1. Первые упоминания о монастыре в исторических источниках.
2. Настоятели Святогорского монастыря.
3. Временное прекращение деятельности монастыря.
1. ПЕРВЫЕ УПОМИНАНИЯ О СВЯТЫХ ГОРАХ
Святогорский Успенский монастырь по праву является одним из древнейших монастырей Православной Руси. Память человеческая, вследствие глубокой древности события, не оставила нам неопровержимо точных известий о том, когда именно и как первоначально возникла Святогорская обитель.
Одно из первых упоминаний о Святых Горах находится во Львовской летописи под 1547 г.: «Из Рыльска прибыл станичник, толмач Гаврило, коего князь Петр Иванович Кашин посылал к Святым Горам». «Книга Большого Чертежа» (1547 г.) также указывает: «От устья реки Оскола на Донце с крымской стороны – Святые Горы».
Однако первая, самая древняя заметка датируется 1526 годом и встречается в «Записках о Московии» германского посла в Москве Сигизмунда Герберштейна. Он писал, что «воины, которых государь, по обычаю, каждый год держит там на карауле с целью разведки и обороны от татарских набегов… видели близ устья МалогоТанаиса в четырех днях пути от Азова, возле места Великий Перевоз, у Святых Гор, какие-то мраморные и каменные статуи и изваяния».
В соответствии с расписанием донецких сторож князя Михаила Ивановича Воротынского на левом берегу Северского Донца устанавливались: Коломацкая, Обышкинская, Болыклейская, Саввинско-Изюмская, Святогорская, Бахмутовская и Айдарская сторожи, под контролем которых находились Муравская, Изюмская и Кальмиусская «сакмы». В «росписи» донецких сторож «по дозору князя Михаила Тюфякина да дьяка Матвея Ржевскаго» 1571 года упомянута «5-ая сторожа Святогорская», которая описана следующим образом: «Стояти сторожем на Святогорской стороже на сей стороне Донца против Святых Гор; а переезжати им направо вверх по Донцу до усть Оскола верст с десять, а налево вниз по Донцу через шлях Малого перевозу, да через шлях Великого перевозу и Торской шлях и до усть Тору верст с тридцать; а стояти им укрываясь в луке против Святых Гор и по иным местом, переезжая не в одном месте; а бегати сторожем с тое сторожи в Путивль Лосицкою дорогою верх Мжа и Коломака. А от Изюмския сторожи переезду до Святогорския сторожи верст с двадцать».
Время основания обители уже в XVII веке было неизвестно, что подтверждается историческими заметками прежде бывших настоятелей, а также монастырским Синодиком 1710 г.: «Начало сей Святогорской обители: кто оное святое пустынное жительство изобрел и в горе сей святую церковь и келии устроил и начал жительствовать за многими татарскими нахождении и разорении, особенно же за частыми переменами прежде бывших строителей, потом игуменов и архимандритов, здесь в святой обители писания не обретохом».
Остаются только исторические предположения, из которых наиболее вероятным является версия об основании этих пещерных обителей в VIII–IX вв. выходцами из Византии в период гонения на христиан от иконоборцев.
Само наименование Донецких гор Святыми, впервые встречающееся в литературных памятниках XVI века, как бы косвенно, вскользь намекает на существование в этих местах иноческой обители или, по крайней мере, говорит в пользу того, что здесь когда-то жили иноки-отшельники. Причем поселиться и прославить Донецкие горы своей добродетельной жизнью они должны были еще в домонгольский период, так как с конца XIV века хозяевами этого края стали дикие кочевые татары, бывшие язычниками или мусульманами, между тем, как до этого времени тут некогда жили народы, исповедавшие христианскую веру.
Русские летописи свидетельствуют о существовании христианских поселений в Подонцовье в XI–XII веках. Ипатьевская летопись повествует, что в 1111 г. Великий князь Владимир Мономах организовал поход на половцев «к Донови». «Пройдя многие реки» князь Владимир Мономах на 6-й седмице Великого поста привел свои войска к первому сармато-аланскому городу на Залозном пути – Шарукани, находившемуся в половецкой земле. Вот как Ипатьевская летопись повествует об этом походе: «И князь Владимир пристави полки своя. едучи пред полком пети тропари и кондаки хреста честнаго и канун святой Богородицы. поехаша ко граду. вечеру сущю и в неделю выидоша из города и поклонишася князем Руським. и вынесоша рыбы и вино». Жители Шурукани, несмотря на половецкое подданство, были христиане. Это видно не только из того, что они не оказали пришедшим никакого сопротивления, но и из того, что для торжественной встречи русских князей шуруканцы вынесли традиционные великопостные блюда, разрешенные уставом Православной Церкви только в дни великих праздников. Воистину, для них, живших среди язычников-половцев, встретить в своем родном городе русскую дружину, состоявшую из единоверцев-христиан, было большим событием. Вопрос о местонахождении летописного города Шарукань исследователи считают до сих пор спорным. Но, несомненно то, что он находился недалеко от Святых Гор. На существование в это время (XII в.) на территории, примыкающей к Святым Горам, поселений, часть жителей которых исповедовала православную христианскую веру, указывает и современная археология.
