5.28.
- Считаю тщетным ночью мрачной
Пустой хулой гневить Богов,
Не всё пока так однозначно,
И каждый раб своих долгов.
Отложим мудрые затеи,
Коль утро ночи мудренее,
Терзаться нынче смысла нет!
Берите штрудель и рулет.
Сон перекатным суховеем
Расплещет муть из всех корыт,
Морозцем разум охладит
И мы, даст Бог, ещё сумеем
Решить всё правильно и в срок,
Чужих удач учтя урок.
5.29.
Соседи стихли, свет погашен,
Разлили шёпот фонари,
И только слышен голос Машин
Подле распахнутой двери:
Я лишь спросить, послушай, тётя,
Как дом, как сад, как на работе?
Я этой ночью не засну,
Ум погрузился в пелену,
Я извелась и истерзалась,
Столь важен выбор для меня -
Шаг из огня да в полымя,
А я прошу такую малость:
Чуть-чуть свободы, каплю сил,
И чтобы он меня любил.
5.30.
-Дитя моё, не принимай всё
Столь близко к сердцу, не к чему.
Отбрось смятения, не майся,
И будь, что будет. По сему,
Я предлагаю все проблемы,
Непостижимые дилеммы
Решать, встречая тут и там,
По мере их прихода к нам.
И теплота объятий чутких
Скрепила тайный уговор,
Как устоялось с давних пор.
- Давай присядем на минутку,
Послушай зов своей души
И про него мне расскажи.
5.31
- Неясно всё, необъяснимо,
На нём - как будто чёрный плащ,
Он - как чешуйки у налима:
То остр, то мутен, то блестящ.
Его реакции и речи -
То полный бред, то град картечи,
Не предсказуемы порой
И представляются игрой,
Зашитой в дискурс диалога
В вопросах вечных парадигм
Но этот шифр от ста Энигм
Не разгадать ему, ей богу.
Ни в год, как видно, ни во век,
Да он всего лишь человек.
5.32
- Первичным, Машенька, аспектом
В задаче этой, как по мне,
Всегда являлся голос тех, кто
Пел испытуемым извне.
Давным-давно уже известно,
Тут расшифровка бесполезна,
И разгадать сие нельзя,
Как главный смысл бытия.
Быт, воспитание, культура,
Рост парниковый с юных лет,
А всё едино, пользы нет,
Мораль выводится в халтуру.
Инстинктов нам не побороть.
И побеждает душу плоть.
5.33
И всякий раз одним сюжетом
Несутся в пропасть гроздья душ,
Не веря в то, что мы уже там
Живём под возгласы кликуш.
И только этот тест нежданный -
Игра с Богами в опыт странный
Нас отделяет лишь на миг
От адских мук из страшных книг.
Из века в век родятся слухи
О невозможности пройти
Сего тернистого пути
Ни юным девам, ни старухам,
Ни дедам, Маша, ни отцам,
Ни еле вызревшим юнцам.
5.34
Ритм мироздания нас гонит,
Зажав, как белку в колесе,
И поджимает на перроне
Всё ближе к белой полосе.
Так человек, застыв у края,
Любимой имя повторяя,
Идёт вперёд под шум и звон,
И отрекаясь трижды он,
Как от Христа апостол Пётр,
Внезапно видит свой финал,
Заслышав поезда сигнал,
Хватает воздух, как осётр,
Но чует только смрад и тлен
Непоправимости измен.
5.35
Мы отрекаемся впервые
Под звон бокалов, пляс гостей,
Под заводные плясовые
И вой распевок всех мастей.
Мы в диссонанс себя вгоняем
За эмоциональным краем,
Страдаем в лапах тишины
Поскольку не приглашены
В рай, где пьянеешь от уюта,
Где каждый гость, как херувим,
Там женят тех, кто столь любим,
Ну или замуж выдают там.
Вот в этот судьбоносный час
Мы пишем первый свой отказ.
5.36
- Основы этого трактата
Читала я семь лет назад,
Они врезаются булатом
И после душу бередят.
