- На это есть несколько очень веских причин. Прежде всего, суфии полностью заняты суфизмом. Во-вторых, другие школы часто дают возможность людям познакомиться с духом мистицизма. Они, самое меньшее, служат в некоторых местах представителями мистицизма. Они могут быть ложными, они могут дурно пахнуть, но некоторые более чувствительные люди услышат в них эхо чего-то: "Если бы не было настоящего золота, люди не принимали бы подделок". Так что нет смысла утверждать, к примеру, что эта школа лучше той. Многие последователи других школ одержимы. Нельзя заставить одержимого человека служить напрямую какой-нибудь полезной цели. Нет никакого вреда в том, чтобы присматриваться к каким-то другим культам, сказал он, вовсе нет. Если они привлекут кого-то, это тоже неплохо, в своём роде, потому что конфликт высветит "реальность". В этом конфликте человек поймёт, должен ли он примкнуть к одному или к другому. Если он решает присоединиться к не суфийской школе, это к лучшему для всех, имеющих к этому отношение.
- Так Вы не пытаетесь спасать души?
- Мы не пытаемся спасать души.
Я вернулся к "остаточным культам" - и он привёл разные примеры. Одним из них было описание культа зажигания огня на отдалённом острове. Однажды на этом острове появился развитый человек, вероятно, изгнанник. У него был коробок спичек. Когда дикари, жившие там, увидели, как он зажигает спичками огонь, они решили, что тот был кем-то вроде бога. Они устроили для него святилище. Он позволил им это, сообразив, что его безопасность, по-видимому, зависит от того, насколько они его боятся и почитают. Люди приходили и поклонялись ему в этом святилище. Когда он умер, пустой спичечный коробок остался в качестве алтаря, и образовалась новая религия. Это один из способов, которыми могут вырастать "культы спичечного коробка".
- Мы всегда должны помнить о трудности, которую испытывают обычные люди, интерпретируя поведение чужака, даже если это просветлённый человек.
Ещё были культы, которые пользовались неизменными ритуалами, просто пантомимой, для выражения своих верований. Их истоки, вполне вероятно, были гибкими в суфийском смысле. Людям указывали на то, о чём думать, что делать и во что верить, пока они не становились достаточно развитыми, чтобы делать, думать и воспринимать другие вещи. Он не захотел назвать ни одного конкретного культа, но очень недолгое размышление вызвало в моём уме несколько таких культов, как возможные иллюстрации.
Были культы, построенные на знании некоторых "законов природы". В древние времена только жрецам было позволено знать некоторые факты, которые сегодня - общеизвестные начала научного знания. Вообразим, к примеру, что существовал культ зажигания огня, и только жрецы могли добывать огонь. Они могли обманывать людей, чтобы сохранить эту прерогативу исключительно за собой. С другой стороны, они могли искренне верить, что только они должны зажигать огонь, поскольку никто ещё не нарушал табу с тех самых пор, когда кто-то впервые зажёг костёр и решил, что он особо сверхъестественно одарён. Он передал свой секрет, возможно, искренне думая, что так оно и есть.
Были ещё целительские культы, совершавшие исцеления путём внушения. Действительность таких исцелений, наконец, принята наукой, и американские гипнотерапевты совершили много необычных экспериментов. Некоторые из них ещё только намекали в своих опубликованных работах на такие возможности, тем не менее говорили об этом очень отчетливо. Культ можно создать и на меньшем. Но ошибкой будет думать, что использование этой силы, этой способности к исцелению, которая сама по себе вполне научна, когда сам человек остаётся "слепым" к её внутренней реальности – этого вполне достаточно.
- Ты ведь знаешь о легендах, существующих в самых разных местах, о том, что сила так же опасна, как и полезна? Как маг давал человеку силу на ужасных условиях? Это лишь аллегорический способ сказать нечто иное. Если ты гипнотизируешь человека, как ты без сомнения можешь, но без вхождения в контакт с реальным переживанием гипноза, ты неблагоприятно влияешь на баланс силы. Боюсь, что не могу высказаться яснее. Но это подобно тому, как человек пользуется огнем, чтобы согреть свой чайник, при этом не замечая, что он может также прожечь свой ковёр или обжечь руку.
