Эпицентр.
Контакт.
- Серег..., Серег!
- Тише ты. Чего орешь? Хочешь, чтобы вся округа сбежалась?
- Нет, не хочу. У тебя аккумуляторы есть? А то мои садятся, кажется.
- Зачем тебе аккумуляторы? Что ты с ними собрался делать?
- На всякий случай. Мне в ПОК поставить, а то вдруг автономка сдохнет?
Тот, кого звали Серегой, точнее, конечно же, Сергеем, только горестно покачал головой. Новички, что с них взять? Естественно, имея всего два полевых выхода за плечами, его самого никак не назовешь опытным воякой, однако кое-каким опытом он все же обладает, в отличие от молодой поросли, которой лишь только предстоит по-настоящему вкусить все тяготы и лишения армейской службы. Хорошо еще, что в последнее время престиж отечественной армии медленно, но верно пошел в гору, а раньше... Чуть ли не большинство представителей сильного пола граждан Российской Федерации всяческим образом пыталось откосить, не попасть на срочную службу, что, прямо скажем, печалило.
- Скажи мне, как ты определил, что аккумуляторы в твоем ПОК садятся? Ты сподобился отсоединить прибор от общей энергосети, а потом на ходу сварганить что-то типа тестера и замерить потенциал аккумуляторов?
Боец, к которому обращался Сергей, замялся, как-то весь сник, боясь показаться смешным и ляпнуть что-нибудь необдуманное.
- Ну, смелее, - продолжал подначивать боевого товарища Сергей, - как ты определил, что твой ПОК садится?
- Два деления, - робко произнес совсем еще молоденький парнишка, едва успевший закончить среднюю школу.
- Чего? - натуральным образом опешил старший товарищ. - Какие еще деления? Ты о чем?
Саня Лукин, попавший в армейский спецназ всего три с небольшим месяца назад, протянул Сергею свой прибор оптического контроля, не отсоединяя при этом кабель главного энерговода от энергоцепи своего «Ратника» четвертой модели.
Сергей недоверчиво посмотрел на молодого бойца, взял протянутый им ПОК, повертел того в руках, словно видел его в первый раз и взглянул на экран.
- Черте что. Может в цепи нарушение какое. Ты за своей экипировкой следишь вообще?
- Конечно. Это же первое правило разведчика.
- Ну, не первое, положим, но одно из главных, - авторитетно заявил Сергей, постукивая пальцами по коробке ПОК, покрытой антибликовым покрытием с функциями мимикрии. - Когда появилась шкала делений?
- Не знаю, - честно признался Лукин.
- Хорошо, когда ты ее заметил в первый раз?
Саня неопределенно пожал плечами:
- Минут пять назад.
Сбитый с толку, Сергей еще раз тщательнейшим образом рассмотрел ПОК Лукина, затем собственный. Никаких делений. Устройство, сочетающее в себе уже несколько лет не используемые по отдельности прибор ночного видения, дальномер, бинокль и тепловизор, функционировало нормально, в штатном режиме, питаясь от энергосети экипировки «Ратника». Сергей отсоединил кабель питания ПОК, убедился, что автономные аккумуляторы устройства заряжены на все сто процентов и показывают пять делений, подсоединил питающий кабель вновь. В это время за спиной Сергея раздался едва заметный шум.
- Что спите? - недовольным тоном произнесло строгое лицо, внимательнейшим образом разглядывающее замерших бойцов. - Разведали подходы к части?
- Товарищ капитан, у нас проблемы, - безапелляционно заявил Сергей, протягивая появившемуся лицу ПОК Лукина.
- Что это? - ответил капитан, отключая режим мимикрии.
Его фигура моментально приобрела более-менее человеческие очертания.
- Не могу понять, почему у Сани начали сдыхать аккумуляторы. Три деления сожрало, единая сеть не подзаряжает.
Капитан молча повертел ПОК в руках, отсоединил свой прибор оптического контроля, подсоединил энергокабель к устройству бойца. Экран по-прежнему показывал два деления.
- Бракованный что ли дали?- с задумчивым видом произнес капитан. - Ладно, вернемся, надо будет отдать эту штуку техникам.
Офицер протянул устройство бойцу, достал командирский планшет, сделал на тактической карте несколько пометок.
- И что мне делать? - спросил Лукин, поглядывая то на Сергея, то на капитана.
- На, - сказал офицер и протянул бойцу запасные аккумуляторы. - У меня больше нет, если что, останешься без ПОК. А ты, - обратился он к Сергею, - мог бы уже и без меня всю эту историю решить. Надеюсь, у тебя есть запаска?