Так, в ходе недавних раскопок у с. Ильичевка Краснолиманского района на городище «Зливки» было найдено древнее кладбище, на котором обнаружены погребения XI–XIII вв., совершенные по христианскому обряду: в гробах находились останки усопших с крестообразно сложенными на груди руками. Кроме того, были найдены остатки ткани с аппликациями в виде крестов.
Как свидетельствуют материалы современных археологических исследований в районе Святых Гор в XIII–XIV веках существовал ряд мелких и несколько крупных поселений занимавших важное место в торговой и ремесленной жизни населения Северного Приазовья.
На городище («Царино» у с. Маяки в 15 км от Святогорской Лавры) одного из таких поселений археологи обнаружили могильник XIII–XIV веков, содержавший в том числе и христианские погребения. Здесь были найдены и некоторые предметы, принадлежавшие христианскому населению: шиферная иконка с изображением святителя Николая и 7-ми спящих отроков Ефесских (ок. XIV в.), медный позолоченный медальон с изображением святителя Николая, выполненный в технике перегородчатой эмали (XIII–XIV вв.), и другие. Последний, по мнению автора находки, мог принадлежать высшим слоям духовенства.
Сказать однозначно, о чем говорят христианские находки – являются ли они печальным свидетельством об угнанных в плен русских людях или, наоборот, свидетельствами о непрекращавшейся жизни местного православно-христианского населения, – на основании скудных пока данных археологии представляется затруднительным. Однако явное присутствие обретенных христианских религиозных символов XIII–XIV вв. заставляет полагать последнее: жизнедеятельность христианских поселений не прекратилась на землях, прилегающих к Святым Горам, и после монголо-татарского разорения.
Сохранившиеся исторические литературные памятники и сравнительный анализ архитектуры и традиций различных пещерных монастырей дают возможность относить возникновение обители к VIII – IX векам, а ее основателями считать византийских иноков-иконопочитателей с христианского Востока.
Согласно церковным преданиям, первые монахи поселились в XIV или XV веках. Первое письменное упоминание о местности «Святые горы» относится к 1526 году. Встречается оно в записках имперского посла Сигизмунда Герберштейна.
Встречается оно в записках германского посла Сигизмунда Герберштейна, который писал о том, что русские воины сообщили ему о наличии возле места Великий Перевоз, у Святых Гор, каких-то мраморных и каменных статуй и изваяний. Несомненно, что святость живших здесь еще до XVI века иноков и подвижников стяжала и соответствующее название самому этому месту — Святые Горы.
В документах XVI и XVII веков Святогорский монастырь неоднократно упоминается в Московской и других русских летописях в качестве южного сторожевого поста Российского государства.
«Книга Большого Чертежа» (1547 год) указывает: «От устья реки Оскола на Донце, с крымской стороны, Святые Горы». Одно из первых упоминаний о Святых Горах находится во Львовской летописи 1555 года: «И как воеводы пришли верх Мжи и Коломака, и прибежал к ним сторож из Святых Гор, да станичник Лаврентий Колтовский товарища прислал с тем: царь крымский Донец перелез со многими людьми и идет к Рязанским и Тульским Украинам». В Никоновской летописи, в росписании Донецких сторож князя Воротынского, в 1571 году упомянута «5-ая сторожа Святогорская».
По древнему преданию «Святое место», находящееся недалеко от Святогорского монастыря, закрытое с трех сторон неприступными отвесными горами и густым лесом, было также крепостью. Еще в XIX веке там были видны следы батареи, а в Святогорском Синодике 1710 года упоминается монах-пушкарь Иаков.
Свидетельством того смутного и кровопролитного времени, когда обитель подвергалась частым татарским разграблениям, до сих пор являются грамоты Святогорских настоятелей, которые всегда в трудные для монастыря минуты обращались за помощью к русским государям.
