Прошло две недели, после того, как Джонс и Фрэя приехали в гости на крымскую виллу к своим друзьям. Они уже успели достаточно загореть и насладиться отдыхом на пляже и морем. Каждый вечер они собирались в беседке за ужином, который заканчивался тем, что девочки начинали смотреть спутниковые каналы по ТВ и общаться между собой на разные темы, а ребята коротали вечер за партией в нарды. Вот и в этот раз они также собрались после ужина в беседке, освещённые тусклым оранжевым светом многочисленных лампочек гирлянды, хаотично развешанной вокруг резной деревянной крыши в готическом стиле. К этой уютной интимной обстановке добавлялось удачным ансамблем завораживающее бирюзовое сияние подсветки бассейна, которое отражалось на стенах дома переливающимися и колеблющимися тенями от поверхности воды.
По телеку вперемешку гоняли модные зарубежные и отечественные клипы. Кэтрин вполголоса рассказывала Фрее какие-то очередные подробности, вычитанные днём из книги по виноделию. Джонс и Аксель упрямо кидали кости по очереди на большую лакированную доску перед собой.
- Следующим летом планирую приобрести бильярдный стол в сауну, - сказал Аксель.
- Что ж это замечательно, просто превосходно, - ответил Джонс, передвигая вперёд очередную комбинацию.
Внезапно издалека из недр дома еле слышно донёсся рингтон мобильного телефона.
- Джонс, это у тебя звонит, по-моему, - позвала Фрэя.
- Кому что нужно в такое время, - ответил он, встав из-за стола.
Он направился внутрь здания по аккуратно выложенной тротуарной плитке, чередующейся с треугольными промежутками, засаженными зелёным газоном. Затем зашёл внутрь стеклянных дверей и на какое-то время пропал.
Никто не обратил внимания на то, что его не было достаточно долгое время. Затем он вышел довольно спокойный без эмоций, подошёл ко всем и сказал:
- Отвлекитесь и послушайте меня! Звонили из управления программы, у нас приказ восемь - девять, включился протокол экстренной мобилизации. Всем необходимо срочно собраться и прибыть в точку эвакуации. Нас заберёт служебный транспортный вертолёт прямо отсюда. Завтра в три часа дня мы должны быть на поле за памятником «Парус». Вертолёт полетит до Москвы, оттуда как обычно прямым рейсом до Кейптауна, и уже из Кейптауна до станции «Прогресс» полярным самолётом Ил–14ПС, а оттуда на станцию «Восток». Нужно собираться.
- Подожди, это кто сказал? – спросила Фрэя.
- Сударева, - коротко ответил Джонс, - накрылся отпуск.
- А что случилось? – спросил Аксель.
- Не знаю, директива девять приказа особо секретная, высшая степень неразглашения, узнаем только там.
- Но не война хоть? – заволновалась Кэтрин.
- Да откуда я знаю-то, может и война, лететь надо короче, там разберёмся.
- А статус? – продолжила Кэтрин.
- Ничего не говорят, просто прибыть срочно всем и всё.
- Подожди. Так а Хэлбокс с Вэндэром как? Они что тоже с нами полетят? – внезапно поинтересовалась Фрэя.
- Одного мы подберём по пути в Розе Хутор, он там по скалам лазит. А, за вторым отправится этот же вертолёт, пока мы будем ждать в Москве. Он у бабки где-то в глубинке засел. Не помню, как деревня называется.
- А они-то знают об этом? – спросил Аксель.
- Ну, если ещё не узнали, то в скором времени узнают обязательно.
- А про нас что спросили у тебя? – продолжила она.
- Что? - Спросили, как обычно спрашивают. Думаешь GPRS-ка в телефонах отказала и не показывает, что мы ту вместе все?
- Ну, понятно, в общем, ладно, - сказала Фрэя, - что с вещами, что с машиной?
- В гараже места нет, – сразу предупредил Аксель, - у меня там своя колымага, прицеп и два скутера. Давай на территорию загоняй, накроем целлофаном плотным, у меня от ремонта пол рулона осталось. Местность здесь спокойная, так что не переживай, всё нормально будет.
- Да кому она нужна, что с ней сделаешь-то? Если только по запчастям через забор перекидать, пошутила Кэтрин.
- Да я позвоню тут дядьке одному, он поглядит за всем, - сказал Аксель, - с деньгами договорюсь на попозже, да и всё. Там пенсионерчик весёлый, не отказывает в помощи никогда, - сказал Аксель.
