Подростковый возраст в Америке в психологическом отношении напоминает период раннего детства. Малыши физически отдаляются от родителей, а подростки – эмоционально. Между родителями и подростками постоянно происходят переговоры относительно дистанции во взаимоотношениях. Дети хотят исследовать окружающий мир, а родители стремятся обеспечить им безопасность. И маленькие дети, и подростки впадают в ярость, когда родители не согласны с тем, как они устанавливают баланс между свободой и безопасностью.
Конечно, по сравнению с 1950-ми годами семьи изменились. Развод, который во времена моего детства был редкостью, стал реальностью в 1990-е. Один из двух браков заканчивался разводом, а самыми распространенными типами семей стали те, где взрослые состоят в новом браке. Среднестатистический взрослый хотя бы один раз проходит через развод, а половина детей проводят часть жизни в доме, где есть только кто-то один из родителей. Во многих семьях взрослые не смогли защитить своих детей или просто не сделали этого. Взрослые, которые пытаются разрешить свои собственные проблемы, например, избавиться от депрессии, наркотической, алкогольной зависимости или от бедности, которая разрушает их жизнь, часто обессилены и не могут как следует выполнять свои родительские обязанности. В некоторых семьях родители совершают над детьми насилие или не уделяют им внимания. У многих детей нет дома, или они живут с усыновителями либо в детских домах.
Но большинство родителей все еще изо всех сил стремятся позаботиться о детях как можно лучше. К сожалению, сам по себе подростковый возраст подразумевает конфликт между подростками и родителями. У тех, кто приходил ко мне на консультации, конфликт возникал, когда родители пытались защитить дочерей, стремившихся к независимости таким образом, что при этом они подвергали себя опасности. Общество провоцирует подростков порвать со своими семьями, благодаря чему они станут своими среди сверстников и обретут самостоятельность.
Многие мои пациентки не позволяли родителям прикасаться к себе. Они морщились и отстранялись, когда родители приближались к ним. Отчасти это была реакция на новые ощущения в теле, которые они испытывали, отчасти они поступали так, чтобы самоутвердиться. Но этим они еще хотели сказать: «Мне нужно личное пространство, чтобы стать самостоятельной».
Однако при этом девушкам хотелось сохранить близкие отношения со своими родителями. Они даже ссорились с ними именно для того, чтобы поддержать эти отношения. Ссоры были способом остаться близкими людьми, но при этом заявить о дистанции. Сбитые с толку родители, особенно матери, рассказывали, что их дочери затевают ссору по всякому поводу. «Мы можем начать скандалить на тему того, что небо голубое», – сказала одна мама. А другая рассказала: «Мы ссоримся по десять раз в день из-за всякой ерунды. У меня от этого такое чувство, будто меня загрызли насмерть мальки».
Поведение девушек по большей части совсем не то, что кажется родителям. На поверхности – одно, на самом деле – совсем другое. Глубинные структуры личности нацелены на поиск собственного «Я». Попытки установить дистанцию в общении и враждебность нельзя принимать на свой счет. С другой стороны, когда родители понимают, почему девушки ведут себя именно так, им от этого не становится легче. Очень неприятно, когда дочь агрессивно реагирует на вопрос: «Как прошел твой день?» Родителям очень обидно, когда их критикуют за то, как они зевают или как чистят картошку.
Поскольку родителям часто неизвестно, насколько изменился мир, взаимных непониманий становится еще больше. Родители считают, что их дочери живут в том же мире, что и они сами, когда были подростками. Вот здесь-то они в корне неправы. Их дочери живут в мире, который пронизан средствами массовой информации, транслирующими на них поток ложных ценностей. Как только девушки отворачиваются от родителей, они ожидают от окружающего мира инструкций, как стать взрослыми. Они тянутся к новому и отвергают старое.