Из жалованной в 1620 году грамоты известно, что Государь Михаил Федорович «пожаловал Святогорского монастыря, что на Северском Донце, игумена Ефрема с братиею, двенадцать старцев, велел им давать своего Государева жалованья годовыя руги по 12 четвертей ржи, по 12 четвертей овса, по 10 рублей денег».
Одна из Святогорских челобитных XVII века говорит о разорении монастыря в 1628 году: «Государское жалование, церковное строение, ризы и стихари, и книги, и сосуды церковные, и то у них все церковное строение поймали татарове, как приходили ко Святым Горам». Один из немногих избежавших татарского плена старец Александр просил Великого князя Михаила Федоровича выделить для разоренной обители различной церковной утвари и богослужебных книг.
Помимо годового денежного и хлебного жалования обитель была обеспечена царской милостью и различными земельными угодьями, порохом и свинцом для пушек, находившихся в Святогорском гарнизоне.
С древних времен монастырь жил своими трудами. Главным источником доходов был перевоз через реку Северский Донец, который находился в монастырских урочищах выше Святогорской обители. В XVI веке этот перевоз, согласно заметке С. Герберштейна, носил название «Великий Перевоз» и был, по существу, единственной переправой в этих краях. Поэтому им пользовались не только промысловики, охотники, солевары, но даже и послы иностранных государств, из-за чего и проходившая здесь дорога носила название «Посольский шлях». В середине 60-х годов XVII в. перевоз был переведен в новопостроенный городок Маяцкий, а вместо него государство выплачивало обители ежегодную компенсацию.
Следует заметить, что, несмотря на неблагоприятные условия жизни, обитель радушно принимала под свой кров всех, кто нуждался в ее помощи. Она была некоторого рода богадельней, где находили себе приют раненые, бежавшие пленники и странники. Нравственное влияние монастыря было так велико, что даже воровские черкасы приходили туда на покаяние и богомолье.
К пещерным сооружениям, принадлежащим самому первому периоду жизни обители, которые сохранились до нашего времени, относятся пещерная часовня, две усыпальницы, находящиеся на разных ярусах, пещерный храм, освященный в XIX веке в честь Рождества Иоанна Предтечи, храм святителя Николая на скале, подземная церковь преподобных Антония и Феодосия Киево-Печерских, келии внутри скалы и келарня (место хранения продуктов).
По преданию, в древние времена, когда в пещерах велись работы, иноки собирались в пещерной часовне и прочитывали монашеское правило.
Еще в XIX веке в усыпальнице находились кости погребенных 17 иноков — одних из первых насельников обители.
Усыпальница возле Алексеевского храма имеет 12 продолговатых ниш, которые снаружи закрывались меловыми блоками. Все они сейчас разорены, но в XIX веке 4 из них еще сохранялись заложенными. Некоторые ниши имеют малые размеры и вмещают лишь по нескольку черепов — такая традиция погребения (отдельно складываются черепа и отдельно — кости) существует во многих монастырях Палестины, а также на святой горе Афон.
Изучение архитектурных особенностей храма Рождества Иоанна Предтечи (серединный несущий столп, аркообразная ниша в восточной стене) приводит к выводу, что в древности первоначальное помещение не предназначалось для храма, а служило монастырской трапезной. Подтверждением этого служит и находящаяся неподалеку келарня, где хранились продукты и стояла печь. Подобного рода архитектура трапезных палат известна в монастырском зодчестве с середины XV века. По свидетельству святителя Филарета (Гумилевского), в древности здесь, на меловом столпе, был обретен иноками чудотворный образ святителя Николая. С закрытием монастыря в 1787 г. пещеры в скале были в запустении, и только столп, на котором была обретена икона, привлекал многих богомольцев. В 1851 г., после расчистки пещер архимандритом Арсением, освященный в 1848 г. Никольский пещерный храм был переименован в честь Рождества святого Иоанна Предтечи, небесного покровителя ктитора храма, помещика Ивана Васильевича Малиновского, много усердствовавшего на украшение этой древней святыни.
Свидетельством того, что храм святителя Николая в древности был пещерным, до сих пор является его сохранившаяся алтарная часть, вырубленная в меловой породе. Согласно с одним из предположений, это — сохранившийся алтарь Успенского храма, который был ископан в меловой горе, по свидетельству архимандрита Иоиля, в 1637 г. вместо утерянной, вероятно, вследствие обвала скалы, первоначальной церкви Успения Пресвятыя Богородицы. В конце XVII в. после разрушения верхней части утеса к оставшемуся меловому алтарю была искусно пристроена из кирпича новая церковь, очевидно, тогда же освященная в честь святителя Николая.