- Есть, товарищ капитан, как не быть.
- Слава богу, чай, третий выход у тебя за плечами, не забыл. Ладно, - вздохнул офицер, - приборы - это дело десятое. Что удумали по нашему делу?
К середине пятидесятых годов двадцать первого века армия России была полностью поставлена на контрактную основу, и служить своей стране стало не только престижно, но и интересно. Обильные финансовые вливания в науку и оборону постепенно начали приводить к тому, что в войска стало поступать высокотехнологичное оборудование, не уступавшее, а в некоторых случаях и превосходившее зарубежные аналоги. Однако, оборудование оборудованием, но Россия, в отличие от тех же США, стремилась воевать все же людьми, хотя отечественная армия не была обделена самыми последними кибернетическими технологиями и так называемой боевой робототехникой. А людей во все времена приходилось обучать, и если кто-то думает, что профессия воина легка в освоении, то он глубоко заблуждается. Человек, собравшийся зарабатывать себе на жизнь, служа Родине, подписывал контракт на пять лет, в течение которых три года его обучали согласно будущей воинской специальности. И специфика обучения сильно различалась в зависимости от рода войск. В частности в войсках специального назначения раз в пол года, а то и в четыре месяца, были предусмотрены так называемые полевые выходы малыми группами, в состав которых входило четверо бойцов, подходивших друг другу, прежде всего, психологически, и один инструктор-офицер с многолетним боевым опытом. На подобных выходах могли отрабатываться самые разные задачи: от банального выживания где-нибудь в тайге или в горах, когда группа на пару недель забрасывалась в незнакомую для будущих спецназовцев местность без припасов, амуниции, а, порой, и без одежды, до проведения разведывательно-диверсионного рейда против одной из действующих армейских частей. Группе капитана Уварова как раз таки и была поставлена такая задача: выйти в район расположения воинской части, входящей в состав Уральской линии противокосмической обороны, разведать обстановку на ней и произвести условные диверсии на всех мало-мальски важных объектах инфраструктуры части.
В назначенный срок: три дня назад, группа из пяти бойцов в полном боевом облачении была тайно заброшена в район будущей операции, после чего приступила к активным разведывательным действиям. Разбившись на две пары (Уваров действовал как самостоятельная единица, больше занимавшаяся не выполнением задания, а обучением подчиненных ему людей), группа приступила к рекогносцировке местности и выявлению слабых мест в охране периметра воинской части. Последние сутки обе пары, работая автономно, должны были обнаружить необходимые цели для условных диверсий и попытаться «пощупать» их на предмет доступности.
- Вариантов, прямо скажу, не много, - замялся Сергей, боясь потерять авторитет в глазах новичка. - Однако они есть, а если действовать нагло, возможно, могут появиться еще.
Уваров хмыкнул зловеще, осклабился, как показалось Лукину.
- И что в твоем понимании означает действовать нагло?
Сергей нагнулся над командирским планшетом, на экране которого была спроецирована четкая картинка со спутника окружающей местности.
- Вот здесь, здесь и здесь - Серега ткнул пальцем в экран планшета, - расположены «штуки», метрах в трехстах от них, вот тут, склады всякого разного назначения. Охранные системы в основном равномерно распределены по всей территории части, тем не менее, нам удалось заметить один недочет в алгоритме работы патрульных роботов и людей, точнее, у людей их даже больше, но все эти недочеты сглаживают автоматы.
- Что за недочет?- спросил Уваров, с любопытством поглядывая на Сергея.
- Кто-то, скорее всего, оператор, некорректно указал им зоны ответственности, - авторитетно заявил Серега. - Есть пара мест, где один сектор не дублирует другой, и там частенько образуются мертвые зоны. Считаю, что именно с этого места можно начать операцию.
- Изнутри?- изумился Уваров, впрочем, скорее, наигранно, чем реально.
- Да, а что не так? - сбился с толку Сергей.
Капитан чиркнул пару раз по экрану, показывая план, придуманный второй подгруппой.
- За оригинальность ставлю пять, а за наблюдательность неуд, - улыбнулся Уваров, протягивая планшет Сергею. - Изучай. Леха и Семен от меня получили диаметрально противоположные оценки. Переползай к ним на вторую точку, час вам времени на обдумывание операции, после чего доложите. Советую скрестить обе ваши идеи, выкинуть все минусы и оставить только плюсы, тогда есть шанс на успех.
Обескураженный Серега вынужден был подчиниться. Вторая подгруппа, в которую входил более опытный боец Алексей Викентьев и зеленый новичок Семен Матвейчук, располагалась по другую сторону воинской части, и топать до них пришлось несколько километров, боясь быть обнаруженными патрульными следящими системами, прежде всего воздушными поисковыми дронами.
