Мировой отечественный опыт обеспечения интересов и политических участников,этниеских меньшинств и малых народов.
Национальная политика. Этнонациональная политика.Этнополитика государства соотношение понятий.
НАЦИОНАЛЬНАЯ ПОЛИТИКА - 1) совокупность законодательных организационных и идеологических мер государства, направленных на организацию жизни этносов и взаимоотношений между ними; 2) стратегия и деятельность, осуществляемые государством и направленные на учет, сочетание и реализацию национальных интересов всех этнических общностей. Н.п. - один из наиболее очевидных путей неконфронтационного политического развития государства; наиболее конструктивный способ разблокирования хронических внутринациональных, а также межнациональных и даже региональных конфликтов, достаточно длительный социальный процесс, включающий несколько этапов и требующий встречных усилий всех участвующих в конфликте сторон. Главный смысл Н.п. в координации национальных интересов как предпосылке их реализации. Н.п. возникла как особое направление государственной политики при формировании национальных и многонациональных государств в Европе. Провозглашенный Великой Французской революцией "принцип национальности", согласно которому каждый народ су-веренен и имеет право на создание своего государства, способствовал росту национализма и сепарационных тенденций в этническом развитии Европы. При этом интересы нации обычно отождествлялись с интересами представляющего ее государства и почти неизбежно противопоставлялись интересам других этносов. В России после октябрьской революции 1917 г. была создана концепция национально-территориальной автономии, предусматривающая право нации на самоопределение в пределах занимаемых территорий, вплоть до политического отделения и создания собственной государственности. При этом процесс создания национально-государственных образований не разрешил национальных проблем вследствие сильного территориального смешения народов (см.: Территория этническая), а также часто неотчетливости этнического самосознания и др. причин. Этот подход породил рост национального сепаратизма и создал почву для этнических конфликтов. Те же проблемы характерны для некоторых стран Восточной Европы. В экономически развитых странах с середины XX в. происходит уменьшение роли этничности в жизни государства, преобладающим становится направление Н. п. на социальную интеграцию общества при сохранении языкового и культурного плюрализма составляющих его этнических групп. При этом этнокультурные потребности меньшинств этнических могут удовлетворяться путем создания национально-культурных автономий и национальных общин землячеств. Особыми правами могут быть наделены народы, ведущие племенной образ жизни, в целях их защиты от жесткого воздействия индустриальной цивилизации. По отношению к ним может проводиться патерналистская политика, состоящая в осуществлении спецгосударственных программ в области образования, здравоохранения, социального развития и т. п. В большинстве случаев, однако, стимуляция развития этноса возложена на его собственные национальные организации. Это направление Н. п. является нормативным для современного международного права и доминирующих идеологических и политических концепций и противостоит как тенденции к этнической гомогенизации общества путем ассимиляции этнических меньшинств, их депортации или истребления (геноцида), так и тенденции к ограничению межэтнических контактов (сегрегации). Н.п.- это искусство. Она предполагает как глубинный анализ диалектики национальных процессов в их конкретности, так и учет меняющихся национальных настроений. Чем меньше национальные интересы учитываются и реализуются в национальной политике, тем более гипертрофированно они отражаются в массовом национальном сознании. В таких условиях национальные настроения перерастают в националистические. Это, в свою очередь, создает национально-популистский фон, который используется в политических целях некоторыми лидерами национальных движений.
Этнонациональная политика - совокупность мер, направленных на обеспечение реального равноправия этносов, проживающих на территории данного государства, во всех сферах жизнедеятельности - экономической, социальной, политической, культурной, бытовой, реализацию и защиту равноправного правового статуса национальных меньшинств, необходимого для их социального, экономического и социокультурного благополучия.