В конце XVII в. иноки заложили первые наземные храмы у подошвы скалы: в 1679 г. был построен храм в честь апостолов Петра и Павла, а в 1708 г. — новый каменный Успенский собор.
В XVIII в. уменьшилась опасность со стороны татар: 1737 г. — дата последнего, известного нам кочевнического погрома. Но мирная жизнь в монастыре нарушалась уже другими бедствиями — моровая язва приносила опустошения не менее значительные, чем татарские набеги. Между тем, несмотря на неблагоприятные условия, монастырь никогда не отказывал нуждающимся в его нравственной и материальной помощи.
Некоторые из настоятелей обители славились своей образованностью и состояли членами Духовной Консистории, даже занимали епископские кафедры. Например, архимандрит Иларион Григорович, настоятельствовавший с 1733 г., был впоследствии архиепископом Крутицким и стяжал в Москве славу благодатного святителя.
Из Святогорских настоятелей XVIII в. особенно замечательными были архимандриты Фаддей Кокойлович (1738 — 1758 гг.) и Рафаил Мокренский (1758 — 1765 гг.). По свидетельству монастырского летописца, при этих настоятелях Святые Горы снова процвели духовными подвигами иноков, которые, подражая древним подвижникам и отшельникам, жили в одиночных пещерах, скрытых между меловых гор.
Кроме того, архимандрит Фаддей Кокойлович, известный своей ученостью, указом Святейшего Синода в 1741 г. был направлен в Москву для участия в исправлении славянского перевода Библии.
В 1787 г. по указу императрицы Екатерины II Святогорский монастырь был упразднен, а принадлежавшие ему деревни, земли и угодья отобраны в казну. В 1790 г. новым владельцем Святогорья стал князь Таврический — Григорий Потемкин. По указу Святейшего Синода монастырские храмы Успения Божией Матери и святителя Николая на скале обращены в приходские, а прочие (деревянный храм свв. Петра и Павла и неосвященный храм в («Святом месте») разобраны и увезены. В упраздненном состоянии обитель находилась почти 57 лет.
О первоначальной истории подземного храма преподобных Антония и Феодосия Киево-Печерских почти ничего не известно, кроме того, что уже в XVIII в. он был утерян. Обретение храма произошло только в 1845 г., когда его местоположение было указано одним столетним старцем, который еще в своей молодости слышал предание, будто там имеется подземная церковь. В 1846 г. вновь обретенный храм был освящен в честь преподобных Антония и Феодосия Печерских, — так как народное предание сохраняло память о связи пещерного хода из меловой скалы к найденной церкви с пещерами преподобных Антония и Феодосия.
Деятельное участие в расчистке и расширении этого храма принимал сам преподобный Иоанн Затворник, руками которого в алтаре был высечен меловой Престол.
В 1844 г. по указу императора Николая I Святогорский монастырь был восстановлен по чину и уставу Глинской пустыни Курской епархии. Первым настоятелем после открытия Святейший Синод назначил казначея Глинской пустыни иеромонаха Арсения (впоследствии архимандрит), предызбранного новыми владельцами Святогорского поместья, Татьяной Борисовной и Александром Михайловичем Потемкиными.
В этот период своего существования, охвативший 2-ю половину XIX в. и начало XX в., святая обитель имела особое Божие благословение. Число насельников ее доходило до 700 человек, во всем она изобиловала, возросла, обстроилась прочно и красиво новыми храмами и зданиями. Вместо ветхих и полуразрушенных были заново построены следующие корпуса: иеромонашеский, просфорнический, кузнечный, экономический, казначейский и настоятельский. На южном склоне Святых Гор был устроен отдельный экономический хутор, на котором находилось монастырское хозяйство, рядом — больница с церковью и пчелиная пасека. В самой обители братья завели много полезных мастерских: столярную, слесарную, малярную, кузнечную, портную, сапожную, живописную и другие, которые приносили двоякую пользу: братия трудилась, избегая праздности, и обитель сокращала свои расходы на покупку многих вещей.
В 1879 г. старанием архимандрита Германа в монастыре начала работать своя собственная фотостудия, которой заведывал основательно знающий фотографическое искусство монах Тимон. Многие виды обители, сделанные в ней в то время, сохранились до ныне и по прежнему поражают своим качеством даже опытных фотографов.
