Вожди революции старались слить (…) национальные движения воедино и возглавить их, в качестве наследников Адама Вейсхаупта. Среди них были француз Луи Блан (Lois Blanc, читатель должен запомнить это имя важное для будущего; одно время казалось, что Луи Блан сыграет роль Ленина ещё до рождения последнего), русский Михаил Бакунин и немецкий еврей Карл Маркс.
Борьба разгорелась между двумя последними, т. к. Луи Блан вскоре сошёл со сцены (Интересно почему? — авт.). Бакунин и Маркс были полными противоположностями. Бакунин, "отец анархии", был, как утверждает французский социалист-революционер Бенуа Малон, учеником Вейсхаупта (врядли прямым, так как в год смерти Вейсхаупта Бакунину было 16 лет; если он вообще был учеником Вейсхаупта — авт.). Он был одним из тех ранних революционеров-идеалистов, убеждённых, что
в революции они нашли орудие для уничтожения тирании. Бакунин предвидел возможность того, что государство, созданное на обломках конфискованной собственности, лишь восстановит тиранические свойства частного капитала в гигантских размерах; он искал, поэтому, путей к сочетанию общинной собственности на землю и капитал с наибольшим ослаблением власти государства, в конечном итоге вплоть до его полной отмены. Другими словами, он был полной противоположностью Карлу Марксу, который хотя и проповедовал общественную собственность на землю и капитал, но мыслил это лишь как средство для установления одной мощной сверхтирании вместо многих мелких тиранов.
Побудительным мотивом Бакунина была ненависть к деспотизму; Маркс же хотел уничтожить старый правящий класс только для установления нового деспотизма, какого мир ещё никогда не видел. Глубокое различие между взглядами этих двух людей вызывает вопрос, ответить на который невозможно: как выглядел бы мир, если бы руководство мировой революцией оказалось в руках анархистов Бакунина, вместо коммунистов Маркса? Анархизм — враг любого насилия и правде всего — государства, как воплощения власти над обществом; коммунизм, наоборот, представляет собой обожествление всесильной государственной власти.
В Бакунине всё искренно: его борьба, его страдания и смерть. В жизни Маркса всё фальшиво: 30 лет подстрекательства из читальни Британского Музея, удобная жизнь за счёт Энгельса, расчётливая женитьба на немецкой аристократке, богатые похороны с надгробными речами; типичный мещанин, завистливо воюющий против "буржуазии". Наибольшая фальшивка — его "Коммунистический Манифест", в котором он ставит диагноз болезни
("у пролетариев нет собственности") и в качестве лечения предлагает самоубийство ("теория коммунизма может быть выражена в одной фразе: отмена частной собственности."). Тем самым пролетариям было ясно сказано, что от коммунизма они не могли получить ничего, кроме цепей, и если, вскоре после опубликования Манифеста в январе 1848 года, по Европе прокатилась волна революционных вспышек, то трудно представить себе, чтобы причиной восстания могла быть логика этого документа. Буквально через несколько недель после опубликования Манифеста вспыхнули мятежи во всей Германии, в Австрии, Венгрии, Италии, Франции и Дании. В этом доказательство того, что отдельные "тайные общества" в разных странах начали объединяться, что были найдены средства координировать и синхронизировать революционные потрясения и, таким образом, впервые была показана мировая революция в действии, в виде одновременных восстаний во многих странах.
В те годы существовала только одна организация с международной сетью, которая делала возможной подобную синхронизацию и координацию: талмудистский раввинат с центром в Восточной Европе. Теоретически, обширная организация католической церкви также могла быть использована для аналогичной цели, однако, для историков не существует сомнений, что церковь видела в революции своего смертельного врага и, поэтому, не была к ней причастна.
(…) Карл Маркс и его Коммунистический Манифест были внешними и видимыми признаками исторического факта первостепенной важности: мировая революция стала орудием в руках талмудистского иудаизма.