Музыка имеет для большинства девушек огромное значение. Она вырывает их из родительского мира и переносит в мир сверстников. Музыка выражает всю силу их чувств, что с помощью слов сделать не получается. В музыке любовь – это вопрос жизни и смерти, а мелочи драматизируются и накрепко остаются в памяти. Музыка находится гораздо в большей степени на той эмоциональной волне, что и чувства девушек, в отличие от сухих слов взрослых. К сожалению, большинство песен, которые слушают девушки, посвящены Мистеру Сексу. Во многих подростковых хитах о девушках поется неуважительно или они изображаются в качестве инструментов для сексуального удовольствия.
Одна моя подруга в 1990-х рассказала, как ее одиннадцатилетняя дочка рассуждает о сексе. Матери было неловко, но она захотела рассказать дочери немного больше, чем та уже узнала. Она с трудом преодолела щекотливый вопрос о технической стороне секса и стала делиться с дочерью соображениями об этике здоровых взаимоотношений, признавшись, что у нее были сексуальные отношения до брака.
А через час она зашла к дочери в комнату. По каналу MTV показывали сексапильную юную женщину, затянутую в кожаное бикини, которая ползла по обнаженным мускулистым мужчинам. Она пела, как прекрасны были их сексуальные ощущения минувшей ночью. Молодой мужчина так напился, что ничего не помнил, поэтому она напоминала ему о самых пикантных деталях. Моя подруга сказала: «И тогда я поняла, что мы с дочерью живем в разных мирах и говорим на разных языках. Ей был непонятен мой стыд по поводу секса до брака, а я не могла понять эту девушку в кожаном бикини. Ужасное было открытие».
Девушки рассказывали мне, как кардинально изменились их взаимоотношения с родителями с началом подросткового периода. Многие говорили, что когда-то были пай-девочками, а став подростками, перестали быть хорошими. Они врали, убегали, выпивали, курили, скандалили и не слушались взрослых. Эти девушки понимали, что выбрали саморазрушение, но они попали в плен ужасного заблуждения. Они были абсолютно уверены, что только придурки подчиняются родителям.
Девушки, похожие на Шарлотту, которые полагались на ложное «Я», с большей вероятностью утрачивали эмоциональную связь с собственными родителями. Они шли на поводу у сверстников, стремясь избавиться от любого родительского влияния. У них было очень много шансов спровоцировать серьезный конфликт в семье. Поскольку они полагались на ложное представление о самих себе, то ориентировались исключительно на ценности сверстников. Они отвергли те отношения, которые были им нужнее всего, – отношения с людьми, которые защитили бы их от унижающих отношений.
Девушки, которые верны себе, вероятно, смогут сохранить близкие отношения с родными людьми. Хотя они до некоторой степени отдалились от них, они не разорвали полностью взаимоотношений с семьей. Лори до сих пор любила родителей и доверяла им, хотя реагировала на них, как и свойственно подросткам, стремясь больше времени проводить без них и чувствуя неловкость по поводу мельчайших их промахов.
К началу 1990-х годов роль родителей кардинальным образом изменилась. Раньше они помогали детям подготовиться к будущему. Но к тому моменту, как я закончила первое издание книги «Воскрешение Офелии», многие родители противостояли культурным влияниям, которые считали вредными для своих дочерей. Это касалось и родителей Лори, и родителей Шарлотты. Они хотели, чтобы у их девочек было больше времени для роста и развития без секса, наркотиков, алкоголя и психологических травм. Они изо всех сил стремились защитить от угрожающего воздействия окружающей среды целостность личности своих дочерей. Многие родители не воплощали сами эту культуру, а противостояли тем навязчивым ценностям, которые эта культура внушала их дочерям, достигшим подросткового возраста. Они боролись за подлинное «Я» дочерей.
