С распадом СССР продолжается процесс изучение личности П.И. Пестеля и его деятельности в движении декабристов. Процесс переоценки, зародившийся еще в работах М.В. Нечкиной, Н.М. Лебедева и Н.М. Дружинина, продолжился с особым рвением в эти годы. Марксистская концепция революционного движения перестает оказывать давление на историков. Больше не стояло задачи дать в каждой работе оценку деятельности декабристов по отношению революции 1917 года или отмечать о дворянской ограниченности того или иного участника движения. Появляется свобода действий, возможность использовать новые источники, чем активно и пользуются историки. Несмотря на всю появившуюся свободу, резкого поворота мнений не произошло. Процесс изучения идет постепенно, но, к сожалению, неравномерно. В начале 90-х годов выходят две книга В.А. Федорова «Декабристы и их время» (1992г.), затем С.А. Экштута «В поиске исторической альтернативы: Александр I. Его сподвижники. Декабристы.» (1994г.) и наступает перерыв. В 1997 году выходит небольшая книга О.И. Киянской (историк и литературовед, занимается вопросами революционного движения в России, движения декабристов) «Южный бунт: Восстание Черниговского пехотного полка, 9 декабря 1825- 3 января 1826» с которой начинается активный период в изучении декабристов, выходят ряд статей, а в 2000-е гг. публикуются ряд книг о Пестеле, декабристах, Южном обществе. Часть, из которых является работами О.И. Киянской или под её редакцией.
В постсоветские годы о Пестеле, как о личности писалось много и разное. Главной темой исследований являлось, да и продолжает являться, ответить на вопрос: Каков был Пестель на самом деле? Был ли он диктатором, каким его описывали современники или героем, каким его видели советские историки? Современные историки, так же, как и советские, оценивают Пестеля, как целеустремленного, волевого, умного и неординарного человека. И с этого момента начинаются сами поиски ответов на вопрос: Каков был Пестель?
В.А. Федоров, ученик М.В. Нечкиной, в работе «Декабристы и их время», продолжая линию советских историков, в частности М.В. Нечкиной, высоко оценивает личность Пестеля, идеализируя его образ. В доказательство своей точки зрения он приводит воспоминания современников Пестеля (И.Д. Якушкина, Н.В. Басаргина, А.С. Пушкина, Е.П. Оболенского и даже А.С. Пушкина), говоря, что все кто встречался с Пестелем, единодушно отзываются о его незаурядном уме, образованности и прочих дарованиях.
«А вот впечатления А.С.Пушкина после беседы с Пестелем: «Умный человек во всём смысле этого слова. Мы с ним имели разговор метафизический, политический, нравственный и проч. Один из оригинальных умов, которых я знаю» [199].
Два года спустя выходит работа С.А. Экштута «В поиске исторической альтернативы: Александр I. Его сподвижники. Декабристы». Автор так же высоко оценивает П.И. Пестеля, его ум. Доказывая свое мнение путем анализа мнений современников и источников, он приходит к выводу, что мнение современников и документы Следственной комиссии не верно оцениваю личность Пестеля. Мнения современников, в частности Трубецкого, считает вообще полной ложью, т.к. он, давая показания, стремился спасти себя и очернял Пестеля. Составитель же «Донесения» Следственной комиссии Д.Н. Блудов фальсифицировал факты, искусно сведя их воедино, дискредитировал Пестеля[200].
«Аморальный образ Пестеля становиться своеобразным смысловым акцентом, оттеняющим чистоту намерений Трубецкого и других членов тайного общества, заслуживающих снисхождения властей, ибо они действовали под влиянием «худо понятой» любви к Отечеству и не предвидели «гибельных последствий своих действий».» [201]
Ссылаясь на Пестеля, автор пишет, что сам Пестель хорошо знал, что его подозревают в диктаторских намерениях, сильно страдал от этого ещё на свободе[202]. Причиной такой неприязни среди членов тайного общества автор видит в его характере и манере вести диалог[203]. Оценивая его радикальные меры - диктатуру временного революционного правительства, С.А. Экиштут напишет:
«В его системе ценностей не было места для морализования при рассмотрении политических проблем…он проповедовал политический аморализм.»
Новый этап в изучении личности Пестеля и его деятельности начала О.И. Киянская в своей работе «Южный бунт: Восстание Черниговского пехотного полка, 9 декабря 1825- 3 января 1826» и продолжила её в своих работах «Павел Пестель, офицер, разведчик, заговорщик», «Пестель», статье «П.И. Пестель на следствии».