(…) После 1848 года Маркса выгнали из Пруссии и Франции, но как обычно, он комфортабельно устроился в Лондоне, прожив там 34 года до самой смерти. На баррикады революции пошёл только Бакунин, аристократ по происхождению, офицер царской армии, оставивший службу после подавления польского восстания 1830 года. То, что он видел в Польше, породило в сердце молодого русского офицера ненависть к деспотизму, борьбе с которым он отдал всю свою жизнь. С Марксом он впервые встретился в 1848 году и писал после этой встречи: "Маркс считал меня сентиментальным идеалистом, и был вполне прав. Я считал его тщеславным и вероломным ловкачом, и тоже был прав".
Бакунин участвовал в парижских баррикадных боях 1848 года, был
в мае 1849 года членом революционного временного, правительства в Саксонии и руководил обороной Дрездена; после победы прусских войск он пытался бежать (вместе с Рихардом Вагнером), был схвачен и приговорён к смерти, но позже помилован сперва саксонским, а затем австрийским правительствами. Год его держали в кандалах, прикованного к стене, а потом выдали русскому правительству. После шестилетнего заключения, потерявшему зубы, цинготному и преждевременно состарившемуся, ему была разрешена сравнительно свободная жизнь в Сибири. В 1861 году, после 12‑ти лет неволи, он бежал из Сибири в Японию, затем в Америку и наконец в Англию. Не сломленный своими испытаниями, он немедленно возобновил пропаганду анархии и организовал в 1864 г. в Швейцарии собственный Интернационал (Alliance Internalional Sociale Democratique). Примерно в то же время Карл Маркс организовал свой Интернационал (Международное Товарищество Рабочих) в Лондоне, и последующие годы были отмечены упорной борьбой между Бакуниным и Марксом за руководство в революции. За время длительного заключения Бакунина в саксонских, австрийских и русских тюрьмах, Маркс забрал в Лондоне революционную организацию в свои руки (посадив в нескольких странах, по наполеоновскому примеру, своих зятьёв в качестве помощников). Однако авторитет Бакунина стоял весьма высоко, и Марксу удалось добиться победы только благодаря целой серии хитрых уловок и интриг в контролируемом им Генеральном Совете Интернационала.
В 1872 году Совет созвал съезд Интернационала в Гааге, куда Бакунин
не был допущен голландским правительством. На съезде против Бакунина был выдвинут ряд обвинений (60 лет спустя, Сталин совершенно такими же методами отделывался от неугодных ему коммунистических вождей), и он был исключён из Интернационала ставленниками Маркса в Генеральном Совете.
Здоровье Бакунина было подорвано, и через несколько лет он умер, по-видимому, вызвав свою смерть отказом принимать пищу. С ним умерла последняя надежда (если таковая когда-либо существовала), что мировая революция будет использована для свержения тиранов и освобождения угнетённых; с момента, когда она, по словам Дизраэли, перешла "полностью под руководство евреев", её целью стало порабощение под властью ещё не виданной в мире тирании. Идеалом Бакунина было организовать борьбу против угнетения, а главным угнетателем, в его глазах, было государство,
о котором он писал: "Государство не есть общество, оно только его историческая форма, столь же жестокая, как и неуместная. Во всех странах оно рождалось из смеси насилия, грабежей и лжи, другими словами, из войны и завоеваний… оно всегда было и останется божественным оправданием грубой силы, торжествующего неравенства. Государство — это авторитет; это — власть; это — упоительное наслаждение силой власти". Именно такое государство намерен был построить Маркс, используя интернациональное революционное движение, и притом мировое государство.
Как и Дизраэли в 1846 и 1852 гг., Бакунин указал на евреев, как на руководителей мировой революции уже в 1869 г., когда решался исход его борьбы с Карлом Марксом, считая, что именно в этом причина извращения идеи мировой революции, как он её понимал. Его "Полемика против евреев" (Polemique contre les Juifs), — статья, написанная в 1869 году, была направлена главным образом против евреев внутри Интернационала, и, судя по всему, что нам с тех пор стало известно, можно быть уверенным, что исключение Бакунина марксистским Генеральным Советом в 1872 году.было закулисно решено сразу же по опубликовании его статьи в 1869 году». (Ист. 14, стр. 130–133 с изъятием части текста).