- Ладно, что из вещей брать будем? – начала Фрэя.
- Да как обычно, личные вещи, - целлофановый пакет или сумка, зубная щётка. В принципе можешь и зубную щётку не брать, там снабжение выдаст по требованию… набор юного полярника, - ответил Джонс с унылым сарказмом.
- Но отдохнуть-то успели немного и ладно, зато денег заработаем. Мы же туда летим не снеговики лепить, у нас специфические навыки, - продолжил Аксель.
- Ну, соберёмся тогда с утра, тем более, сейчас темно всё. Давайте спать. Утром встанем часов в десять. Три часа на подготовку и сборы. Предположительно в час выдвигаемся. Сколько до Героевки? Пять – семь километров пешком? За час дойдём, час остаётся в запасе. Всё, ребята, отбой!
И Джонс спокойно пошёл обратно в дом.
- Фрэя, ты идёшь? – позвал он с собой.
- Да - да, конечно, всем спокойной ночи! – попрощалась она с остальными и побежала вслед.
- Так, ну а мы, чо? – спросила Кэтрин абстрактно.
- Да всё нормально, продукты заберёт Василий, я позвоню ему с утра, он заедет за ключами, проблем никаких нет. Денег я ему накину на бензин, поездит – поглядит за всем. Пошли спать тоже, нахрен всё. Да я и не расстроился особо. Ты знаешь, меня сейчас больше вознаграждение интересует - чем там придётся заниматься и надолго ли? Долги подраздать было бы неплохо, а на море я и потом ещё нагляжусь, время будет.
- Ладно, я поняла, - закончила диалог Кэтрин и они удалились прочь.
Уже лёжа в кровати Фрэя вдруг спросила Джонса:
- Послушай, а как-то мы забыли все про Зордакса, с ним-то что?
- Пока в резервном запасе, - ответил Джонс.
- А чо сразу не сказал? – поинтересовалась Фрэя.
- Не посчитал необходимым, - резко отозвался Джонс.
- Слушай, а чо с тем разговором? Мы же так ничего и не сказали, помнишь?
- Так чо щас пойдём рассказывать? – иронично подколол Джонс Фрею.
Фрэя хихикнула и обняла его за шею, положив свою голову ему на грудь.
- Не, щас не пойдём, конечно, - сказала она уже более нежно и тихо.
- Слушай, а ты меня любишь? – продолжила она.
- Конечно, люблю, - ответил Джонс, - больше всего на свете.
- Я тебя тоже люблю, - сказала Фрэя и тихонько поцеловала его в подбородок.
Они стали засыпать, а за окном сквозь тёмную массу пространства пробивался интенсивный холодный свет огромной жёлтой луны, окружённой миллиардами далёких звёзд, образующих скопление созвездий на небосводе. Из-за москитной сетки с улицы в полнейшей тишине доносилось ритмичное стрекотание цикад. На море стоял полнейший штиль, поэтому шума волны не было слышно. Всё было умиротворённо, размеренно и спокойно в этом лунном царстве крымских широт. Ничто здесь не предвещало тех событий, которые уже ждали наших героев там далеко на антарктическом континенте. Сейчас их разделяло между собой только время, которое тянулось так же, как та огромная луна, назойливо провоцирующая своим одиноким светом чёрный бесконечный космос.
ГЛАВА IV. НЕМЕЦКИЙ ДОТ.
- Вы когда-нибудь были здесь? – спросил Джонс у Акселя, стоя у подозрительно интригующей таблички с топографическим изображением дота на военных картах в виде круга с жирной точкой в центре и двумя стрелочками сверху, похожими на рога у головы, расходящимися вверх от круга под небольшим углом между собой. Ниже была приведена надпись на каллиграфическом немецком шрифте «Die historische Schaustellung – das Panorama «Der Deutsche Bunker». Die virtuelle Rekonstruktion der Ereignisse. Die WARNUNG! Vom Minderjährigen, mit der schwachen Psyche und den schwangeren Frauen ist der Eingang den Personen streng verboten!»
(«Диа хистóрищэ шáустелюнг – дас панорамó «Ди Дóйче Бункáа». Ди вётэЭля риконструкциЁн дэ эáйэсо. Диа Вáнун! Фом мúндэяриген, мит дэ швáхэн псЮхэ унт дэн шванэрЭн фрáун ист дэ áйнган дэн пезóнэн штрэн фабóтн!»)