В «Южном бунте» она оценивает его, Пестеля, как неординарного человека, уважаемого в Обществе за свои способности. Называя причины низкой оценки современников, О.И. Киянская открывает нам новую сторону Пестеля. Она считает, что из-за стиля мышления и, соответственно действий, которые были нехарактерны для той эпохи и были направлены на исполнение своего плана, для успеха, которого он не останавливался не перед чем, ни перед шантажом, ни перед подкупом[204],
В статье «Профессионал революции. К вопросу о конспиративной деятельности П.И. Пестеля в 1819-1825 годах» Киянская открывает тёмную сторону деятельности Пестеля- казнокрадство, взяточничество[205]. Но при всем, том, что она открыла, Киянская оправдывает его, открыто говоря, что Пестель все делал для революции.
А.В. Семенова в своей статье «Я страстно полюбил моё Отечество», оценивает Пестеля, продолжает советскую линию оценки личности Пестеля, как блестящего экономиста, философа, организатора, убежденного революционера и борца за свободы[206].
Е.Л. Рудницкая в статье «Феномен Пестеля», в оценке личности, продолжает линию О.И. Киянской, считая, что Пестель человек действия, человек, одушевлённый стремление любой ценой превратить слово в дело[207]. В характере Пестеля она видит огромное честолюбие и воля, связывает их с фамильными чертами и воспитанием[208].
Иную позицию занимают В.В. Крутов и Л.В. Швецова-Крутова, которые оскорбительно оценивают личность П.И.Пестеля, считая его шантажистом[209] и вором. В оскорбительном тоне будут называть его честолюбцем, деспотом. А некоторых других декабристов назовут злоумышленниками. В доказательство своего мнения они будут использовать статью О.И. Киянской «Профессионал революции…», из которой, вырвав нужные им куски, сделаю очень жесткие комментарии:
«Если бы Пестель не встрял в тайное общество со своей надуманной «Русской правдой», которая пишется в кавычках, то жил бы и дальше припеваючи в действительной русской правде.»[210]
«…жадный до злата полковник Пестель не упускал любой возможности грести в свой карман и поживиться за чужой, солдатский счет.»[211]
В 2005 году вышла работа О.И. Киянской «Пестель». Книга представляет собой финальный аккорд в изучении вопроса Павла Пестеля у Киянской. Несмотря на всю обширность и детальность, новых мыслей о личности революционера автор не написала, подведя итог предыдущих своих работ.
Подводя итог можно сказать, что, несмотря на небольшой период времени, историки активно изучают данный вопрос, введя новые, ранее не известные, материалы и давая новую оценку Павла Ивановича. В их мнении он получился неоднозначной личностью, человеком, делавшим все ради революции. Но есть и историки (В.В. Крутов и Л.В. Швецова-Крутова), которые стремятся сделать имя, написав о нем не то, что противоположную советским историкам точку зрения, а абсолютно облагав его, выдав за обычного вора и казнокрада, который непонятно, как попал в движение декабристов.
Деятельность Павла Ивановича Пестеля в Союзе спасения и Союзе благоденствия в постсоветской историографии изучалась неравномерно.
В 1992 году вышла книга В.А.Федорова «Декабристы и их время», в которой автор утверждает, что на раннем этапе члены тайного общества стремились сформировать необходимое общественное мнение.
«Такая работа была совершенно необходима, дабы, как говорил Пестель, «общее мнение революции предшествовало»» [212].
Но добавляет, отмечая уже тогда зародившеюся в нем радикальность и стремление к действию, что «Зелёную книгу» Пестель признал не сразу.
«…его не устраивал чисто просветительский характер этой части»[213].
Деятельность Пестеля в ранних организация Федоров вообще слабо затрагивает, отмечая лишь упомянутую ранее радикальность взглядов и властность.
В дальнейшем изучении вопроса настала длительная пауза, закончившаяся в 2001 году с выходом статьи Е.Л. Рудницкой «Феномен Пестеля». С этого момента начинается активное изучение этого вопроса в современной историографии. Выходят монография О.И. Киянской «Павел Пестель, офицер, разведчик, заговорщик» в 2002 году, затем её же книга «Пестель» вышедшая в 2005 году. Последняя книга, по-сути является переработанным для общего прочтения её же монография.
С выходом статьи Е.Л. Рудницкой можно связать активное изучение в современной историографии вопроса деятельности Пестеля в ранних декабристских организациях. Она пишет, что Пестель целеустремленно и продуманно использует масонство для организации «Союза спасения»[214],по ее мнению, для законспирированная Общества. Считает, что именно из-за высокой ступени в масонской ложе, на Пестеля, как члена комиссии по выработке Устава «Союза спасения», была возложена обязанность по координации организационных форм общества с формами масонских лож. Е.Л. Рудницкая соглашается с М.Н. Дружининым об идее конспирации Общества, путем внедрения ее в легальную организацию и последующего ее подчинения[215].
Эту идею продолжила О.И. Киянская в своей монографии. Ссылаясь, на Н. М. Дружинина, она утверждает:
«… «он предпочел масонские формы именно потому, что они казались ему подходящей оболочкой для боевой, строго конспиративной организации»»[216].