Имел ли он в виду, что безоглядное применение гипноза опасно?
- Абсолютно. Не так, видишь ли, как люди обычно об этом думают. Если ты просто гипнотизируешь кого-то, чтобы что-то вылечить, и при этом не воздействуешь своей сознательной баракой на этого человека, может произойти всё что угодно. Ты убрал, к примеру, заикание, от которого страдал твой пациент. Но вместо него ты получаешь другие симптомы. Некоторые гипнотизёры это понимают, и они обходят такую возможность - и это вполне возможно. Чего они не знают - это того, что если они не достигают со своим пациентом полной связи на основе бараки, они неблагоприятно влияют на его эволюционные возможности.
- Но как этому можно научиться? И как применяет это суфий, когда кого-то лечит?
- У суфия это и так есть. Он как бы и не может загипнотизировать кого-то без установления мистического контакта. Этому не учатся, это испытывают.
Вскоре одно удивительное происшествие продемонстрировало мне кое-что относительно разницы между обычным гипнозом и тем, что суфии называют гипнозом, но считают чем-то иным. Однажды после полудня я писал заметки в патио, не обращая внимания на гул разговоров привычной толпы посетителей. Ко мне подошла пожилая женщина, села возле меня и заговорила со мной по-французски. Я никогда раньше её не видел. Она спросила, дома ли "Мэтр". Я поднялся в маленькую комнату, где мистик совершал свою послеполуденную медитацию, и обнаружил его там. Не успел я ещё ничего сказать, как он произнёс: "Скажи ей, завтра её муж будет совершенно здоров". Почти автоматически я снова спустился по лестнице и повторил это женщине по-французски. Она была встревожена: "Он маг? Я ни слова не сказала о своём муже. Я хотела спросить его о самой себе и увидеть, есть ли у него какие-то сверхъестественные силы".
Её муж отхаркивался кровью, и опасался, что у него туберкулёз, который уже был в его семье. Женщина очень беспокоилась за него и слышала о целительских способностях, которые кто-то имел в этом доме. На этот вечер её мужу была назначена рентгенография, сейчас была сиеста, и она выбралась из дома в надежде, что сможет что-то для него сделать.
- Если Вы католичка, мадам, - я не мог сдержаться, чтобы не сказать это ей, - Вы должны кое-что знать о способности святых исцелять все болезни.
На следующий день пришла записка от этой женщины - смесь радости и страха, и я переписал её.
"Мэтр, я не могу прийти к Вам, хотя я бы очень этого хотела. Мой муж снова здоров, так быстро, и на рентгеновском снимке ничего не обнаружилось. Я так счастлива и так благодарна Вам, но умоляю подумать о благодати Святой Девы, пока ещё не поздно; я не решилась бы это сказать, не будь я так благодарна и не желай я разделить свою радость. Мы уезжаем сегодня вечером, прощайте".
- Что Вы использовали? - спросил я, - гипноз, телепатию, целительство, - что?
- Я применил амал, - сказал он по-персидски.
Это слово означает "работа", и на языке, на которым он ответил (хотя обычно мы говорили по-английски) оно имеет особое суфийское значение - вызывать результат силой концентрации, внутренней концентрацией, которая не определяется никаким специальным термином.
Я полагаю, что это естественно – находиться под впечатлением того, что кажется чудом, и, по-видимому, человек жаждет этого. Во всяком случае, я возбужденно ожидал любого нового объективного доказательства какого-то механизма, который мог бы здесь действовать.
В тот же день появился Халид, и едва он начал что-то говорить, суфий перебил его: "Ребёнок мёртв, но мать будет жить и у неё будут ещё дети: и всё будет хорошо".