Ниже надпись была продублирована на русском, но уже другим шрифтом: «Исторический аттракцион – панорама «Немецкий ДОТ». Виртуальная реконструкция событий. Предупреждение! Несовершеннолетним, лицам со слабой психикой и беременным женщинам вход строго воспрещён!
- Да, мы уже видели это с Кэтрин, - ответил Аксель, - довольно таки острое ощущение, но на любителя. Вход платный и не очень дешёвый я тебе скажу.
- А что там? – уже всерьёз заинтересовался Джонс.
- Сходи - увидишь сам. Время есть ещё целый час, делать всё равно нечего. Фрею возьми с собой.
- Не, а о чём речь-то идёт?
- Да там внизу под сопкой есть небольшой военный музей. Один бизнесмен договорился с местной администрацией, организовал и согласовал проект с министерствами истории и культуры Германии и России. На основаниях памятника военной истории полностью восстановил немецкий ДОТ, напичкал его электроникой и медиа аппаратурой. Натаскал туда манекенов роботизированных с приводом и автоматикой, оружия, ну и всего остального с немецко-фашистской тематикой. Написал небольшую программу в 3D о тех военных событиях, типа короткого мультфильма. Ну и туристы теперь могут за деньги перенестись внутрь дота в то время, когда происходил этот бой. А прибыль они там как-то поделили таким образом, что часть вместо налогов уходит на содержание военно-исторических мемориалов. Таким образом, у немцев есть сохранённый во всех подробностях архитектурно-исторический памятник, у него прибыль, а у администрации дополнительные деньги на ремонт и обслуживание своих военных памятников. Ну, что-то в этом роде короче. Сходи – сходи, не понравится, так не понравится. Бывает же, что не нравится что-то иногда.
- Что, Фрэя, пойдём – сходим, мне интересно, - позвал Джонс.
- Ну давай, а что… Будет что вспомнить в любом случае.
- Мы в кафе сходим пока, - сказал Аксель.
- Удачных впечатлений! – несколько загадочно и саркастично произнесла Кэтрин.
Джонс взял Фрею за руку и они вместе направились по направлению к ДОТу.
В глаза сразу бросилась аккуратность и броскость общей атмосферы, когда они зашли на территорию за табличкой, аккуратно огороженную очень качественно изготовленной бутафорной колючей проволокой из серого пластика с предупреждающими надписями на треугольных табличках времён Второй Мировой Войны на немецком «Achtung Minen!» и изображением черепа с костями. Вокруг был аккуратно высажен и подстрижен зелёный газон. К входу ДОТа вела выложенная серо-коричневой брусчаткой тропа. Подойдя ближе, Джонс и Фрэя ощутили неимоверное чувство пребывания в чужой враждебной среде. Инженерная архитектура ДОТа нагнетала своей фундаментальностью, линиями, изгибами и качеством выполнения. Следы от снарядов и пуль были аккуратно законсервированы каким-то прозрачным составом. Выбоины оголяли толстый массив металлической арматуры в неимоверно толстом слое бетона. Сверху на длинную узкую амбразуру была накинута современная маскировочная сетка, едва заметная и видимо не имеющая отношение к общему оформлению. Подойдя ближе к входу с левой стороны по направлению ДОТа, они увидели небольшой и не очень широкий лестничный спуск вниз, который заканчивался стеной с ещё одной маленькой амбразурой, из которой торчало дуло пулемёта, и видно было небольшой фрагмент очертания немецкого солдата в каске. Джонс и Фрэя спустились вниз и повернули налево, сразу попав в основную боевую часть Долговременной Огневой Точки. Это была комната, размером приблизительно пять на семь метров, имеющая две амбразуры: основную фронтальную, выходящую в сторону моря, и фланговую правую, менее длинную. У основной амбразуры, длиной около трёх метров на станках располагались два ленточных пулемёта MG-42, прозванных среди Советских фронтовиков и союзников «Косторез» или «Пила Гитлера». За пулемётами спиной к посетителям в боевых позах стояли два манекена немецких стрелков в достаточно взъерошенном виде без касок. Сзади слева от них стоял ещё один в офицерской форме с биноклем. Также слева от каждого пулемёта боком к посетителям сидели на корточках ещё два бойца в касках с вытянутыми вверх руками, подающими пулемётную ленту в пулемёт. Рядом с ними располагалось множество коробок с лентами и сменные стволы от пулемётов. В углу ДОТа приставленными стояли ещё два пулемёта MG-42. Около них друг на друге стояли деревянные плоские ящики с аналогичной аббревиатурой на крышке. Всего в ДОТе, не считая бойца с пулемётом у амбразуры на входе, было семь человек. Один что-то искал в открытом армейском железном сундуке в углу, второй сидел за столом с рацией в наушниках. Повсюду присутствовала атрибутика немецко-фашистской Германии с орлами и свастиками.