Автор считает, что Пестель представлял себе тайное общество «заговором в заговоре» и уже тогда предложил себя в руководители этой структуры[217]. Она отмечает, что после распада Союза спасения, появлением Союз благоденствия, превращавшегося, в широкую и действующую почти открыто организацию, Пестель признал не сразу. О.И. Киянская продолжает идею В.А. Федорова о несогласии Пестеля с Зеленой Книгой и дополняет ее, утверждая, что Зеленую книгу признал формально, на практике руководствовался собственными принципами[218]. По поводу деятельности Пестеля во время Союза благоденствия автор проводит широкие исследования. Она делает предположение, что во время службы Пестеля в Митаве он создал там управу, которая распалась после его отъезда[219]. Автор утверждает, что к активной деятельности он вернулся в середине 1818 года, когда был назначен командовать 2-й армией в Тульчин, где создал Тульчинскую управу Союза благоденствия[220]. По поводу, взглядов Пестеля на тайное общество она отмечает:
«Пестель в этом обществе пытался увидеть инструмент, с помощью которого можно будет когда-нибудь взять власть»[221].
Она отмечает, что, несмотря на революционные убеждения Пестеля, действия Тульчинской управы не сильно отличались от действий столичных заговорщиков[222], носили пропагандистский характер. В проходивших встречах всегда лидировал Пестель. Так же он не оставлял попыток превратить Союз в действенную организацию. В доказательство этого автор приводит «петербургские совещания» 1820 года, на которых он настоял на гласном обсуждении вопросов о будущем устройстве государства и судьбе царствующего монарха[223].
В итоге в современной историографии по данному вопросу историки согласны со мнением советской историографии. Отмечают радикальность по сравнению с остальными декабристами и стремление к активным и жестким действиям.
По поводу конституционного проекта П.И. Пестеля, да и, как о самом создателе, в современной историографии есть разные точки зрения от умеренных до крайних.
В.А. Федоров считает, что первоначально Пестель разделял идеи конституционной монархии, ссылаясь на «Записку о государственном правлении» написанную в 1819 году, но в начале 1820 года он меняет свои взгляды к республиканскому строю. Автор видит причины перехода в во влиянии на него книги французского мыслителя Александра Детю де Траси «Замечания на «Дух законов» Монтескье»[224]; положительный опыт в современных Пестелю исторических примерах[225]. Автор утверждает, что конституционный проект Пестеля носил авторский сугубо индивидуальный характер, но так же являлся программным документом всего Южного общества.[226] Автор так же, как и советские историки отмечает незавершенность и обширность конституции, наличие двух ее редакций[227].
Федоров пишет, что в 1823 году между руководителями двух тайных обществ, П.И. Пестелем и Н.Муравьевым, велась переписка, в которой обсуждались программные документы обоих обществ[228]. В целом он оценивает проект Пестеля, как самый радикальный из созданных декабристами.
«…выдающийся документ декабристской идеологии, вобравший в себя лучшие достижения передовой общественной мысли того времени.»[229]
С.А. Экштут утверждает, что диктатура временного революционного правительства была верным решением, считая, что Пестель трезво смотрел в глаза политической реальности[230].
Е.Л. Рудницкая оценивая «Русскую Правду» посчитает ее крайне жестокой по отношению к народу и народностям, видя в ней контуры унитарного, тоталитарного государства с имперским отношением к народам ее населяющим. В негативной форме отметит искоренение федерализма[231]. Но по решению аграрного вопроса автор отметит положительные черты - демократические устремления конституции[232].
Я.А. Гордин в статье «Декабристы и Кавказ» неоднозначно оценивает национальную политику в «Русской Правде», ее двойственность. Напишет о жестоких планах по отношению к Кавказу и при этом освобождение Польши. Но будет оправдывать эту жестокость тем, что Пестель стремился стабилизировать положение в регионе, прекратить частые междоусобицы[233].
В.М. Бокова в статье ««Ликурговы законы» Павла Пестеля», введет новую идею, посчитав, что программу Пестеля в Обществе приняли все, но не все были с ней знакомы, знали ее в общих чертах. Она утверждает, что теоретические споры в обществе не приветствовались и пресекались[234].
Положительно оценивая решение аграрного вопроса, уничтожение сословности, ведении прав и свобод. О.И. Киянская негативно оценит крайнюю жестокость к малым народам и национальностям[235], проводя параллели между «Русской Правдой» и лозунгами Французской революции XVIII века по отношению к евреям: «…Для евреев как личностей все права, для евреев как нации - никаких»[236].
