Рассказ о семи миллионах трехстах тридцати девяти тысячах четырехстах девяноста восьми звездах, которые нечаянно выпил HR, возвращаясь домой с прогулки.
- Тебе снятся плохие сны?
- Постоянно. Просто кошмары, какие-то.
Особенно, про автомат с сигаретами, который сдачу не отдает.
Харуки Мураками "Охота на овец"
Боба любил бегать. Ничего особенного, когда-то, еще в школе, занимался легкой атлетикой, потом для наилучших жизненных результатов требовалось сделать выбор, и Боба выбрал математику. Точнее его мама за него выбрала, а он не сопротивлялся, и спорт остался в прошлом. Наверное, это все-таки оказался правильный выбор. Спортивные достижения Бобы никогда не были лучшими, а в точных науках он умел удивить. Во время учебы в университете уже начал работать программистом, долго ли коротко, но к диплому уже крепко стоял на ногах. А всего через три года после окончания Боба переселил дорогую и обожаемую маму в квартиру побольше и поближе к центру, в знак признательности за хорошее воспитание и своевременные дельные советы. Мама так растрогалась, что дала сынуле еще один совет - не торопиться с женитьбой. Боба, разумеется, прислушался и к этому совету - со свадьбой не спешил, но уже по другим причинам и маму в эти причины не посвящал. Хранил Боба в душе секреты и с мамой в одной квартире селиться отказался - снял для себя коттедж в зеленом и дорогом районе. А маму навещал по выходным и оба были счастливы.
Работал Боба в основном из дома, потому и решил выбрать жилье в духе силиконовых миллионеров. Сам он еще миллионщиком стать не успел, но по местным меркам уже вполне мог сойти за лакомый кусочек для расчетливых невест. Перспективный был парень Боба! Вот только Боба - не по бабам! Боба бабам только друг! В этом и был его первый секрет... И с такой тайной вполне живут люди счастливо, но Боба был сложной и тонкой натурой, а потому, там где у обычных людей личная жизнь бурлила, у Бобы имелась бездонная, но зато стабильная дырка от бублика. Не получалось у Бобы реализовать себя в отношениях, к этому он успел привыкнуть, смирился и новых знакомств не заводил. С головой ушел в работу. Боба всегда делал только то, что у него получалось. Временами даже порывался завести хотя бы маленькую собачку, чтобы в пустом доме не так одиноко было. Но так и не завел...
Так вот, бег. От сидячего образа жизни у Бобы случилась профессиональная деформация, то есть деформация буквально: неожиданно отросла филейная часть, как у пчелки, а спереди, для противовеса, оттопыривалось пузико как у панды. Пчелке и панде повезло, им такие особенности природой положены, и у каждого по отдельности смотрятся мило или хотя бы уместно, а вот у Бобы, и то и другое, ну совсем никак не смотрелось, хоть и гармонировало. Живот, правда, пока совсем не большой, скромный и плотный, как сумка у кондуктора, но задатки впечатляли. Боба, как человек точный и прагматичный, прикинул, что всего через пару лет при такой скорости роста, его мягкие запасы смогут конкурировать с любой хронической депутатской неприкосновенностью. И пошьют ему вельветовый костюм на заказ по форме глобуса.
А с таким гардеробом о личной жизни можно и вовсе забыть, и останется Боба навсегда застенчивым робким рукоблудом.
Вот тут-то Боба и вспомнил про спортивное детство; знания не форма - потерять невозможно! Боба срочно прикупил кроссовок грамотных, а не каких попало, футболок на размер больше и штаны попросторнее, чтобы не пугать окружающих своими натруженными плавными силуэтами. Стеснительным был парень Боба. По привычке отломил кусочек горького шоколада - помогает думать, но вовремя спохватился - не стал есть; в ужасе открыл банку пива, облился шипучей пеной, чертыхнулся и решительно попрощался с неправильным питанием: сгреб все в мусорное ведро, вздохнул и отправился в лес на пробежку. Благо, лес был сразу за коттеджем. И Боба осторожно побежал по парковой дорожке в невзрачных шароварах навстречу новой жизни!
Боба был бы не Боба, если бы не достиг поставленной цели. За полгода он, как одержимый скульптор, отсек от себя все лишнее, и докопался-таки до своего идеального Я. Слепил, так сказать, лучшую версию себя, хоть сейчас на стадион, ну или в стрипклуб! Но оба варианта - это не про Бобу. Боба он же программист все-таки, а не какой-то там стриптизер на длинные дистанции с шестом на батуте.
- Пэрсик! - довольно заключил Боба, глядя в зеркало на свою подтянутую пятую точку. Еще и свет так удачно лег на аппетитные полушария, и правда, пэрсик. И вдруг погрустнел Боба и было отчего. Подтянутая жопа есть, а личной жизни по-прежнему - ноль, помноженный на ноль. Ну и хрен с ней, - не унывал Боба. - Значит, нужна новая спортивная победа, еще смелее, еще выше! Все лучше, чем без дела сидеть.
