Кодекс чести Воина
Как ветеран раненый на одной из американских войн, я предлагаю высказаться тем, кто не может. Уста моих павших боевых друзей не забьет пылью, они будут свидетельствовать о том, что жизнь вращается вокруг чести. Как известно, во время войны вы даете слово чести исполнять свой долг, стоять и сражаться, вместо того, чтобы убежать и покинуть ваших друзей. Когда вы держите свое слово, несмотря на отчаянное желание бежать из ада, воющего вокруг, вы зарабатываете честь.
Зарабатывая честь под огнем, вы изменяетесь. Горнило битвы сжигает корку грязи на вашей душе. Раскаленные добела молоты боя выковывают из вас чистого, закаленного воина, готового скорее пасть, чем нарушить свое слово друзьям — вашу честь.
Бой — это страшно, но это захватывающе.
Вы никогда не чувствуете себя таким живым, как когда в вас стреляют, но не попадают.
Вы никогда не чувствуете себя таким триумфатором, как возвращаясь из боя — с победой.
Вы никогда не чувствуете любовь настолько чистую, как ту, что горела в вашем сердце к друзьям, которые шли на смерть, чтобы сдержать свое слово, данное вам.
И они это сделали.
Самая большая печаль в вашей жизни — видеть друзей павшими. Самый большой сюрприз в вашей жизни — выжить на войне. Хотя вы еще живы снаружи, вы мертвы внутри; выстрел в сердце — бессмысленное чувство вины тех, кто выжил, в то время как их друзья погибли. Самая большая ложь в вашей жизни — вас мучает, что вы могли бы сделать что-то больше и лучше, чтобы спасти их. Их лица смотрят с надгробий в ваши плачущие глаза, сияние истинного товарищества их душ вы будете искать всю жизнь, но так и не найдете.
Вы живете сейчас в другом мире. И он будет вашим всегда.
Ваш мир — когда вы посреди ночи просыпаетесь от собственного крика, возвращающего в бой.
Ваш мир — когда ваш лучший друг, истекающий кровью у вас на руках, воет от боли, чтобы вы прикончили его.
Ваш мир — когда [во сне] вы стреляете, но врагов так много, что оружие раскаляется докрасна и заклинивает, позволяя им схватить вас.
Ваш мир — рукопашная схватка до последнего вздоха.
Вы никогда не говорите о вашем мире. Те, кто видел бой, не говорят о нем. Тот, кто говорит, не видел боя.
Вы возвращаетесь домой, но как мрачный призрак того, кто так легкомысленно отправился на войну. Дома больше не существует. Тот мир разбился, как зеркало, когда вы выстрелили в первый раз. Осколки всего, что вы знали, упали вам под ноги, показывая, кто стоял за зеркалом, — ухмыляющаяся Смерть — и вы оказались лицом к лицу, нос к носу с ней!
Потрясение было столь велико, что мальчик в вас умер от испуга. Его заменил незнакомец, который проскользнул в ваше тело, — МУЖЧИНА из Мира Воинов. В этом диком месте вы даете слово чести танцевать со смертью, а не бежать от нее. Это самоубийственный вальс под названием «исполнение своего долга».
Вы исполнили свой долг, пережили танец и вернулись домой. Но не весь вы вернулись на гражданку. Ваше сердце и ум еще в Мире Воинов, далеком от штатской жизни, как Марс. Они навсегда останутся в Мире Воинов. Они никогда его не покинут, они погребены там. На той далекой священной родине чести жизнь — это когда держат свое слово.
На гражданке, тем не менее, люди не знают, что жить — значит держать слово чести. Они думают, что жизнь — это игры в мяч на заднем дворе, барбекю, дети и бизнес.
Вы заработали честь под огнем.
Вы жертвовали кровью.
Ваша потеря покоя/душевного мира в горниле жестокой битвы купила и оплатила их свободу потворствовать разного рода слабостям штатского мышления. Расстояние между двумя мирами так велико, как далек Марс от Земли. Вот почему, когда вы возвращаетесь домой, вы чувствуете себя чужаком, пришельцем с другой планеты.
Вы им и являетесь.