Не была скудна Святогорская Пустынь и образованными монахами: иеромонахи Тихон, Иларион, Иустин и иеродиакон Ириней по указу Святейшего Синода в 1900 г. вошли в состав Иерусалимской Духовной Миссии.
В окрестных селах (Голая Долина, Банное и Пришиб) были заведены школы, в которых святогорцы преподавали грамоту, церковное пение, прикладное искусство и прочее. Число учеников в них превышало 300 человек. Много способствовали процветанию обители странноприимство и гостеприимство, которые привлекали благочестивых верующих людей всякого сословия: монастырь кормил и поил бесплатно, принимая всех, кто бы ни посещал его. Обычаи и порядки были так прекрасны, что среди местного населения ходила поговорка: «Хорошо, как в Святых Горах». Церковное богослужение и устав были взяты из Глинской пустыни и отличались чинностью, продолжительностью служб, а братский хор славился древними напевами и отборным качеством голосов.
За время настоятельства архимандритов Арсения и Германа обитель процвела «яко крин сельный» и стала одной из благоустроенных и богатейших обителей края. Был обновлен древний храм святителя Николая в меловых пещерах, переосвященный в честь Рождества Иоанна Предтечи, а также Никольский храм на скале; обретен подземный храм преподобных Антония и Феодосия Печерских; воздвигнуты величественный Успенский собор, Покровский храм с колокольней, двухэтажный Преображенский на одной из гор, которая называлась «Фавором», скит с храмом прп. Арсения Великого на «Святом месте», Ахтырская церковь на больничном хуторе и Спасов скит на месте крушения царского поезда в 1888 г. возле станции Борки. В 1861 г., после смерти архимандрита Арсения, братией был ископан новый пещерный храм в честь преподобного Алексия, человека Божия — покровителя почившего настоятеля (имя Алексий он носил до пострижения в монашество).
В 60 км от Святогорского монастыря, на хуторе Гаражовка, в подаренном вдовой Марфой Правицкой имении был открыт в 1868 г. скит и устроена деревянная церковь, посвященная иконе Божией Матери «Неопалимая Купина», а в селе Высочиновка (около 300 км от Святогорской пустыни) старанием отца Германа устроен отдельный Высочиновский Казанский мужской монастырь, получивший своего настоятеля из числа Святогорской братии. Кроме того, в селе Екатериновка находилось монастырское подсобное хозяйство с церковью в честь иконы Божией Матери «Знамение».
В XIX в. Святые Горы стали центром богомолья не только для юга России, Дона и Кавказа, но и для севера, откуда также приходило множество паломников и богомольцев, которые заходили в обитель по пути из Воронежа в Киев. Некогда запустевшая Святогорская обитель за короткий период была украшена многими царскими дарами, обогащена вкладами различных жертвователей и благотворителей и сделалась известною и славною по всей России.
9 августа 1861 г. Святогорская пустынь торжественно принимала Высочайших особ — Императрицу Марию Александровну с Детьми. Гостей у святых Врат встречал игумен Герман с братией со свечами в руках.
В эти дни, с 9 по 12 августа, Государыня с Детьми посетили многие монастырские храмы, а также скит преподобного Арсения Великого. 12 числа, в субботу, в Иоанно-Предтеченской церкви Они слушали Божественную Литургию, за которой причастились Святых Христовых Тайн.
В тот же день, в 4 часа пополудни, для довершения великой радости братии обители и народа в Святые Горы прибыл Император Александр II. Государь с Семейством посетил несколько храмов монастыря и пещеры.
13 числа, в воскресенье, Их Величества и Их Высочества слушали Божественную Литургию в домовой церкви господ Потемкиных, которую совершал соборне отец игумен. По окончании Литургии Государь вручил отцу Герману золотой Крест, украшенный алмазами и изумрудами. В этот же день Император с Семейством отбыл в г. Харьков. Но и после отъезда Государь Александр Николаевич и Государыня Мария Александровна неоднократно осыпали Святогорскую обитель Своими дарами. О впечатлении, произведенном на Августейших Особ Святыми Горами, можно судить по словам Царя-Миротворца Александра III: «Матушка очень любила Святыя Горы и часто их вспоминала».
Впоследствии архимандрит Герман неоднократно встречался с Царскими Особами и был удостоен от Них многих наград.