Боба надел трусы брендовые и снова уставился на отражение в зеркале.
- Пора готовиться к марафону! - неожиданно решил Боба. - А что? Если бежит десяточку, то километр в четыре минуты уже укладывает, результат не бог весть конечно, но если поднажать, то за полгода тренировок и за призовое место среди любителей можно побороться.
Вдохновила новая цель Бобу, и пошел он в магазин, снова прикупил одежды, но на этот раз, так чтобы поярче, глянцево и в облипочку. Очень нравилось Бобе новое тело! И этим же вечером отправился в лес, выносливость проверять.
Раньше Боба бегал недалеко - два круга по пять километров, по ухоженному лесу вполне хватало. Но если уж Боба поставил задачу на сорок верст, то мотать бесчисленные круги не хотелось. И устремился Боба в неизведанные доселе части леса. Культурный осенний парк с чугунными фонариками и лавочками остался позади, а впереди узкие извилистые лесные тропки. Белки да ежи с любопытством наблюдали за диковинным быстрым посетителем, ярким, как попугай заморский.
Бежит себе упругий программист - темп держит - за дыханием следит, только белые кроссовочки с жаккардовым верхом в воздухе поочередно взлетают. Мышцы на волосатых икрах перекатываются. В крошечных наушниках трушный дабстэп из Брикстона буцкает, и нахальная короткая челочка при каждом шаге подпрыгивает. А следом потревоженные опавшие листочки взлетают, кружатся и снова на землю ложатся. Очень колоритно бежит Боба!
И вдруг из кустов выпрыгивает Танк Смерти! Клочок непроглядной тьмы! Лошадь апокалипсиса без всадника! Сторожевой пес Вельзевула! Глаза словно черные адовы сковородки, на которых уже все твои грехи и грешочки! Алая зубастая пасть как скоростной тоннель на тот свет!
Так вот ты какая, смерть программиста!
Боба мгновенно просчитал варианты на спасение - ответ ему не понравился. За одну сотую секунды он еще дважды перепроверил решение, увы, ошибки нет и ему определенно пиздец, в самом широком смысле этого слова! В пору обосраться, и никто его не осудит. Боба был реалистом, встал как вкопанный и больше всего ему сейчас хотелось стать обычным деревом, пугалом, пнем, неважно кем, главное, несъедобным.
Собака в один прыжок оказалась рядом, а в следующее мгновение передними лапами легонько толкнула и повалила перспективного программиста в пожелтевшую траву, как пластмассового садового гномика. Только жаккардовые кроссовочки со светоотражающими нашивками в траве мелькнули.
Ну вот и все!
Боба не сопротивлялся, кажется, он увидел синий экран смерти, который на компьютере бывает в момент его прощания с миром. И ползли по этому экрану бесчисленные противные белые буковки, сообщавшие где, когда и как Боба успел накосячить. А говорили, что вся жизнь перед глазами промелькнет, хотя, что в своей жизни видел несчастный Боба кроме компьютеров и несбывшихся сексуальных фантазий? Так что, все сходится. А собака с трапезой медлила: фамильярно дышала в лицо, обнюхивала случайный ужин. "Интересно, а кем я буду в следующей жизни" - равнодушно подумал Боба. И ему на щеку упала теплая тягучая слюна. Боба зажмурился.
- Айчар! - вдруг где-то далеко-далеко высоко-высоко прокричал прекрасный ангел. Нависшее над Бобой исчадие ада дернулось, но добычу бросать не спешило. - Айчар! - снова скомандовал тот же голос с неба, но уже гораздо ближе. На этот раз собака влажно вздохнула и отступила.
- Айчар! Твою же мать! Ты что творишь?! - наконец совсем близко послышался возмущенный спасительный голос. - Ко мне, Айчар!
Черная бестия, низко повесив голову и заискивающе пританцовывая, неохотно поплелась к хозяину.
Мальчишка подбежал к Бобе:
- С вами все в порядке?
Боба перезагрузился, открыл глаза, навел резкость, вместо собаки бледное и испуганное сероглазое лицо над ним.
- Я ежик, я упал в реку! - флегматично произнес Боба, почему-то некстати вспомнив старый мультик. Видимо, все-таки перепугался программист знатно. Вытер собачью слюну с лица, получилось не очень - только размазал.
Мальчишка прыснул от смеха, - ну тогда, я буду лошадкой!
Бобу это не развеселило, он медленно повернул голову; за высокой покачивающейся пижмой, стояла черная собака и виновато виляла небольшим хвостом. - Псих! - все так же безэмоционально резюмировал Боба.