- Ist froh, Sie zu sehen! («Ист фро, зи цу зиэн!», «Рад видеть вас!»), – резко, громко, отчётливо и весело произнёс ещё один персонаж этого представления, одетый в немецкую форму и сидящий справа у стены за небольшим столом. От остальных его отличали лишь только однозначно не вписывающиеся в общий ансамбль летние китайские шлёпки.
- Зиг Хай, Господа! Я – Гюнтер! – произнёс он уже на русском с некоторой такой Ленинской тонкой юморцой в голосе, - не желаете ли окунуться в глубину подробностей боевого штурма этой непреступной крепости со всеми вытекающими впечатлениями? Многие хвалят!
- Да, мы за этим и пришли, - уверенно и твёрдо сказал Джонс, пока Фрэя рассматривала подробности внутреннего антуража.
- Тогда позвольте сначала небольшую историческую справку, - начал уже довольно конкретно и серьёзно рассказывать Гюнтер гостям, - 1 ноября 1943 года десант 18 армии Северо-Кавказского Фронта под командованием генерала – полковника Отдельной Приморской Армии Константина Николаевича Леселидзе совместно с Черноморским флотом и Азовской военной флотилией форсировали берег непосредственно в данном районе и совершили высадку десанта на этом участке фронта Керченско – Эльтигенской десантной операции, одной из крупнейших десантных операций Великой Отечественной Войны, продолжительность которой составила 40 суток. Целью операции было нанесение удара северо-восточней Керчи и Эльтигена, освобождение города и порта Керчь, овладение портом Камыш-Бурун и дальнейшее освобождение Крыма. Операция проводилась с моря в ночь в условиях шторма с активным использованием торпедных катеров типа Г-5. В ходе высадки десантные средства не могли подойти вплотную к берегу из-за организованных неприятелем противодесантных сооружений: охранные линии из колючей проволоки, снабжённые сигнальными элементами, простреливаемые пулемётами, а также минированием участков склонов возвышенностей и сопок по линии обороны Эльтигентского плацдарма. Данная точка высадки была выбрана с из расчёта расстояния от неё до противоположного берега, откуда и выдвигался десант с учётом сокращения времени движения по воде, так как противостоящие силы содержали объёмную долю морских военных транспортных средств, таких как торпедные и сторожевые катера, которые могли стать основной помехой для доставки десанта к берегу. Обстрел по укреплениям противника с нашей стороны, а именно по этому ДОТу вёлся с раскачиваемых штормовой волной катеров из малокалиберных орудий и пулемётов. В свою очередь всё, что подходило к берегу на расстоянии видимости обстреливалось из данной Долговременной Огневой Точки не прекращаемым огнём из двух пулемётов с периодической сменой стволов для охлаждения в полной оборонительной защите от противостоящего огня. Люди гибли прямо в воде, не доплывая до берега. О том, с помощью каких тактических приёмов была всё-таки взята эта высота в жестоком масштабном долговременном кровопролитном бою, вы можете узнать в военном музее, посвящённом этому сражению, который находится внизу под сопкой прямо напротив, при въезде в Героевку. Там же на побережье есть памятные орудия, участвовавшие в этом сражении. А теперь начнём наше основное шоу, вы готовы?
- Да, конечно, - спокойно ответил Джонс.
- Тогда, пожалуйста, отойдите и встаньте со своей спутницей в тот очерченный штриховкой круг на полу. Во время инсценировки событий находитесь там. Сейчас всё начнётся.