***
Комментарий:
1* ▼ «Имя Дугласа Рида было широко известно во всей Европе непосредственно перед второй мировой войной и в первые годы после неё. Его книги расходились во многих тысячах экземпляров, и во всех странах, говоривших по‑английски, он был широко известен целой армии читателей и почитателей. В качестве бывшего корреспондента лондонского "Таймса"
в странах центральной Европы перед войной, он приобрёл всеобщую известность своими книгами "Ярмарка безумия", "Великий позор", "Чтобы нам не пришлось пожалеть…", "Где‑то к югу от: Суэцкого канала", "Далеко и широко" и многими другими. (…)
Сразу же после 1951 г., в котором появилась его книга "Далеко и широко", с блестящим анализом истории США в контексте всего происходящего в Европе в области мировой политики, труды Дугласа Рида исчезли из книготорговли, двери издательств перед ним закрылись, а уже опубликованные им книги стали изыматься из библиотек или же оказывались "потерянными", не получив замены. (…)
Начиная с 1951 г., Дуглас Рид провёл более трёх лет в отдалении от молодой жены и детей работая в Нью-Йоркской центральной библиотеке или сидя за пишущей машинкой в спартанских условиях в Нью-Йорке и Монреале. За это время неутомимым тружеником были написаны все 300 000 слов его книги, эпилог же смог быть закончен лишь в 1956 г.
Необычные условия написания этой книги, а также история того, как её готовый манускрипт лежал спрятанным в течение 20 лет, прежде чем появиться в печати, представляют собой часть истории нашего века, бросая свет на ту непрестанную и неутомимую борьбу в области человеческого духа, о которой большинство современников не имеет представления.
Потребовались необычайная сила духа и упорное стремление, чтобы закончить книгу, требующую столько обширных исследований и тщательнейшей проверки всех источников, к тому же книгу, имеющую столь мало шансов на то, чтобы быть изданной при жизни автора».
(Из предисловия Айвора Бенсона к книге Д. Рида, ист. 14).
Книга представляет собой обширную фактологию, касающуюся проявлений сионо-нацизма в истории с момента его возникновения. Однако Дуглас Рид комментирует всю фактологию с позиций своего здравого смысла, ограниченного христианской религиозностью. Д. Рид завершает книгу параллельным цитированием «Торы» и «Нового Завета», пытаясь «Новым Заветом» отрицать «Тору». Цитированию предшествуют слова автора: «Человечество не может жить на подобных основах, и именно поэтому полоумные планы сионистов в конце концов неизбежно осуждены на провал. Это именно та самая ересь, отвергнуть которую было прежде всего призвано учение Иисуса Христа».
По причине неусомнительности в авторитете «Писания» Д. Рид
не ставит вопросы о том, какой смысл — здравый, а какой — нет; и как отличить один от другого. Поэтому в книге нет изложения методологии и критики с её позиций методологий и идеологий, сопровождавших шествие сионо-нацистской экспансии по миру. Его представления, в частности, о «марксизме», коммунизме носят вульгарный характер и находятся на уровне представлений благонамеренного западного обывателя, хотя книга в целом правильно, на наш взгляд, отражает ход глобального исторического процесса. Методологическая нищета не позволила Д. Риду вскрыть механизм "чуда" сионизма. Ничего "чудесного" в смысле противоестественного
в Мире не бывает: если кто-то демонстрирует окружающим "чудо" на протяжении нескольких тысячелетий, то это означает, что он монопольно эксплуатирует некое «ноу-хау» («знаю как»).
И "чудо" мгновенно перестаёт быть "чудом", как только ликвидируется МОНОПОЛИЯ на эксплуатацию этого «ноу-хау» «НОУ-ХАУ» — методология. Если бы Д. Рид глубоко вошёл в анализ методологий, то он, наверняка, смог бы вскрыть механизм управления глобальной общественно-экономической формацией ещё в начале 1950‑х годов: всей необходимой фактологией он обладал. ▼
***
На протяжении всей истории коммунистического движения на его связь с сионизмом указывали многие исследователи. На проникновение сионо-масонства в коммунистическое движение указывал в 1911 году и А. Селянинов (ист. 29, стр. 40, 41): «Самое обширное и. многочисленное сообщество, основанное масонством, есть всем известная "интернационалка" ("интернациональный союз рабочих"), — громадная рабочая коалиция, куда входят рабочие всего мира.