- Встать сможете? - весело поинтересовался спаситель.
- А надо? Может, я еще полежу? Люблю, знаете ли, в грязи поваляться на закате - моя слабость...
- Извините за собаку, - смущено и тщетно пряча озорную улыбку, сказал мальчишка и протянул руку. Кажется, он даже и не понял, какой ужас только что пришлось пережить Бобе.
- Его Айчар зовут? - недоверчиво спросил программист, усаживаясь на траву. На всякий случай, он не торопился подниматься полностью. - А это он сейчас так собеседование со мной проводил?
- Какое собеседование? - не понял мальчишка, отряхивая жухлую траву с плеча Бобы.
- Айчар, это профессия, что-то вроде отдела кадров. С персоналом работают...
- А вы про это... - снова улыбнулся животновод. - Знаю, но мне тогда всего тринадцать было, просто слово понравилось, он и откликаться сразу стал, хотя еще совсем маленький был...
- А сейчас сколько лет?
- Кому? Мне?
- Ему...
- Ему - шесть, а мне восемнадцать...
- Не сходится, - по привычке пересчитав числа, резюмировал Боба, и все-таки решился предпринять попытку встать на ноги.
- Мне через два месяца девятнадцать исполнится, - пояснил мальчишка.
- Тогда сходится, - все так же просто и равнодушно согласился Боба, отряхнув свою аппетитную заднюю гордость. Почему-то болела нога, видимо зацепился за корягу, когда падал или просто подвернул, поди, сейчас разбери. Синяка или ссадины не было, только небольшая припухлость на щиколотке. Боба сделал шаг и зашипел от боли.
Айчар, внимательно наблюдавший за Бобой, оживился, наклонил голову-телевизор и красноречиво облизнулся, снова уронив слюну на землю.
- Не дождешься! - буркнул Боба, глядя на пса. - Ты что, его совсем не кормишь?
- Как это! - возмутился мальчишка, - он всегда сытый! Ну, почти... Просто у него привычка с детства осталась - лапы на плечи класть, в знак любви и дружбы, между прочим.
- Я заметил...
- Сильно болит? - спаситель кивнул на ногу.
- До дома дойду.
- А где живете?
- В Озерном, - нехотя признался Боба.
- Так там же одни заборы и дворцы!
- Вот за заборами во дворцах и живу.
Мальчишка завистливо присвистнул.
- А сюда тогда вас как занесло?
- Бежал-бежал и занесло, - устало ответил Боба, ему вдруг ужасно захотелось домой. Горячий душ, пушистое полотенце, потом в кресло под теплый плед, вытянуть усталые ноги и задумчиво уставиться в панорамное окно с видом на осенний лес, можно и камин разжечь, благо, таковой в наличии имелся.
- Ну, если пешком, это вам часа два пилить, а если еще и нога болит...
- За три дойду... если опять какой-нибудь Айчар не встретится с очередным тестом на стрессоустойчивость...
- Так через час темно уже будет, сейчас дни короткие, - авторитетно заявил мальчишка и тоже поднялся с корточек. Был он роста невысокого, Бобе по плечо. Расстегнутая темная парка не по погоде, толстовка, джинсы-трубочки. Из особых примет только абсолютное ничего - вполне себе, обычный среднестатистический городской гаденыш с огромной псиной.
- Если бы не ты и твоя собака, я бы через этот самый час дома уже смузи пил, - все-таки не сдержался Боба. До этого он как-то опасался грубить, уж больно внимательно смотрел на него пес. Но шок окончательно прошел, осталась безысходность и ноющая боль в ноге. А еще маячила перспектива три часа топать по темному лесу, где Боба непременно споткнется еще раз, так сказать, контрольный в голову, и его тело станет естественным удобрением, а потом вырастет живописный дуб или орешник. И словно в подтверждение этих безрадостных мыслей где-то недалеко тоскливо, аж до мурашек, каркнула ворона. Боба зябко поежился. - А до ближайшей дороги далеко?
- Нет, сорок минут, - дружелюбно ответил мальчишка, - я как раз там и живу, на Советской. Хотите, мы вас проводим? Там и скорую можно вызвать...
- Зачем мне скорая? Мне бы такси обычное... - Боба замолчал - компании ему сейчас совсем не хотелось, но искать новых приключений в одиночку не хотелось еще больше. Уже и правда смеркалось. - Куда идти-то?
- Туда, - мальчишка беззаботно указал рукой на извилистую тонкую тропку, с которой обычно начинается добрая половина рассказов Стивена Кинга. Собака тут же встала и снова радостно завиляла хвостом.
- Ну, пошли... - и Боба покорно захромал в указанном направлении.
- Сильно болит? - снова участливо поинтересовался попутчик.
- Через двести метров отпустит, разойдусь...