В итоге мы имеем, неоднозначную оценку Русской Правды. Одобрение предполагаемых прав и свобод, решение аграрного вопроса. И негативную оценку объединительной политики, ущемлявшей интересы народностей и национальностей. О Пестеле, как о создателе конституции историки пишут не много, соглашаясь с советскими историками. Отмечают влияние Детю де Траси.
В отличие от деятельности П.И. Пестеля на раннем этапе, его деятельность в Южном обществе в современной историографии писали значительно больше. Но конкретно проблематики его деятельности в нем затрагивали не столь подробно.
В.А. Федоров считает, что решающую роль в плане Пестеля занимало Северное общество, а Южное должно было поддержать его силой[237]. О личной деятельности в расширении Южного общества он пишет, что после первых контактов с Польским Патриотическим обществом, Пестель поддержал продолжение переговоров и в дальнейшем рад встреч были им санкционированы, он разработал условия, по которых должны были вестись переговоры - установление дружеских связей, гарантия независимости Польши, взаимное содействие на случай внешней войны, введение одинакового образца правления, поддержка регулярных отношений между русским и польским тайными обществами[238]. В 1825 году он взял их ход в собственные руки. Автор ставит под вопрос, действительно ли были попытки установить связь с Кавказским тайным обществом[239], о которых писали в советский период. Это сомнение он аргументирует нехваткой имеющихся данных и их неопределенностью. В.А.Федоров склонен, считать, что П.И.Пестеля в Южном обществе опасались и пытались сместить, как считает автор, С.И. Муравьев-Апостол и М.П. Бестужев-Рюмин стремились занять главенствующее положение в Южном обществе и нейтрализовать Пестеля. Как отмечает автор, Пестелю недвусмысленно намекали, что опасаются его диктаторства, видя в нем «нового Наполеона»[240].
С.А. Экштут, считает подозрения в диктаторстве и единоличной власти препятствовали объединению движения, подчеркивая его желательность с обеих сторон. Касаясь вопроса, объединения тайных, организации автор считает, что причинами провала объединения послужило опасение Пестеля в северном обществе, его диктаторских замашек и единоличной власти. Особо подчеркивает, что этот союз был желателен не только Югу, но и Северу[241]. С.А. Экштут считает, что реальная сила Южного общества была сильно преувеличена северянами, чему способствовал и сам Пестель, стараясь добиться соединения обществ и упрочнить свое положение[242].
Дополняя В.А. Федорова и С.А. Экштута О.И. Киянская, считая, что в новом Обществе П.И. Пестель воплотил ранее задуманный им способ построения тайного общества с четкой иерархией. Но отмечает, его надежды не оправдались, новое общество было неэффективно, четкая иерархия существовала, только в замыслах[243]. Она пишет, что в 1821-1822гг. общество бездействовало, а большая часть его членов отошла. По переговорам с Польшей, Киянская считает, что Пестель лично поручил Бестужеву-Рюмину и С.Муравьеву вести переговоры с Польским Патриотическим обществом[244], а потом продолжил вести их в 1825 году. Разделяя мнение В.А. Федорова, автор пишет о противостоянии Павла Пестеля с Ивана Бурцова, а после с Сергеем Муравьёвым-Апостолом. Она убеждена, что противостояние переросло к 1825 году практически в открытый конфликт и вызвало в обществе глубокий кризис[245].
«Тактические споры Пестеля и Муравьева-Апостола в итоге переросли в личный конфликт.»[246]
Она пишет, что Муравьев-Апостол в Пестеле видел главное препятствие на пути к реализации своих планов, поэтому его управа пыталась действовать самостоятельно.
В итоге, можно сказать, что в постсоветской историографии взгляд на П.И. Пестеля, как на руководителя Южного общества, поменялся не настолько кардинально, как этого можно было ожидать. Основные вопросы остались без изменения с советского периода, изменился только взгляд на личное участие Пестеля в отношениях с Кавказским обществом, ставиться под сомнение вообще его существование. И современные историки считают провальным организацию Южного общества, ставят под сомнение реальное положение вещей в нем. Считая в конце периода, что организация начала разваливаться практически с момента ее основания (О.И. Киянская).
По вопросу действий П.И. Пестеля на следствии в современной историографии написано очень мало. Конкретно, этот вопрос затрагивали В.А. Федоров в книге «Декабристы и их время» выпущенной в 1992 году. И О.И. Киянская в своих работах «Павел Пестель, офицер, разведчик, заговорщик», «Пестель» и статье «П.И. Пестель на следствии».
В.А. Федоров, как ученик М.В. Нечкиной продолжает ее линию, считая, что Пестеля предали товарищи по организации.