Друзья пытаются преодолеть разрыв, зияющий между вами. Это бесполезно. Они с тем же успехом могут смотреть в небо и попробовать поговорить с марсианином, как разговаривают с вами. Слова падают, как кирпичи между вами. Служба с Воинами, которые пали, утверждая свое слово, сделала прежних друзей, кажется, недостаточно проверенными, чтобы им доверять — они теперь просто знакомые.
Жестокая правда заключается в том, что зарабатывание чести в раскаленном добела горниле боя выковало из вашей гражданской мягкотелости закаленного Воина, привыкшего танцевать самоубийственный («исполнять свой долг») вальс со Смертью. Этот невыразимый, неописуемый, изменяющий жизнь опыт взял, как вихрь, и метнул вас так далеко от дома, что когда вы вернулись, вы почувствовали себя чужим в своем собственном родном городе, гостем из другого мира, одиноким в толпе тех, кого вы когда-то знали.
Вы только тогда не чувствуете себя одиноким, когда рядом другой ветеран.
•Только он понимает, что ваша честь — в вашем слове, в то время как предстояние лицом к лицу со Смертью придает смысл и цель жизни.
•Только он понимает, что ваш страшный, — но и захватывающий — танец со смертью сделал ваш старый мир заднего двора, барбекю и игры в мяч смертельно скучным.
•Только он понимает, что ваш способ существования с поврежденными боем чувствами не есть что-то необыкновенное, но обычное, и вы В ПОРЯДКЕ, вы В НОРМЕ; чтобы вы смогли поверить в это, повторите — В НОРМЕ!
Существует бесчисленное множество скрытых издержек боя, которые оплачивают воины. Одна из них адреналиновая наркомания. Большинство ветеранов — в том числе и пишущий эти строки — чувствуют, что война была высшей точкой их жизни, и эмоционально жизнь шла с тех пор под уклон. Это потому, что мы пришли домой адреналиновыми наркоманами. Это была не наша идея, мы выбрали этот путь, исполняя свои обязанности в боевых ситуациях, подобных этим:
•сжавшись в окопе, выжидая, чтобы напасть на вражеских солдат, подпустив их достаточно близко, чтобы открыть огонь;
•обнимая землю в ожидании сигнала, чтобы вскочить и атаковать противника;
•пробираясь с боевым патрулем по ничейной земле в готовности начать перестрелку;
•внезапно понимая, что вы разгуливаете посреди минного поля.
Обстоятельства, подобные этим, обострили ваше ощущение жизни намного сильнее, чем это доступно на гражданке:
Вы никогда не чувствовали себя в таком ужасе — что до сих пор испытываете нервное возбуждение;
Вы никогда не видели, что небо такое синее, трава такая зеленая, вдыхаемый воздух так сладок и т.п.;
потому что вальс со смертью дает вам ощущение жизни, подобно шару в стратосфере, до краев наполненному адреналином — испытывающему давление и мчащемуся над поверхностью!
Этот незабываемый опыт заоблачного существования на ощущении жизни/адреналине объясняет, почему вы возвращаетесь домой по существу в «возбужденно-сумасшедшем» состоянии, говоря жаргонным языком; вы теперь делаете вещи, про которые когда-то думали, что это «сумасшествие», чтобы получить острые ощущения/вызвать возбуждение. Другими словами, после неописуемого, переворачивающего жизнь возбуждения, испытанного под огнем, у вас возникает навязчивая, непреодолимая жажда испытать похожую абсолютную мешанину мыслей или чувств — читай: волнение/возбуждение/ощущение жизни от опасности. (Это описание адреналиновой зависимости).
ВОПРОС: осознаете ли вы, что вы страдаете от отравления адреналином и стали адреналинозависимым/наркоманом?
ОТВЕТ: нет, вы этого не осознаете, потому что пребывание «свихнувшимся» двадцать четыре часа, семь дней в неделю, день за днем, месяц за месяцем становится «новой нормой». Вы не думаете, что есть что-то плохое в том, что вы постоянно взмываете, как воздушный змей, на адреналине, потому что это не что-то необычное, но естественное — это повседневное состояние, в котором вы находитесь, когда боретесь за свою жизнь.