Двести метров прошли молча - нога заболела сильнее... Еще через двести Боба неловко встал на какой-то торчащий из земли корень и застонал от боли. Настроение испортилось окончательно. Он остановился, чтобы перевести дух.
Приветливый экологически-чистый лес с пестрой осенней листвой в сумерках превращался в пугающую угрюмо-сероватую чащу. И собака Баскервилей как раз в наличии. Еще бы болото какое-нибудь... И можно точно уже никуда не торопиться!
- Обопритесь на мое плечо, проще будет, - вежливо предложил мальчишка.
Боба не стал спорить и ухватился за худенькое, но крепкое плечо. Еще через сотню шагов, Боба все-таки спросил:
- Как тебя зовут-то?
- Арсений, а вас?
- Арсе-ний, - нараспев, с деланным уважением, повторил Боба. - А меня Боба...
- Что это за имя такое?
- Обычное имя. Владимир. В школе Вовкой звали, но одноклассники придумали Бобу, так и повелось с тех пор.
- А у нас в классе тоже Вовка был, но его все Вовчиком или Вовочкой звали...
- А вот меня Бобой - фамилия подходящая...
- Какая?
- Марлин.
- И? - непонимающе спросил Арсений, - какая связь?
- Про Боба Марли слышал?
- Актер, что ли?
- Сам ты актер! - с досадой вздохнул Боба. - Боб Марли - музыкант с Ямайки, король регги, своими песнями он открывал сердца простых людей, а политиков заставлял плакать.
- Понятно... А вы при чем?
- Я ни при чем, просто моим друзьям созвучие фамилий, показалось забавным, типа, Боб Марли, и Боб Марлин. Бобом я так и не стал, остался Бобой... Боба Марлин.
- Забавно... - усмехнулся Арсений. - Значит, не обижались на прозвище?
- А чего обижаться, это же даже не прозвище, а так... вольная интерпретация имени... Даже мама так зовет...
- Так вы в Озерном с мамой живете?
- Нет, мама отдельно, я один живу. А что?
- Да ничего, просто подумал, что вы из тех взрослых дядек, которых до пенсии мамы опекают...
- Какой я тебе взрослый дядька?! Мне двадцать шесть всего.
- Да? - удивился Арсений. - А выглядите старше...
- Ну, спасибо, еще скажи, что я старик!
- Почему все так боятся возраста? Разве быть взрослым и мужественным это плохо?
- Доживешь до моих лет, вот тогда и посмотрим, как заговоришь...
- Я не думаю, что мы через десять лет увидимся, - усмехнулся Арсений.
- Это точно! - согласился Боба. Но его вдруг почему-то кольнула эта фраза. Нет, это не сожаление о том, что они через десять лет не свидятся, а скорее то, что абсолютно все в этом мире проходит - вполне себе стандартная осенняя философская грусть. "Мы приходим в этот мир ни с чем и уходим ни с чем..." - Долго нам еще идти?
- Даже половины не прошли, - как-то виновато ответил Арсений. - Если таким темпом двигаться, только через час дойдем...
- Ты же говорил всего сорок минут?
- Я думал, мы быстрее идти будем...
- Ну, извини, быстрее у меня не получается, - с обидой отозвался Боба.
- Да я не тороплюсь, вы же сами спросили, долго ли нам еще идти, вот я и ответил.
- А чего ты мне выкаешь?
- А чего вы мне тыкаете? - парировал Арсений.
- Извини...
- Ты тоже извини, - улыбнулся Арсений, и на щеках у него вдруг обнаружились вполне симпатичные ямочки, а на носу редкие веснушки, - на ты общаться, конечно, проще, но без формального разрешения как-то неловко было...
- А чего неловко-то?! После того, как твоя псина перепачкала меня слизью и втоптала в грязь, ты вообще обязан на мне жениться, а ему, видите ли, на ты обращаться неловко...
- А при чем тут я?! Айчар втоптал, вот пусть он и женится...
- Резонно, - снова согласился Боба, - но за Айчара я замуж не пойду, не для него моя роза цвела!
- А за меня значит пошел бы? - поддержал шутку юный Арсений.
- Этого теперь ты никогда не узнаешь, потому что уже успел отказаться, - с театральной трагичностью напомнил Боба, хромая рядом. - А я, знаешь ли, невеста гордая, больше ста раз на коленях умолять не стану!
Арсений снова улыбнулся, с интересом оглядел прокачанное рельефное тело Бобы и задумчиво произнес:
- Я будущую жену по-другому представлял... Да и отец немного расстроится: мне, скорее всего, яйца оторвет, а тебе - голову... Жене же положено быть чуть ниже мужа, так сказать, для гармонии. Но после того, как оторвет, обязательно примет и поздравит! Главное же для родителей, чтобы дети счастливы были, верно?
- Без яиц и головы? - хмыкнул Боба.