Там ломкой линией сюжета
Два сговорившихся поэта
В сонетах, писанных пером,
Поют о случае втором,
Когда под властью чей-то шутки
Алёша, согнутый в дугу,
Меня увидит набегу,
Обременённую малюткой.
И не узнает он того,
Что этот мальчик от него.
5.37
-Да, странен факт, в век интернета
Чудное племя мужиков
Предпочитает верить в метод,
Что был не нов для стариков,
Хотя ещё в евангелистской,
Эпохе, собственно, не близкой,
Им намекали нараспев
О чистоте прекрасных дев,
О непорочности зачатий
Во сне, при отблеске луны,
Под покрывалом тишины
Вне перспективы восприятий,
А эти видят благодать,
Но отрекаются опять.
5.38
- Но все же большую тревогу
В нас будоражит третий тест,
Когда обрывок некролога
Ему прочтут в один присест,
О полной скорости и взрыве,
О гололедице, обрыве.
Две страшных фотки в соцсети -
И вот уже, как не крути,
Из тьмы не выведут поэта
Ни бред фальшивки, бьющий в лоб,
Ни двухрублёвый фотошоп,
Ни текст «Ромео и Джульетты».
Жаль в третий тест могучих сил
Ещё никто не заходил.
5.39
-Есть лишь намек, как тень от жеста,
В литературе и в кино -
Сидит Христовая невеста
И смотрит в мутное окно.
Смерть, побеждённая любовью,
Нет-нет, не сидя в изголовье,
А в чёрной комнате, у стен,
Превозмогая жизни крен.
Или Цветаева воюет,
Могил касаясь неспроста,
У неподкупного Христа
Стараясь вырвать жизнь святую,
Сквозь время Иакова в ночи
Моля истошно: «Не молчи»!
5.40
Не боль разыгранных событий
Толкает нас на путь греха,
Порою жизнь нас так присытит,
Так закоксует потроха,
Что ни убийство, ни измена,
Ни страх с тоской попеременно
Увы ничуть не удивят
Таких отчаянных ребят.
Нет, убивают нас ни муки,
Ни шок от встроенных страстей,
Как из-под Босховских кистей,
А бесконечные разлуки,
Гладь не поддавшейся стены
И годы, годы тишины.
5.41
Но тишина не абсолютна.
Хоть и обманчива порой,
В ней нет так много лжи беспутной,
Как в речи, посланной игрой.
Сиди, выслушивай каналы
И перекуй своё орало
В эхолокатор волн и нот –
Когда-то точно повезёт,
И ты отыщешь ключ от шифра,
Волшебный фильтр, призму, код,
И всё вокруг приобретёт
Особый смысл. Буквы, цифры
Сойдутся пазлом в светлый миг,
И ты сдержать не сможешь крик.
Финал
1.
Свинцовый вечер смазал осень
В промозгло-серые тона,
Пейзаж, зависший на вопросе
«Что с ним, и чья же в том вина?»
Смывался ливнями печально,
Как манифест многострадальный,
Природы холст освободив
Для зимних снежных перспектив.
И вот уж ночь иссиня-чёрным,
Как пледом, мир заволокла
И на поверхности стекла
Застыла мрачным и проворным.
А Лёша в бездне одеял
Привычно плохо засыпал.
2.
Звонок. - Нет, точно не будильник!
Работа? Что опять у них?
Компрессор? Печь? Или рубильник?
Насос негаданно затих?
Смартфон затрясся, как в припадке,
Почти сорвался с подзарядки
И как прожектор сквозь цветок
Лучом царапнул потолок.
-Алло.
-Привет.
-Привет!?
-Не спится?
-Нет, я совсем не ожидал.
-Так ты там спишь?
-Да, солнце, спал.
Я думал, крышу топчут птицы. Ты где?
-Я здесь.
-Где здесь? Не ври.
-Здесь, милый, у твоей двери.
III
Не может быть! Блажь! Чья-то шутка!
Иль лунный диск средь туч потух!
Сквозь сон мучительный и чуткий
Любимый голос теплит слух.
Сомнений нет! Все эти годы
Из-под вершины небосвода
Её лишь голос я внимал,
И вот он, будто ветра шквал,
Разрушил томное молчанье,
Вдруг расплескавшись наяву,
Как майский ливень на траву,
Омыл от пепла мирозданье,
Всё взбудоражил воспалил,
Как сотня взорванных Ярил.