В отечественной политической лексике все аспекты деятельности государственных институтов, направленных на удовлетворение запросов этнических сообществ и групп, традиционно именуются «национальной политикой», хотя национальная политика есть политика обеспечения национальных интересов государства и всех его граждан, осуществляемая как внутри данного государства, так и на международной арене. Поэтому применять термин «национальный» к действиям государства в отношении этносов и этнических групп не совсем корректно. Национальная политика не может быть узкоэтнической.
В.А. Тишков предлагает использовать для определения политики в отношении национальностей и управления межэтническими отношениями другой термин - «этнонациональная политика». Но более точным будет все же термин «этнополитика », поскольку он исключает всякую двусмысленность.
При этом исследователи национальных проблем справедливо отмечают, что вряд ли возможно создание единой и приемлемой для всех национальной политики в многонациональных странах, какие бы идеалы всеобщего равенства в нее ни закладывались. На практике интересы этнических общностей и групп все равно будут сталкиваться или даже противостоять друг другу.
И в чем же должна состоять суть этнополитики? Этнополитика - это, по сути, определение баланса интересов между доминантными этническими группами и национальными меньшинствами, проживающими в том или ином государстве. Иными словами, этнополитика - это последовательное государственное регулирование коллективных прав этнических сообществ на территориях их исторического проживания и институционализация этого регулирования через принятие соответствующих законодательных актов и создание государственных органов, ответственных за этническую составляющую внутренней политики государства.
Для существования любого органа управления необходимо, чтобы у объекта управления был очевидный субъект управления. Но что может быть объектом управления у министерств по делам национальностей федерального и республиканского уровней? Развитие национальной школы? Это проблема, которая непосредственно входит в компетенцию министерств образования. Содействие развитию национальных культур? Данную задачу призваны решать министерства культуры. Защита прав и интересов национальных меньшинств? Квалифицированно решить эту проблему могут лишь соответствующие правовые органы, и в частности министерства юстиции. Получается, что у Министерства по делам национальностей нет объекта управления. Не может же оно «управлять» этническими общностями. Создание ведомств, как показала практика, вовсе не означала, что национальная политика существует, точнее - что существует осмысленная и последовательная национальная политика. Для того чтобы такая политика была, соответствующие громоздкие бюрократические структуры не нужны.
Суть этнополитики должна состоять в координации усилий всех государственных органов в деле решения проблем этнических общностей, в организации их диалога с властью, в позитивном межобщинном диалоге, в согласовании действий всех заинтересованных сторон при урегулировании этнополитических и этнических конфликтов.
Именно роль координатора и наблюдателя за этнополитическими процессами, за действиями различных государственных ведомств является принципиально значимой сегодня с точки зрения соблюдения государственных интересов и исходя из необходимости оптимизации межэтнических отношений.
Для выполнения данной миссии, по мнению ряда отечественных ученых, в России необходимо ввести должность Уполномоченного или комиссара по правам народов, для чего необходимо принять Федеральный закон «Об Уполномоченном (омбудсмене) по правам народов», проект которого уже предложен специалистами.
Таким образом, очевидно, что этнополитика должна представлять собой синтез усилий различных государственных ведомств для решения общей цели - оптимизации положения этнических сообществ и сбалансированного учета их интересов в общефедеральной и региональной политике.
И какое бы определение ни было принято при выяснении сущности этнополитики, очевидно, что речь в любом случае будет идги о способах вовлечения этнических общностей и групп в государственную политику и в разных стратегиях их поведения. Этнополитика - концептуально и юридически оформленные действия государства или международных политических институтов - стала фактом политической жизни относительно недавно.
2. Модели этнополитики. 1)Ассимиляторская модель этнополитики предполагает культурную гомогенизацию общества, формирующегося из разнородных в этническом, расовом, религиозном отношении групп населения, превращение его в некую целостность, основанием которой становятся общие гражданские идеалы и общие культурные стандарты. Этническая идентичность в результате такой политики замещается гражданской идентичностью, и последняя становится важнейшим социальным маркером при куль-турном и политическом позиционировании личности. Наиболее ярким примером ассимиляторской модели этнополитики является модель, долгие годы господствовавшая во внутренней политике Соединенных Штатов Америки. В свое время президент Джон Кеннеди назвал американский народ «нацией иммигрантов», и именно это определение показывает суть тех задач, которые стояли и стоят перед политическим руководством этой страны.