«Пестель, доставленный в Петербург, на допросе 4 января после предъявленный ему показаний других членов тайного общества о его активном роли в декабристском движении дал пространные показания и сообщил в том числе о контактах Южного и Польского обществ.»[247]
О.И. Киянская в своих работах занимает несколько другую позицию. Считая, что Павел Иванович вел серьезную политическую игру со следствие с цель спасти себя. Она делает предположения, что показания Пестеля были направлены на спасение его жизни, т.е. далеки от реальности. Сравнивая его с Трубецким, пишет:
«…Пестель, как и Трубецкой, хотел жить. И прекрасно понимал, что если следствие начнет раскрывать реальный заговор, опутавший всю 2-ю армию…то шансов остаться в живых у него практически не останется.»[248]
В итоге мы имеем две противоположные точки зрения. Судя по всему, этот вопрос будет предметом активного изучения в будущие годы, т.к. на данном этапе он практически не изучен.
В заключении, можно с уверенностью сказать, что ожидаемого кардинального поворота во взглядах на проблему личности Павла Ивановича Пестеля и его деятельности в декабристском движении не произошло. Да, были вы работы, которые давали непростительно низкую, необъективную оценку Пестеля, к которым следует отнести книгу В.В. Крутова и Л.В. Швецова-Крутова «Белые пятна красного цвета. Декабристы». В ней, авторы, используя чужую работу дали оскорбительную оценку личности революционера. Но в целом историки используют наработки советских историков, в частности М.В. Нечкиной.
Активнейшие исследования проводятся по вопросу личности П.И. Пестеля. Изучается детство и дореволюционные годы Павла Ивановича, в поисках причин его взглядов, его оценки современниками. Вводятся новые, ранее не известные, материалы и дается новая оценка Павла Ивановича. В их мнении он получился неоднозначной личностью, человеком, делавшим все ради революции.
По вопросу деятельности П.И. Пестеля в ранних декабристских организация историки согласны со мнением советской историографии, отмечая попыток превратить Союз в действенную организацию; создание управ в Митаве и Тульчине и др. Отмечают радикальность по сравнению с остальными декабристами и стремление к активным и жестким действиям.
По Русской Правде мы имеем неоднозначную оценку. Одобрение предполагаемых прав и свобод, решение аграрного вопроса. И негативную оценку объединительной политики, ущемлявшей интересы народностей и национальностей. О Пестеле, как о создателе конституции историки пишут не много, соглашаясь с советскими историками. Отмечают влияние Детю де Траси.
На П.И. Пестеля, как на руководителя Южного общества взгляд поменялся не настолько кардинально, как этого можно было ожидать. Основные вопросы остались без изменения с советского периода, изменился только взгляд на личное участие Пестеля в отношениях с Кавказским обществом, ставиться под сомнение вообще его существование. И современные историки считают провальным организацию Южного общества, ставят под сомнение реальное положение вещей в нем. Считая в конце периода, что организация начала разваливаться практически с момента ее основания (О.И. Киянская).
По вопросу действий П.И. Пестеля на следствии мы имеем две противоположные точки зрения. Судя по всему, этот вопрос будет предметом активного изучения в будущие годы, т.к. на данном этапе он практически не изучен. Но уже сейчас можно с уверенностью сказать, что точка зрения О.И. Киянской - Пестель вел политическую игру с императором за свою жизнь, в этом вопросе намного убедительнее, чем отмеченная в досоветской и советской историографии, поддержанной В.А. Федоровым - революционер преданный товарищами.
Из всего выше перечисленного видно, что современные историки переняли основные положения советской историографии по данному вопросу. Они не уменьшают его роли, как революционера, но делают его не просто безликим и непогрешимым «памятником революции», а человеком, сделавшим для революции все. Будет, конечно, и негатив в отношении национальной политики, отсутствия федерации и жесткого централизации государства. Но к Пестелю, как к личности он будет нести мало отношения. Да и оценка, эта негативная оценка будет недостаточно выражена. Она будет ничем по сравнению с признаваемыми положительными моментами.
Заключение
Личность Павла Ивановича Пестеля ключевая в движении декабристов и декабристоведении. Историки всегда обращались к его личности, изучая общественное движение XIX века, да и будут еще обращаться, в связи с незаконченность изученности этого вопроса. Как мы увидели с изменение государственной политики по отношению к декабристам, менялись и взгляды историков по этому вопросу.
В дореволюционной историографии, до начала XX века личность Павла Ивановича Пестеля изучали не объективно. Это видно из работ А.Н. Пыпина, который уничижительно писал о нем, считая, что его тактика и фантастические планы привели к отсутствию в Южном обществе реальной стратегии и плана[249]. О конституции он такого же не высокого мнения, считает ее не более, чем любопытным трудом.
С приходом нового века процесс изучения активизируется, выходит ряд знаковых работ, оказавших влияние не только в этот период отечественной историографии, но и на последующие периоды. Это работы Н.П. Павлов-Сильванского, М.В. Донвар-Запольского, В.И. Семевского. Которые старались дать объективную оценку его личности.
