...Прошло время. Теперь Тициан нарасхват. Его зазывают и богатые монастыри, и папский двор в Риме. Но он предпочитает трудиться на благо Венеции, тем более что в 1517 году его назначили официальным живописцем правительства, а Совет Десяти поручил ему роспись Дворца дожей. Это не только почет, но и гарантированная оплата. Тициан снял крошечное поместье Ка'Трон и мастерскую в приходе Сан-Самуэль. Только брат недоволен:
- Вчера в кухне побились тарелки, сегодня в прихожей дымит печь. За всем нужен глаз да глаз. Я разрываюсь между мастерской и домом!
- Забудь о доме! - отмахнулся Тициан. - Ты отличный колорист. Я без боязни могу поручить тебе закончить любой холст.
Франческо хмурился:
- Тебе, конечно, дела нет до житейских мелочей. Ну а я решил привезти из Кадора какую-нибудь добрую женщину. Пусть служит у нас домоправительницей!
Лето 1522 года выдалось хлопотным. Тициан писал алтарный образ Мадонны для почтенного семейства Пезаро, завершал «Воскресение Христа», заказ папского легата. Торопясь в мастерскую, еле проглотил кусок пересоленной брынзы (ну как заставить служанку ее вымачивать?), закашлялся, и тут появился Франческо с обещанной домоправительницей. Но какой! Совсем юной девушкой.
- Это и есть твоя добрая женщина?- съязвил Тициан.
- Ее зовут синьорина Чечилия, - важно ответил брат. - Уже пять лет она прекрасно управляется в доме цирюльника. Особо славится своими сырами. Так что тебе больше не придется давиться пересоленной брынзой!
На другой день братья повели Чечилию к мессе. У девушки голова шла кругом. Утром она ходила за провизией и поразилась богатству венецианских лавок, но еще больше ее смутили разговоры местных женщин.
- Тебе повезло! - ахали торговки. - Тициан такой красавец! И ты станешь жить с ним!
Чечилия совсем растерялась: она собиралась жить в доме у Тициана, но никак не с ним самим. Она - честная девушка! Но вот теперь, входя в храм, Чечилия невольно любовалась своим спутником - статным, представительным, богато одетым. У него мягкие, чуть вьющиеся темно-русые волосы и задорные темные глаза. Такой достигнет в жизни всего, чего захочет. Тут Чечилия подняла голову и увидела величественную картину.
- Это «Вознесение Марии» кисти нашего Тициана! - горделиво прошептал Франческо. Чечилия прижала руки к груди: неужели люди молятся на картины ее хозяина? Как же ей, простой деревенской девчонке, отказать ему, если вдруг синьор художник захочет стать не только ее хозяином, но и возлюбленным?..
Тициан ругал себя: что он нашел в этой деревенщине? Дамы самых благородных кровей готовы скрасить его одиночество, лучшие куртизанки Венеции всегда к его услугам. Сама знаменитая Виоланта позировала ему обнаженной для картины «Любовь земная и небесная». Художник обожал ее чувственное грациозное тело, и вот нате вам - неуклюжая Чечилия!
Тициан ощущает присутствие Чечилии в доме каждую секунду. Вот и сейчас услышал, как девушка вошла в свою комнатку. Зашуршала одежда, скрипнула кровать... Кровь забурлила в жилах. Тициан рывком открыл дверь. Чечилия приподнялась на локтях в своей постели.
«О!» - только и выдохнула она. Но в этом возгласе было столько счастья!..
Наутро он честно признался ей:
- Мне безразлично все, кроме живописи. Из меня не выйдет хорошего мужа, Чечилия!
В ответ она тихо прошептала:
- Разве я просила вас жениться на мне?
Поразительная женщина! О своей первой беременности она вообще не сказала ни слова. Просто купила у аптекаря кусок мыла и какой-то белый порошок и, смущаясь, попросила Франческо (не Тициана, нет!) дать немного денег. Майским утром 1524 года, когда братья ушли в мастерскую, Чечилия кликнула повитуху, и уже к вечеру Тициана ждал крошечный Помпонио.
Второй сын, Орацио, дался не так просто. Врачи советовали поехать на поправку в родную деревню.
-Нет! - глухо ответила Чечилия, и по ее щекам потекли слезы. - Разве я могу показаться отцу?..
И Тициан вдруг понял: его верная подруга считает себя падшей женщиной. Да она достойна звания богини, а он все не найдет времени дать ей свое имя!..
Третий ребенок художника появился на свет уже в законном браке. Тициан взглянул на девочку в розовых пеленках и задохнулся от счастья. Пусть сыновья считаются наследниками, но его сердце навсегда отдано крохе Лавинии.