Очевидно, что огромный поток иммигрантов, за счет которого многие десятилетия и даже столетия формировалось население США, создавал угрозу того, что государство превратится в некое механическое объединение иммигрантских общин, каждая из которых будет жить по своим внутренним законам, исповедовать свои идеалы, ориентироваться на свои культур-ные нормы, проявляя лишь внешнюю лояльность общегосударственным институтам.
Жесткая ассимиляторская модель этнополитики практикуется в Турции. Основанная в 1923 г. Турецкая Республика с самого начала придерживалась принципа «одна страна — одна нация», но в качестве основы этой нации рассматривались только турки, а не полиэтничное сообщество в целом. Все притязания нетурецких народов на культурную самобытность жестко пресекались. Так, преподавание истории, языка турецких курдов, которые и ныне составляют около 20% населения страны, было запрещено, а сами курды объявлены «горными турками». Любые попытки отстоять свое культурное своеобразие объявлялись сепаратизмом, языки меньшинств по статусу приравнивались к иностранным, а сами представители меньшинств дискриминировались при получении работы, продвижении по службе и т.д.
Однако при всех издержках ассимиляторская модель имеет свои очевидные позитивные стороны, ибо стратегия на последовательную и глубокую интеграцию иммигрантов, равно как и внутригосударственная консолидация культурно отличных сообществ, являются важной составляющей в процессе формирования стабильных и процветающих государств.
2)Мультикультурализм — это особая форма либеральной идеологии, содержанием которой является интеграция различных этнических и расовых групп в единое сообщество при сохранении и официальной поддержке их культурной самобытности. Иными словами, мультикультурализм есть исповедуемая властями той или иной страны доктрина единства в многообразии, ставящая своей целью гармонизацию взаимодействия между различными этническими и расовыми составляющими государства на основе общих ценностей при сохранении культурной автономии общин.Мультикультурализм есть такая форма этнополитики, при которой нетитульному населению нет необходимости идти на вынужденные культурные потери (ассимиляцию) для бесконфликтного сосуществования с доминантным большинством или замыкаться в гетто, чтобы сохранять групповую идентичность и не подвергаться дискриминации. Мультикультурная ориента-ция закреплена в Рамочной конвенции о защите национальных меньшинств (1995), в Лундских рекомендациях Совета Европы (1999) и других документах. С 1990-х гг. проблемы мультикультурализма стали обсуждаться в России, были предприняты попытки реализации принципов мультикультурализма в практике федеральной и региональной этнополитики.В государствах, избравших данную модель этнополитики, в школьном образовании и в социальном законодательстве подчеркиваются выгоды плюрализма, а в массовом сознании последовательно формируется представление о чрезмерно дорогой цене, которую вынуждено платить общество в случае распространения в нем этнорасовых предубеждений и дискриминации меньшинств.Весьма показательным примером сильных и слабых сторон политики мультикультурализма является австралийская политическая модель, реализуемая в последние десятилетия. До 1970-х гг. в Австралии господствовала, по существу, ассимиляторская модель формирования государственной общности. Формировавшееся за счет мигрантов население страны, несмотря на его этническую пестроту, в основном состояло из переселенцев с Британских островов и из европейских стран. Поэтому до середины ХХ в. здесь проводилась политика «белой Австралии» и существовали законодательные ограничения для въезда в страну представителей неевропейских народов. Общеавстра-лийское культурное пространство по образу жизни и доминирующим культурным ценностям представляло собой периферийную модель британской культуры.