В 1990-е годы, по мере того как девушки отдалялись от родителей, сверстники становились для них важнее всех на свете. Подростки, которые практически не общались с родителями, с друзьями могли проболтать всю ночь. Сверстники оценивали принятые ими решения и поддерживали их новую и независимую личность. Это было время глубинного поиска самих себя во взаимоотношениях с другими подростками. Это было постоянное экспериментирование («А как на меня отреагируют окружающие?»). Разговоры со сверстниками были способом проверки ответа на очень важный вопрос: «Все ли со мной в порядке?» Это был бесконечный разговор, с чем согласятся все родители. Оторвать подростка от сверстников было худшим наказанием. Как объяснила одна из девушек: «Когда подростка запирают дома, это его бесит».
Хотя общение со сверстниками может приносить удовлетворение и способствует росту, оно же может этому росту препятствовать, особенно в раннем подростковом возрасте. Многие девушки рассказывают о повсеместно наблюдающемся в Америке явлении – травле одних девушек другими. Многие из них изуверски травят тех, кто недостаточно соответствует нашим культурным стереотипным представлениям о женственности.
Как это происходит со всеми, кто совсем недавно стал последователем новой идеологии, девушки рискуют превратиться в самых ярых сторонников и проводников этой культуры. Одни девушки карают других за то, что те не в состоянии достичь нереальных целей, которые не по зубам им самим. Они торопятся выработать стандарты, потому что не хотят допустить, чтобы кто-то другой навязал им свои собственные. Содержание подобных стандартов может быть самым разным: модные джинсы или кожаные куртки, сигареты или яркая подводка для глаз. Самое главное: не понравиться окружающим равносильно коммуникативному самоубийству.
Когда кого-то делают изгоем, таким образом осуществляется высшая форма социального контроля над теми девушками, которые не столь чувствительны к давлению со стороны социума. От изгоев стараются держаться дальше, их дразнят, над ними издеваются, их унижают сотнями разных способов. Девушки яркие и одаренные, напористые, уверенные в себе, слишком миловидные или недостаточно миловидные, скорее всего, станут изгоями.
Девушек воспитывают так, чтобы они не выражали свой гнев открыто. В отличие от мальчиков, им не разрешается физически противостоять своим обидчикам. Вместо этого они ехидничают и дразнятся. Они делают другой девочке пакость, когда звонят ей и сообщают, что планируется вечеринка, но ее туда не пригласили, или подходят к ней и начинают отпускать обидные замечания о ее одежде или фигуре. Они обзываются или выбирают какую-то относительно счастливую девочку и делают ее жизнь невыносимой.
Конечно, такая изоляция приносит свои плоды. От обиды девочки-подростки впадают в отчаяние. Как сказала одна из них: «Ты можешь общаться с теми, кто тебя унижает, лишь пока сама не поверишь в то, что с тобой происходит».
В средних классах моя одноклассница Пэтти была полноватой и неповоротливой. Ей доставалось больше всех. Девчонки обзывали ее мамонтихой прямо в лицо. Что бы она ни делала, над всем потешались. Как-то раз ее мама принесла в школу красивые красные шарики попкорна на Хеллоуин. Большинство девчонок отказались их есть, хотя при одном взгляде на чашку с этими шариками у них слюнки текли. Они боялись «заразиться» от этих шариков попкорна «мамонтихи».
Мои одноклассники часто говорили о заразе, которая исходит от изгоя. Девочки, которых не любили, считались заразными. И если кто-то к ним прикоснулся, то эта зараза немедленно цеплялась и к нему. Много времени в перерывах между уроками уделялось тому, чтобы избавиться от заразы, которую распространяли те, кто кому-то не угодил. Я никогда не играла в эти игры, но ненавидела, когда такую заразу приписывали и мне. Я узнала, что такая забава распространена во многих городах нашей страны.
В 1994 году наркотики и алкоголь стали более доступны и получили большее распространение, чем в мои подростковые годы. Однажды в моем колледже была лекция, и тот, кто выступал перед нами, рассказал о своей жизни в маленьком городке штата Небраска в начале 1960-х. Он рассказал, что парни покупали упаковку из шести бутылок пива и ехали выпить их куда-нибудь в субботний вечер, возвращаясь со свидания. После лекции к нему подошла молодая женщина и сказала, что сейчас, в 1990-е, живет в его городке. Он спросил, что там изменилось. Она ответила, что молодежь покупает целые ящики пива, а не упаковки по шесть штук, и что девчонки тоже выпивают.