Затем вы приходите домой, где является нормальным, что эйфорический прилив ощущения жизни/адреналина вряд ли когда-нибудь вмешивается в привычный ход событий. Вы не можете всегда находиться на заоблачных высотах и находите нормальное скучным. Вы жаждете своей «дозы» волнения/возбуждения/опасности, как наркоман жаждет «дозы» героина. Затем, что часто бывает? «Быстро — подай мне бутылку, наркотики, мотоцикл, быстрый автомобиль, кайф-драйв, драг-рейсинг, катер, самолет, прыжки с парашютом, экстремальные виды спорта, скалолазание, облавную охоту, потасовку, поножовщину, перестрелку и т.д.»
Быть отравленным адреналином, это уже достаточно плохо, но есть нечто похуже. Еще одна из бесчисленных скрытых издержек боя — это маленький грязный секрет, о котором никто не говорит, — но который есть — что большинство боевых ветеранов, в том числе и автор этих строк, приходят домой не в состоянии осознать свои чувства. Вот как это работает.
Понятно, что в бою вы даете слово чести, не позволяя страху препятствовать вам в исполнении своего долга. Чтобы сдержать свое слово, вы должны обезболить/отключить ваш страх. Но обезболивающий/отключающий механизм не работает подобно точному, прицельному винтовочному выстрелу; он поражает как широко разлетающийся заряд дробовика. Таким образом, когда вы обезболили свой страх, у вас также онемели практически все другие чувства.
Чем больше боев, тем больше страха вам необходимо «не чувствовать». Вы можете так преуспеть в обезболивании/отключении изнутри, что не почувствуете больше ничего. Эмоционально вы становитесь бродячим мертвецом, не чувствуя практически ничего (если вы позволите себе быть остановленным в пылу боя чувствами скорби по павшим товарищам, вы можете к ним присоединиться). Это состояние известно как «закаленный в боях», означающее, что вы можете испытывать жесткие чувства, такие как ненависть и гнев, но не мягкие, нежные чувства (что является плохой новостью для близких. Хорошей новостью является то, что они могут прочитать писательское примечание №1, чтобы принять способ бытия боевых ветеранов [почему боевые ветераны такие, какие они есть, и как наладить контакт с ними] для полного обсуждения этой темы).
В общем, причина, по которой прилив алкоголя, наркотиков, адреналина и др. является настолько заманчивой, настолько неотразимой, заключается в том, что вы добираетесь до них, чтобы почувствовать хоть что-то; что это шаг от ужасного онемения/выключения, мертвенного бесчувствия.
Хотя эмоционально вы можете быть бродячим мертвецом, идущим по жизни в основном в одиночестве, вы не одиноки. Постоянный спутник, которого вы захватили из боя — Смерть. Она стоит рядом, позади, чуть слева. Смерть шепчет в ухо: «Ничто не имеет значения за пределами моего прикосновения, и я не прикоснулась к тебе... ПОКА!»
Смерть никогда не покидает вас — это ваш лучший друг, ваш самый доверенный советник, ваш мудрейший учитель.
Смерть учит вас, что каждый день на земле — это прекрасный день.
Смерть учит вас чувствовать себя счастливым в хорошие дни, а плохие дни — ну, что ж, их не существует.
Смерть учит вас, что каждый день жизни является самодостаточным.
Смерть учит, что вы можете отсрочить ее прикосновение, приносящее умиротворение.
Еще одна из бесчисленных скрытых издержек боя — потеря покоя/душевного мира. До боя вы, возможно, были значительно более уравновешенным, чем теперь; не вспыльчивым, но скорее хладнокровным — может быть, даже более или менее имели мир в душе. После боя, однако, многие ветераны — включая пишущего это:
•стали сверхбыстро становиться нетерпеливыми, раздраженными, недовольными, досадующими;
•стали испытывать интенсивные вспышки гнева при малейшем раздражении.
ВОПРОС: известно ли вам, что вы изменились? Видите ли вы эти негативные перемены в себе?
ОТВЕТ: плохая новость заключается в том, что, скорее всего, вы не замечаете этого, потому что для человека свойственно «не видеть» негативных изменений в себе, которые могут быть совершенно очевидны для других. Вот почему вы можете не знать, что бой изменил что-то в вашей голове. Следовательно, когда любимый человек (или посторонний) вежливо предполагает, что, может быть, вы изменились — и, возможно, не в лучшую сторону — очень часто вы можете глубоко обидеться и воспринять их как Врага. (Это плохая новость для близких. Хорошая новость заключается в том, что женщина ветерана может сделать небольшой шаг, что будет долго помогать ее мужчине. Смотри писательское примечание № 2: «Приливная волна ПТСР начинает падение на Америку, и что вы можете сделать» для полного обсуждения этой темы).