- Вижу, тебя Уваров тоже не обрадовал, - своеобразным образом поприветствовал Сергея Алексей.
- За оригинальность пять поставил, но сказал, чтобы я свои глаза выкинул и поставил новые, - мрачно усмехнулся Серега.
- За оригинальность?- удивился Алексей. - Что ж ты такого придумал? Давай рассказывай.
Порядка часа у бойцов ушло на то, чтобы выработать более-менее работоспособный план по проникновению на охраняемый объект. Несколько вариантов отмели сразу, посчитав их нереальными, другие попытались доработать, но в итоге оставили один единственный, самый жизнеспособный.
- Готовы?- спросил капитан, как всегда появившись в самый неподходящий момент и совершенно незаметно. Такое впечатление, что его «Ратник» обладал какой-то особой мимикрией, позволявшей маскировать своего хозяина куда лучше.
- Так точно, товарищ капитан, - ответил за всех Серега. - Вот план.
Уваров взял протянутый ему планшет, некоторое время изучал сухие данные цифр и таблиц, росчерки кружков, квадратиков, стрелочек и прочих геометрических фигур, непонятных невоенному человеку.
- Ну, что ж, - удовлетворенно кивнул офицер, - вполне себе сгодится. Вижу, думали вы крепко, минусов даже я не заметил. Часов в одиннадцать можно будет начинать.
В начале октября темнеет рано, однако группа выждала, пока ночь окончательно вступит в свои права, после чего только начала свои действия. Нельзя сказать, что спецназовцам так уж требовалось отсутствие дневного светила, но при звездах работалось все же легче, прежде всего, психологически. К пятидесятым годам двадцать первого столетия военные технологии шагнули довольно далеко вперед. Любой охраняемый объект использовал эшелонированную систему защиту, оптимальным образом сочетая небеспредельные людские ресурсы и автоматические системы контроля периметра. В последнее время тенденция замещать людей на местах всякой высокоразвитой машинерией лишь увеличилась, и никто не мог сказать, хорошо это или плохо. У тех же самых американцев армия уже на сорок процентов комплектовалась «неживыми» штатными боевыми единицами: речь шла не только о беспилотной авиации и кораблях ВМС. В России с внедрением в армию боевой робототехники медлили, все же, в некоторых областях армейского хозяйства автоматические системы, фактически, заместили собой людей. Именно с неживым противником и пришлось бы столкнуться спецназовцам, воюй они в настоящий момент не понарошку, а всерьез, и никакая бы ночь не смогла бы помочь капитану Уварову с товарищами спрятать собственные тела, попадись кто из них в цепкие многодиапазонные сенсоры наблюдения системы контроля периметра. Однако спецназовцы шли в разведрейд тоже отнюдь не голыми: новейшая боевая экипировка позволяла человеку быть практически незаметным в оптическом и инфракрасном диапазоне электромагнитного излучения, а все остальное зависело от смекалки и выучки самих солдат, которые по-прежнему оказывались, по большей части, хитрее и умнее машин.
Первую линию системы контроля преодолели достаточно легко и быстро, затем воспользовались спецификой данной местности и очутились внутри охраняемого периметра, при этом группе удалось остаться полностью незамеченной. Многочисленные роботизированные патрули, шарящие своими зоркими очами внутри воинской части, не оставляли спецназовцам пространства для маневра. Уваров не привык так работать, не имея про запас еще пару-тройку вариантов, однако делать было нечего. Сия воинская часть охранялась превосходно, и его группе поручили по-настоящему серьезное учебно-боевое задание.
Очутившись внутри, каждый спецназовец заранее знал свой маневр. Одни должны были работать со складами, другие -непосредственно с установками, которые вот уже лет как пятнадцать благополучно переместились под землю, в специально оборудованные ниши. Выждав необходимое время, пока конфигурация патрулей займет выгодную для диверсантов позицию, спецназ приступил непосредственно к работе с объектами.
В это время тщательно подготовленный план и начал трещать по швам. Совершенно неожиданно отказала вся электроника, причем полностью. Отказался работать даже резервный контур питания, запитанный от аккумуляторов. Складывалось такое впечатление, что вся энергетика «Ратника» в одночасье просто перестала существовать. Однако маховик странных события лишь набирал обороты. Вслед за полным отключением электроники у группы капитана Уварова последовало полное обесточивание всей воинской части. Патрульные роботы замерли на месте, погасло все наружное и внутреннее освещение, люди в недоумении вертели по сторонам головами, мгновенно изготовившись к нападению на объект. Оружие до сих пор использовало старые, проверенные способы стрельбы и от электроники зависело слабо.