Это относилось, как я вскоре узнал, к жене близкого друга Халида, которая должна была вот-вот рожать, и роды обещали быть трудными. Он как раз хотел описать ситуацию и попросить помощи.
Я выразил желание научиться развивать подобные силы.
- Легче развить силы висвас и наснас, - сказал мистик. Не ожидая, пока я спрошу, что это такое, он сказал мне, что есть такое состояние замешательства ума, его можно вызвать у других людей, а иногда оно возникает само по себе. Это висвас, и оно упоминается в суфийских книгах. Есть ещё состояние, называемое наснас. Оно возникает от того, что называется "фиксацией". Один человек, если он может собрать достаточно нервной энергии, может воздействовать на нервную систему чувствительного человека так, чтобы заставить его реагировать. Эта реакция принимает форму дрожи и затем иллюзий, в которых этот человек считает себя животным или ведёт себя как животное. Он отослал меня к пассажу об этом в книге суфийского учителя Худжвири.
Довольно интересно, что он считал расстройство, от которого страдают столь многие малайцы – латах - связанным с верой в оборотней-тигров и тому подобным. Латах - есть форма нервного непроизвольного подражания, которая может включаться от неожиданности или от страха. Многих европейцев научили входить в неё, иногда в качестве средства развлечь друзей, особенно в Малайе и Борнео. Яванские маги часто использовали эту предрасположенность, совершая ритуал "низведения духа обезьяны" на людей, чтобы подтвердить свои претензии на целительство. Нежелательно вызывать ни у кого ни наснас, ни латах, хотя он знал целителей, которые делали это. Внутренняя часть ума, хотя и не способна сопротивляться введению её в состояние наснас, восстаёт против того, кто это делает, и в результате, в свою очередь, вызывает у того расстройство здоровья. Некоторые женщины сводили своих мужей с ума этой техникой, которую нашему учителю продемонстрировал некий индус. Этот индус провёл много времени в Цейлоне и Индонезии.
- Это шокирующее зрелище, - сказал он мне, - и всякий, кто прежде был, скажем, эмоционально не привязан, может годами следовать такому гуру из-за полученного им шока.
Я не попросил посвящения ни в наснас, ни в латах.
Через несколько дней, выражая своё почтение, появился секретарь некого общества, интересовавшегося разными формами того, что можно назвать оккультизмом. Его члены, сказал он, были бы более чем рады, если бы их приняли и прочли им лекцию относительно проблем, которыми поглощены умы всех глубоких мыслителей. Имелось в виду, как он пояснил, такие вопросы, как жизнь после смерти, реинкарнация, паранормальные силы, спиритуализм вообще, истинное и ложное в оккультизме. Это был весьма начитанный человек с изысканными манерами, проживший многие годы в Америке. Его общество находилось в контакте со многими организациями на Западе, включая Соединённые Штаты и Германию. Они посылали представителей на "собрания мистиков" и занимались каким-то родом духовного целительства, утверждали, что добились хороших результатов. Они верили в сущностное единство всех религий. Члены могли иметь любые взгляды, помимо последнего условия.
Наш суфий закрыл на мгновение глаза, затем открыл их и посмотрел прямо в глаза искателю мудрости. "Вы готовы выслушать всё, что я скажу, с начала до конца?"
- О да, конечно, более чем готовы. Это то, чего мы хотим. Те суфии, что встречаются в Сирии, не желают говорить с нами, или же дают необъяснимые ответы.
Итак, встреча была назначена через неделю и должна была проходить во дворе большого дома Халида.
Когда наступил этот день, лектор ушёл из дома, как он это часто делал, а Халид и я беспокоились, не забыл ли он время встречи. Люди начали появляться за полчаса до назначенного срока. Наконец их собралось около шестидесяти, они сидели на стульях и диванах, подушках и подоконниках, тихо переговариваясь между собой. Они, по-видимому, были космополитичной компанией, всех возрастов, обоих полов, все в западной одежде; женщины были в большинстве.
Точно в тот момент, на который было назначено начало лекции, лектор вошёл во двор. Он посмотрел на секретаря общества, кивнул, спросил:
- Какой язык?