Н.П. Павлов-Сильванский, писал о Пестеле достаточно лестно, отмечая его, как мыслителя, образованного и волевого человека. Но, не уменьшая его недостатков - властолюбивый характер[250]. Считает, что Пестель добивался власти, которую получил в Южном обществе[251].
М.В. Донвар-Запольский, уже отмечает о радикальности и несогласии умеренной деятельности в Союзе благоденствия и пишет, что Пестель на Юге готовил реально действенную группу[252]. О Пестеле же он пишет очень возвышенно, сравнивая его с Сократом, Наполеоном, Гегелем.
В.И. Семевский оценивая П.И. Пестеля, считает его самым выдающимся из членов Южного общества, одним из образованнейших людей своего времени.
Как мы видим, чем больше проходило времени после событий и, чем более стихала реакция, тем больше хорошего или объективного писали о Павле Ивановиче Пестеле. Ближе к концу периода М.В. Донвар-Запольский и В.И. Семевский, пойдут дальше остальных в оценке Пестеля.
В молодом советском государстве довлела ленинская концепция революционного движения, по которой декабристы были дворянскими революционерами. В начале этого периода из декабристов, в особенности из П.И. Пестеля создают образ героев революционеров, в которых «к сожалению» проявилась дворянская ограниченность во взглядах. О Пестеле пишут, как о самом умном из декабристов, т.к. он был самым левым и радикальным[253]. Этот начальный период продолжался до пятидесятых годов.
Далее начинается новый этап, связанный с именами М.В. Нечкиной, Н.М. Лебедева, Н.М. Дружинина.
М.В. Нечкина выпустит ряд статей и работ по вопросу декабристов. Главной же ее работой станет фундаментальный двухтомник «Движение декабристов», в которой автор отойдет от слепого идеализирования декабристов и постарается представить объективную оценку ее деятелей. Пестель еще останется революционером героем, но этот вопрос будут доказывать убедительными аргументами. Ее продолжит Н.М. Лебедев в книге «Пестель- идеолог и руководитель декабристов». Он не привнесет кардинальных нововведении, практически по всем вопросам соглашаясь с М.В. Нечкиной. Отдельно стоит отметить работу Н.М. Дружинина «Революционное движение в России в XIX в.» выпущенную в 1985 году. Она представляет собой итоговый результат исследований Дружинина по данному вопросу и так же, как и у М.В. Нечкиной является фундаментальной.
В современной историографии проблема П.И. Пестеля в движении декабристов активно изучается и еще не закончена. Происходит процесс переоценки его личности. Особого внимания занимают труды В.А. Федорова, С.А. Экштута, О.И. Киянской. В.А. Федоров и С.А. Экштут, писали о Пестеле, продолжая советских историков, считая, что П.И. Пестель герой революционер. Федоров пишет об этом твердо и безоговорочно. С.А. Экштут дает более значимую оценку, считая, Пестеля героем революционером, опровергая все негативные высказывания современников. В защиту революционера он приводит мысль, что их оценка не объективна и основана на личном мнении, которое не верно, т.к. у П.И. Пестеля был не простой характер, в связи, с чем он со многими не ладил. Особое место постсоветской историографии занимают Труды О.И. Киянской посвященные П.И.Пестелю. В своих работах она, дополняя советских историков, делает анализ личности Пестеля и пишет о нем, прежде всего, как о человеке. Значимость ее работ, заключается в новых материалах, касающихся темной стороны биографии революционера. Этот аспект не фигурировал ранее ни в дореволюционной, ни в советской историографии. Она затрагивает темы шантажа, казнокрадства, совершаемые П.И.Пестелем. Конечная оценка- Пестель расчетливый, пламенный революционер и политик, не считающийся с моралью на благо революции.
Список используемой литературы
1. Бокова В.М. «Ликурговы законы» Павла Пестеля. (Декабристы: актуальные проблемы и новые подходы). М., 2008.
2. Герцен А.И. О развитии революционных идей. М., 1958.
3. Гордин Я.А. Декабристы и Кавказ. (Империя и либералы). М., 2001.
4. Довнар-Запольский М.В. Тайное общество декабристов. М., 1906.
5. Довнар-Запольский М.В. Идеалы декабристов. М., 1907.
6. Дружинин Н. М. Кто были декабристы и за что они боролись. М., 1925.
7. Дружинин Н.М. Кто были декабристы и за что они боролись?. М., 1925.
8. Дружинин Н.М. Масонские взгляды Пестеля. М., 1929.
9. Дружинин Н.М. Революционное движение в России в XIX в. М., 1985.
10. Ключевский В.О. Русская история: Ч. 3. СПб., 1902.
11. Кедров Б.М. П.И.Пестель о системе и классификации наук. (Декабристы и русская культура). Л., 1976.