Все изменилось после Второй мировой войны, когда растущей австралийской экономике потребовались в большом количестве дешевые рабочие руки. Началась трудовая иммиграция из азиатских стран, о социальных последствиях которой на начальном этапе мало задумывались. В Австралии, Британии и в других странах, взявших в свое время на вооружение мультикультурную модель, удалось поддержать культурное разнообразие, но не удалось достичь гражданского единства общества.
5. Формы этнополитик расизм и геноцид. Анализируя позитивные формы этнополитики, нацеленные на внутреннюю консолидацию граждан государства, важно не упустить из виду и такие формы, которые основаны на принципах исключения из социального, правового и культурного поля государства части его граждан по расовым или этническим признакам. Те или иные формы политики исключения имеют место во многих странах мира, в том числе в ряде стран Азии и Африки, в постсоветских государствах — в Латвии и Эстонии (применительно к характеристике политических режимов последних нередко используют термин «демократия исключения»). Но в первую очередь при анализе политики исключения речь должна идти о расизме, геноциде и их разновидностях. Эти проявления этнополитики были наиболее характерны для прошлых эпох, но, к сожалению, полностью с ними еще не покончено.
Традиционно под расизмом понимается концепция, которая объясняет все различия между людьми их принадлежностью к расе, а сами расы характеризуются ею физическими признаками: цветом кожи, формой носа, разрезом глаз и т.д. Политика, которая строится на биологической концепции расы, допускающей биологически заданные различия между людьми и их способностями, и основана на дискриминации по данным признакам, называется расистской политикой. Расистские идеи возникли еще в XVI в., но первое наиболее последовательное обоснование расистской теории изложено в работе Жозефа Артюра Гобино «Опыт о неравенстве человеческих рас», изданная в 1853 г. во Франции. В этом труде Гобино на материале истории многих народов пытается доказать, что главной и основной причиной различий в исторических судьбах и уровне развития разных стран являются расовые различия. Человеческие расы, по его мнению, различаются между собой не только внешними данными, но и психологическими характеристиками и способностями к развитию и даже усвоению культуры. Низшей расой Гобино считал черную, несколько более развитой — желтую, а высшей и наиболее способной к прогрессу — белую, в особенности ее элиту — арийскую расу.У Гобино было немало последователей, которые со ссылкой на расистскую теорию доказывали необходимость и даже прогрессивность колониальной зависимости народов от метрополий. Развернутая концепция «политической антропологии» в данном ключе была разработана немецким антропологом Людвигом Вольтманом. В своем труде, который так и назывался «Политическая антропология», он высказал мысль, что социальнополитическое устройство общества и его культура зависят от расового состава данного общества. Человеческая история, по Вольтману, тесно связана с историей развития рас, и развитием общества движет конкуренция, в которой выживает сильнейшая раса. Господствующей, т.е. наиболее конкурентоспособной, он считал европеоидную (кавказскую) расу.
Что касается термина «расизм», то он впервые был зафиксирован во французском словаре Ларусса, изданном в 1932 г., и трактовался как «система, утверждающая превосходство одной расовой группы над другими».Критика расизма началась практически одновременно с возникновением самой расовой теории, однако она не потеряла актуальности и по сей день. Такие авторы, как Микаэль Бэнтон («Идея расы», 1977), называли расизм доктриной, которая обосновывает устойчивые биологические различия между группами, находящимися в отношениях превосходства и подчинения. Другие авторы, в числе которых Джон Рекс («Раса и этнос», 1986), Мартин Баркер («Новый расизм», 1981) и Роберт Майлз («Расизм», 1989), по-разному характеризовали сущность расизма, отмечая, однако, что в его основе лежат социально созданные категории и обладание определенными характеристиками, причем эти категории могут быть культурными, религиозными, историческими, а не только биологическими или псевдо-биологическими.