Уваров попытался вызвать своих бойцов, но связь отсутствовала напрочь. В случае нештатной ситуации бойцам группы предписывалось действовать по обстановке. До чего же додумаются его парни, вертелось в голове у капитана?
Внезапно в воздухе раздался страшный скрип, словно некто могущественный подвесил над воинской частью гигантское стекло, взял в руки огромный гвоздь и начала этим гвоздем царапать то самое стекло. Скрип был настолько жутким, что пронизывал до кишок. От него ломило в костях, сводило зубы, будто во рту разом оказалась студеная, талая вода. Под костями черепа родилось ощущения чего-то живого, пытающегося пошевелиться. Сердце зашлось безумным спазмом, в глазах почернело, из ушей и носа брызнула кровь - проклятые сосуды не выдержали давления.
Скрип постепенно перерос в треск, затем в громоподобный грохот. Воздух вокруг сделался горячим, практически раскаленным. Уварова сшибло с ног, отбросило на землю. Человек попытался оказать сопротивление внезапно возникшей из ниоткуда нечеловеческой силе, но уступил, проиграл. Одолеть такое было никому не под силу. Последнее, что увидел капитан перед тем, как сознание покинуло его голову, была ослепительная вспышка на горизонте.
Тревога.
Генерал Воронов не спал уже третьи сутки и выглядел, прямо скажем, не важным образом. Уже немолодой организм с каждым часом становилось все труднее и труднее поддерживать стимуляторами на должном уровне. О том, что последует за подобным издевательством над собственным телом, генерал старался не думать, в конце концов, он один из руководителей антикризисного штаба, и пока существует опасная ситуация, негоже думать о себе. Необходимо приложить все усилия, задействовать весь потенциал, сделать все возможное и, если потребуется, невозможное, чтобы никто не пострадал, а еще, чтобы об инциденте в СМИ не просочилось ни грана информации.
Борис Алексеевич полистал в планшетнике свежие сводки с границы Периметра. Ничего нового в них не сообщалось: все та же аномальная активность растительности, плюющей с высокой колокольни на то, что в России сейчас середина октября, все то же полное отсутствие связи с воинской частью и небольшим военным городком в пределах двенадцатикилометровой зоны кордона. И, конечно же, поисковые отряды в очередной раз убедились, что в пятистах метрах от внутренней границы периметра любая электрика помирала окончательно и бесповоротно. Ни один прибор, даже самый простой и понятный, не работал в пределах Периметра и, что самое странное и загадочное, отказывался работать снаружи. Уж что только не пробовали с ними делать: и разбирали на составные части, и меняли аккумуляторы, и с проводкой что-то мудрили, и экранировать пытались - все едино, ничего не помогало. Академик Левашов, входящий в антикризисный совет и курирующий научное крыло, лишь почесывал свой практически облысевший затылок, многозначительно пожимая плечами.
Пять дней назад генералу пришлось покинуть уютный рабочий кабинет в штаб-квартире одной из самых одиозных спецслужб мира, и вылететь первым военным рейсом под Нижний Тагил. Едва покинув свое привычное кресло, Борис Алексеевич уже знал, что случилось нечто из ряда вон выходящее и в ближайшее время ему придется очень несладко, а, скорее всего, таких несчастных, обличенных властью, в том месте, куда его вызывают, наберется не один десяток. Воронов обладал великолепным аналитическим умом, и мгновенно сложил два плюс два. Во-первых, его вырвали из рабочего кабинета не просто посреди рабочего дня, а в разгар разрабатываемой одним хитроумным аналитическим отделом зарубежной операции, очень важной, нужно заметить. Во-вторых, даже ему, отнюдь не последнему человеку в могущественной государственной машине, не удосужились сообщить цель столь экстренного путешествия на Урал. Ну, а когда Воронов узнал каких людей удалось собрать для решения чрезвычайной ситуации, ему стало понятно, что с подобным ЧП России до сей поры еще не приходилось сталкиваться.
По прибытии специального борта на место, генералу сразу предстала далеко не радужная картина. Даже ему пришлось подписать несколько специфических документов о неразглашении гостайны, хотя с ней Борис Алексеевич сталкивался едва ли не каждый день. Дальше - больше. До Периметра добирались военным транспортом, охраняемым так, как будто бы весь Урал в один момент стал горячей точкой. Беспилотники слежения, боевые вертолеты прикрытия, пару грузовиков, БМП и БТР с вооруженными до зубов солдатами. И никто ни слова проронить не может. Напряжение колоссальное, в воздухе буквально витает дух чего-то таинственного, странного, полумистического. Будучи неплохим психологом, Воронов вглядывался в лица солдат и видел в их глазах робость, порой, страх и недоверие, а когда генерал воочию узрел Периметр, то порядка получаса элементарно не мог прийти в себя.