Рабочие, фанатизированные тайными обществами, эксплуатирующими их нищету, идут слепо на приступ общественного порядка. Они проливают кровь свою за масонскую шайку, о существовании которой даже
не подозревают.
"Интернациональный союз рабочих", основанный Карлом Марксом, Фрибургом, Энгельсом и некоторыми другими назывался при своём основании в 1850 году коммунистической партией, но уже с 1851 года
во главе манифестов красуется интернациональный лозунг: "Пролетарии всех стран соединяйтесь!". (…)
Интернационалка, как свидетельствует один из её основателей Фрибург, всегда опиралась на масонство. Он рассказывает, что группы, принадлежащие к интернационалке способствовали избранию масонов Гарнье-Пажеса и Пеллетана. По его же словам "уже с самого начала посторонние рабочим лица оказались причастны к интернационалке". Эти "интеллигенты и были масоны, которые собирались спаять пролетарскую массу с антихристианским масонским сообществом. Им предстояло управлять рабочим движением согласно получаемым внушениям". (…)
В ложе "La libre pensee" в Орильяке 4 марта 1882 года бр. П. Рок, напомнив, что революция 1789 года (Великая французская революция) была произведена масонством, заключил: "Это прошлое является залогом того, чем вы будете в будущем. Роль масонства далеко ещё не. закончена: закончив революцию политическую, оно должно работать над революцией социальной ".
Масонство старается сокрыться от честных рабочих; к тому же оно
не имеет желания, открывать своих лож пролетарской массе. По природе оно буржуазно. И если оно распространяет социализм, то только для того, чтобы льстить вожделениям рабочих, обратить их в свою армию, которую оно всегда сумеет сплотить или рассеять, смотря по надобности». (Ист. 29, стр. 43, 44).
Говоря об анархистском движении, возникшем собственно после разрыва Маркса с Бакуниным, А. Селянинов показывает связь анархистов с масонством и использование организационных структур масонства в анархистских организациях:
«Статуты анархического сообщества, захваченные у одного из его членов в 1850 году заключаются в следующем:
Сообщество имеет три степени:
1) "Международные братья". Они управляют анархической деятельностью во всех странах и подготовляют мировую революцию, которая является конечной целью сообщества. Они вдохновляют и ведут членов следующей степени.
2) "Национальные братья". На них лежит обязанность подготавливать революцию в каждой отдельной стране; в статутах говорится, что они
не должны подозревать о существовании международной организации. Национальные братья не знают о существовании братьев первой степени, и потому последние легко ими управляют.
3) "Братья полу-тайной организации международной демократии". Они образуют главную силу анархии и управляют местными профессиональными союзами, в которых состоит множество рабочих; союзы эти неизменно обещают им "улучшение рабочего быта". Все они совершенно не подозревают о существовании обеих высших степеней». (Ист. 29, стр. 44).
В. Я..Бегун (ист. 36, стр. 5) приводит обвинения Марксом и Энгельсом Альянса социалистической демократии, созданного Бакуниным, — в масонских методах работы. Этим основоположники подтверждают обвинения анархистов, высказанные Селяниновым.
«Перед нами общество, под маской самого крайнего анархизма направляющее свои удары не против существующих правительств, а против тех революционеров, которые не приемлют его догм и руководства.
Основанное меньшинством некоего буржуазного конгресса, оно втирается в ряды международной организации рабочего класса и пытается сначала захватить руководство ею, а когда этот план не удаётся, стремится её дезорганизовать. Это общество нагло подменяет своей сектантской программой и своими ограниченными идеями широкую программу и великие стремления нашего Товарищества: оно организует внутри открыто существующих секций Интернационала свои маленькие тайные секции, которые повинуются единым директивам и которым потому путём заранее согласованных действий нередко удаётся забрать секции Интернационала
в свои руки… Для достижения своих целей это общество не отступает ни перед какими средствами, ни перед каким вероломством; ложь, клевета, запугивание, нападение из-за угла — всё это свойственно ему в равной мере». (Ист. 65, стр. 329).
