Ты – мой инструмент.
Многие социальные работники, которые оказывают непосредственную помощь клиенту по дому, тяжело страдают от «произвола» и капризов своих стариков. Такому поведению есть причины.
Во-первых, большинство пожилых и инвалидов, которым необходим соцработник, имеют очень сложную семейную динамику. Мы видим, что они живут одни, а родственники или отсутствуют, или отказываются ухаживать за беспомощным членом семьи. Знакомясь с клиентом, мы видим, что его психическое здоровье может быть расстроено, хотя и не до степени психоза. Практически у всех есть патологические изменения характера. Это может быть следствием, например, заострения черт характера при сосудистой деменции. Но чаще в семье клиента были приняты столь разрушительные способы взаимодействия, что дети покидают их. Клиент же, оставаясь в изоляции, не изменяется, а становится еще более обиженным, враждебным. Он склонен если не к прямому психологическому насилию, но и к весьма тонким и чувствительным манипуляциям. Что же делать? Четко придерживаться договора и должностных инструкций. Уважительно давать понять клиенту, что Вы тоже человек и имеете свои чувства и цели. Администрации желательно бы не идти на поводу у склочного клиента, рассматривая жалобы по существу – с учетом, насколько сам клиент способствовал тому, чтобы испортить отношения с социальным работником.
Во-вторых, повторюсь, семья клиента дисфункциональна. Это значит, что его отношения с близкими, особенно с детьми, имеют много неразрешенных конфликтов. Поэтому клиент видит во враче или социальном работнике те же черты, которые ему не нравятся в детях. Этот процесс называется проекцией. Клиент обращается со специалистами и путает деловые и личные отношения, привносит туда много своих враждебных фантазий. Что делать? Сотруднику следует четко видеть, когда он выполняет профессиональные обязанности – и когда он, того и сам не желая, вовлекся в травмирующие его личные отношения с клиентом. Если это разделение вызывает сложности, можно обратиться за психологической помощью.
В-третьих, старый клиент может страдать от разнообразных страхов – смерти, болезни, беспомощности. Страх вызывают и собственные не поддающиеся контроль и разрушающиеся тело и психика. Эти страхи очень сильны, но он старается их не осознавать. Вместо этого он начинает считать внешний мир непредсказуемым и опасным, а людей – враждебными. Такая картина мира усугубляется тем, что клиент, который плохо видит, слышит, двигается, а также страдает расстройством памяти, действительно не может контролировать свою жизнь. Беспомощный и испуганный клиент, не ждущий от мира ничего хорошего склонен питать к помогающему ему специалисту и огромные надежды, и сильнейшее разочарование. Тут может помочь ровное, спокойное и предсказуемое отношение к такому клиенту.
В-четвертых, если клиент не может хорошо двигаться, сходить в туалет, видит смутно и слышит плохо, то он теряет ощущение того, что он действительно находится здесь и живет в этом мире. Границы его Я постепенно распадаются. Такие клиенты видят в своих помощниках свое продолжение, часть себя, свои инструменты. Когда им в чем-то отказывают, они очень пугаются и по-детски гневаются, видя лишний раз, насколько они беспомощны. Такое состояние типично даже для клиентов, у которых не нарушен интеллект и эмоциональность. Некоторые прямо говорят на консультации: «Мне нужен слуга», «Мне нужен секретарь», «Мне очень трудно считаться с чувствами социального работника, и я злюсь на него, потому что он здоров и не понимает меня». В этой ситуации общаться очень сложно. Приходится отстаивать свои потребности, принимать и правильно отражать чувства клиента – «Я вижу, Вы расстроены, Вы злитесь на меня…», что выходит за рамки компетентности социального работника. Здесь необходимо большое количество практических занятий, чтоб наработать навыки общения, нужные в таких ситуациях.
В-пятых, многие клиенты выросли в очень тревожное и страшное время – в 1930-40 гг. Тогда нельзя было ясно выражать свои мнения и переживания, это было крайне опасно. Поэтому дети и взрослые неосознанно учились вести себя так, чтобы близкие сами догадались об их состоянии. Я имею в виду клиентов, которых в обиходе называют «вампирами». Их близкие или помогающие им специалисты после общения с ним могут переживать не совсем ясные для себя состояния – злости, тревоги, подавленности. Переживая это чувство как не свое, социальный работник может догадаться об их природе: это чувства клиента, которые тот не смеет выразить и поэтому ведет себя таким образом, чтоб их чувствовал вместо него социальный работник. Этот механизм не злонамерен, не произволен, клиент о нем не догадывается. Он называется «проективная идентификация», и с такими клиентами работать трудно даже психотерапевтам. Довольно часто этим механизмом пользуются сами социальные работники, особенно при групповых занятиях: провоцируют у ведущего переживания безнадежности и собственной некомпетентности. Чтобы социальный работник мог отслеживать у себя такие чувства и освобождаться от них, тоже требуется специальная подготовка.
В-шестых, социальный работник может переживать проблемы клиента как свои собственные, если у него самого есть подобные проблемы. Например, при проблематичных отношениях с матерью социальный работник может неосознанно играть роль дочери при своей клиентке. Если возникает конфликт, то он переживается тяжело обеими сторонами. Такое состояние знакомо психологам, оно называется «контрперенос», и специалистов учат вовремя распознавать его.
Чтобы все эти проблемы общения можно было бы эффективно разрешить, нужно создавать программы и группы взаимопомощи для социальных работников, сочетать их с индивидуальным консультированием и информированием. Чтобы нем загружать специалистов, и так перегруженных, занятия следует проводить в рабочее время.