Акутагава Рюноскэ. Холод

Пер. с яп. - Н.Фельдман. Было утро, недавно перестал идти снег. Ясукити сидел в учительскойфизического отделения и смотрел на огонь в печке. Огонь словно дышал - тоярко вспыхивал желтым пламенем, то прятался в серой золе. Так оннепрестанно боролся с холодом, разлитым по комнате. Ясукити вдругпредставил себе холод внеземных мировых пространств и почувствовал кдокрасна раскаленному углю что-то вроде симпатии. - Хорикава-кун! Ясукити поднял глаза на бакалавра естественных наук Миямото, стоявшеговозле печки. Миямото, в очках для близоруких, с жидкими усиками надверхней губой, стоял, засунув руки в карманы брюк, и добродушно улыбался. - Хорикава-кун! Ты знаешь, что женщина тоже физическое тело? - Что женщина - животное, я знаю. - Не животное, а физическое тело. Это - истина, которую я сам недавнооткрыл в результате больших трудов. - Хорикава-сан, разговоры Миямото-сан не следует принимать всерьез. Это сказал другой преподаватель физики, бакалавр естественных наукХасэгава. Ясукити оглянулся на него. Хасэгава сидел за столом позадиЯсукити, проверяя контрольные работы, по всему его лицу с большим лбомразлита была смущенная улыбка. - Это странно! Разве мое открытие не должно осчастливить Хасэгава-куна?Хорикава-кун, ты знаешь закон теплообмена? - Теплообмена? Это что-то о тепле электричества? - Беда с вами, литераторами. Миямото подбросил в открытую дверцу печки, озаренную отблесками огня,совок угля. - Когда два тела с разной температурой приходят в соприкосновение, тотепло передается от тела с более высокой температурой к телу с болеенизкой температурой, пока температура обоих тел не уравняется. - Так ведь это само собой разумеется! - Вот это и именуется законом теплообмена. Теперь будем считать, чтоженщина - физическое тело. Так? Если женщина физическое тело, то имужчина, конечно, тоже. Тогда любовь будет соответствовать теплу. Когдаэти мужчина и женщина приходят в соприкосновение, любовь, как и тепло,передается от более увлеченного мужчины к менее увлеченной женщине, покаона у них обоих не уравняется. Как раз так случилось у Хасэгава-куна. - Ну, начинается! Хасэгава почти обрадованно засмеялся, словно от щекотки. - Пусть Е - количество тепла, проходящее через площадь S за время Т,так? Тогда Н - температура, Х - расстояние от источника тепла, К -коэффициент теплообмена, определяемый веществом. Теперь возьмем случай сХасэгава-куном. Миямото начал писать на небольшой доске нечто вроде формулы. Но вдругон обернулся и, словно отчаявшись, отбросил мел. - Перед таким профаном, как Хорикава-кун, даже не похвастаешься своимоткрытием. А каких трудов мне оно стоило! Во всяком случае, нареченнаяХасэгава-куна, видимо, увлеклась согласно моей формуле. - Если бы такая формула существовала на самом деле, на свете жилось быдовольно легко... Ясукити вытянул ноги и стал рассеянно смотреть в окно. Учительскаяфизического отделения помещалась в угловой комнате на втором этаже,поэтому отсюда можно было охватить одним взглядом спортивную площадку сгимнастическими снарядами, сосновую аллею дальше - красные кирпичныездания. И море - в промежутке между зданиями было видно, как море вздымаетпену серых волн. - Зато литераторы сидят на мели. Ну, как она идет, ваша последняякнига? - По-прежнему не продается. Видно, между писателями и читателямитеплообмена не возникает... Кстати, как у Хасэгава-куна со свадьбой, всееще никак? - Остался всего месяц. Столько хлопот, что невозможно заниматься, ясовсем измучился. - Так заждался, что невозможно заниматься? - Я же не Миямото-сан. Прежде всего надо подыскать дом, но нигде ничегоне сдается. Я просто из сил выбился. В прошлое воскресенье в поискахисходил весь город. Только присмотришь свободный дом, а он, оказывается,уже сдан другим. - Ну, а там, где я живу? Конечно, если не тяжело каждый день ездитьпоездом в училище. - До вас далековато. Говорят, там можно снять дом, и жена не против,но... Эй, Хорикава-сан! Ботинки сожжете! По-видимому, ботинки Ясукити на какой-то момент коснулись печки:запахло горелой кожей, и поднялось облачко дыма. - А ведь здесь тоже действует закон теплообмена. Протирая стекла очков, Миямото исподлобья, как-то неуверенно погляделна Ясукити своими близорукими глазами и широко улыбнулся. Через несколько дней выдалось морозное пасмурное утро. Ясукититоропливо шел по окраине дачной местности, спеша попасть к поезду. Справаот дороги тянулись ячменные поля, слева - железнодорожная насыпь шириной вдва кэна. Поля были совершенно безлюдны и полны смутными шорохами.