- Ну что ты к мелочам цепляешься, родители они же масштабно мыслят. Или ты не готов на самопожертвование?
- Я вообще-то шутил про женитьбу, - на всякий случай оговорился Боба. Вдруг стало как-то неловко держаться за плечо своего попутчика, но и отпускать его вроде тоже явного повода не было.
- Я тоже шутил... - просто и не удивившись, но все-таки с едва уловимым разочарованием, ответил Арсений. Словно ребенок, которому сообщили, что игра закончена, и пора собирать игрушки.
Некоторое время шли молча. Сырая темная тропка под ногами была узкой, и Боба то и дело невольно прижимался к своему спутнику; за разговорами на это никто не обращал внимания, но теперь, в тишине, это стало как-то заметно. Но Арсения это не смущало, он не пытался увернуться или отодвинуться, а Бобе... Бобе даже нравилось. Эти нечаянные прикосновения волновали его все больше.
Небольшая крутая горка, а за ней вдруг открылся вид на водную гладь в обрамлении камышей и осоки.
- Ого, это что, река?! - удивился Боба. Все-таки не дикая тайга, а городской лес и ни о каких водоемах поблизости Боба не слышал и не знал.
- Нет, озеро. Оно просто небольшое и узкое. Мы с Айчаром обычно здесь и гуляем, но сегодня утки плескались - на юг готовились, вот и не хотелось их беспокоить...
- Может, передохнём? - неуверенно попросил Боба.
- Там на берегу бревно есть - посидеть можно. - Арсений свернул с тропинки, и под ногами зашелестела упругая опавшая листва. - Только если утки не улетели, нам лучше надолго не оставаться.
Но никаких уток не было. И вообще, ни ветра, ни пенья птиц - ничего; все замерло, словно на фотографии. Само озеро действительно было совсем маленьким и от этого оно казалось еще более нереальным, как выпавший кусочек неба или огромное карманное зеркало великана, брошенное в траву.
Водная гладь была тиха; отражались сине-зеленое вечернее небо и черные силуэты деревьев. Еще каких-то полчаса и стемнеет окончательно. Айчар деловито пробежался по узкой полоске песка у самой воды - от берега побежали быстрые мелкие волны. Черный пес замер и, задрав морду, уставился в темное небо. Странно, теперь он не казался таким уж ужасным. Он опустил голову и принялся шумно и с плеском пить воду. Зеркало озера задрожало и отражения развалились на тысячу кусочков.
- А мы потом в темноте-то не заблудимся? - беспокойно поинтересовался Боба, завороженно глядя на воду, с таким видом, будто перед ним было не заросшее озерцо, которое не отмечено ни на одной карте, а бескрайнее море.
- Нет. Я этой дорогой каждый день с Айчаром гуляю. - Арсений привычно уселся на поваленное дерево. Боба тоже молча сел рядом, снял обувь и принялся растирать больную ногу - щиколотка опухла сильнее. "Все-таки растяжение, - с тоской подумал Боба, - неделю точно придется хромать. И никаких тренировок еще месяц. Вот тебе и пробежал марафон..."
Место, конечно, красивое, но осенние вечера хороши только у теплого камина, а в притихшем лесу в одной футболке и узких шортиках чувствуешь себя зябко.
- Держи, - Арсений снял парку и протянул ее Бобе. - Смотреть на тебя холодно.
- А ты?
- У меня толстовка теплая.
Боба не стал спорить и благодарно накинул курточку на плечи. Размер явно маловат, и если бы Боба решил надеть парку как положено, она бы непременно затрещала по швам.
Куртка неожиданно оказалась теплой; в смысле, нагретой теплом Арсения - еще не успела остыть. И от этого почему-то стало еще теплее, даже немного жарко или это просто оттого, что Боба действительно успел продрогнуть.
- Спасибо, - Боба покосился на попутчика, желая получше его рассмотреть.
- Не прошла нога? - Арсений накинул капюшон толстовки и сдернул рукава до кончиков пальцев, словно почувствовал, что Боба на него смотрит.
- Не-а, - честно признался Боба. - Похоже, это надолго...
- А дойти-то сможешь или все-таки скорую вызовем?
- И что мы им скажем? Ищите нас в лесу возле стеклянного озера, в котором рассыпаны тысячи звезд. Там, где утки готовились на юг лететь?
Арсений с интересом взглянул на Бобу, но деликатно промолчал, не обратив внимания на некоторое преувеличение в его словах. Ему, кажется, понравилось то, как Боба отозвался об этом ничем не примечательном водоеме. В воде действительно отражались первые звезды, но пока только самые ранние, их можно было пересчитать по пальцам. Хотя, если просидеть здесь еще часик, вполне возможно, их засияет гораздо больше. Обычно в ясный сентябрьский вечер звезд бывает особенно много. Айчар быстро обогнул озеро и неспешно вернулся - улегся рядом, выставив вперед мощные лапы. Он гордо оглядывал окрестности, словно всем своим видом хотел показать, что в его обществе людям опасаться нечего.
