Белая поэма
Я стою над обрывом,
Смотрю на тебя и теряюсь,
Прекрасная жизнь.
Если ты мне когда-то приснилась,
Когда-нибудь снова приснись!
Наша молодость–синее пламя,
Мы парим, мы горим над водой.
Ты плюёшься своими зубами
И, щербатый, доволен собой.
О, прекрасная жизнь,
Научи меня ярче гореть!
Ты сорвёшь мою голову с плеч,
Ты сожжёшь меня заживо здесь.
О, прекрасная жизнь,
Я хочу тебе что-то сказать –
Научи меня лучше молчать.
TheRetuses
Я залечиваю раны –
Все по форме, как кресты.
Не поймёшь, мне даже странно,
Где здесь ты, а где не ты.
Не поймёшь, мне даже больно,
Как иглой прошило вдруг.
Я лечу твои ожоги
От своих беспечных рук.
Я пишу сегодня белым.
Не спеши.
Я пишу о новой вере –
Твою жизнь.
Белая комната
Летел, горел,
Был высоко,
Летел, горел...
АукцЫон
Белым вымазать ключицы…
Чу!
Стучится,
Чуется
В груди –
Не отпусти.
Белым вымазать стены,
Вены
Вскрыть.
Крыты
Карты,
Крыты
Фартуком
Маминым.
Память бы.
От стены
отойти –отшатнуться.
Улыбнуться.
Пройти вперёд.
Комната белая,
Как восход
Над Плещеевым.
Мне бы
Плечи
Полегче,
Шею
Похрупче.
Тучи
Впервые расходятся врозь.
Кости
Впервые цветут белым.
Небо
Опять глубокое.
И все, кто нужны, около.
***
Фёдор – белое зарево.
Фёдор – бельма зарёванные
Вместо глаз.
Разом
Осел сквозь время
Белым.
Иконостас
Тоже белый:
Святые и Богородица –
В трауре королевском.
Что кровавое хороводилось,
Всё ушло.
Такая теперь вера:
Белая нитка в ушко
Иголки,
И шить-вышивать.
Только
Больно опять
Исколоть пальцы.
Справиться бы!
Фёдор справится –
Воин и воевода,
Белому пламени
Отдан.
Всё простится, простятся строчки
Неверные.
Нам кровавое закончилось.
Начинается – белое.
Рязань. Елизарово. Память о Судбищах
Стань моей душою, птица, дай на время ветер в крылья,
Каждую ночь полёт мне снится – холодные фьорды, миля за милей.
Мельница
Что-то с памятью моей стало:
Всё, что было не со мной, помню.
Над Рязанью
Горело зарево
Елизаровское.
Праздник!
Не погасишь за раз.
Проказник
Федька
Собственной кровью метил
Засечные рубежи.
Другому такому впредь
Не жить,
Не служить
России!
Помолюсь светлому Сирину
За окаянную
(Охаянную)
Душу.
Синеокая, слушай!
Послушай, скажи:
Как мальчику лучше
И правильней дальше жить
У межи
Между правдой и ложью
Многих лет.
У межи,
Где все можно.
От кожи
раздетым.
Раздетым от грязи и копоти
Минувшей едва битвы.
Фёдор – оттепель,
Нитка,
Бритва –
Надпарывает времена
И сшивает вместе.
Пой и пей до дна
Рязанскую песню.
Если бы
Кто знал,
До или после,
Как страшен кинжал
У горла монгольский.
И не хотеть умирать,
И умереть жаждать.
А вера одна опять –
Для всех и каждого.
Страшно
Знать, что умрёшь.
А не умрёшь – страшнее.
Ты научи, Боже,
Правильней в тебя верить.
Ты научи глупого
Не бояться уже ничего,
Как под лупой
Огонь, под стрелой.
«Не бойся, не бойся, сын!
Вспомнят нашу Рязань.
Только теперь – один,
Много нас будет завтра!
Завтра будет победа
И золото на груди.
Бояться теперь некогда,
До завтрего погоди».
Ты поведёшь в бой,
Маленький Архистратиг!
Ну, а пока с тобой
Только отец. А мать
Только Божия.
Богородица, научи,
Как бы кожу
Не пробивали мечи
Кривые, чужие,
Как сохранить жизнь…
Не научили
Родители.
Как не упасть в вечность?
Нам нынче выплатить
Дань человечью
Тебе и твоим святым.
Пусть виновата не ты –
Люди!
Только пусть не пустым
Взгляд будет.
Фёдор – не твой сын,
Это ещё не правда.
Мёртвый теперь – один.
Тысячи будут завтра.
Отстоять – первое дело.
Пережить – второе,
Страшнее первого.
Третье – горе.
Горло
Сдавило крепко,
Чужое на вздох выменял.
«Мы поставим с тобой церковь
И каждому дадим имя!
Будет над Елизаровым
Белокаменный маяк.
Смерть – за солнцем – на запад.
Да будет так».
***
Купол острый
И маленькие окошки,
Крошечные –
Не потеряй.
Где-то кости,
А где-то проще –
Просто Рай.
Просто золото на зелёном,
Золото на голубом.
Стены, звоны,
И мы идём.
Купол острый,
Окошки маленькие,
И икона одна.
Очень просто:
Рисована тальком
Тишина.
А из поля – как далеко!