Джонс взял руку Фреи и они встали внутрь очерченной области, диметром около трёх метров. Амбразуры начали медленно закрываться снаружи надвигающимися сверху жидко кристаллическими плоскими экранами. Вокруг стало совсем темно. На экранах появилась картинка побережья, идентичного настоящему, только без строений с штормящими на закате волнами моря. Послышался шум разбивающихся о берег волн и ветра, из которого едва доносилась немецкая речь и звук патефона, играло какое-то старое танго. В достаточной темноте на горизонте по волнам туда-сюда елозил след прожектора, разрезая темнеющую мглу как лазер своим следом. На секунду он поймал очертания движущегося катера, раскачиваемого волнами. В этот момент он вернулся обратно, послышалась громкая команда:
- Achtung! Achtung! Ich sehe den Gegner auf dem Horizont! («Ахтунг! Ахтунг! Их зи дэн гúгна ауф дэм хóрицонт!», «Осторожно! Осторожно! Я вижу противника на горизонте!»)
Далее уже с другой стороны и другим голосом кто-то истерично быстро заорал:
- Die ersten, zweiten Maschinengewehrberechnungen zum Kampf! Schneller, schneller, schneller! («Ди Эстэн, цвáтэн машúнингвэа бэрхЭнюнг цум камф! Шнэля, шнэля, шнэля!», «Первый, второй пулемётный расчет к бою! Быстро, быстро, быстро!»)
Послышались резкие и громкие поочерёдные звуки взводов пулеметных затворов. Два стоящих впереди манекена стрелков сделали полукруговые движения влево – вправо, манекен офицера слева поднёс к глазам бинокль правой рукой. В этот момент сзади послышалась торопливая речь связиста:
- Die allgemeine Besorgnis, des Kutters des Gegners gerade zum Kurs, die Aufnahme! («Дúа альгэмáйн бэзóгнис, дэс кýтас дэс гúгнас гэрáдэ цум курс, диа ауфнáмэ!», «Внимание, общая тревога, катера противника прямо по курсу, приём!»).
На общем фоне начал нарастать вой сирены, поочерёдно включились ещё несколько прожекторов, освещая весь горизонт. Истеричный командный крик офицера начал раздавать пулемётчикам наводку на цели.
- Die zweiten Maschinengewehrberechnung das Ziel auf dreißig Grad, vorbereitet zu werden! («Дúа цвáйтэн машúнингвэа бэрхЭнюн дас цыэль áуф дрáйциг град, фобэрáйтэт цу вéдэн!», «Второму пулемётному расчёту цель на тридцать градусов, приготовиться к стрельбе!»).
Второй стрелок повернулся немного вправо и сделал короткое движение пулемётом вверх – вниз.
- Die zweiten Maschinengewehrberechnung das Feuer! («Дúа цвáйтэн машúнингвэа бэрхЭнюн дас фáя!», «Второму пулемётному расчёту – «Огонь!»»).
Раздался оглушающий рокот протяжённой пулемётной очереди, сопровождающейся вспышками стробоскопа, установленного где-то сзади на потолке в углу.
«Тув-тув-тув-тув-тув-тув-тув-тув!!!» - долбила, не переставая, пулемётная очередь. В колонках слышался очень качественный чистый звон разлетающихся по полу гильз. Пулемётная лента двигалась из коробки через руки пулемётчика второго пулемётного расчёта. Внутри ствола вспыхивал яркий оранжевый свет. Откуда-то снизу по полу медленно пополз дым от сухого льда, в воздухе запахло жжёным порохом. На экране было видно уничтожение катера с разлетающимися кусками обшивки, взрывами, попытками встречных огневых атак, люди прыгали в воду и что-то кричали. Пулемётчик не останавливался. Немцы довольно слаженно и последовательно давали друг другу команды. На экране появлялись всё новые и новые катера. Офицер скорректировал первого пулемётчика и дал команду «Огонь!». Первый пулемётчик повторил те же движения, что и второй: повернулся с пулемётом влево – вправо и сделал движение стволом вверх вниз, как бы наводя его на цель. К общему шуму добавился рокот первого пулемёта. Обстановка внутри ДОТа начала принимать нагнетающий характер. Послышалась команда на смену стволов:
- «Tausche den Stamm!» («Тош дэн стам!», «Сменить стволы!»).
На экранах было видно, как от стен бункера отлетают куски бетона и рикошет пуль поднимает почву перед амбразурой. Вдалеке было видно, как некоторым бойцам удавалось вплавь добираться до берега, но и здесь их поджидала неминуемая гибель. Огонь также вёлся и из других точек на сопке, но менее интенсивный. Всё вокруг было ярко красного цвета, как при огромном пожаре. Крики, вой сирены, немецкие ругань, два задавливающих своей огневой напористостью пулемёта, всё это вперемешку с гибнущими на экране солдатами и матросами Красной Армии, не утонувшими катерами, которые потеряли управление, сбились между собой и продолжали раскачиваться на штормовых волнах с свободном дрейфе, создавало адскую картину человеческой мясорубки с кусками искорёженного металла, взлетающих клочьев земли, фонтанирующей от пуль поверхности воды. Это был настоящий ад на Земле. Ад, которым командовали люди. Ад, который тяжело было себе представить наяву. Ад, который невозможно было забыть.