12. Киянская О.И. Южный бунт: Восстание Черниговского пехотного полка, 9 декабря 1825- 3 января 1826. М., 1997.
13. Киянская О.И. Профессионал революции. К вопросу о конспиративной деятельности П.И. Пестеля в 1819-1825 годах // Литературное обозрение, 1997. №4.
14. Киянская О.И. Павел Пестель, офицер, разведчик, заговорщик. М., 2002.
15. Киянская О.И. Пестель. М., 2005.
16. Киянская О.И. Пестель на следствии // Россия XXI, №7, 2007.
17. Крутов В.В., Швецова-Крутова Л.В. Белые пятна красного цвета. Декабристы. М., 2001.
18. Лебедев Н.М. Пестель — идеолог и руководитель декабристов. М., 1972.
19. Ланда С.С. Дух революционных преобразований. М., 1975.
20. Медведская Л.А. Южное общество декабристов и Польское патриотическое общество. (Очерки из истории движения декабристов). М., 1954.
21. Нечкина М.В. Грибоедов и декабристы. М., 1951.
22. Нечкина М.В. Из работ над «Русской Правдой» Пестеля. (Очерки из истории движения декабристов). М., 1954.
23. Нечкина М. В. Движение декабристов. Т. 1. М., 1955.
24. Нечкина М. В. Движение декабристов. Т. 2. М., 1955.
25. Оксман Ю.Г. Декабристы. Неизданные материалы и статьи. Л., 1926.
26. Пыпин А.Н. Общественное движение Общественное движение в России при Александре I. СПб., 1885.
27. Павлов-Сильванский Н.П. Павел Иванович Пестель. Биографический очерк. СПб., 1901.
28. Пресняков А.Е. 14 декабря 1825 года. М., 1926.
29. Покровский М.Н. Декабристы. М., 1927.
30. Рудницкая Е.Л. Феномен Пестеля. (Империя и либералы). М., 2001.
31. Сеиеновский В. И., Богучарский В., Штейнгель В. И. Общественные движения в России в первую половину XIX века. Т.1. Декабристы: М. А. Фонвизин, князь Е. П. Оболенский и барон В. И. Штейнгель: ст. и материалы. СПб., 1905.
32. Семевский В.И. Политические и общественные идеи декабристов. СПб., 1909.
33. Семёнова А.В. Я страстно полюбил моё Отечество // Диалог. М., 1999. №4.
34. Соловьев Д. Декабристы. М., 1912.
35. Ферштейн С.М. Два варианта решения аграрного вопроса в «Русской Правде» Пестеля. (Очерки из истории движения декабристов). М., 1954.
36. Федоров В.А. Декабристы и их время. М., 1992.
37. Шильдер Н.К. Император Александр Первый. Т4. СПб., 1905.
38. Штрайх С.Я. Декабристы. 1825-1925 г. М., 1925.
39. Штрайх С. Я. О пяти повешенных. М., 1926.
40. Экштут С.А. В поиске исторической альтернативы: Александр I. Его сподвижники. Декабристы. М., 1994.
[1] Герцен А.И. О развитии революционных идей. М., 1958. С. 63.
[2] Довнар-Запольский М.В. Тайное общество декабристов. М., 1906. С. 306.
[3] Герцен А.И. О развитии революционных идей. М., 1958. С. 63.
[4] Там же. С. 64.
[5] Там же. С. 63.
[6] Пыпин А.Н. Общественное движение Общественное движение в России при Александре I. СПб., 1885. С. 463.
[7] Там же. С. 444.
[8] Ключевский В.О. Русская история: Ч. 3. СПб., 1902. С. 309.
[9] Там же.
[10] Павлов-Сильванский Н.П. Павел Иванович Пестель. Биографический очерк. СПб., 1901. С. 60.
[11] Там же. С. 41.
[12] Сеиеновский В. И., Богучарский В., Штейнгель В. И. Общественные движения в России в первую половину XIX века. Т.1. Декабристы: М. А. Фонвизин, князь Е. П. Оболенский и барон В. И. Штейнгель: ст. и материалы. СПб., 1905. С. 189.
[13] Довнар-Запольский М.В. Тайное общество декабристов. М., 1906. С. 300.
[14] Там же.
[15] Там же. С. 301.
[16] Там же. С. 303.
[17] Там же. С. 306.
[18] Там же. С. 309.
[19] Там же. С. 192.
[20] Семевский В.И. Политические и общественные идеи декабристов. СПб., 1909. С. 224.
[21] Пыпин А.Н. Общественное движение Общественное движение в России при Александре I. СПб., 1885. С. 364.
[22] Павлов-Сильванский Н.П. Павел Иванович Пестель. Биографический очерк. СПб., 1901. С. 22.
[23] Там же. С. 23.
[24] Там же. С. 26.
[25] Там же. С. 24.