К 1990-м годам большинству подростков предлагали наркотики уже в седьмом классе. На рок-концертах и вечерних сеансах в кино в воздухе вился дымок марихуаны. На трассе орудовали бандиты, в пригородах продавали наркотики.
Многие девушки жаловались на сексуальные домогательства в школе. Хотя в средних классах мальчишки тоже дразнились и говорили всякое такое про секс, но все это было иначе. Девочек дразнили, говоря им об оральном сексе и волосках на лобке, о месячных и о том, что видны неприличные части их тела. Те сексуальные домогательства, которым девушки подверглись в 1990-е, были гораздо серьезнее. То, что им говорили, было более обидно, агрессивно и прямолинейно.
В 1993 году Американская женская университетская ассоциация провела исследование, результаты которого вышли под названием «Враждебность в коридорах», где говорилось о том, чему подвергались девушки. По данным исследования, 70 % девушек подверглись сексуальным домогательствам, 50 % сообщили, что к ним прикасались с сексуальными намерениями без их позволения в школе. Треть девушек поведали, что о них распространялись слухи сексуального содержания, 0,2 % указали, что их совратили. По данным этого исследования, классы и коридоры наших школ были самыми распространенными местами, где происходили сексуальные домогательства. Многие девушки боялись рассказать об этом, потому что опасались, что домогательства усилятся.
Часто такие домогательства были более серьезными, чем просто прикосновения. Обычно такие действия совершали студенты, но некоторые девушки сообщали о приставаниях преподавателей. Чаще всего девушки не рассказывали руководству школ об этих происшествиях, а просто отказывались идти на учебу. Шарлотта не хотела возвращаться в школу после того, как ее обозвали потаскухой, когда она шла по коридору. Еще одна девушка у меня на приеме пожаловалась, что парни шлепали ее сзади и хватали за грудь, когда она шла к своему шкафчику со школьными принадлежностями. Другая девушка отказывалась ехать на уроки в школьном автобусе, потому что парни изводили ее разговорами о сексе.
Музыка, телевизионные передачи, кино и порнография обрушивают на подростков жестокие и бездушные представления о сексуальности. Девушки получают противоречивую информацию о сексе и совершенно теряются. Секс считается и таинством между двумя людьми, освященным Богом, и лучшей оберткой для рекламы лосьона от загара.
Если девушки верны себе, они сопротивляются давлению сверстников, которое заставляет их вести себя каким-то определенным образом. Лори, например, знала, что не захочет пить или курить только потому, что ее к этому подталкивают сверстники. У нее было собственное отношение к сексуальности, и она не поддалась бы на провокации, пока сама не была бы к этому готова. Она не желала идти на уступки лишь для того, чтобы завоевать популярность. Она ясно понимала, что в стремлении всем угодить ей пришлось бы слишком многим пожертвовать.
А Шарлотта, наоборот, очень стремилась завоевать одобрение окружающих. Она активно вступала в сексуальные отношения с парнями из своей школы. Ее попытки завоевать популярность у парней вышли ей боком. Она принимала решения, исходя не из подлинных своих потребностей, а подстраиваясь под других людей, в особенности под своего парня Мэла. Из-за зависимости от одобрения сверстников Шарлотта постоянно попадала во всякие переделки и совершенно потеряла себя к тому моменту, когда мы с ней впервые встретились.
Духовность
Многие величайшие идеалистки в истории человечества, например Анна Франк и Жанна д’Арк, были подростками. Именно в этом возрасте девушки активно ищут смысл жизни и постигают устройство вселенной. Часто это период религиозного кризиса и время задавать вопросы: «Что происходит после смерти? В чем смысл страданий?» Некоторые девочки становятся глубоко верующими и могут многим пожертвовать ради этого. А у других случается духовный кризис.