Если вы один из тех ветеранов, у которых наблюдаются мгновенные вспышки гнева, плохая новость заключается в том, что это подарок от смерти — вы страдаете от боевого повреждения сознания, которое обычно называют «ПТСР» (посттравматическое стрессовое расстройство). (Хорошая новость в том, что вы можете прочитать писательское примечание № 3: «Разъяснение боевого ветерана, что такое ПТСР, и как этот сайт предотвращает самоубийство» для полного обсуждения этой темы и, возможно, получить полезное понимание вашей ситуации).
Если вы один из тех ветеранов, которые задумываются, почему у них есть проблемы с поддержанием успешных отношений, — это интересно, не более. Это чрезвычайно трудно сделать, когда:
вы страдаете от отравления адреналином, и единственный достойный человек в вашей книге — тот, кто пристрастился к поиску острых ощущений;
вы не можете испытывать мягкие, нежные чувства;
ваш ум испытывает беспокойство, и немного нужно, чтобы вы сразу разозлились.
Хорошей новостью является то, что покой/душевный мир можно вновь обрести после многих молитв и принятия [произошедшего с вами]. Принятие — это ключ к покою. Эта простая фраза содержит огромное поле взаимопонимания. Принятие позволяет сделать первый шаг от отрицания к принятию/дозволению ваших травмирующих болезненных боевых воспоминаний, подавленных по возвращении домой разочарованиями, чтобы вновь пережить/перестрадать внутри себя/поделиться с другими боевыми ветеранами — и, таким образом, переплавить их [в сознании].
Каждый раз, когда вы совершаете это страшный, но необходимый акт мужества/отчаяния:
боли и слез остается меньше;
больше терзающих боевых демонов, скрывавшихся в темноте вашего внутреннего мира, выбрасываются на исцеляющий солнечный свет сознания и, тем самым, исчезают;
чем меньше терзающих боевых демонов, тем больше набирается душевного покоя. (См. писательское примечание № 4: «Как и почему был написан Кодекс Воина — пошаговое руководство, как выйти из ПТСР и обрести покой», для полного обсуждения этой темы).
Покой — это, к сожалению, довольно неопределенное состояние, но оно ощущается как некое необъятное чувство удовольствия, спокойствия, самореализации и удовлетворенности, живущее глубоко внутри вас:
•от сознания, что вы исполнили свой долг под огнем, невзирая на то, чего вам будет стоить сдержать свое слово, тем самым доказывая себе самому, — независимо от того, узнают ли другие или нет, — что вы Воин, Человек Чести, достойный уважения;
•от благодарности Высшей Силе/вашему Создателю за то, что он сохранил вас.
Железный закон природы заключается в том, что покой продлевает жизнь.
Другой железный закон природы, заключается в том, чтобы сохранять спокойствие, вы должны продолжать держать свое слово чести в гражданской жизни — в противном случае могут произойти дурные вещи. Вот как это работает. В отличие от гражданских лиц, которые не вышколены держать свое слово, хранить свою честь, — важность исполнять свой долг и держать свое слово чести была так глубоко вбита в вас, военных, что стала более важным, чем сама жизнь, что доказывает и тот факт, что вы были готовы умереть, чтобы соблюсти их. Следовательно, если вы выбрасываете на гражданке нечто важное, то естественно испытываете чувство предательства по отношению к самому себе, потери чести, собственного достоинства и др. Эти ядовитые чувства с разрушением вашей подготовки могут становиться настолько мощными, что они разрушают вашу самооценку; ваша жизнь может пойти вниз по спирали к жалкому существованию, ненависти к себе, и вы, возможно, задумаетесь о самоубийстве, чтобы положить конец тому ужасу, в который вы превратили свою жизнь.
Урок: в отличие от не получивших подготовку гражданских, ветераны должны держать свое слово, их честь/самооценка на гражданке должны быть теми же, что и в Мире Воинов, для того чтобы их жесткая подготовка сработала в трудные времена.
От самой глубины покрытых пылью веков всегда было так.