[26] Донвар-Запольский М.В. Тайное общество декабристов. М., 1906. С. 9.
[27] Там же. С. 67.
[28] Там же. С. 70-71.
[29] Там же. С. 71.
[30] Там же.
[31] Там же. С. 72.
[32] Там же. С. 73.
[33] Там же. С. 73.
[34]Пыпин А.Н. Общественное движение Общественное движение в России при Александре I. СПб., 1885. С. 438.
[35] Там же. С. 440.
[36] Там же. С. 441.
[37] Там же. С. 441.
[38] Довнар-Запольский М.В. Идеалы декабристов. М., 1907. С. 317.
[39] Там же.
[40] Там же. С. 320.
[41] Там же. С. 325.
[42] Там же. С. 330.
[43] Там же. С. 342.
[44] Там же. С. 379.
[45] Семевский В.И. Политические и общественные идеи декабристов. СПб., 1909. С. 225.
[46] Там же. С. 533.
[47] Там же. С. 554-535.
[48] Там же. С. 535.
[49] Там же. С. 510.
[50] Там же. С. 511.
[51] Там же. С. 535.
[52] Там же. С. 302.
[53] Павлов-Сильванский Н.П. Павел Иванович Пестель, биографический очерк. СПб., 1901. С. 30.
[54] Там же. С. 31.
[55] Там же. С. 32.
[56] Там же. С. 33-34.
[57] Там же. С. 41.
[58] Там же. С. 40.
[59] Там же. С. 43.
[60] Там же, С. 51.
[61] Шильдер Н.К. Император Александр Первый, Т. 4. СПб., 1905. С. 218.
[62] Там же. С. 218.
[63] Донвар-Запольский М.В. Тайное общество декабристов. М., 1906. С. 84.
[64] Там же. С. 87.
[65] Там же. С. 89.
[66] Там же. С. 115.
[67] Там же. С. 121.
[68] Там же. С. 229.
[69] Павлов-Сильванский Н.П. Павел Иванович Пестель. Биографический очерк. СПб., 1901. С. 52-53.
[70] Там же. С. 58-59.
[71] Шильдер Н.К. Император Николай I. Т. 1. СПб., 1903. С. 374.
[72] Соловьев Д. Декабристы. М., 1912. С.112-113.
[73] Штрайх С.Я. Декабристы. 1825-1925 г. М., 1925. С. 26.
[74] Там же. С. 30.
[75] Там же. С. 140.
[76] Дружинин Н. М. Кто были декабристы и за что они боролись?. М., 1925. С. 50.
[77] Там же.
[78] Штрайх С. Я. О пяти повешенных. М., 1926. С. 17.
[79] Покровский М.Н. Декабристы. М., 1927. С. 70.
[80] Там же. С. 71.
[81] Нечкина М.В. Грибоедов и декабристы. М., 1951. С. 350.
[82] Там же. С. 352.
[83] Там же. С. 323.
[84] Нечкина М. В. Движение декабристов, Т. 1. М., 1955. С. 116.
[85] Лебедев Н.М. Пестель — идеолог и руководитель декабристов. М., 1972. С. 323.
[86] Кедров Б.М. П.И.Пестель о системе и классификации наук, в кн.: Декабристы и русская культура. Л., 1976. С. 327.
[87] Там же. С. 327.
[88] Штрайх С. Я. О пяти повешенных. М., 1926. С. 22.
[89] Там же. С. 22.
[90] Оксман Ю.Г. Декабристы. Неизданные материалы и статьи. Л., 1926. С. 68.
[91] Там же.
[92] Там же. С. 73.
[93] Там же. С. 107.
[94] Пресняков А.Е. 14 декабря 1825 года. М., 1926. С. 29.
[95] Там же.
[96] Дружинин Н.М. Масонские взгляды Пестеля. М., 1929. С. 43.
[97] Там же. С. 23.
[98] Там же. С. 39.
[99] Нечкина М.В. Грибоедов и декабристы. М., 1951. С. 139.
[100] Там же. С. 310.
[101] Там же.
[102] Там же. С. 350.
[103] Там же. С. 362.
[104] Нечкина М. В. Движение декабристов, Т. 1. М., 1955. С. 151.
[105] Там же. С. 155.
[106] Там же. С. 161.
[107] Там же. С. 217.
[108] Там же. С. 281.
[109] Там же. С. 290.
[110] Лебедев Н.М. Пестель — идеолог и руководитель декабристов. М., 1972. С. 72.
[111] Там же. С. 100.
[112] Там же. С. 104.
[113] Ланда С.С. Дух революционных преобразований. М., 1975. С. 93.
[114] Дружинин Н.М. Революционное движение в России в XIX в. М., 1985. С. 71.
[115] Там же. С. 91.
[116] Штрайх С.Я. Декабрист