В тринадцать лет я была истовой прихожанкой методистской церкви. Потом я прочла рассказ Марка Твена «Визит капитана Стормфилда в рай», который он насмешливо изображает как место, где люди сидят и играют на арфах днями напролет. Эта история послужила для меня толчком к тому, чтобы задуматься о своей вере. В пятнадцать лет я прочла труд Рассела «Отчего я не христианин» и стала спорить со своим священником и друзьями о том, есть Бог или нет.
Одна из моих пациенток формально согласилась с тем, что Христос – ее личный спаситель, когда ей было тринадцать. Она посвятила себя христианству и с этой точки зрения оценивала свои поступки день за днем. Она свято верила, что самые важные ее отношения – это отношения с Богом и что самое важное время для нее – то, которое она проводит в молитве. Она стала духовным лидером семьи и упрекала родителей, если те вели себя не по-христиански. Она каждый день руководила младшими братьями и сестрами, читая с ними Библию.
Юность – время великого идеализма, многие девушки в этот период начинают интересоваться защитой окружающей среды или заботиться о бедных и больных. Одна подруга Сары в 1990-е годы тратила все карманные деньги на бутерброды для бездомных. Она приносила еду на улицу, где они сидели, узнавала, как у них дела, пока они ели. Скоро она знала каждого бездомного в городе по имени. Еще одна ее подруга изучала консервирование тунца, чтобы убедиться, что эту рыбу выловили сетями, безопасными для дельфинов, и устраивала акции протеста в местных магазинах.
Многие девушки становятся вегетарианками в подростковом возрасте. Они любят животных и активно их защищают. Эта идея очень популярна среди девушек, потому что они легко ассоциируют себя с бесправными животными, которые не могут говорить. Одна девушка носила значок, на котором было написано: «Если бы животные заговорили, то нашими голосами». Девушки считают, что они похожи на этих нежных, беззащитных созданий, и со всей энергией и идеализмом встают на их защиту.
1960-е годы были временем оптимизма и идеализма. Движение в защиту гражданских прав было сильным, экономика процветала, и мир открывал множество возможностей. Многие девушки признались, что мечтали бы жить в это время. Гораздо труднее было быть идеалистом и оптимистом в 1990-е. Девушки, верные себе, находили духовную опору. Они стремились сделать мир лучше. Те, кто шел на поводу у своего ложного «Я», часто с цинизмом относились к мысли, что можно сделать этот мир лучше. Они во всем разочаровались. Только познав что-то большее, чем собственное эго, они находили в себе силы бросить вызов культуре и спасать планету.
Юность – это время перемен. Все виды развития – физиологическое, эмоциональное, интеллектуальное, академическое, общественное – происходят одновременно. Юность – наиболее значимое время для женщин, и принятые ими решения оказывают влияние на всю оставшуюся жизнь.
Конечно, эти выводы применимы не ко всем девушкам. У некоторых из них трудное детство, и в начальной школе им нелегко. А другие девочки, благополучные и защищенные, легко проходят годы учебы в средних классах школы. Проблемы переживаются с разной остротой и в разные периоды времени – от девяти до шестнадцати лет.
Вот еще о чем хочется предупредить: многое из того, что мне известно, я узнала от старшеклассниц. Я слышала о том, что происходило в средних классах, когда «срок годности» этих событий уже истек. Когда девочки учатся в средних классах, им трудно сформулировать свои запутанные мысли. А взрослым они совсем не доверяют. Эти девочки оказались в центре урагана, потеряв связь с окружающим миром.
Такие девочки, как Лори, которым больше всех повезло, в состоянии справиться с серьезными трудностями, оставаясь самими собой. Но все девочки страдают и чувствуют, что сбились с толку. Никому не удается полностью справиться с болезненными и запутанными проблемами, которые возникают в этот период жизни. Всем известно, как мучаются их подруги, как их подталкивают к мысли, что непременно нужно быть красивой, и какие подстерегают опасности, связанные с женственностью. Всем приходится пожертвовать цельностью личности, чтобы их любили. Как Офелии, им грозит во всем этом утонуть.