Или вовсе нету.
Проросли купола снытью.
Здесь легко
Улетать в небо,
И того легче любить.
А из поля – смотри вверх!
Проросли осокой
Купола летние,
Купола высокие,
И могильных не нужно плит.
Если золото – одуванчики.
В многотравии церковь стоит,
Не прячется.
В многотравии ты стоишь
Статный юностью.
Если ты близкого ближе,
Почему так грустно?
Если на километры дальше
Только ты и сныть,
Почему мне кажется,
Что нынче больно любить?
***
Церковь будет.
Теперь – Рязань
И кровавое зарево.
Люди
На рассвете опять не встанут,
Не пойдут в бой.
Будут раны,
Но не у нас с тобой.
У нас будет церковь
Новая в белизне.
Ты очень устал бегать,
Федька, не?
Ты очень устал сражаться,
С каждым шагом больней.
Тебе только пятнадцать,
Федька, не?
Церковь станет,
И будет поле –
Спор войне.
Это тайна:
Тебе не больно.
Федька, не?
***
А теперь Рязань
Только.
И пока ещё жаль.
И больно.
И бьётся в виски память –
Не стучи!
Тяжкая, как клали
Кирпичи.
***
Тянет из-под ключицы.
Смерть, получи свою долю!
Вспомнил, как сбил птицу.
Больно.
Что-то должно случиться
В дольнем
Миру.
«Я умру?»
***
Елизарово. Поле. Мальчик.
Никаких церквей.
Небо плачет
Нечаянно белым.
Клевер
на вкус сладкий,
Сладкая вера.
Сбил из рогатки
Птичку мелкую.
Крапивой жжёт пятки,
Солнце – как на асфальте мелом.
Сбил из рогатки
Отчаянное, чёрно-белое,
Крылатое.
Не-за-пят-нан.
В ладошках к отцу принёс
Свою первую смерть.
Больно и остро
Жизни хотеть.
«Папа! Я не боюсь
Мёртвых птах».
Но почему в груди,
Под рубахой
Впервые обжёг крестик?
Мне всю жизнь эту смерть несть!
«Папа! Я ведь буду
Воином?»
Но почему грустно,
Но почему больно?
Дичь есть – не больно,
Даже совсем не стыдно!
Поджаренную на угольях
Не стыдно есть рыбу.
Рвать цветы – не грех,
Но обожгло непонятно
Руку, которой вверх
Направил рогатку.
Грудь – пашня.
«Папа, почему страшно?!»
***
«Знаешь, когда дрались при Судбищах,
Страх был лишним,
Страх был вычеркнут.
Но он был.
Выли
Поля и камни,
И земля раненая
Боялась тоже.
Бояться, Федька, можно.
Знаешь, была битва,
И смерть была.
Единым хлыстом перевиты
Дела и слова.
Саблей единой скованы
Жизнь и смерть.
Делу и слову
Жарче огня гореть.
Федька,
Не бойся смерти,
Тебе с ней жить.
Падать, как на ножи,
На пули вражьи
Кожей бумажной.
Но ты не бойся, сын,
Дыма,
Огня не бойся.
Сначала – страшно. А после,
После – как бы и нет.
На тебя ещё хватит света,
На тебя ещё хватит ветра
И хватит побед,
И городов для штурма.
А бояться – дурно.
Страх отцветёт и выцветет.
А птица – всего лишь птица»
Федька помнит Судбища,
Как сам воевал.
Помнит, как шли
Враги. Острее кинжала
Вражий взгляд.
Кто виноват,
Что Россия
Сизая
В порохе и пыли,
Сильная
И желанная для врага?
Не воевать – никак.
Не убивать – нельзя.
Только глаза слезятся.
От дыма, конечно.
«Фёдор! Бояться нечего!»
Федька к матери.
Как спрятать
Недавнюю смерть?
«Нечего, Феденька, плакать.
Тут – только терпеть.
А отец твой – воевода,
Герой даже.
Ты тоже войне отдан
Будешь однажды.
Родине, маленький мой,
Ты нужен, не знаешь как!
Будешь героем
На века.
Птичья жива душа,
Не забудь.
Это твой первый шаг
На новый путь»
Над Елизарово –
Зарево
Белое, золотое.
А Федька, закрыв глаза,
В золоте этом тонет.
И навсегда кафтан
Шит елизаровской гладью,
Плещеевской синью.
Жизнь – очень жестокий дар,
И глубоко падать
Под озёрную тину.
***
Колыбельная молитва,
Колыбельный перезвон.
Судьбы? Судьбы перевиты:
Где здесь он, а где – не он.
Где здесь выдумка для жадных
До огня?
Милый, не жалей же лалов
для меня!
Стали не жалей на взгляды,
Не жалей
Золота для тех, кто рядом,
Для детей
Поры кровавой –
Века слёз.
Сколько дашь – всё будет мало,
Не всерьёз.
Не жалей! Дозволь согреться
У свечи.
Заблудилось в рёбрах сердце.
Не молчи.
Федька вырастет. И церковь
Под окном
Будем верой,
Будет, верно,
Об одном:
Не страшись убить
И крови – не страшись.
Сныть
Прошила грудь и доле,
дальше –
Ввысь.
Мальчик
Вырастет и станет,
Кем хотел.
Взгляд из стали,
Губы – церковь слов и дел.