…Да, то были счастливые времена! Сам герцог Мантуанский Федерико Гонзага поручил художнику написать кающуюся Марию Магдалину. В качестве модели предложил слою любовницу Джулию Осетину - красотку с притягательными глазами и
огненно-рыжей гривой волос. Еще недавно Джулия носила обноски и торговала хлебом, а теперь живет в герцогском замке, ходит в шелках и жемчугах. Тициан писал ее взволнованно алевшее личико, дав себе клятву:
- Вернусь домой - одену Чечилию не хуже этой размалеванной куклы!
Но 3 августа 1530 года пришло короткое послание от Франческо: «Приезжай срочно!» Тициан нанял повозку, но по жуткой жаре лошади еле плелись. До Венеции он добирался без малого два дня, к дому подъехал уже в сумерках. На пороге сидел осунувшийся Франческо:
- Несколько дней назад Чечилия родила дочку. И все пошло ужасно! Девочка умерла в тот же день, а сама Чечилия...
Брат махнул рукой и горестно заплакал, Тициан кинулся в комнату жены. Та слабо улыбнулась:
- Я не могу встать, чтобы приветствовать вас, муж мой... Но я так рада, что вы вернулись... Не могли бы вы позвать отца Паоло, который венчал нас пять лет назад?
Скоро пришел священник и исповедовал больную.
- Не бойтесь, все страшное позади. Ей лучше. Она заснула, - сказал Тициан отцу Паоло. Всю ночь он просидел в коридоре у комнаты жены, а когда утром зашел, Чечилия еще «спала», но уже накрытая простыней. Бедняжка, она так привыкла никого не беспокоить в доме, что перед смертью последним судорожным движением сама натянула на лицо простыню.
После похорон Тициан три дня не выходил из своей комнаты. По дому бродили приехавшие родственники, бегали и гомонили дети. От этих звуков полнокровной жизни осиротевший художник еще сильнее чувствовал свое одиночество.
И он помчался назад, в Мантую, - к живописи. Но теперь под скорбной и яростной кистью Тициана красотка Джулия превратилась в глубоко страдающую женщину. Прикрывшись длинными волосами, со слезами на глазах она взывала к Небесам. За кого просила - ведомо только ей. Но кисть художника просила за его кроткую жену...
В фаворитах у императора
...Тициан стоял перед золоченой дверью особых покоев мантуанского дворца. Сам император Священной Римской империи Карл V, гостивший у герцога Гонзаги, назначил художнику аудиенцию. Ждать, однако, пришлось долго. Важные придворные бросали на Тициана высокомерные взгляды. Наконец золоченые двери распахнулись, и на пороге появился худощавый невысокий человек в простом темном камзоле с умным и грустным лицом. Все склонились в низком поклоне. Один Тициан замешкался, изумляясь: если это - император, то где его важность и надменность?
- Где тот, кого я жду?- спросил монарх по-итальянски. Придворные ринулись навстречу, уверенные - император ожидает их. Но Карл, брезгливо отмахнувшись, направился к Тициану:
- Мой живописец!
Придворные как по команде склонились перед художником. Продолжения сцены Тициан не увидел - Карл пригласил его в свои покои.
- Я хочу остаться в веках!- без предисловия заявил он.
- Вы - великий император! - робко вымолвил Тициан.
Карл вздохнул:
- Любых правителей забывают. Но картины гения будут жить вечно! Я хочу, чтобы ты, Тициан, написал меня в полный рост с любимой ирландской собакой. И поторопись, пока я здесь!
Через неделю Тициан заканчивал портрет. Герцог Гонзага выделил ему залу с высоким сводчатым потолком, где установили двухметровый холст. Художник забрался на скамейку, чтобы подправить фон в верхнем углу картины, и в этот момент с шумом отворились резные двери - на пороге в сопровождении герцога появился Карл V. От неожиданности Тициан выронил кисть. Император сам поднял ее. Художник спустился со скамьи, запоздало склонившись в поклоне:
- Ваше величество, ваш слуга не заслуживает такой чести!
- Тициан достоин того, чтобы ему служил Цезарь: монархов много, Тициан один! - ответил Карл.
На другой день художник был снова приглашен в личные покои императора.
- Я не желаю более быть изображенным никаким другим художником, кроме Тициана Вечеллио! - взволнованно провозгласил Карл. - Отныне ты - мой первый придворный живописец. Я жалую тебя титулом рыцаря и кавалера империи и произвожу тебя и твоих потомков в дворянское звание испанского королевства и Священной Римской империи. Каждая новая твоя картина для меня - не меньшая ценность, чем завоевание новой территории. За каждую работу помимо оплаты ты будешь получать дополнительно тысячу золотых!
В родную Венецию Тициан вернулся окрыленный: теперь можно купить большой дом с мастерской. Все равно он не может жить там, где все напоминает о Чечилии. Правда, через год оказалось, что не только «подарочные» золотые задерживаются в императорской канцелярии, но даже оплата за работу поступает крайне нерегулярно. Приходится снова искать богатых заказчиков: надо содержать большой дом на Бири Гранде, где постоянно гостят родственники, да и мастерская полна учеников - и все, между прочим, хотят есть!..