В годы первой мировой войны, будучи одним из крупнейших и обеспеченных монастырей Харьковской епархии, Святогорский монастырь оказывал помощь раненым воинам и беженцам. В 1915 г. на средства обители был построен лазарет для раненых на 60 человек, а также принято на постой около 700 человек беженцев.
Кроме того, в Святогорской пустыни в это же время была размещена монашеская братия Свято-Успенской Почаевской Лавры, эвакуированная с Волыни ввиду военных действий, а также часть монашествующих Киевских монастырей. В это время некоторые иеромонахи Святогорской обители несли службу полковыми священниками в действующей армии и на флоте. Впоследствии многие из них были награждены за заслуги во время военных действий наперсными крестами и орденами.
Первое достоверное упоминание о монастыре относится к 1624 году, когда духовенству была пожалована царская грамота на право владения этой землёй. В 1679 году монастырь захвачен и разграблен крымскими татарами. К монастырю относилась также Гороховатская Богородичная пустынь. Впоследствии восстановлен и во второй половине XVIII века утратил оборонное значение, став крупным землевладельцем.
3. В 1787 году по указу императрицы Екатерины II Святогорский монастырь был упразднён, а принадлежавшие ему деревни, земли и угодья отобраны в казну. В 1790 году новым владельцем Святогорья стал князь Потемкин-Таврический. По указу Святейшего Синода монастырские храмы Успения Божией Матери и святителя Николая на скале обращены в приходские, а прочие разобраны и увезены. В упразднённом состоянии обитель находилась почти 57 лет. Земли оставались в роду Потёмкиных.
Первые монахи выкопали церкви и кельи в верхнем ярусе. Через маленькие оконные проемы в них проникал свет, освещавший фрамугу (нишу) для иконы, вырубленную в меловой скале лежанку, ступеньку, проемы для дверей. Кельи соединяются с квадратным залом со сводом, опирающимся на массивный столб в центре. В восточной стене ещё видны следы от иконостаса первой подземной церкви Святогорского монастыря до 1632 г. Сначала она называлась Успенской, затем Николаевской, а в XIX в. Иоанна Предтечи.
От этой пещерной церкви разветвляются лабиринты тротуаров и келий. Один небольшой тротуар соединяет её с квадратной трапезной, севернее которой шёл проход на верхний третий ярус пещер, где была Успенская церковь. Второй проход ведет к нижнему ярусу пещер с Алексеевской пещерной церковью высотой до 4 м. В 1753 г. сюда, во времена царствования императрицы Елизаветы Петровны, сослали раскольника Чекменьева, который «сеял между простым народом ереси». Алтарная часть Алексеевской церкви имела форму сегментной фрамуги и была отделена от основного пространства пилястрами, на которые опирается арка, где крепится иконостас.
В незаметном месте внутри меловой горы расположена церковь преподобных отшельников (затворников) Антония и Феодосия. Небольшой коридор, вырубленный в меловой породе, ветвится на три коридора, ведущих к главному месту в церкви. Основали её последователи киевских монахов, бежавших сюда от Батыевых орд. Неподалеку от неё археологи нашли посуду VIII—X вв. Следовательно, здесь жили ещё в каменном веке, сюда бежали люди в момент опасности, здесь отправляли язычники и первые христиане свои культовые обряды.
На площадке мелового утеса торчат остатки трехкамерной Николаевской церкви, построенной в стиле слободского барокко. Согласно рисунку монастыря в 1679 г. на том месте поднимались три массивных меловых конуса с прорубленными окошками. Очевидно пещерная Успенская церковь под влиянием природы или человека частично обрушилась и обнажила часть интерьера (внутреннего пространства). Церковь не только дополнила утраченную часть меловой скалы, но и стала её украшением. Как в других украинских церквях, её купола расположены по оси восток-запад. Украинские мастера XV—XVI вв., пытаясь придать своим строениям стройный вид, обычно ставили на восьмигранник большего объёма восьмигранник меньшего объёма. Над алтарем церкви возвышается пирамидальная башня с небольшим барабаном и грушевидным куполом. Подобным куполом увенчан западный алтарь. Западную башню украшает декоративный орнамент из кирпича по окружности (периметру) башни.