- Чего такой невеселый?- окликнул генерала знакомый уставший голос.
Воронов вернулся в реальность, отрываясь от недавних воспоминаний, повернул голову в сторону человека, который обратился к нему. Тот выглядел не лучшим образом. Морщины на некогда ухоженном, даже холеном лице, впалые щеки, мешки под красными глазами, дикое переутомление.
- Кто бы говорил, - мрачно прошептал генерал. - Тебя бы в фильмах про зомби снимать, причем без грима. Уверен, киношники б взяли тебя с руками да ногами.
Собеседник Бориса Алексеевича лишь устало махнул рукой, буквально плюхнулся на соседнее кресло.
- У меня вместо крови скоро стимуляторы побегут, - произнес он глухо.
- У меня тоже. Жрать ничего не хочется, мозги уже закипают, а ясности все нет. Ты-то как? Справляешься?
- Это каторга, а не работа. Тебя хоть из Москвы выдернули, а меня вообще с другого конца света.
- И как впечатления? - кивнул Воронов куда-то вперед.
Его собеседник, тоже генерал, но занимающийся несколько иными вопросами, нежели Борис Алексеевич, неопределенно пожал плечами.
- Это к Левашову. Он тут командует людьми в белых халатах и с умными головами на плечах, а у нас задачи несколько иные. Представляешь, что нужно сделать, чтобы сокрыть весь этот хаос в тайне? Приходится контролировать СМИ, интернет, любопытных, оправдать военную суету в данном конкретном месте, чтобы наши соседи ничего не заподозрили.
- Учения? - сделал разумное предположение генерал Воронов.
- Они самые, - кивнул его коллега по фамилии Звягин.
- А легенда какая?
- Стандартная, с небольшими вариациями. Произошло нападение неизвестной группы противника с применением боевых отравляющих веществ и боевых вирусных штаммов. Под эту вводную можно хоть десяток колец оцепления выставлять. Кстати, это же помогает удачно притянуть сюда боевые вертолеты, кучу солдат, обвешенных оружием, и ученых, хотя с последними схема уже скрипит, но пока еще держится.
- Да, - понимающе кивнул Борис Алексеевич, - если наличие химиков и биологов еще как-то можно объяснить, то что делать со всеми остальными - ума не приложу.
Звягин лишь скорчил кривую физиономию, показывая, насколько ему все это осточертело.
Внезапно планшетник Бориса Алексеевича окрасился в цвета внезапно возникшей угрозы. Воронов враз подобрался, схватил чудо микроэлектроники. Его вызывали по телесвязи, причем с одного из импровизированных КПП Периметра. Еще не видя собеседника, генерал уже знал - произошло нечто из ряда вон выходящее, хотя, казалось бы, куда уж больше.
- Слушаю?- как можно более спокойно спросил Воронов.
- Товарищ генерал, - по ту сторону экрана замаячило взмыленное лицо офицера в боевой экипировке, - это третий пост, у нас ЧП. Человек из Периметра..., он...
Офицер сбился со слов, глотая воздух, словно только что пробежал километров пять без остановки.
- Что у вас там произошло? - слегка повысил голос генерал. - Объясните мне внятно.
Офицеру понадобилось секунд десять, чтобы прийти в себя. Непозволительно долго, однако в сложившейся ситуации Борис Алексеевич счел нужным не обращать на это внимания.
- Изнутри Периметра на пост… вышел человек, понимаете? – Офицер сбивался, то и дело оглядываясь по сторонам, словно боясь, что их разговор с генералом кто-то может подслушать. - Внутри Периметра есть люди, но… они… они словно зомби.
Воронов колоссальным усилием воли подавил желание обматерить офицера за доклад не по форме, из которого ровным счетом ничего не было понятно.
- Успокойтесь и скажите мне, что значит «как зомби»? У них что, глаза горят? Или они на вас кидаются? Вы там фильмов ужасов часом не пересмотрели всем караулом?
- Н-нет, - замотал головой испуганный офицер. Видимо, начальства он боялся несколько больше, чем каких-то там зомби. – Ну, когда этот человек совершенно неожиданно появился прямо перед постом, солдаты по инструкции предложили ему назвать свое имя и незамедлительно проследовать к ним для досмотра, однако человек, казалось, не обратил на окрики солдат никакого внимания, и пошел на КПП, как на таран. После пары предупредительных выстрелов в воздух, солдаты открыли огонь на поражение, при этом…, - офицер замялся, очевидно, подбирая нужные слова, - огонь по туловищу не наносил цели видимого ущерба.