Как видите, марксисты обвиняют бакунинцев в тех же лжи и вероломстве, в каких и Бакунин, и Д. Рид обвиняли Маркса.
Книга А. З. Романенко «О классовой сущности сионизма» содержит главу «Сионизм и масонство», в которой приводится анализ высказываний К. Маркса и Ф. Энгельса, так или иначе затрагивающих масонство, евреев и обвинения коммунистов в том, что они следуют масонской тактике и подконтрольны сионизму,
Показано, что Энгельс отвергал как клевету обвинения в том, что коммунисты следуют методам работы иллюминатов и прочей масонской братии (Маркс, Энгельс, Соч., 2 изд., т. 4, стр. 281). Приведена выдержка из статьи в «Новой Рейнской газете» в которой говорится, что евреи «со времён эмансипации своей секты повсюду стали, по крайней мере в лице своих верхов, во главе контрреволюции …» Соч., т. 6, стр. 78). А. З. Романенко пишет: «Не менее ценны для научного понимания сущности масонства замечания К. Маркса о политических акциях масонских лож Франции в дни осады Парижа версальскими войсками. Масоны даже принимали "индивидуальное участие в деятельности Коммуны" (Соч., т. 17, стр. 634), участие "далеко не малое" (там же), были в составе буржуазных делегаций и манифестаций, обращавшихся к главе версальской контрреволюции Тьеру с просьбой прекратить военные действия». (Ист. 41, стр. 216).
Приводится и цитата, в которой мудрость иллюминатов и франкмасонов оценивается как «плоская и банальная» (Соч., т. 7, стр. 274).
Приведённые взгляды основоположников подталкивают читателя к выводам, что:
— коммунизм противостоит реакционной еврейской буржуазии, ставшей во главе контрреволюции;
— коммунисты отрицают масонские методы работы и способы обращения с народными массами и по этой причине исключили из Международного Товарищества Рабочих созданный Бакуниным Международный Альянс социалистической демократии, ставший на путь использования тайных масонских методов.
И Карл Маркс, следовательно, свободен от обвинений в том, что через него было осуществлено подчинение коммунистического рабочего движения целям мирового сионо-нацизма. На уровне общественного сознания это так. А на уровне общественного подсознания?
Можно сколь угодно рьяно ругать сионизм и масонство, но
не обладая достаточно высоким мировоззренческим уровнем, в то же самое время с блеском вписаться в масонское разделение труда и быть хорошим "каменщиком".
Коммунизм и анархизм с точки зрения глобального предиктора — обычные течения общественной мысли и деятельности. И то, и другое надо брать под контроль, чтобы не возник предиктор, способный стать концептуальной властью. Поэтому и масонство, и социальный жид, играя роль управляющего третьего в глобальной формации, должны принимать участие в этих течениях, как и во всех прочих.
"Великие стремления" коммунизма, о которых писал в цитированном месте Энгельс, — защита от сионо-нацизма ни чуть не лучшая, чем святость идеалов христианства (которые заметно отличаются от канонических писаний).
Почему Маркс почти 20 лет писал «Капитал» и не заметил своей странной ошибки в вопросе о «догме Смита»?
Почему в статье «К еврейскому вопросу» он ушёл от рассмотрения тайн Закона Моисея в полном соответствии с требованием «Талмуда»: «Иудей, выдающий тайны Закона гоям, подлежит смерти»?
Почему нигде не сказано о ссудном проценте в руках транснациональной иудейской секты, и её роли в управлении глобальной формацией через институт кредита?
Почему о масонстве только отдельные фразы, но нет серьёзного его исследования, хотя его роль в Великой французской революции
в те времена уже была известна и ещё не была забыта?
Почему нет политэкономии, на основе которой можно построить теорию управления экономикой в процессе переходного периода к социализму и в самом социализме?
Почему все эти нерешённые вовремя вопросы уже при жизни Маркса сопровождал культ его авторитета?
