумился Кеноби.– Таков план?
– Знаете же, что говорит учитель Йода. Терпение должны иметь вы, пока осядет муть и вода чистой станет. Так что давайте подождем.
Оби‑Ван был настроен скептически.
– Подождем?
– Патруля службы безопасности. Через минуту‑другую явится парочка дроидов. Чтобы арестовать нас, им придется снять заслон.
– А потом?
– А потом мы их уничтожим,– радостно сказал Анакин.
– Как обычно, блестяще,– сухо заметил Кеноби. – А если они окажутся дроидами‑разрушителями? Или чем‑то похуже?
– Ой, учитель, что может быть хуже разрушителей? Кроме того, в патруль всегда посылают тощую безнадежную боевую мелочь.
Именно в этот миг к ним промаршевала тощая безнадежная боевая мелочь, по одному из каждого коридора, и с лязгом вскинула карабины.
– Сдать оружие! – приказал один. Оставшаяся троица с энтузиазмом подтвердила получение приказа.
– Видите? – спросил Анакин.– Никаких проблем.
Прежде чем Оби‑Ван придумал достойный ответ, раздвинулись запечатанные двери, пропустив в коридор массивные шары дроидов‑разрушителей. Восьмерка (по два на коридор) развернулась в боевую позицию позади тощей мелочи, окружила себя дефлекторным щитом, а сдвоенные лазерные пушки наставила джедаям в грудь.
Кеноби вздохнул.
– Что ты только что сказал? – уточнил он с интересом.– Про проблемы.
– Ну ладно‑ладно. Темная сторона. Или еще что‑нибудь,– Анакин воздел очи горе.– Но из ловушки‑то нас вынули.
Сквозь те же самые двери вошли шестнадцать супердроидов, встали за спинами дройдеков, расположив пушки над их щитами.
Следом явились два дроида неизвестного типа. Во всяком случае, Анакин таких раньше не видел. Хотя, что они такое, догадывался.
И особенно им не обрадовался.
Кеноби тоже разглядывал новеньких без восторга.
– Анакин, ты у нас эксперт. Что это за штуки?
– Помните, вы говорили о тех, кто хуже разрушителей? По‑моему, мы на них как раз смотрим,– мрачно отозвался Скайуокер.
Они стояли бок о бок, движения их были легки и плавны, почти как у живых. Они и правда могли сойти за людей – людей под два метра ростом, созданных из металла и пластика. Они были одеты в длинные плащи, которые некогда были белыми, а теперь – перепачканы сажей и, как заподозрил не без оснований Анакин, кровью. Они синхронно перебросили плащи через плечо, обнажая левые руки, в которых держали похожее на шест незнакомое оружие в те же два метра длиной – какая‑то помесь из силовых пик охраны Сената, но покороче и со странного вида клинком с каждого торца.
Они шли так, будто создавались для битвы, и вне всяких сомнений повидали немало сражений. Грудной панцирь одного украшала неглубокая выбоина, окруженная короной лазерного ожога – результат выстрела в упор, выстрела, не сумевшего пробить броню. "Лицо" второго пересекал шрам от макушки через левый мертвый фоторецептор, и, похоже, эту отметину оставил лазерный меч.
Дроид выглядел так, будто сражался с джедаем и выжил.
В отличие от джедая.
Любопытная парочка прошагала мимо своих младших собратьев, оттолкнув одного из боевых дроидов, да так, что тот отлетел к переборке и остался лежать там грудой металла.
Тот, у которого был поврежден фоторецептор, направил свой "посох" на джедаев, и силовое поле исчезло.
– Он сказал: сдать оружие, джедаи!
Этот определенно не подвергался перепрограммированию.
Анакин негромко произнес:
– Я видел отчеты разведки и думаю, что он из личных телохранителей Гривуса. Прототипы, построенные по его разработке,– он перевел взгляд с Оби‑Вана на Палпатина и снова попятился,– чтобы сражаться с джедаями.