К модифицированным формам расистских теорий относятся теории наследственного интеллекта, согласно которым коэффициент интеллекта, определяемый посредством тестов типа IQ у белых на 15 единиц выше, чем у черных. Сторонниками этой формы расизма являются американские исследователи А. Дженсен и У. Шокли. В Америке расизм служил обоснованием для оправдания института рабовладения, а позднее для дискриминации афроамериканцев и других расовых и этнических меньшинств в политической, экономической и культурной сферах. В Европе разновидности расистской идеологии применялись для придания «законности» колониальной экс-плуатации, агрессии против наций и притеснения различных меньшинств. Каждый из примеров проявления расизма, как отмечает Нейл Смелзер, «является выражением этноцентризма со стороны господствующей группы, т.к. угнетатели считали себя выше угнетенной группы в биологическом и культурном отношении»1.Согласно Бэнтону, расистские идеологии объединяет то, что различия в поведении и строении индивидуумов следует объясняется ими как выражение врожденных основополагающих биологических типов постоянного вида и как различия в культурах человечества. Таким образом, подчеркивалось превосходство европейцев вообще и арийцев, в частности и подводилась база под оправдание различий в социальном положении индивидуумов, принадлежащих к разным типам.Расизм сыграл ключевую роль в возникновении и политическом возвышении германского фашизма. Идеология фашизма приписывала немецкой нации как «чистой расе» особые права и предписывала уничтожение евреев как расы, находящейся на более низкой биологической ступени развития. В связи с этим главным принципом, на основе которого строилась социальная и политическая иерархия общества, был принцип принадлежности к арийской расе. Все остальные расы не только располагались в основании социальной пирамиды, но и подлежали уничтожению, что было закреплено в так называемых «нюрнбергских законах». В первую очередь необходимо было уничтожить евреев и цыган, затем зачистить от славян захва-
ченные восточные территории. Реализация этой доктрины на практике привела к физическому уничтожению 6 миллионов евреев, 0,5 миллиона цыган и миллионов представителей других народов.
Майлз подчеркивает, что расизм можно обнаружить в довольно большой группе работ, в которых приписывается особое значение генотипическим (наследственным) и фенотипическим (телесным) характеристикам человека с целью создания дополнительных негативно оцениваемых характеристик людей, относимых к данным группам. Такой подход позволяет выстраивать иерархию групп, обосновывать разную степень доступа данных групп к ресурсам, что, по существу, и есть расизм.Р. Майлз полагает, что надо различать такие понятия, как «расизм» и «расиализация». Последний термин, по его мнению, надо использовать в таких случаях, когда социальные отношения между людьми пытаются описывать и трактовать с помощью акцентирования биологических характеристик, которые служат для конструирования обособленных социальных общностей. Этот термин стали применять многие другие исследователи для определения процессов, сущность которых состоит в наделении определенной группы некими устойчивыми расовыми или культурными качествами, превращающих ее в особую категорию, занимающую свое место в уже сложившейся расово окрашенной социальной структуре данного сообщества.Ряд исследователей справедливо отмечают, что в основе современного расизма так или иначе лежит конструирование неких социальных структур, основанных на дискриминации. При этом конструкты расовых категорий абсолютизируют расовые и культурные различия между людьми, объявляя их естественными или исконными.Расизм порой предлагается рассматривать как:
1) бытовую поведенческую реакцию в отношении людей, принадлежащих к культурно и расово отличной группе;
2) политическую программу;
3) правовую норму, одной из разновидностей которой является определение гражданства по крови;
4) государственную политику (ярким проявлением которой являлась политика апартеида, долгое время сохранявшаяся в ЮАР).