- Всем подходит английский, - сказал тот.
Стоя посреди своих слушателей, учитель немедленно начал говорить:
"Приветствую вас. На протяжении всей истории людей интересовали две вещи: переживут ли они свою смерть, и видимые оккультные феномены. Те, кто изучал человечество во всех ветвях науки и в гуманитарных дисциплинах, пытались объяснить этот интерес. Метод, который, по-видимому, применяли все, в поисках ответов на вопросы, вытекающие из этих двух направлений интереса, о которых я упомянул, был обычно одним и тем же. Этот метод - искать вещи, которые кажутся проявляющими сверхъестественное. Затем эти феномены изучают, и делаются попытки создать или повторить их. С другой стороны, ищут и следуют за людьми, которые контролируют эти явления или контролируются ими. Один миг размышления, который немногие уделят в своём стремлении что-то найти, показал бы слабость этого метода в подходе к сверхъестественному. Поэтому я призываю вас спросить себя, индивидуально и коллективно, какую методику вы разработали, чтобы компетентно судить как о теориях, так и о так называемых доказательствах.
Методика никогда не разрабатывалась. Метод, которым вы пользуетесь – это попытка понять что-либо посредством чего-то такого, что не объективно – посредством вашего обычного или даже ненормального ума.
Суфии обычно не станут обсуждать эти предметы с людьми не являющимися суфиями. Причина в том, что если бы они это сделали, то не-суфии посчитали бы их сумасшедшими, и суфии не могли бы развиваться. Редкие люди в здравом уме попытаются без подготовки обсуждать или оценивать ядерную физику. Но почти каждый человек чувствует, что может иметь разумное мнение о сверхъестественном. Он, правда, требует информации, феноменов, сказок и демонстраций. Но он не требует начального обучения, которое дало бы ему возможность понять. Подобно ребенку, который в первый раз идёт в школу и ожидает, что его научат иностранному языку на достаточно высоком уровне, не имея никакого начального знания об этом языке, и из чего он состоит.
Ребёнок, вполне естественно, нетерпелив. Это характерная черта детей. Он видит, что люди разговаривают на иностранном языке, и хочет тоже его знать. Он видит чудо, но не механизм. Он задаёт вопросы, на которые нет понятного ему ответа, вроде "Кто такая Луна?" или "Почему два и два не три?" Однако родитель или учитель могут ответить ребенку - "Это так потому, что это так", или - "Сию минуту это не имеет значения - ешь свой обед". Учитель, конечно, может ответить подобным образом "незрелому" искателю сверхъестественной истины. Но, в отличие от обычного ребёнка, тот не останется со строгим "родителем", который вот так с ним разговаривает. Можете представить себе положение, в которое попадёт маленький ребёнок, который вместо того, чтобы позволить родителю игнорировать свои расспросы, уходит и пытается жить собственными силами, или ищет каждые несколько дней нового родителя, который бы учил его тому, что он хочет знать, а не тому, чему его следует учить".
Он резко перестал говорить. Хотя слова его были жёсткими, выражение его лица было благожелательным и открытым. Я почувствовал прилив симпатии, дружбы к этому человеку, который не торговал мистификациями, который был готов сказать именно то, что имел в виду, который не пытался привлечь последователей или впечатлять своей персоной, основываясь на претензии на тайное знание.
- Доброй ночи, - сказал он и удалился в свою комнату. Лекция была окончена.
Я оглядел собравшихся. Некоторые выглядели ошеломленными; другие пристыженными. Двое-трое оживлённо говорили между собой. "Боже мой, - сказала своему компаньону симпатичная старая дама, сидевшая рядом со мной, - я хотела задать столько вопросов, и все подготовила". Она махала дюжиной листов бумаги.
Я спросил Халида, что он думает об этом?
Он усмехнулся:
- Что заставляет тебя думать, что я достаточно квалифицирован, чтобы иметь какое-то мнение?
Глава двенадцатая