Бобе уже не хотелось никуда идти. Это было так непривычно: оказаться оторванным от благ цивилизации. Как модно нынче говорить "быть выхваченным из зоны комфорта". Озеро, тишина, чуть влажный воздух и этот... Арсений, и даже его собака, бревно на котором они сейчас сидят, согревающая чужая куртка, проснувшиеся высокие звезды в небе. И он Боба-программист окружен всем этим. Что-то щелкнуло во вселенной - переключилось, как по взмаху волшебной палочки, и весь мир вокруг Бобы стал совсем иным, сказочным и спокойным.
- Ну что... Пойдем? - прервал молчание Арсений. Его голос теперь звучал чуть ниже, расслабленно, без вежливого напряжения, которое случается между малознакомыми людьми. Так говорят давние друзья.
- Далеко нам еще до дороги? - в тон ему лениво спросил Боба. Вставать он не торопился - не хотелось.
- Минут двадцать...
- Хорошо здесь, - помолчав, вздохнул Боба. - Сто лет не был за городом...
- Так, это все еще город, - напомнил Арсений, - но места и правда красивые. Говорят, скоро здесь все застроят многоэтажками...
Почему-то, в первые минуты после знакомства разговор складывался более непринужденно. Может потому, что тогда Боба и не думал о том, что ему хочется понравиться этому юному собаководу. А вот теперь и правда хотелось.
Боба даже почувствовал какой-то едва уловимый аромат; не парфюм и шампунь, а какой-то особенный запах мальчишки. Эти мускатные нотки как-то волшебно вплетались в прохладный лесной воздух с пряными привкусами увядших трав и опавшей листвы. Неожиданно и совершенно необъяснимо появилось желание стащить капюшон с головы Арсения и зарыться носом в его волосах.
Вместо этого Боба поправил на своих плечах наброшенную куртку и втянул носом ее запах. Со стороны могло показаться, что Боба просто греет замерзшие руки дыханием.
- А почему вы с Айчаром так далеко гулять ходите?
- Около дома всегда много пугливых пешеходов, велосипедистов, а Айчар умеет произвести первое впечатление, хотя никогда и никого не обижал. Так что, от греха подальше, мы гуляем в лесу, там где никого нет.
- Это правда, Айчар умеет удивить! - согласился Боба.
Собака, услышав собственное имя, заинтересованно повернула острые уши к Бобе.
- А теперь еще к велосипедистам и пешеходам, бегуны прибавились, - сокрушенно вздохнул Арсений. - Хотя, бегуны они как утки - явление сезонное. То их много, то ни одного.
- Ну, не знаю, - засмеялся Боба. - Я лично стараюсь бегать круглый год...
- Все стараются, - философски заметил Арсений, - но на деле, в мае бегунов много - все разные, обычно бегут по двое, в июне мало, в июле - ни одного, в августе и сентябре бегут пенсионеры и, вздохнув, добавил:
- Вот уж не думал, что сегодня в лесу тебя встречу, вроде не сезон уже...
- А я всесезонный, - усмехнулся Боба.
- А в чем радость бега?
- Ну как же... ЗОЖ и все такое, - растерянно пожал плечом Боба. - Форму помогает поддерживать.
Стандартный ответ прозвучал как-то пошло, и Арсений явно ждал продолжения.
- Если честно... - Боба устроился на дереве поудобнее, при этом как бы нечаянно коснулся плечом собеседника, - в привычном понимании, радости от бега нельзя испытать, то есть... глупо радоваться тому, что жадно хватаешь воздух, сердце выпрыгивает, а в глазах темнеет. Но зато учишься общаться со своим телом, потом оно... даже не подчиняется, а как бы начинает с тобой говорить...
- Тело говорить? - недоверчиво уточнил Арсениий.
- Ну да... ты уже знаешь, что оно любит, чего ждет от тебя, за что злится. И все, чему ты его научишь, становится твоим же. Дружить с собой - это самая честная и выгодная дружба. А когда у тебя есть такой друг, ты уже не можешь быть одиноким. Очень странное ощущение, словно заново знакомишься с собой.
- Хм... - Арсений чуть заметно улыбнулся и сгреб ногой опавшие листья, - никогда бы не подумал, что в беге столько полезного...
- А еще, когда бежишь, позади остаются все печали. Словно избавляешься от прошлого. Не знаю, как объяснить, это что-то из детства. В детстве же все бегают. Играют в игры, садик, школа, а потом люди взрослеют, становятся разумными и ходят только шагом. Для того, чтобы побежать им уже нужна причина... Взрослым для всего нужна причина...