Другие исследователи определяют расизм прежде всего как идеологию, основанную на биологизации культурных общностей.Между тем, теоретические воззрения на расизм в последние годы были подвергнуты серьезной ревизии, поскольку генетики вполне аргументированно опровергли биологические основы понятия «раса», указав на общие генетические основания человечества. Поэтому теперь расу нередко определяют в терминах культуры. Другие подходы к анализу расовых явлений основываются на сочетании социальных и культурных аспектов в расо-
вой стратификации.Рассматривая спектр современных подходов к определению рас и расизма, В.А. Шнирельман отмечает: «Западная концепция расы всегда предполагает отношения господства и подчинения, наличие прямой или косвенной дискриминации. Поэтому, по мнению ряда западных специалистов, расовый опыт кардинально отличается от этнического. В России мы имеем дело с иной ситуацией, где именно этнический фактор был десятилетиями сопряжен с той или иной формой дискриминации, сходной с расовой. Поэтому в нашем регионе имеется гораздо больше оснований для предположения о связи расизма с этничностью»1. Шнирельман, как и многие другие исследователи, полагает, что расизм сегодня эволюционирует и приспосабливается к новой ситуации, он не изжит ни из политической практики, ни из общественных связей, а потому есть все основания говорить о «новом расизме».Старый или традиционный расизм (называемый еще «дискриминационный» или «универсальный») базируется на стремлении к сохранению доминирующего положения «высшей» расы или цивилизации. Новый расизм подчеркивает групповую (этническую или этнорасовую) идентичность, абсолютизируя ее значение. Ключевую роль в этом подходе играет акцент не на неравенстве, а на несопоставимости и «нестыковке» различных культур, на неспособности их носителей понять и принять друг друга. Сторонники нового расизма борются за сохранение «чистых культур» и культурной самобытности, выступают против какого-либо воздействия на них извне, при этом нередко апеллируют к религии как к базе для выделения культурных общностей и противопоставления их другим социальным сообществам.
В России многочисленные проявления нового расизма стали, по существу, обыденностью: это осквернение могил на еврейских кладбищах, погромы торговцев на рынках, убийства темнокожих студентов и гастарбайтеров. Причины тому кроются главным образом в нечувствительности современного российского общества к расизму и в отсутствии верно выстроенной региональной этнополитики. Причем, как отмечает В. Шнирельман, эта «расовая близорукость» свойственна и российской интеллектуальной элите, и системе воспитания и образования, прежде всего школьного.Серьезный анализ содержания школьных учебников показывает, что, пытаясь описать современную культурную мозаику, их авторы не только часто грешат вульгарным биологизаторством, не только представляют различия как некую культурную иерархию, но нередко навязывают учащимся «племенные инстинкты».
Другой недемократической стратегией в этнополитике, а точнее, крайней формой преодоления этнических разногласий является геноцид. Геноцид — это массовое уничтожение членов какой-либо этнической группы или создание условий, активно препятствующих ее самовоспроизводству и нормальному существованию.Доминирующая группа или доминирующие этнические сообщества берут на вооружение геноцид, когда ощущают угрозу своим интересам со стороны другой группы, которую нередко объявляют отсталой (или конфликтогенной, криминогенной и т.д.), не имеющей экономической и социальной ценности и сосуществование с которой считается неприемлемым. Геноцид позволяет решить проблемы межэтнического взаимодействия путем физического устранения конкурирующей этнической группы или путем подрыва ее демографического, культурного потенциала, в результате чего она перестает восприниматься как угроза интересам доминантного сообщества.В психологическом плане геноцид есть выражение предельной интолерантности (нетерпимости) к иному образу жизни, к другой системе ценностей и норм, другой «картине мира» (этнической и культурной), проявляющееся в агрессии против «других». Как подчеркивают специалисты в области этнопсихологии, «данная агрессия, благодаря действию психологического механизма каузальной атрибуции (приписывания причин) в сознании ее носителей, объясняется “благородными мотивами” и, таким образом, получает статус легитимности на период ее активного проявления».Политика геноцида осуществлялась на протяжении многих столетий, но особенно широко стала практиковаться с появлением современных национальных государств. Именно идеология раннего национализма, базировавшаяся на формуле «одна нация, одна культура, один язык», приводила к восприятию неассимилированных групп как враждебных и подлежащих исключению из данного национального сообщества. Практика геноцида была широко распространена в колониальную эпоху. Она служила способом решения конфликтов с народами, населяющими Африку, Америку, Австралию, Новую Зеландию. Кроме того, применяя политику геноцида, колониальные державы «очищали» территории для собственных подданных, для своей экономической и культурной экспансии. Массовое уничтожение туземного населения в колониальных странах осуществлялось как силой оружия, так и путем распространения болезней, масштабных перемещений коренных жителей. Среди акций геноцида Нового времени хорошо известна массовая резня армянского населения Турции в 1915 г. (по сути, акции геноцида имели место вплоть до 1923 г.), когда было уничтожено 1,5 миллиона армян. Последствия этой акции до сих пор осложняют отношения между Арменией и Турцией, а также Турцией и Европейским сообществом. Примером геноцида недавнего времени является уже упоминавшееся массовое истребление народности хуту в Бурунди.