Казалось, кто-то ходит среди ячменя, но это просто ломались сосульки вперепаханной земле. Тем временем восьмичасовой поезд на Токио с умеренной скоростью прошелпо насыпи, издав протяжный гудок. Поезд же из Токио, на который спешилЯсукити, должен был пройти через полчаса. Ясукити взглянул на часы. Онипочему-то показывали четверть девятого. Ясукити объяснил себе эторасхождение тем, что часы спешат. И, разумеется, подумал: "Сегодня неопоздаю". Поля, тянувшиеся вдоль дороги, постепенно сменились живымиизгородями. Ясукити закурил сигарету и зашагал спокойней. Это случилось там, где усыпанная шлаком дорога, подымаясь в гору,выводила к переезду; Ясукити подошел к нему как ни в чем не бывало. Онувидел, что по обе стороны переезда толпится народ. К счастью, владельцемвелосипеда с поклажей, остановившегося у ограды, оказался знакомый мальчикиз мясной. Ясукити хлопнул его по плечу рукой с зажатой в пальцахсигаретой. - Эй, что случилось? - Человека переехало! Вот только что, восьмичасовым, - ответилскороговоркой лопоухий мальчик. Лицо его горело от возбуждения. - Кого переехало? - Сторожа переезда. Он хотел спасти школьницу, которая чуть не попалапод поезд, и его задавило. Знаете книжную лавку Нагаи, перед Хатиман? Вотих девочку чуть не задавило. - Значит, девочку спасли? - Да, вон она там, плачет, говорят. "Вон там" - это была толпа по другую сторону переезда. В самом деле,там полицейский расспрашивал о чем-то какую-то девочку. Стоявший возле нихмужчина, судя по виду его помощник, время от времени заговаривал сполицейским. Сторож переезда... Ясукити заметил перед будкой сторожа труп,покрытый рогожей. Он вызывал отвращение и вместе с тем возбуждаллюбопытство - да, это было так. Из-под рогожи даже издали виднелись ноги,- вернее, одни ботинки. - Труп принесли вон те люди. Под семафором по эту сторону переезда вокруг маленького костра сиделонесколько железнодорожных рабочих. Желтоватое пламя костра не давало нисвета, ни дыма, настолько было холодно. Один из рабочих в коротких штанахгрел у костра зад. Ясукити пошел через переезд. Станция была недалеко, поэтому на переездебыл целый ряд железнодорожных путей. Шагая через рельсы, Ясукити думал отом, на каком именно пути раздавило сторожа. И вдруг это ему стало ясно.Кровь, еще остававшаяся в одном месте на рельсах, говорила о трагедии,разыгравшейся здесь несколько минут назад. Почти инстинктивно он перевелглаза на ту сторону переезда. Но это не помогло. Яркие алые пятна нахолодно блещущем железе в одно мгновение, как выжженные, запечатлелись унего в душе. Мало того, от крови даже подымался легкий пар... Через десять минут Ясукити беспокойно расхаживал по перрону. Мысли егобыли полны только что виденным жутким зрелищем. С особой отчетливостью онвидел пар, подымавшийся от крови. В эту минуту он вспомнил о процессетеплообмена, о котором они недавно беседовали. Жизненное тепло,содержавшееся в крови, по закону, который ему объяснил Миямото, снепогрешимой правильностью неумолимо переходит в рельсы. Эта вторая жизнь,чья бы она ни была - сторожа ли, погибшего на посту, или тяжелогопреступника, - с той же неумолимостью передается дальше. Что такие идеилишены всякого смысла, он и сам понимал. И преданный сын, упав в воду,неизбежно утонет, и целомудренная женщина, попав в огонь, должна сгореть.Так он снова и снова старался мысленно убедить себя самого. Но то, что онвидел своими глазами, произвело тяжелое впечатление, не оставлявшее местадля логических рассуждении. Однако, независимо от его настроения, у гулявших на перроне был видвполне счастливых людей. Ясукити это раздражало. Громкая болтовня морскихофицеров была ему физически неприятна. Он закурил вторую сигарету и отошелк краю перрона. Отсюда на расстоянии двух-трех те был виден тот переезд.Толпа по обе его стороны как будто уже разошлась. Только у семафора ещеколебалось желтое пламя костра, вокруг которого сидели железнодорожныерабочие. У Ясукити этот далекий костер вызвал что-то вроде симпатии. Однако то,что рядом был виден переезд, внушало ему беспокойство. Он повернулсяспиной к переезду и опять смешался с толпой. Но не прошел он и десятишагов, как вдруг заметил, что кто-то уронил красную кожаную перчатку.Перчатка упала, когда ее владелец, уходя, снял ее с правой руки, чтобызажечь сигарету. Ясукити обернулся. Перчатка лежала на краю перроналадонью вверх. Казалось, что она безмолвно зовет его остановиться. Под морозным пасмурным небом Ясукити почувствовал душу этой одинокойоставленной перчатки. И вместе с тем ощутил, как в холодный мир тонкимилучами падает теплый солнечный свет. Апрель 1924 г.

https://vk.com/public86987450