В 1994 году девушки оказались в большой беде. На прием к психотерапевту они приходили беременными, заразившись венерическими заболеваниями, с алкогольной и наркотической зависимостью и с проблемами по учебе. С родителями они держались неприветливо, не слушались их и постоянно конфликтовали с ними. В период между 1994 и 2007 годом душевное состояние девушек существенно улучшилось практически во всех смыслах. Судя по их рассказам, они стали счастливее, увереннее, их жизнь стала более стабильной. Взаимоотношения улучшились, а в школах искренне поощряют интерес учениц к математике и точным наукам. Наркомания и алкоголизм, степень депрессии, уровень противоправного и криминального поведения резко пошли на спад. А затем, после изобретения айфона, показатели душевного здоровья девушек резко снизились.
Сегодняшние девушки более послушны и лучше ведут себя. Они больше любят своих родителей и открыто выражают свою привязанность к ним, физически и словесно. Но все равно у нас складывается ощущение, что в 1994 году девушки были счастливее. Их проблемы лежали на поверхности, и их можно было легко заметить и обсудить. Они страдали от более реальных психотравм, но и выздоравливали быстрее. В целом ряде случаев эти испытания помогали им окрепнуть. Они научились радоваться жизни и активно исследовали окружающий мир с друзьями, развивая навыки общения. Многие из них покидали дом вполне самостоятельными.
Сегодня девушки сидят одни у себя в комнате в видеочатах и со смартфоном. Они зависят от родителей гораздо дольше и менее самостоятельны. У подростков меньше возможностей решать проблемы и заботиться о себе. Они всегда или проводят время с родителями, или общаются по смартфону с теми, кто находится очень далеко. В общем, у родителей более близкие взаимоотношения с дочерями, но старшие часто не понимают своих детей, потому что у них нет доступа к тому, что с ними происходит в интернете. Свою роль они видят в том, чтобы помочь им адаптироваться к быстро изменяющейся культуре, но не понимают, как это сделать. Никто из нас не знает, что будет дальше и как к этому подготовиться.
Развитие подростков в 2019 году замедлилось по сравнению с 1959-м или 1994-м. Многие девушки остаются финансово зависимыми от родителей до двадцатилетнего возраста. Работать двадцатилетние женщины начинают позже, замуж выходят около тридцати или позже, если это вообще происходит. Родители часто считают, что должны опекать девушек и после того, как они окончат школу.
Бейли, одна из тех, с кем мы проводили интервью для этого издания книги, работает психологом в летнем лагере на северо-востоке Америки. Там девочки осваивают навыки альпинизма, учатся ориентироваться на местности в дикой природе и прыгать с тарзанки с обрыва. Девочки посещают занятия по самопознанию и повышению самооценки с помощью медитации, ведут дневники достижений и развивают уверенность в себе.
Как психолог Бейли утверждает, что девушки в этом лагере с каждым днем становились сильнее и более уверенными в себе. Они понимали, что значит действовать сообща как единая и сплоченная команда. Особенно после того, как они все вместе проходили очередное испытание, например сплав на байдарках по горной речке, они испытывали душевный подъем.
Бейли вспомнился один замечательный день, когда девушки успешно совершили восхождение на вершину горы. Они устали, но были в восторге. Но когда они вернулись в автобус после окончания похода, то сразу же вытащили свои смартфоны. Их единство как группы тотчас улетучилось, а когда они прочли сообщения у себя в телефонах, то помрачнели. Всего за несколько секунд испарилась их безудержная радость, и девушки утратили только что приобретенную уверенность в себе.
Еще она вспомнила, как однажды днем девушки из ее лагеря отправились в поход и распевали песни. Они видели бурого медведя и плескались в водопаде. Все так расслабились, а потом Бейли отправила их по комнатам, чтобы они забрали купальники. Им нужно было вернуться через несколько минут.