Важнейшим элементом культуры в эпоху средневековья была религия. Религиозная жизнь края теснейшим образом была связана с Святогорским монастырем. Как свидетельствуют письменные и археологические источники, до 80-х гг. XVII в. он размещался в пещерах. Только с этого времени начинается строительство наземных построек. Имеются все основания предполагать, что этому процессу способствовало заключение Бахчисарайского договора в 1681 г. между Россией и Крымским ханством. В связи с этим уменьшилась угроза татарских набегов, и монастырь стал больше заниматься хозяйством, для чего стали возводиться постройки под прикрытием меловых скал, вдоль Донца. Однако, обвал части меловой скалы показал опасность размещения под ней построек. Этим, очевидно, и объясняется строительство на вершине скалы Николаевской церкви, являющейся шедевром украинского народного зодчества конца XVII в. Археологические исследования показали, что использованные на ее постройку материалы очень близки к строительным материалам, из которых построен Изюмский Преображенский собор. Строительство Николаевской церкви на меловой скале возвысило роль монастыря в регионе как духовного и культурного центра и привлекло к нему многих паломников.
Пополняется библиотека монастыря. Только в марте 1679 г. в ответ на обращение архимандрита оказать монастырю помощь из Монастырского приказа по указанию царя монастырской библиотеке было передано 11 книг, в том числе «Евангелие напрестольное» на бархате и «Евангелие толковое», отпечатанное в 1652 г., «Требник» печати 1639 г., «Часослов» (1653 г.), «Шестиглав» (1663 г.) и др. Кроме монастырской церкви, упоминаются церкви в городах и селах. При церквах устраивались приходские школы, в которых обычно обучали детей читать и считать, не говоря о молитвах и пениях церковных песен, колядок.
До 80-х гг. XVII в. Святогорский монастырь размещался в пещерах. Однако обвал части меловой горы в 1680 году показал опасность нахождения в ней построек. Этим, очевидно, и объясняется строительство на вершине скалы Никольской церкви, которая до наших дней остается шедевром украинского народного зодчества. В марте 1679 г. по указанию царя монастырской библиотеке было передано 11 книг, в том числе «Требник» (1639 г.), «Часослов» (1653 г.), «Евангелие толковое» (1652 г.) и другие издания.
Строительство Никольской церкви на меловой скале возвысило роль монастыря в регионе как духовного центра и привлекло к нему многих паломников.
ПЕЩЕРНЫЕ ПОГРЕБЕНИЯ
Погребальный этаж в Святогорских пещерах начинается угловой часовней. Предание сообщает, что в древние времена, когда в пещерах велись работы, иноки собирались в этой часовне и прочитывали монашеское правило.
От часовни извилистый коридор, длиной в несколько десятков метров, приводит нас к первой усыпальнице, имеющей вид глубокой арочной ниши с вырубленной в полу гробницей. По преданию, здесь были погребены честные останки 17 иноков из числа первых насельников обители.
Усыпальница возле Алексеевского храма имеет 12 продолговатых ниш, которые снаружи закрывались меловыми блоками. Все они сейчас разорены, но в XIX веке четыре из них еще сохранялись заложенными. Некоторые ниши имеют малые размеры и вмещают лишь по несколько глав — такая традиция погребения существует во многих монастырях Палестины, а также на Святой Горе Афон. Согласно с афонским уставом погребения умершие погребаются на обычном монастырском кладбище, а через 3-4 года их останки, очистившиеся от плоти, откапывают и полагают в специальной пещерной усыпальнице — костнице, причем главы складываются отдельно.
Обряд перезахоронения костей умерших традиционен для христианских некрополей Византии и даже сохранился до наших дней в современной Греции. На Руси же византийский погребальный обряд, встречающийся во многих древних пещерных иноческих обителях, указывает на присутствие в данном месте греческих монахов — выходцев из Византии.
В отношении к Святогорскому монастырю это предположение о первоначальном захоронении в могилу и последующем поднятии костей остается лишь предположением.
Наиболее вероятно, что главы и кости, разрозненно хранившиеся в святогорских пещерных погребениях, были взяты не из кладбищенских, а из пещерных же погребений. На Афоне в пещерах не хоронят, и поэтому такая особенность придает всему обряду более сходства с палестинской традицией, чем с афонской.
СВЯТОГОРСКИЙ МОНАСТЫРЬ В XVI-XVII ВЕКАХ
В XVI в. Святогорская обитель, будучи самым передовым русским поселением в степи, служила государству в качестве сторожевого поста: поскольку южные окраины Русского государства постоянно подвергались набегам крымских и ногайских татар, целью которых был захват пленников для работорговли. Главное назначение Святогорской сторожи было не в обороне монастыря от татарских орд, а в наблюдении за передвижениями кочевников. Функцию обороны с успехом выполняла сама, неприступная со всех сторон меловая скала, внутри которой и находился монастырь. Во время татарских нападений братия также защищалась ружьями и пищалями.