Термин «геноцид» нередко используется этническими радикалами для обоснования своих претензий к доминантному большинству населения, для обоснования своих идей, которые представляются как некая ответная реакция угнетенных этносов на акты геноцида. Так, радикалы из партии «Доръям Асьнымос» («Защитим себя») в Коми заявляют о многовековом геноциде в отношении коми со стороны Российского государства. Вероятно, поэтому в период между первой всеобщей переписью населения Российской империи 1897 г. и последней переписью населения СССР 1989 г. численность коми возросла на 224% (таких темпов роста численности не было ни у одного другого финноугорского народа России). Татарские радикалы в свою очередь требуют извинений за «геноцид татарского народа», который при этом является вторым по численности этносом в России и благополучно развивается.
В бывших союзных республиках, а ныне независимых государствах есть исследователи, которые довольно бесцеремонно оперируют понятием «геноцид» для характеристики советского прошлого, а порой и для оправдания нынешних политических реальностей. Так, на международной конференции в Румынии, посвященной 100-летию факультета географии Университета Ясс (Яссы были столицей княжества Молдова три столетия), один из молдавских докладчиков заявил, что в советские годы Молдавия подверглась геноциду, причем геноцид этот нельзя понимать только в классическом его определении, а нужно говорить еще и о политическом, экономическом, культурном геноциде. В духе той же логики летом 2010 г. президент Республики Молдова издал указ, который провозгласил 28 июня Днем советской оккупации, имея в виду дату ввода войск Красной армии в 1940 г. на территорию Бессарабии, отторгнутую от России в годы Гражданской войны и иностранной интервенции. Заметим, что в таком случае речь должна была бы идти об уничтожении политических институтов в Молдавии, уничтожении ее экономики, культуры, но все было как раз наоборот: после образования Молдавской ССР ее политические институты развивались, экономика была в более приличном состоянии, чем ныне, и с культурой дела обстояли вполне благополучно.