Все девушки проверили сообщения в своих смартфонах, пока были одни, и через пять минут их настроение кардинально изменилось. Одна девушка расплакалась из-за сообщения, которое ей отправили родители. Другую втянули в ссору, написав ей множество негативных комментариев, и девочки из ее школы, которые с ней враждовали, удалили ее из друзей. Еще одна девочка узнала, что друг лайкнул откровенную фотографию ее лучшей подруги, которую та разместила у себя на страничке, и она задумалась, что бы это значило. Другая никак не могла понять, что за эмодзи ей отправили и зачем.
Девушкам нравилось в этом лагере среди дикой природы. Дома вся их жизнь была расписана по часам и некогда было дух перевести. А тут у них было много свободного времени, чтобы поговорить друг с другом и выспаться. Они были весь день на свежем воздухе, собирались у костра под звездами. Они работали в командах и помогали друг другу развиваться и учиться чему-то новому.
Бейли хотелось, чтобы в этом лагере совсем не было бы места всяким гаджетам. Но она объяснила, что этого трудно добиться. Некоторым родителям хотелось постоянно иметь возможность в любое время выходить на связь с дочерями, и они настаивали, чтобы у девушек всегда были под рукой смартфоны. Другие родители поддерживали запрет на смартфоны. Большинство девушек заявили, что не поехали бы в лагерь, если бы им запретили брать с собой смартфоны.
Из-за интернета все аспекты развития, связанные со взаимоотношениями и взрослением, изменились. Когда девушки сидят в интернете, они не работают, не читают книги, не учатся, не общаются с родными или соседями, не занимаются спортом и не размышляют о собственной жизни. И они не погружены в окружающий мир, не преодолевают многие реальные жизненные трудности.
Сегодняшние девушки переживают те же взлеты и падения в области эмоциональной жизни, что и девушки в 1994 году. Их чувства трудно выразить, и они еще только учатся справляться со стрессами. Когда Грейси не могла найти свою туфельку, она кричала маме: «На помощь! Глобальная катастрофа! Я потеряла туфельку и опаздываю!» А потом находила ее и со смехом кричала: «Кризис разрешен».
Одна моя очаровательная тринадцатилетняя соседка сказала: «Я уже двадцать раз выходила из себя на этой неделе, а на дворе всего лишь понедельник».
Из-за гормональных изменений, физиологического созревания, того, что происходит в средней школе, и множества трудностей, с которыми сталкиваются тринадцатилетние, жизнь насыщена яркими, драматическими переживаниями, как в опере. Постоянный поток новостей из айфонов и айпадов добавляет остроты жизни.
В книге «Поколение Интернет» говорится, что девушки меньше учатся и читают по сравнению с тем, что было в 1960-х и в 1994 году. Как сказала нам Кендел из нашей фокус-группы: «Девушки черпают информацию из “Твиттера” и “Снэпчата”, что далеко от идеала, учитывая, сколько там всяких интересных приманок, по которым можно кликать. Среди моих знакомых нет никого, кто читает газеты или смотрит новости по телевизору». Джада пошутила, что она не читает, а учится в «университете Гугл». Конечно, если главный учитель для девушек – социальные сети, то качество образования резко падает.
Вот еще один почти такой же важный фактор. Доказано, что постоянное использование социальных сетей значительно сокращает продолжительность концентрации внимания. Девушки учатся мыслить и действовать мгновенно, за доли секунды. Это стимулирует импульсивность и гиперактивность. А это диаметрально противоположно тому, на что мы надеемся по мере их взросления, – терпению, настойчивости и умению контролировать свои импульсы.