О некоторых трудностях жительства в пещерах можно иметь представление из слов одного из настоятелей XVII в., архимандрита Иоиля, который писал, что «он-де, архимандрит з братиею из реки Северского Донца на всякую потребу в монастырь на гору воду носят на себе по ступеням бочками по мере в 200 сажень… и от толикия великия скудости старцы в том монастыре не живут». Численность братии в то время вместе со сторожами, которых было 6, едва превышала 30 человек.
Но, несмотря на неблагоприятные условия жизни, обитель радушно принимала под свой кров всех, кто нуждался в ее помощи: странников, раненых и бежавших из крымской неволи пленников.
В XVI-XVII вв. Святогорский монастырь занимал важное место в жизни Российской державы, о чем свидетельствует заинтересованность в обители царской власти. Тесная взаимосвязь монастыря с Русскими Государями видна из многочисленных сохранившихся царских грамот и указов, которыми разрешались различные нужды обители. Среди них – доставка хлеба и продовольствия, земельное обеспечение и прочее. Из жалованной в 1620 г. грамоты известно, что Государь Михаил Федорович «пожаловал Святогорского монастыря, что на Северском Донце, игумена Ефрема с братиею, двенадцать старцев, велел им давать своего Государева жалованья годовыя руги по 12 четвертей ржи, по 12 четвертей овса, по 10 рублей денег». Несмотря на удаленность Святых Гор от Москвы Государи заботились даже о выделении для далекой обители необходимой церковной утвари, икон и богослужебных книг. Так, например, в 1630 г. из Казенного двора было выдано: миткаливные ризы, стихарь, поручи, епитрахиль, ризы полотняные, покровцы на сосуды, ладан; книги печатные: Евангелие Толковое, Апостол, Требник, Псалтирь с возследованием, Псалтирь, два часослова. Однако монастырь не только исполнял функции пограничной заставы, но был и духовным центром всего Донецкого региона.
ПРЕПОДОБНОИСПОВЕДНИК АРХИМАНДРИТ ИОИЛЬ
Архимандрит Иоиль – один из выдающихся cвятогорских настоятелей XVII века, первый исследователь истории Святогорской обители. Он настолько был известен как ревностный благоустроитель Святых Гор, что в святогорском Синодике 1710 г. прежде всех других настоятелей записан «род преподобнейшаго отца архимандрита Иоиля Озерянскаго».
Отец Иоиль всей душой принадлежал монашеству, любил его и ревностно старался о должном иноческом устроении вверенных его попечению обителей. По грамотам мы видим архимандрита Иоиля настоятелем Святогорского монастыря в 1679 г.
До конца своих дней он усердно заботился о благоустройстве Святых Гор, сооружении заложенного им Петро-Павловского храма. Об этом свидетельствует большое количество просительных грамот к Русским Государям, написанных им по разным нуждам обители.
Истинный любитель монашества, архимандрит Иоиль, несмотря на крайнюю нищету пещерного Святогорского монастыря, деятельно, наравне с простыми братиями, участвовал в несении выпавших на его долю тягот и скорбей, суровой иноческой жизни в холодных, сырых пещерах, терпел голод, жажду, лишения и ропот братии, которая уже хотела покинуть монастырь из-за отсутствия необходимого пропитания. Решимость его подвизаться и терпеть всякое искушение и всякую скорбь служили примером для всей братии, жившей и спасавшейся рядом с ним.
Одним из главных подвигов жизни архимандрита Иоиля стало исповедничество: соблюдение в чистоте и непорочности святой Православной христианской веры в татарском плену среди враждебных мусульман, претерпевая от них в течение двух лет мучения, озлобления и лишения.
Несомненно, что действенным выражением и свидетельством молитвенного и исповеднического подвига архимандрита Иоиля было не только время его пребывания в плену, но и весь его жизненный путь. Всегда его отличала глубокая и чистая вера, искренняя любовь к ближним, жертвенное служение Церкви. Собственно, исповедничество, татарский плен, страдания и мучения, чинившиеся ему иноверными мусульманами за одно только имя «христианин», явились чистейшим алмазом в драгоценном венце многих других его духовных подвигов.
ЗАКРЫТИЕ СВЯТОГОРСКОГО МОНАСТЫРЯ
Секуляризация церковных владений, т. е. передача их из духовного