- Как вы это определили? – тут же спросил Воронов.
- Цель не падала, продолжала переть на нас, словно пули не причиняли ей никакого вреда.
Генерал тяжело вздохнул. Усталость, прочно оккупировавшая его тело, казалось, взялась за Бориса Алексеевича с новой силой.
- И как вы поступили? Вы уничтожили цель?
- Да, товарищ генерал. Без головы она совершенно безопасна для людей, мы проверяли.
- Вы отстрелили человеку голову?
- Сработал снайпер. Крупный калибр не оставил цели ни единого шанса. – Офицер постепенно начал приходить в себя. Его речь стала более осознанной, четкой, а сам он начал заметно меньше нервничать. – Собственно, это все, о чем я хотел вам доложить. Вот только, боюсь, нашим ученым нечего будет изучать.
Воронов медленно кивнул, соглашаясь с офицером оцепления. Солдаты, тем более со страха, отработали по человеку из всех стволов, и теперь людям в белых халатах мог лечь на стол разве что фарш. Хотя…
- Назначьте нескольких бойцов, возьмите, что осталось от этого трупа, и доставьте это все людям Левашова, - скомандовал Борис Алексеевич.
- Слушаюсь, - козырнул офицер и отключился.
Генерал Воронов откинулся в свое кресло, закрыл глаза, не желая больше никого видеть и слышать. К сожалению, сей мечте не суждено было осуществиться, по крайней мере до разрешения кризисной ситуации.
- Что думаешь?- спросил он Звягина, не открывая глаз.
Дмитрий Дмитриевич только руками развел.
- Иногда мне кажется, что все вокруг происходящее - дурацкий сон, и стоит мне проснуться, вся чертовщина сразу прекратится.
- Но этого не происходит, - закончил за него Борис Алексеевич. - Мы не спим, Дима, и нам со всем этим хаосом нужно что-то делать. Люди..., там остались живые люди...
- Если верить словам офицера, не совсем живые, - парировал Звягин.
- А пусть и так, но они не перестали для нас быть людьми. Каждого из них помнят, по каждому скорбят, кому есть, конечно... Что могло случиться с человеком, чтобы он превратился... в нечто невообразимое?
Звягин не был склонен столь драматизировать ситуацию. Во-первых, изучением феноменов должны были заниматься ученые, не зря же их всех сюда притащили, во-вторых, даже он мог назвать несколько способов теоретически сделать из человека живого танка, бессмысленного и беспощадного война, пусть и абсолютно тупого. И что это Воронов так разнервничался? Устал старик. Эта обстановка кого хочешь в могилу сведет. Человек склонен накручивать себя по любому поводу, а уж когда дело доходит до такого... Здесь, чем больше мыслей, тем хуже, сойдешь с ума и не заметишь. Другое дело - действовать. Тогда и мозг разгружается, и психика. Но как действовать? Что они могут супротив всего происходящего? Если прикинуть варианты, то не все так безнадежно.
- Нам надо захватить одного из них, - вдруг предложил Дмитрий Дмитриевич, совершенно неожиданно.
Воронов открыл глаза, уставился на генерала, как на умалишенного.
- Не смотри на меня так, - скривился Звягин. - Надо что-то делать, а не сидеть, сложа руки, и не ждать, пока Периметр в очередной раз преподнесет нам сюрприз, к которому мы окажемся не готовы. Я предлагаю упредить Его и самим нанести удар.
Борис Алексеевич поднялся со своего места, прошелся по комнате, обдумывая услышанное. Звягин предлагал чушь, абсурд, однако, в самом деле, сколько же можно сидеть, сложа руки, и ждать у моря погоды?
- И как мы это сделаем? - спросил Воронов, сокрушенно вздыхая. С каждой минутой трезво мыслить становилось все тяжелее.
- Зашлем группу, - неуверенным тоном предложил Дмитрий Дмитриевич, пусть ребята прошерстят окрестные буераки, авось кого и отыщут.
Воронов скривился, словно от внезапно проснувшейся зубной боли.
- Авось, повезет, авось, кого-нибудь найдут, авось, никто не погибнет... Слишком велик риск, не находишь?
Звягин пожал плечами, ничего не ответил.
- Как будет работать группа внутри Периметра, если там вся, подчеркиваю, вся аппаратура дохнет раз и навсегда?!