Официальные биографии К. Маркса обходят молчанием вопрос о том, кто были оба его дедушки. Неофициальные биографы, некоторые, утверждают, что ОБА деда Маркса были раввинами. Тогда все ошибки Маркса не ошибки, а добросовестная работа высококвалифицированного специалиста: сначала завоевал авторитет действительными заслугами в науке, стал общепризнанным лидером, которому верит слепо большинство, а напоследок положил на стол
в целом ложную политэкономическую концепцию «Капитала»,
на основе которой нельзя построить ни экономический анализ капитализма, ни теории переходного периода от капитализма к социализму. И тем самым вся деятельность К. Маркса была осознанно и вероломно направлена к тому, чтобы коммунистическое движение лишить собственной концептуальной власти и поставить его через приведённые и другие ошибки, неосознаваемые коммунистами, под контроль глобального предиктора, опирающегося на сионо-нацизм. Созданный же авторитет Маркса защитил его работы и ошибки (?) от серьёзной научной критики и позволяет в течение более ста лет натравливать бездумную и безответственную толпу "коммунистов"
на самостоятельно мыслящих, ответственных коммунистов. Так на уровне общественного сознания Маркс "боролся" за уничтожение эксплуатации человека человеком, ругая сионистов, масонов, вразумляя евреев, а на уровне общественного подсознания благодаря неосознаваемым большинством "ошибкам", работал на создание новой глобальной системы эксплуатации человека человеком, как
в этом обвиняет (голословно) Маркса Дуглас Рид.
Д. Рид негодует на Маркса в частности за то, что он не пошёл на баррикады ни в 1848 г., ни в дни Парижской Коммуны. По мнению всех военных специалистов, чем шире круг ответственности штаба, тем дальше он должен быть от линии фронта. Точно также руководителю революционной организации, каковой являлся Интернационал, нечего делать на баррикадах. Но интересно другое: научно-публицистическая деятельность Маркса не была пресечена. В отличие от многих революционеров тех лет, он избежал длительного тюремного заключения, каторги, не пал жертвой провокации тайной полиции. Почему? Ответ может быть только один: его деятельность вписывалась
в концепцию глобального предиктора о том, как должно было развиваться коммунистическое движение, нужное масонскому делу. Поэтому государства не трогали верхушку ОСЁДЛАННЫХ масонством организаций, жившую почти открыто, а охотились за революционными низами; подобно тому, как сейчас полиция гоняет преступную мелкоту, чтобы утешить обывателя, но не трогает королей и генералов мафии, живущих практически открыто. Интересно и то, что коммунисты пользуются унаследованным от масонства во времена Маркса термином "товарищ", а также и ему однокоренными. Хотя, если бы хотели отстроиться от влияния масонства, то в частности должны были бы избегать масонской терминологии и масонской символики.
Или другой вариант?
Маркс порвал с еврейством — искренне, на самом деле. Он пытался построить теорию научного коммунизма, но не видел общего хода вещей в силу наследственного закрепления угнетения образного мышления и НЕКРИТИЧНОГО восприятия материалистической философии. По этой причине он стал орудием в руках тех, кто создал ему культ, подвёл к ошибкам и почти двадцать лет убеждал его в его же правоте. Чтобы за двадцать лет ни разу не усомниться в правильности написанного ранее, когда так и не удаётся объяснить, как реализуется неделимый остаток постоянного капитала, "возникший" по причине отрицания им правоты Адама Смита — это уже пример упрямства, твердолобости, наконец подогреваемого графоманства.
В первом варианте Маркс-раввин — умный вероломный мудрец, скрывающий свои цели от толпы — человечества. Во втором варианте Маркс — тупое самодовольное орудие в руках некоей интеллектуальной мафии, цели которой непонятны. По нашему мнению, М. А. Бакунин не сильно ошибся, дав характеристику Марксу: «Я считал его тщеславным и вероломным ловкачом, и тоже был прав». Любой из двух вариантов поведения Маркса вписывается во фразу Бакунина. Нам всё равно: работал Маркс в режиме "мудрого раввина" или "тупого орудия", равно биоробота. Мы пишем об общественных явлениях, а Личности нас интересуют только в развитии тех или иных явлений. Объективно Маркс работал на глобальную концептуальную власть: делал он это осознанно или подсознательно — результат его деятельности одинаково удовлетворяет глобальный предиктор. Коммунистическое движение было осёдлано глобальной концептуальной властью в момент его зарождения стандартным способом — применением принципа управляющего третьего.