- Ну этим ты меня точно не заманишь. Я уже говорил, что не вижу во взрослости ничего плохого...
- Я не про плохое, а про факты. А они таковы: дети смеются, а взрослые решают проблемы. И чем лучше они решают, тем несчастнее выглядят. А дети ничего не решают, но почему-то почти всегда счастливы.
- А бег, значит, дает такое решение, после которого становишься счастливым?
- Нет... Но чем дольше бежишь, тем ближе сам к себе. Как будто догоняешь и сливаешься с собой... - Боба вдруг смутился, будто ляпнул что-то совсем личное. Что-то, о чем рассказывать не стоит, если хочешь, чтобы тебя и дальше считали нормальным человеком. - Я наверное не умею объяснять внятно...
- Ну почему, я, кажется, понял. Напоминает восточные учения разные... "Познай себя!" - зловеще и дурашливо процитировал Арсений древнюю истину.
- Точно! Бег - это как медитация... - обрадовался Боба, но спохватился и снова замолчал.
- Значит, ты духовный учитель или все-таки фитнес-тренер?
- Не, - заулыбался Боба, - я программист...
- Ты программист?! Ого! - удивился Арсений и уже в который раз беззастенчиво уставился на Бобу. - Странный ты все-таки, а с виду - кабан здоровый. Я, если честно, когда тебя в траве увидел, подумал: "Ну все, Сеня, теперь тебе точно навтыкают за выходку питомца". А ты молодец, даже почти не матерился!
- Ну, желание-то все-таки было, - признался Боба.
- В этом ты не первый, - вздохнул Арсений, - а ты еще спрашиваешь, почему рядом с домом не гуляю. Вот потому и не гуляю.
- Ты бы его хотя бы в белый цвет перекрасил, - Боба кивнул на Айчара, - уж больно вид у него... инфернальный.
Черный пес снисходительно покосился на Бобу. И в его взгляде Боба вдруг прочитал: "Ну, Боба, ты и дятел, а еще программист, называешься! Если сейчас о главном не спросишь, то вот доведем тебя до дороги, а потом будешь локти кусать, что даже не попытался... - Айчар вздохнул, почти по-человечьи, словно хотел сказать: - Я сделал все что мог".
Это было так пронзительно отчетливо, что у Бобы даже холодок пробежал по спине от волнения.
- Ну что, пора идти, если не хотим в темноте пробираться, - Арсений встал.
- А ты про своего отца серьезно говорил? То есть, я не то хотел спросить... - Боба замялся. - Тебе нравятся парни?
Арсений вроде и не удивился этому вопросу, но с ответом медлил.
- Если я тебе скажу правду, мне придется тебя убить.
- Ну ты и конспиратор, - усмехнулся Боба. - Считай, что уже и так сказал.
- Вообще, мне эта тема совсем не интересна... - Арсений нагнулся и поднял с земли тонкую сухую ветку, просто так, чтобы занять руки.
- Почему неинтересна?
- Потому что, клеятся ко мне только взрослые мужики вроде тебя. - Прутик нервно крутился в пальцах мальчишки, то в одну, то в другую сторону.
- Может, я тебе открою тайну, но суть подобных отношений в том и заключается, что одному мужчине другие мужчины нравятся... - съерничал Боба.
- А я тебе открою тайну, что если дороги не знаешь, то можно до утра плутать по этому лесу...
- Ладно, не злись, - сдался Боба, - и в чем твоя проблема?
Арсений задумчиво посмотрел по сторонам, словно решая, стоит ли говорить дальше или уже и так наболтал лишнего, и все же признался:
- Я не люблю, когда ко мне как к девчонке относятся...
- В смысле?
- В коромысле! Все как сговорились, только и хотят, чтобы я раком стоял... - Ветка в его руках тихо хрустнула и упала под ноги.
- А ты, значит, не хочешь?
- Я же вроде только что сказал, или ты меня не слушаешь? Я с активной жизненной позицией, ну, или хотя бы на равных... так понятнее?
- Мда... - задумчиво протянул Боба и уловил в этом рассказе, что-то удивительно знакомое и похожее. Мальчик-зайчик альфа-самец. Надо же!
- Тебе смешно! А я разве виноват, что у меня такая внешность и возраст... Пару раз в клуб сходил и все одно и то же - даже слушать не хотят, лапают так настырно, что хрен вырвешься. Потому, я решил пока вообще ни с кем! Стану взрослее, тогда может и попробую.
- Так вот ты почему так повзрослеть стремишься, - радостно догадался Боба.
Арсений красноречиво промолчал и веселья не поддержал, вид у него был расстроенный, похоже, тема все-таки больная.
- Догадливый, но на всякий случай, предупреждаю, сунешься, я тебе на больную ногу наступлю, и потом сам выбираться из леса будешь.