- Не кричи, Борис Алексеевич, не глухой. Понимаю прекрасно, что группа, едва войдя в Периметр, потеряет все свои преимущества, но если подумать в этом направлении, то можно придумать хоть что-то, хоть какую-то мысль.
- Хоть какую-то - не надо, - прыснул Воронов. - От подобных идей потом волосы начинают дыбом вставать, и сон ухудшается. Как будет действовать группа без всех своих приборов, без амуниции, без экипировки? Одними ножами, да по запаху?!
- Я хоть что-то предлагаю, - огрызнулся Дмитрий Дмитриевич. - И потом, никто не собирается посылать разведчиков на убой. Насколько я знаю, в Периметре автоматы по-прежнему стреляют, или я что-то пропустил?
- Стреляют, - согласился Борис Алексеевич, - и что с того? Надо не стрелять, а попадать в цель, а внутри Периметра творится черт знает что. Может эти... зомби - самое безобидное, с чем нам уготовано столкнуться. Короче, я не готов посылать людей в неизвестность, зная, что они останутся там один на один со всей этой чертовщиной, без связи, без возможности попросить о помощи. Да я рехнусь, если отдам такой приказ.
- А если найдутся добровольцы? - не унимался Звягин.
- Ищи дураков, - мрачно улыбнулся Воронов. - Ты видел того офицера из оцепления? Да его рожа просто кричала о том, что он едва в штаны не наложил. А он, между прочим, опытный солдат. Так что не говори мне о добровольцах. Все здесь присутствующие прекрасно понимают, что поход в Периметр сродни билету в один конец.
Звягин почесал затылок. Ситуация вырисовывалась пренеприятнейшая. Воронов был прав - найдется крайне мало профессионалов, которых можно будет, в случае чего, послать в Периметр, и все они при этом уйдут в неизвестность. Но ведь кто-то же должен согласиться, просто обязан? Неужели на всю великую и могучую армию не найдется ни одного мало-мальски грамотного специалиста с достаточной долей авантюризма? Неужели не отыщется ни единого специалиста, который сможет без всей этой техники на полном автономном существовании выжить в столь изменчивых, враждебных условиях? В конце концов, как же раньше-то воевали, без всех этих новомодных штучек?
И тут, вдруг, Звягина осенило.
- Слушай, нам надо найти профессионала старой закалки, - ляпнул Дмитрий Дмитриевич, не подумав, где он будет искать такого специалиста, и сколько тому на сегодняшний день исполнилось лет. - Нам однозначно поможет человек, который был воспитан еще старыми методиками, на основе тех, которые культивировались в советской армии. Ему электроника будет не нужна, он сам по себе без всей этой аппаратуры представляет собой законченную боевую машину...
Воронов, даже не дослушав Звягина, не удержался от громкого смеха.
- Вот теперь я понимаю, что тебе все-таки пора отдохнуть, - утирая слезы смеха, произнес Борис Алексеевич. - Это ж надо было до такого додуматься. Ну, учудил, насмешил, нечего сказать. Ты представляешь, как выглядит подобный специалист? Ты знаешь, где его искать? Знаешь, сколько ему сейчас?
Дмитрий Дмитриевич смутился, в раз осознав, что сморозил несусветную чушь.
- Предлагаешь мне прошвырнуться по домам ветеранов? - продолжил нападки на смежника Воронов. - Давай тогда уж вдвоем позориться, один я не собираюсь заниматься столь очевидной ерундой.
Звягин, исчерпав все варианты убеждения, вынужден был откланяться:
- Пойду с собственной кухней разбираться. Может быть, полезное что-нибудь придет в голову.
- Иди. Надеюсь, что так оно и будет.
Дмитрий Дмитриевич ушел, а Воронов остался наедине с обуревавшими его мыслями. Отчего-то безумная идея генерала Звягина никак не давала ему покоя. Что-то он упустил, и притом очень существенное.
Воронов закрыл глаза, до боли сжал пальцами виски. Нужно перебрать соответствующие воспоминания седой древности, точнее, светлой юности. Нужно упорядочить мысли, очистить сознание. Он не имеет права сдаваться, останавливаться на полпути, когда на него возложена такая ответственность.
Но легче сказать, чем сделать. Дикий режим последних дней не лучшим образом сказывался на работоспособности генерала. Нужное воспоминание никак не удавалось оформить в нечто существенное, с чем можно было оперировать. Эх, ему бы отдохнуть, поспать часиков шесть... Но, нельзя. Нельзя сейчас раскисать и поддаваться посылам бренного, бесполезного тела. Только вперед. Считай, генерал, что ты сейчас на фронте, и твой фронт здесь, на Урале; и дерешься ты не против проклятых звездно-полосатые империалистов или одурманенных жаждой крови и скорейшего наступления рая религиозных фанатиков, а против неведомой, непонятной и оттого во сто крат более страшной силы.