Девушки-подростки постоянно в контакте со своими сверстниками, но 96 % таких контактов происходят посредством гаджетов. В период между 2009 и 2015 годом количество подростков, которые ежедневно проводят время с друзьями, сократилось на 40 %. Теперь маловероятно, что подростки пойдут по магазинам или с друзьями в кино, и они редко общаются с друзьями лично. Фактически это поколение подростков реже ходит на вечеринки, чем предыдущие поколения. Когда подростки не собираются вместе, это облегчает жизнь родителям, но молодежь утрачивает способность формировать навыки общения, обсуждать свои чувства и трудности и делиться опытом друг с другом. Они не делятся опытом разрешения конфликтов и не учатся разрешать их. Юность – это время развивать навыки построения отношений, которые нам потребуются, когда мы повзрослеем. А в «Твиттере» или в «Инстаграме» этого не происходит.
Хотя девушки не общаются лично, влияние подростков друг на друга возросло как никогда. Они постоянно выражают одобрение или неодобрение в режиме 24/7. Взаимоотношения в интернете – это слабая замена реальному общению с друзьями, родными и соседями. Эти взаимоотношения менее стабильны, более импульсивны, в них меньше места сопереживанию.
Травля существовала во все времена, но сейчас девушки сталкиваются с более жестоким и оскорбительным поведением в интернете по сравнению с тем, что происходит при непосредственном общении. Гораздо проще выразить ненависть по отношению к кому-либо, если не надо смотреть ему в глаза. Гораздо выше вероятность, что девушки проявят жестокость по отношению к сверстницам или учителям, общаясь в сети. Одна из участниц нашей фокус-группы сказала мне: «У нас есть специальная страничка, чтобы выразить ненависть к учителям, где ученики пишут ужасные вещи. Я тоже это сначала делала, а потом решила, что больше не хочу».
Вся эта травля в режиме онлайн и бессмысленный треп еще больше унижают девушек и способствуют снижению их самооценки, уверенности в себе и способности к сопереживанию. В обзоре семидесяти двух исследований, проведенных в Университете Миннесоты с 1972 по 2009 год, авторы приходят к заключению, что подростки и студенты колледжа младшего возраста стали на 40 % менее склонны к сочувствию по сравнению с 1979 годом. Проводя время перед экраном компьютера или смартфона, они разучиваются доверять другим людям и ощущают, что их предали. В сущности, чем больше времени девушки проводят перед экраном гаджетов, тем больше они впадают в депрессию.
В 2019 году лучший способ оказать поддержку подросткам со стороны родителей заключается в том, чтобы помочь им общаться друг с другом лично: заниматься спортом, принимать участие в театральных постановках или в других мероприятиях, где происходят живые встречи с людьми. Родители могут подать подросткам идею участвовать в пижамных и танцевальных вечеринках или кулинарных встречах, это может быть что угодно, лишь бы подростки учились действовать сообща и разговаривать друг с другом.
Взаимопомощь среди сверстников – пример того, как важно общаться друг с другом лично. Давая советы или поддерживая в учебе, подростки помогают друг другу говорить по душам. Они могут развиваться и взрослеть, участвуя в общественной работе, где вместе с другими людьми будут двигаться к общей цели.
Хорошая новость заключается в том, что девушки расцветают, когда у них появляется возможность искреннего общения: поговорить с кем-то, почитать или заняться творчеством. Когда они общаются с окружающими или познают себя, то рассказывают, какое это для них великое счастье и как они развиваются эмоционально, как вливаются в общество. У них появляется чувство сострадания к другим, они лучше понимают себя и более уверены в собственных способностях.
По данным, полученным в нашей фокус-группе и во время интервью, девушки получают удовольствие от разговоров по душам и от возможности подумать, кто же они такие на самом деле. Если им дать шанс развиваться и учиться, то они с удовольствием изучают и самих себя, и окружающий мир. Все девушки-подростки – эгоцентрики, а социальные сети усиливают это свойство, но при личном осмысленном контакте с людьми молодые девушки быстро учатся размышлять и обретают представления о нравственности. Мы, взрослые, в состоянии помочь им по-настоящему влиться в окружающий мир, трудиться с пользой для дела и заводить друзей разных возрастов.