- А знаешь, - таинственно заговорил Боба и наконец поднялся с бревна. - У меня тоже есть проблема...
- Знаю я эти проблемы, - без энтузиазма отозвался Арсений, но уже привычно и заботливо подставил плечо, чтобы Бобе было удобно за него ухватиться. - Если что, Айчар меня в обиду не даст.
- Не угадал, - радостно заявил Боба и прихрамывая, ухватился за плечо.
- Ну?
- У меня такая же история как у тебя, только наоборот...
И это было тем самым секретом в секрете программиста Бобы. Бобу действительно воспринимали как боевого викинга - внешность подходящая, особенно после того, как активно тренироваться стал. А в душе Боба был ласковый как голодный котенок, мягкий как коробочка хлопка. И льва из себя разыгрывать категорически не хотел, да и не умел. Прям, совсем! Но и это еще не все, основная проблема была в том, что не нравились Бобе те, кто больше него самого. А вот простые и обычные парни, при виде Бобы сами штаны скидывали и на четвереньки становились. Оттого и личная жизнь не клеилась. Как правильно сказал Арсений, уж лучше вообще никак, чем как попало.
- Наоборот, это как? - непонимающе спросил Арсений, хлопая кукольными ресницами.
- Считай, что встретились две половинки, и жопа стала круглой.
Арсений недоверчиво оглядел мускулистого Бобу, - и думаешь, я поверю?
- Ну, если с ролями мы все уже выяснили, то теперь, не я тебя, а ты меня убеждать должен, - подмигнул Боба, а Айчар одобрительно зевнул.
Арсений молчал.
В этом молчании могло быть что угодно. Оно было огромным и неизвестным как ранее звездное небо над ними. Арсений мог испугаться, мог не поверить, а самое очевидное, что он просто не испытывает к Бобе взаимной симпатии. Такое же сплошь и рядом - муки безответной любви и все такое...
Айчар издал какой-то нетерпеливый звук, то ли заскулил, то ли хотел гавкнуть, но не гавкнул. В общем, явно выражал нетерпение.
- Так значит, я тебе сразу понравился? - наконец смущаясь, спросил Арсений.
- Хм, сразу ты мне очень не понравился, но надо признать, на фоне своей собаки ты был неотразим. Что-то есть в тебе, вот например, эти блядские ямочки на щеках...
Айчар одобрительно посмотрел на Бобу.
- Только не вздумай меня Малышом назвать, я зверею сразу...
Боба засмеялся, - ну какой же ты Малыш? Ты же сам сказал, что ты Лошадка.
Арсений недовольно поджал губы, но не выдержал и тоже улыбнулся.
Совсем стемнело. Вскоре в просвете между темных деревьев мелькнули быстрые угольки-фары и дорожные фонари. Долетал привычный городской шум. И лес словно отпустил, он уже не казался таким темным и дремучим. Узкая тропинка стала заметно шире и напоминала обычную парковую дорожку, присыпанную осенней листвой.
- С собакой не возьму! - категорично заявил таксист.
- А нам и не надо, - сообщил Арсений и, кивнув на Бобу, добавил: - Он один поедет.
- А может, ты меня все-таки проводишь? - несмело предложил Боба. - Дом большой, а мне с больной ногой помощь совсем не помешает...
Айчар довольно завилял хвостом.
- Так этот сказал же, что с собакой не возьмет? - растерялся Арсений.
- С ним договоримся! - подмигнул Боба.
Полутемная гостиная в стиле ультрасовременного альпийского шале. Возле горящего камина вытянул мощные лапы огромный черный пес. В его глазах отражаются пляшущие язычки пламени. Он чувствует себя в этом доме так, будто всю жизнь здесь и прожил, а место возле камина его законное и любимое. В доме тихо, лишь в конце коридора за дверью шумит вода. Там под шелестящим тропическим душем Арсений осторожно с волнением и удовольствием мылит мускулистую широкую спину программиста Бобы.
P.S. А вот марафон Боба все-таки пробежал, и не раз - трижды участвовал, но первое место так и не занял.
Странно, но сам Боба, несмотря на поражение, почему-то был счастлив, бесстрашно трепал Айчара за шею, подмигивал ему и даже целовал в мокрый черный нос. Со стороны могло показаться, что Боба за что-то благодарит собаку. Пес делал вид, что ему безразличны ласки, и он вообще не понимает причин, но хвост выдавал скрытую радость и гордость. Видимо, Айчар все-таки неплохо разбирался в людях.
- Ты был нереально крут! - подбадривал Арсений. - В следующий раз обязательно победишь!
- Не в этом счастье! - улыбаясь, отвечал запыхавшийся, усталый, но радостный Боба.
Загадочный народ, эти программисты!
31 ИЮЛЯ 2021 МАКСИМ ЛИСТИК