IV.
-Ты столько лет ждал этой встречи,
Как верил ты? Как не затих?
-А я не ждал, ведь жизнь не вечна,
Я просто млел у ног твоих.
-Я знаю, ты всегда был рядом,
Для счастья большего не надо.
Есть у меня один секрет…
-Меж нами, Маш, секретов нет!
Они за счастье славя Бога,
Безмолвно мысля в унисон,
Что это всё таки не сон,
Так и стояли у порога
Обнявшись. Он полураздет,
На ней - плащ, шарфик и берет.
V.
- Не говори, Машуль, ни слова,
Коль ты заплачешь, то я вслед.
Твой шарф, неистово лиловый,
Закрыл сегодня белый свет.
И не шепчи луне секретов
О страсти мрачного поэта.
Твой лёгкий газовый платок
Спал, как сентябрьский листок,
Взметнулся ветреным порывом,
Протек меж вымокших ветвей,
Вильнул меж шапок фонарей,
Свернув движением ретивым,
И залетев в чужой квартал,
Все Наши тайны разболтал))
VI.
Храни меня, моя Богиня,
Оберегай и опекай,
Тебе я сделался отныне
Как младший сын, как мальчик Кай.
Храни меня порой ночною
Всю жизнь, в три вечности длиною,
И ограждай средь бела дня
От зла и адского огня.
Храни, как мудрая волчица
Хранит слепых своих волчат,
Они опять во сне ворчат,
Им гул охоты снова снится.
И умоляю, не сгуби,
Люби! Люби! Люби! Люби!
VII.
Мой сон, рассеявшись туманом,
Стёк по брусчатке площадей
Искать по пыльным ресторанам
Следы потерянных страстей,
Мечты заветной ароматы,
С присущим вкусом рафинада,
Приметы радости святой
На затенённой мостовой.
А здесь, за дверью индевелой,
Как рокот птицы Гамаюн,
Витает нежный твой парфюм
Неуловимо и несмело.
А на моей груди, Машуль,
Следы помады, как от пуль!
VIII.
Тесны изысканные платья,
Туманна полная луна,
И нежность томного объятья
Кружит нас в танце до пьяна.
Мы молим древнюю планету
Не торопить приход рассвета
И под покровом темноты
Пьём жадно ласку теплоты.
Мурашки, словно электроны,
Через разряды наших рук,
Заполнив светом все вокруг,
Текут потоками нейронов,
Луч солнца, вспыхнув в синеве,
Найдёт нас спящими в траве.
IX.
Там под запретом сны и клетки,
Там ломтик солнца из-за гор
Блестит начищенной монеткой,
Разбрызгав свет на весь простор.
Там песни льются звоном плавным,
Там добротою звери славны,
С небес идет не дождь, не град,
А ежедневный звездопад.
Там не грустят, вернувшись резко
Из грёз во тьму, сходя с ума,
Там жизнь и есть - мечта сама,
Как рай с потрескавшейся фрески.
Там крики нашей детворы
Тиранят местные дворы.
X.
На парусах мечтаний пылких,
Будто в волшебных кружевах,
Дрожа буквально каждой жилкой,
Алёша путался в словах.
Вот! Вот она нежданной властью,
Такое трепетное счастье,
Эфиром, явленным впотьмах,
В его сомкнувшихся руках.
Все, что витало, назревало,
Лечило в горестный момент,
Манило, как ангажемент,
Неповторимым идеалом,
И вот сбылось, как вещий сон,
И души бьются в унисон.
XI.
Огонь в груди шипуч, пугающ,
Испепеляющ и жесток
Волной неистовых пожарищ
Перегревает кровоток.
Вокруг все меркнет и тускнеет
В тени Богини, Дульсинеи,
И смысл теряет череда
Дней, залетевших в города.
Втекает тихо мне под кожу
Ночных часов немая взвесь -
Транквилизаторная смесь,
Небрежно вечер подытожив.
Сомлев от нот лихого дня,
Сопит Богинюшка моя!