- Калязин. - Слово, простое слово прозвучало настолько неожиданно, что заставило вздрогнуть Бориса Алексеевича. Он даже не сразу сообразил, что произнес эту фамилию сам. - Мать твою, Калязин! Калязин!!
Воронов вскочил с кресла, выбежал на улицу, не сообразив даже, что до Звягина проще дозвониться, чем добежать. Потом, наконец, рассудок возобладал над эмоциями пожилого человека. Воронов вернулся на свое место, потыкал пальцами в экран планшета, дожидаясь, пока абонент на том конце соизволит ответить.
- Что случилось?- устало произнес Дмитрий Дмитриевич, украшая экран генеральского планшетника своим хмурым лицом.
- Ты гений, Дмитрич, - радуясь, как ребенок, прокричал Звягин. - Собирайся! Мы летим!
Вконец обалдевший от такого напора Звягин уставился на коллегу, словно на привидение.
- Куда летим? Когда? Что за...
- Калязин! Есть профессионал, о котором ты говорил. Григорий Константинович Калязин! Собирайся, Дмитрич, летим в Карелию.
Предложение.
Осень задерживалась, иначе было невозможно объяснить такое количество все еще зеленых деревьев, разбавляющих своим присутствием и без того пеструю лесную массу. И это в середине октября. Мужчина, выше среднего роста, абсолютно среднего телосложения, одетый по моде начала века - рваные джинсы, теплая осенняя рубаха в клетку и защитного цвета штормовка - сладко зевнул, потягиваясь всем телом, привстал со своего удобного кресла, откуда так приятно было наблюдать панораму озера и дальнюю кромку леса, вышел на деревянный помост, с которого вот уже лет десять каждое утро нырял в воду. Сегодня, однако ж, манящая гладь воды его не тянула, не звала в свои объятия, и мужчина, за свою жизнь всецело привыкший доверять собственным инстинктам, насторожился. Когда в течение нескольких лет вырабатывается определенный режим поведения, то сам собой он нарушиться не сможет ни при каких обстоятельствах. И тут тебе на, не тянет в воду, не к добру.
Однако искупаться все же придется. Душевное состояние - это одно, но тело забрасывать нельзя ни в коем случае. Мужчина спешно разделся, оставшись в одних плавках, и с молодецкой прытью вошел в воду, да так, что кроме легких кругов на воде ничто больше не потревожило голубую гладь озера, из-за наличия облаков в это утро казавшуюся светло-серой. Несколько минут он плавал под водой, выныривая лишь затем, чтобы почерпнуть в свои могучие легкие немного свежего воздуха, потом решил немного передохнуть, развалившись на спине в форме звезды, соединяя свое естество с безмятежностью окрестных мест. Тишь да гладь. Рай на земле, созданный самой природой в европейской части России.
А это что? Какой-то неопределенный, вибрирующий звук посмел нарушить вселенскую гармонию тишины и спокойствия, самым наглым образом влез и диссонирует с мелодией природы. Кто посмел потревожить первозданное творение своим невежеством?
Мужчина, продолжая лежать на воде, открыл глаза. Этого звука он не ожидал здесь услышать. Несмотря на то, что к середине двадцать первого века грузовые и гражданские перелеты сделались, фактически, повсеместными, а нетронутых, девственных мест на планете практически не осталось, их все еще возможно было найти, и даже попытаться в них обустроиться. Окрестности озера Рыбное как раз и являлись таким вот девственно-чистым местом, ставшим домом всего для одного человека, специально покинувшего грязную, жестокую цивилизацию и променявшего комфорт городов и крупных поселений на одиноко стоящий дом у воды, в самой гуще лесов.
Его не тревожили, при этом зная, где он находится. Дело в том, что практически всю свою сознательную жизнь мужчина только и делал, что воевал. Даже выйдя на пенсию, он не расстался со своим верным другом автоматом и продолжал натаскивать молодежь, дабы та не померла со страху в первом же бою, а смогла оказать любому противнику достойное сопротивление. Но потом и роль инструктора ему наскучила, и мужчина, расквитавшись со службой, ушел в леса, в попытке забыть прошлое, неустанно напоминавшее о себе ночными кошмарами и головными болями. Многие пытались уговорить его не уходить, остаться, предлагали генеральские должности и погоны, славу и почет, деньги и власть, но все эти атрибуты человеческой иерархии не прельщали мужчину, проливавшего людскую кровь больше три