- Das Feuer einzustellen! («Дас фáя áйнцштэлен!, Прекратить огонь!) – послышалась команда офицера.
Пулемётчики прекратили огонь. Новых катеров на экране больше не появлялось. Слышались какие-то переговоры немцев между собой. Обстановка внутри понемногу нормализовалась. Всё вокруг возвращалось в прежнее состояние, плоские экраны начали медленно уползать вверх. Включился свет. Фрэя стояла впившись руками в тело Джонса, на её глазах были слёзы. Джонс ещё некоторое время стоял в остолбенении. Гюнтер подошёл к ним с довольным и весёлым выражением лица, не выражающим ни капли удивления или соучастия в трагедии, в которую Джонс и Фрэя только что окунулись. Он протянул Джонсу чёрный буклетик, выполненный на очень качественном глянцевом картоне с тонким лазерным тиснением. Буклетик был рекламным, как программка в театрах с описанием месторасположения всех военных памятников Крыма. С обратной стороны на том же каллиграфическом немецком шрифте была надпись «Wir verstehen, die negativen Emotionen zu schenken!» («Вир фэрштЭн, диа нигатúвэн úмоционэн цу шэнкн!», « Мы умеем дарить негативные эмоции!») и профиль Адольфа Гитлера на фоне развивающегося флага Немецко-фашистской Германии.
- Приводите друзей, обязательно! – сказал Гюнтер, прощаясь с гостями.
- Скажите, а это не опасно? – спросил Джонс в некотором опреснении настроения от увиденного.
- Я бы сказал, что это очень полезно, - ответил Гюнтер, - мы показываем людям правду такой, какой она была. Людям можно многое рассказать, но они не будут чувствовать это так, как если бы пережили на самом деле. Война давно закончилась, сегодня уже не осталось ни одного живого свидетеля тех событий, но мы можем сегодня вернуть любого человека туда для того, чтобы он не просто поверхностно знал, а ощутил на себе, какими жертвами Красная Армия добивалась этой победы.
- Скажите, а вас правда Гюнтер зовут? – спросил Джонс проходя сквозь массивный коридор бункера.
- Нет, не правда, – сухо ответил Гюнтер, - но для гостей я Гюнтер. Спасибо, что посетили наш аттракцион!
Джонс и Фрэя некоторое время шли молча, переваривая увиденное.
- Я в шоке, - внезапно сказала Фрэя.
- Да уж! – произнёс Джон.
Они встретили своих друзей по пути вниз к посёлку. Аксель и Кэтрин поднимались по асфальтной дороге вверх.
- Я не буду спрашивать тебя о впечатлениях, - сказал Аксель Джонсу, поравнявшись с ним, так как уверен, что мы почувствовали одно и тоже.
Джонс промолчал. Потом, сделав некоторую паузу, вдруг спросил у Акселя:
- Думаешь, в этом есть какая-то польза?
- Ты знаешь, мне кажется этот «пыточный кабинет» - хороший образец для того, чтобы понять, через что пришлось пройти нашим предкам, чтобы сегодня мы с вами здесь могли наслаждаться жизнью и отдыхом.
Друзья сошли с дороги на большое зелёное поле, которых здесь было много повсюду. До прибытия вертолёта оставалось десять минут. Джонс стоял в джинсах, рубашке с коротким рукавом, бейсболке и очках, на спине висел спортивный рюкзак. Он смотрел на заднюю часть памятника «Парус» на фоне чистого голубого неба и синего моря, и, осознавал всю прелесть этой свободы и чистой красоты по сравнению с тем, что только что увидел в немецком ДОТе. Он думал о том, что если один человек сознательно идёт на страшную героическую смерть только для того, чтобы другой после него воспользовался результатом, то это есть его единственная награда, которой нельзя разбрасываться ни в коем случае, иначе получится, что этот человек погиб просто так. И если тот, для которого пожертвовали своей жизнью, не ценит результат и отказывается от него, то он принимает позицию тех, кто убивал этих героев и сам превращается в убийцу.