И марксизм, и анархизм были вписаны в глобальную концепцию иудейским предиктором. Взаимные обвинения Бакунина и Маркса с Энгельсом в подконтрольности сионизму и масонству одинаково справедливы. Разница только в том, что труды Маркса (кроме «Секретной дипломатии XVIII века», которая не переведена на русский язык, потому что в ней речь идёт часто о России) нам рекламируют, а работы Бакунина от нас скрывают.
Непонятна и роль Энгельса в этом диалектическом тандеме. Ф. Энгельс просто избегает говорить об ошибочных местах «Капитала» и других работ Маркса и никогда их не цитирует. Его собственное изложение, например в «Анти-Дюринге» и «Диалектике природы» гораздо строже: в них речь идёт только о том, что Энгельс ясно понимает. Что неясно — об этом Энгельс молчит. Маркс же витийствует обо всем. В «Анти-Дюринге» мы не увидели принципиальных ошибок в выводах: в нём есть только недосказанности и неточности формулировок, что закономерно для каждой ступени развития науки.
Тандемный принцип предполагает равенство отношений в тандеме. Однако, Энгельс лепит культ Марксу или иронизирует по поводу уже слепленного кем-то культа, например в предисловии к третьему изданию «Капитала»: «Могучий мыслитель, перед величием которого в настоящее время склоняются даже его противники умер 14 марта 1883 года.
На меня, потерявшего в лице Маркса человека, с которым я был связан сорокалетней теснейшей дружбой, друга, которому я обязан больше, чем это может быть выражено словами, — на меня падает теперь долг выпустить в свет как это третье издание первого тома, так и второй том; оставленный Марксом в виде рукописи. О выполнении мною первой части этого долга я и отдаю здесь отчёт читателю».
Как диалектик, осознающий и понимающий исторический материализм, Энгельс не мог не понимать, что их с Марксом личных заслуг практически нет. Так сложилась судьба, что родились они
в состоятельных семьях, получили образование, в то время, когда большинство их современников были лишены такой возможности. Кто-то другой из числа этой массы людей, не получившей образования, в иных условиях смог бы изложить научный коммунизм лучше,
чем они. Не мог Энгельс и иметь столь завышенные оценки Маркса
в сочетании с заниженными самооценками, так как не может быть случайным обхождение стороной ошибок Маркса в «Капитале»
при его цитировании и восхвалении «Капитала» — вообще (преимущественно).
Какова роль Энгельса?
Он направлял деятельность Маркса в написании «Капитала»
не желая покрывать своё имя его "ошибками", будучи жрецом, посредничающим между Марксом и глобальным предиктором?
Или Энгельс очищал научный коммунизм от вздора, обусловленного информационным гнётом предиктора, но сам
не болтал лишнего, понимая, что в случае его уничтожения, его «гениальный друг» (слова Энгельса), предоставленный предиктору, наплодит такого, что коммунизм от этого будет вообще не отмыть?
Маркс прочитал «Анти-Дюринг» в рукописи: что это — наставничество? или цензура?
И почему собрание сочинений совместное? Только потому, что работали вместе? Или может быть, чтобы утопить ясные мысли Энгельса в неуклюжем многословии Маркса?
***
Слова о чьей-либо гениальности, сказанные в лицо или
за глаза, столь же неуместны в обществе, как и слова о чьей-либо социально неопасной глупости. Человек не волен в своём генетически обусловленном интеллектуальном потенциале. В том, что он оказался выше, чем у других, нет его личных заслуг. Его заслуги могут быть только в личном труде, в наполнении этого потенциала реальным содержанием, чтобы не деградировать в миропонимании по сравнению с предками, чтобы создать условия в которых потомки поднимутся ещё выше… Уважения достоин труженик, а не гений, выигравший в лотерею природы интеллектуальную мощь и прожигающий её.