К проявлениям политики геноцида в бывшем СССР некоторые исследователи относят депортации и акции насилия в отношении корейцев, греков, калмыков, чеченцев, ингушей, карачаевцев, балкарцев, курдов и крымских татар.Но упомянутые депортации, скорее, проявление другой формы политики этнического исключения — политики перемещения. Известны две формы перемещения — добровольные и вынужденные. Самой жесткой формой вынужденного перемещения является насильственное изгнание представителей той или иной национальности или веры с мест их постоянного проживания. Другое название этого феномена — «этническая чистка». К сожалению, история многих стран и регионов, а не только нашей знает примеры вынужденных миграций и насильственных изгнаний. В 1922 г. из Турции на территорию Греции было переселено более 2 миллионов греков. Но столь массовые переселения чаще всего являются вынужденными. Примерами такого переселения можно назвать депортации в годы Второй мировой войны ряда народов СССР (чеченцев, финнов, карачаевцев и балкарцев, калмыков, крымских татар и др.) более 100 тысяч японцев в США, изгнание индийцев из Уганды, депортацию и поселение в гетто греков и турок во время Гражданской войны на Кипре в 1974 г., этническую чистку боснийцев в Сербии и Хорватии в 1992 г. Самое массовое этническое перемещение население состоялось после окончания
Второй мировой войны, когда миллионы немцев были депортированы в Западную Германию из Чехословакии, Польши и бывшей Восточной Пруссии.Проявления геноцида сегодня все менее вероятны, поскольку Организация Объединенных Наций приняла специальную Конвенцию о предупреждении геноцида, и все страны члены
ООН являются ныне ее участниками. Однако различные формы геноцида еще далеко не изжиты ни из практики межобщинного взаимодействия, ни из политической жизни современных государств. Это заставляет исследователей тщательно отслеживать названное явление. С 1999 г. начал издаваться журнал “Journal of Genocide Research”, а ныне формируется Международная академия по предотвращению геноцида (IAPG). Угроза массовых перемещений тем не менее остается реальной, ибо в многочисленных зонах межэтнической напряженности зачастую только исход может обезопасить население от угрозы изгнания, т.е. той или иной формы расизма. Полностью исключить такую политику не может даже международное вмешательство с целью предотвращения конфликта, и примером тому служит Косово, откуда продолжается исход сербского населения и цыган.Как показывает анализ, во многих странах мира отсутствует четкая и последовательная этническая политика, мало того, и международные нормы на этот счет страдают неопределенностью и непоследовательностью.
3. Особенности этнополитики в многонациональном государстве.
Что же касается России, то исторически она формировалась как многонациональное государство, в котором доминирующей этнической общностью являлись русские. И хотя при господствующей тогда идее «имперской нации» автономные территории этнических общностей юридически не признавались, но фактически существовали - и царство Польское, и Великое княжество Финляндское, Бухарское и Хивинское княжества и другие формы реального местного самоуправления. Методы реализации данной национальной идеи менялись от довольно либеральных до гегемонистских, и соответственно этим методам менялась этнополитическая ситуация в стране. И неустойчивость политического пространства Российской империи и распад СССР многие аналитики связывают с тем, что национальные меньшинства в бывшем Советском Союзе со временем все более осознавали свои политические интересы и их элиты не были удовлетворены той ролью, которая им отводилась руководством страны.
Американский профессор В. Шляпентох, который сам является выходцем из СССР, рассматривая причины распада этой супердержавы, пришел к выводу, что это были отнюдь не межнационалыше противоречия и конфликты. Однако он признает, что в советскую национальную политику было заложено принципиальное противоречие - преследуя стратегическую цель стирания этнических различий и добившись в этом определенных успехов, она в то же время своей системой администрирования (паспортная система, привилегии для представителей национальных меньшинств при поступлении в вузы и при занятии должностей, негласные ограничения для евреев и «русскоязычных» в национальных республиках и т.д.) способствовала появлению барьеров между разными этносами и этническими группами и их бюрократической «маркированности», государство «навязывало» этничность и строго следила за ее фиксацией.
В партийных и государственных учреждениях союзных республик во времена «коренизации аппарата» и более поздние эпохи «выдвижения национальных кадров» доля русских неуклонно сокращалась, и в брежневские времена уже повсюду полностью доминировали представители титульных национальностей. В конце концов, республиканские политические элиты стали самодостаточны политически и довольно однородны в этническоми отношении. Противостояние центра и национальных окраин при М.С. Горбачеве стало уже открытым. Причем казалось, что чем далее страна движется по пути демократических преобразований, тем угроза распада страны становилась более реальной, хотя кризис системы вовсе не означал, что ее развал был неизбежен. По мнению видного российского этнолога С.В. Чешко, «главную роль в развале СССР сыграли действия российских радикалов во главе с Б.Н. Ельциным, которые систематически подрывали союзную власть «изнутри» и активно поддерживали национал-сепаратистов в других республиках. Главную же «стратег